— Тэд, — резко проговорила она, прервав его монолог, — ты по-прежнему хочешь меня снимать? Я тебе действительно нужна?
Тэд ошарашенно уставился на нее, недовольный тем, что его перебили.
— Нужна ли ты мне? — проговорил он, глядя на нее исподлобья. — Конечно, а как же иначе? Ведь это я тебя создал.
— Ты меня создал? — переспросила она, не веря своим ушам.
Тэд хрипло рассмеялся:
— Ну, может, я не так выразился. Я хотел сказать, что твой экранный облик вполне меня устраивает. Твое лицо, твой голос (твой нынешний голос), твоя походка — идеально подходят для моих замыслов. Ну и потом, ты очень талантлива, это тоже важно. Вообще-то я никогда не задумывался, почему я тебя снимаю. Просто без тебя все было бы по-другому. Ты неотделима от моих фильмов, и в этом смысле я в самом деле не могу без тебя обойтись.
— А почему ты не хочешь поработать с другими актрисами? — спросила она и запнулась, вспомнив свой разговор с Грегори Герцем. — Может быть, с ними у тебя получится еще лучше?
— С другими актрисами? Что за чушь! Зачем мне другие актрисы, когда у меня есть ты. Ведь ты… — он замолчал, подыскивая нужное слово, но не нашел и улыбнулся хитроватой улыбкой, которая всегда раздражала Элен.
— Что — я?
Тэд досадливо поморщился.
— Ты — моя, — сказал он спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся.
Наступила тишина. Элен пристально посмотрела на него. Что-то в его лице и в тоне, которым он произнес последнюю фразу, напугало ее. Она поняла, что этот человек может быть опасен. Но страх ее тут же сменился злостью. Она холодно взглянула на него, и под ее взглядом он вдруг начал неудержимо краснеть. Она всего один раз видела, как он краснеет, это было давно, они никогда не обсуждали этот случай, но сейчас он почему-то вспомнился им обоим.
Тогда, пять лет назад, в доме на Траставере Тэд первый и последний раз продемонстрировал ей, что и ему не чужды нормальные человеческие чувства, если, конечно, можно было назвать нормальным человеческим чувством то, что она увидела в тот день. Это была, бесспорно, страсть, но страсть уродливая и дикая, похожая на отражение в кривом зеркале и не вызывающая ничего, кроме гадливости и ужаса.
Элен постаралась побыстрей забыть этот эпизод, тем более что Тэд никогда больше не повторял подобных попыток.
Но теперь эта безобразная сцена снова встала перед ее глазами. Она вспомнила, что Тэд тогда вдруг как-то странно задышал, хотел заговорить и не смог. Она не раз слышала, что люди, попавшие в автомобильную катастрофу, воспринимают все как при замедленной съемке, им кажется, что машина, на полной скорости несущаяся навстречу, движется медленно, словно во сне. Примерно то же самое происходило и с ней. Она смотрела на Тэда и никак не могла понять, что он пытается сделать с ручной камерой, в которой продолжает жужжать пленка.
Когда же до нее наконец дошло, что происходит, она изо всех сил ударила его ногой в живот. Он замер, поднял на нее глаза и начал медленно заливаться краской, точь-в-точь как сейчас. Потом снял очки и принялся быстро-быстро тереть глаза. Без очков его лицо сразу сделалось жалким и беззащитным. Он был похож на черепаху, с которой сняли панцирь. Постояв некоторое время, он вдруг закрыл лицо руками и зарыдал.
Сейчас он не рыдал, но так же, как и тогда, снял очки и начал яростно тереть веки, словно хотел вытащить попавшую в глаз соринку. Оба не произнесли ни слова. Наконец Тэд надел очки и робко взглянул на нее.
— Ты ведь и сама это понимаешь, правда? — сказал он тихо.
Элен встала, чувствуя, что больше не может находиться в его доме. Ей было невыносимо сознавать, что он считает ее своей собственностью.
— Мне пора идти, — сухо сказала она и направилась к двери.
На террасе она на минуту задержалась. Дом Тэда, так же как и ее вилла, стоял на горе. Внизу, в долине, словно в огромной чаше, лежал Лос-Анджелес. Было шесть часов вечера, в воздухе пахло пылью и металлом. Вдали, там, где город сливался с небом, висела широкая плотная полоса смога. Заходящее солнце окрашивало ее в зловещий багровый цвет.
Тэд вышел следом за ней на террасу и остановился сзади. Оглянувшись, она увидела, что он держит в руках большой белый пакет. По его размеру она поняла, что это сценарий. Ее охватило отчаяние.
— Что это? — спросила она.
— То, из-за чего я тебя сюда пригласил. Ты, надеюсь, догадываешься, что я устроил эту встречу не ради того, чтобы поговорить о Льюисе. Льюис, премьера — все это для меня уже вчерашний день.
— Ты написал новый сценарий?
— Да. Я закончил его на прошлой неделе. — Он помолчал. — Это продолжение «Эллис». Вторая часть. Я собираюсь сделать еще и третью. Это будет трилогия.
Элен вскинула на него глаза.
— Ты никогда мне об этом не говорил… — медленно начала она. — Я думала…
Тэд весело хихикнул. Он, как видно, уже полностью пришел в себя.
— Ты думала, что будет только одна часть? Ну да, все так думали. Но я вас обхитрил. Я с самого начала задумал «Эллис» как трилогию. — Он помолчал. — Ты первая, кому я об этом говорю. Даже в «Сфере» еще ничего не знают. Шер получит сценарий только на следующей неделе. Обещай, что никому не расскажешь — ни Шеру, ни Льюису. Хотя бы первое время. Обещаешь?
Элен тяжело вздохнула. Она представила, сколько это может продлиться. Две части, два новых фильма. Съемки начнутся на следующий год. На каждый фильм уйдет еще примерно по году, следовательно, вся трилогия будет готова не раньше чем через четыре года. «Четыре года, — подумала она. — Четыре года непрерывной работы, четыре года постоянного общения с Тэдом».
Тэд переступил с ноги на ногу и выжидательно посмотрел на нее. Ей вдруг стало ясно, почему он пригласил ее на просмотр, почему привел к себе домой.
— Тэд, признайся, — сказала она, посмотрев на него в упор, — ты узнал, что Грегори Герц хочет снять меня в своем фильме, и решил его опередить?
— Нет, — Тэд упрямо сжал губы, — Герц не имеет к этому никакого отношения. Ты можешь работать с кем хочешь, меня это не касается. Герц — бездарность, он все равно не сумеет раскрыть твои возможности так, как сумел бы я. Но это твое дело. Я не собираюсь тебя отговаривать. Я прошу тебя только об одном — прочти сценарий. Съемки я планирую начать весной.
График работы уже готов, осталось только получить разрешение у «Сферы», но я уверен, что они не станут возражать. Успех первой части будет для них надежной гарантией.
— Весной… — проговорила Элен. — Да, я понимаю.
Она повернулась и начала спускаться в сад. Она всегда приходила и уходила этой дорогой. Тэд никогда не показывал ей всего дома. Она догадывалась, что, кроме студии на втором этаже, в которой они сидели сегодня, внизу было еще по меньшей мере десять комнат. Спускаясь по лестнице, она каждый раз проходила мимо длинного ряда окон, наглухо закрытых жалюзи.
Дойдя до лужайки, она остановилась. Ей вдруг показалось странным, что Тэд живет один в таком большом доме. Она попыталась представить, что он делает во всех этих комнатах. Возможно, в одной из них находится его кабинет или спальня, а может быть, все они до сих пор стоят пустые. Она поняла, что знает о доме Тэда не больше, чем о нем самом.
Вот и сейчас она не могла сказать наверняка, для чего он дал ей этот сценарий. Только ли для того, чтобы помешать ей сниматься у Герца, или для чего-то еще? Минуту назад она считала, что нашла правильный ответ; сейчас, глядя на. слепые окна нижнего этажа, она уже не была в этом уверена. Тэд по-прежнему оставался для нее загадкой: При всей своей антипатии к нему она не могла не признать, что он был неординарной личностью. Она» обернулась и испытующе посмотрела на него. Почему же он так упорно отказывается видеть личность в ней?
Тэд, задыхаясь, сбежал по лестнице. Он заметил ее взгляд и, кажется, догадался, о чем она подумала.
— Если хочешь, я покажу тебе дом. Ты ведь никогда его не видела. Вон там, на первом этаже, мой кабинет…
Он махнул рукой в сторону запертых окон.
— В следующий раз, Тэд. Мне пора идти. Я должна уложить Кэт спать.
Она направилась к машине. Тэд шел следом за ней, не делая, впрочем, никаких попыток ее удержать. Вид у него был слегка растерянный — до него, похоже, начало доходить, что с Элен творится что-то неладное. Но она понимала, что это ненадолго. Стоит ей скрыться из глаз, как он тут же выбросит из головы ее проблемы: беспокоиться о других было не в характере Тэда.
— Обязательно прочти сценарий! — крикнул он на прощание.
— Если будет время, Тэд, — ответила она, трогаясь с места.
Домой она добралась очень быстро. Льюиса еще не было, и, войдя в комнату, она сразу же кинулась к телефону и набрала номер Грегори Герца. Руки у нее дрожали, она подумала, что лучше, пожалуй, отложить разговор до тех пор, пока она успокоится, но потом решила, что откладывать больше некуда. С Герцем они уже договорились, сценарий ей нравился, роль была интересной, а самое главное, она не могла упустить возможности наконец-то развязаться с Тэдом.
При мысли о том, что он давно задумал сделать продолжение «Эллис» и ни слова не сказал ей, она опять начинала кипеть от негодования. Нет, нельзя позволить, чтобы он так беззастенчиво распоряжался ее судьбой. Когда Герц в конце концов подошел к телефону, она произнесла быстро и решительно:
— Я согласна сниматься у вас. Да, весной, как договорились. — Потом помолчала и добавила: — Разумеется, если условия договора покажутся мне приемлемыми.
— Они будут приемлемыми, обещаю вам, — с трудом сдерживая радость, ответил Герц.
Она положила трубку и задумалась, глядя прямо перед собой. Ей представилось будущее, такое, каким она его создала: премьера «Эллис», возвращение в Алабаму, встреча с Недом Калвертом, съемки у Грегори Герца, работа над новым фильмом, потом еще над одним и еще… Из этого состояла ее жизнь. «Не так уж и мало, — решила она, потом вспомнила об Эдуарде и подумала: — Но и не много».
И, как всегда при мысли о нем, на душе у нее сразу сделалось теплей. Ей казалось, что он где-то рядом, что он тоже думает о ней. Ощущение его присутствия было таким сильным, что она вздрогнула.
Она понимала, что это иллюзия, что потом, когда наваждение рассеется, ей станет еще тяжелей. Она с тоской посмотрела на телефон и быстро отвернулась. После возвращения из Нью-Йорка она еще ни разу не звонила ему. Теперь она уже и сама не знала, действительно ли он произнес тогда ее имя или это тоже была всего лишь иллюзия.
Пакет, который передал ей Тэд, по-прежнему лежал на столе. Она открыла его и достала сценарий.
Это был большой, тяжелый том, переплетенный в толстую синюю обложку. На титульном листе мелким витиеватым почерком Тэда было написано: «Посвящается Элен».
Ниже стояла дата — 1959 год. Она растерянно посмотрела на нее. Этот год, а точнее, лето этого года ассоциировалось у нее в первую очередь с Эдуардом.
Она не сразу сообразила, что у Тэда были свои ассоциации. Для него 1959 год был годом их знакомства, годом их встречи перед парижской «Синематекой».
— Ну вот, а потом я покрасила волосы. Это было совсем не трудно, — Стефани болтала, сидя на кровати рядом с Льюисом. — Цвет, правда, получился не такой, как я хотела, но это потому, что старая краска еще не сошла. Когда волосы отрастут, я покрашусь еще раз. С макияжем тоже не было проблем. На съемках я много раз видела, как Элен это делает, осталось только попробовать на себе. Самое трудное было раздобыть платье… — Она мечтательно улыбнулась. — Тут уж мне пришлось повозиться. Элен одевается у лучших портных, и я решила, что единственный выход для меня — пройтись по магазинам, в которых продают авторские копии ведущих домов моделей, не новые, конечно, а те, которые уже вышли из моды. Я знаю один такой магазин, он находится в нескольких кварталах от бульвара Уилшир, совсем рядом с Сансет-бульваром. Все знаменитые кинозвезды сдают туда свои старые платья. Его хозяйка — моя хорошая знакомая. В общем, когда я туда пришла и увидела это платье, я сразу поняла, что это именно то, что мне нужно. «Вот оно, — подумала я, — платье, которое понравилось бы Элен». — Она помолчала и посмотрела на Льюиса: — Шикарное, правда?
— Правда, — ответил Льюис.
Он сидел на краю кровати, уставившись в цветной телевизор, и не столько смотрел, сколько щелкал переключателем. Он старался не вслушиваться в то, о чем рассказывала Стефани, он не хотел знать подробностей, ему казалось, что они только портят дело. Он нагнулся и снова переключил канал.
Оба они только что выкурили по сигарете с марихуаной. Стефани считала, что марихуана способствует занятиям любовью. Льюис, в общем-то, был с ней согласен. Правда, марихуана не всегда хорошо сочеталась с красными таблетками, но сегодня как раз все прошло на удивление гладко. Он чувствовал себя расслабленно и немного сонно. Кинув взгляд на Стефани, он увидел, что она начала скручивать новую сигарету. Ее тонкие пальцы легко порхали над бумагой. Покосившись на Льюиса, она высунула кончик языка и быстро провела им по краю бумажной трубочки.
— А куда Элен девает свои старые платья? Тоже продает или дарит прислуге? Вот бы померить какое-нибудь… — Она прерывисто вздохнула. Потом подумала немного и слегка нахмурилась. — Правда, они могут мне не подойти, Элен такая худенькая, не то что я…
— Угу, — буркнул Льюис, продолжая переключать каналы. Бейсбольный матч, старый черно-белый фильм, кинокомедия, интервью с каким-то бизнесменом, репортаж об уличных беспорядках, сериал про Лэсси…
Льюис устроился поудобней. Лэсси спасала человека, застрявшего в шахте. Льюис любил этот сериал. В детстве он всегда смотрел его тайком, потому что родители считали, что такие фильмы портят вкус. Лэсси вцепилась зубами в руку человека и потащила его за собой. Потом остановилась, завиляла хвостом и залаяла. «Интересно, Лэсси — это он или она?» — подумал Льюис и сонно ухмыльнулся. Фильм оборвался, началась реклама. Какая-то женщина, зазывно улыбаясь, протягивала зрителям пачку стирального порошка. Льюис снова защелкал ручкой.
Кинокомедия, уличные беспорядки, интервью, черно-белый фильм… Льюис замер. Потом наклонился и быстро переключил телевизор на ту программу, где показывали интервью. Какой-то человек отвечал на вопросы журналиста, Льюис прибавил звук. Стефани растянулась на животе и, подперев голову руками, тоже уставилась на экран.
— Какой красавчик… — протянула она.
— Тише, не мешай, — оборвал ее Льюис. Стефани на минуту притихла, но потом начала снова:
— А костюм, ты посмотри — м-м-м, прелесть! Почти как у тебя, только чуть-чуть потемней. Тебе надо обязательно купить такой же костюм, Льюис, ты будешь в нем просто неотразим.
— Заткнись! — рявкнул он.
Стефани испуганно покосилась на него и закусила губу.
Льюис, не отрываясь, смотрел на экран. Он почти не слышал того, о чем говорил журналист и тот, второй, у которого он брал интервью, — его интересовало не это. От его недавней вялости не осталось и следа, он был напряжен и собран, как пружина. Потрясение, которое он только что пережил, выветрило из его головы весь дурман.
Интервью закончилось, на экране появилось лицо ведущего. Льюис встал и выключил телевизор. Стефани робко посмотрела на него.
— Это твой знакомый?
— Не совсем.
— Он что, англичанин? У него какой-то странный акцент.
— Француз, — Льюис потянулся за курткой. — Я должен идти.
Стефани растерянно захлопала глазами и села на кровати.
— Что с тобой, Льюис? Ты так побледнел. Ты на меня обиделся, да? Но почему? Что я сделала?
Льюис посмотрел на нее. Стефани чуть не плакала. Она выглядела сейчас очень трогательно, лицо у нее по-детски сморщилось, губы дрожали. Льюису стало ее жаль.
— Я на тебя не сержусь, — мягко сказал он. — Ты здесь ни при чем. — Он наклонился и поцеловал ее. — Я приеду завтра, договорились?
— Хорошо, Льюис… — Она запнулась. — А… а как мне одеться?
Он протянул руку и коснулся пальцем ее губ.
— Так же, — ответил он.
Домой он гнал на полной скорости. По дороге открыл бардачок и проглотил одну красную таблетку. Теперь он был полностью готов к встрече с Элен. Он чувствовал, что его распирает злоба, она бурлила в нем, наполняя уверенностью и силой. Когда он подъехал к дому, небо на востоке уже начало темнеть. У ворот никого не было. Он открыл дверь и быстрым шагом прошел в гостиную. Элен сидела в кресле и читала. Увидев Льюиса, она оторвалась от книги и поздоровалась, но ни о чем его не спросила. Льюис пересек комнату и подошел к бару. Элен молча проводила его взглядом. Льюис знал, что она хочет выяснить по его походке, много ли он успел выпить.
Он достал тяжелый графин и доверху наполнил стакан виски. Он специально держал его так, чтобы она могла как следует все разглядеть. «Смотри, смотри, — думал он, — то ли еще будет». Он сделал большой глоток и двинулся к ней. Не доходя нескольких шагов, он остановился, оперся локтем о мраморную каминную полку и в упор посмотрел на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28