Он хочет переспать с нею и всего лишь пытается помочь ей преодолеть последний сдерживающий рубеж и дойти до конца. Здесь все понятно. Но что смущало ее больше всего, так это собственное желание уступить.
Я слишком долго была одна, в очередной раз укорила себя Маргарет, слишком долго отторгала весь остальной мир. Да, но ведь однажды я доверилась Максу, и что из этого получилось?
Брюс с трудом сдержал усталый вздох. Ах, если бы у него сохранилась хоть капля здравого смысла, следовало бы оставить эту женщину – пусть себе продолжает рьяно отстаивать свои дурацкие взгляды – и уйти отсюда, да побыстрее. Его никогда не привлекали игры в кошки-мышки с противоположным полом.
– Ты чего-то боишься, да? – мягко спросил он вместо того, чтобы встать и уйти. Она не ответила, продолжая смотреть прямо перед собой. – Что с тобой сделал этот ублюдок?
Маргарет почувствовала, как глаза начинают щипать предательские слезы, но уже не могла с собой справиться.
– Прости, – всхлипнула она, вытирая щеку тыльной стороной ладони и делая несколько глубоких вздохов. Вместо ответа Брюс молча вручил ей носовой платок. – Держу пари, ты терпеть не можешь плачущих женщин.
Маргарет приложила платок к глазам, а потом зажала его в руке.
– Могу – когда они плачут не по пустякам.
– А когда плачут, потому что хотят получить больше, чем ты готов дать, тут-то твое терпение и кончается, да?
– Мы говорили не обо мне, – буркнул Брюс, а Маргарет импульсивно погладила его по щеке.
В первый раз она увидела, как этот мужчина теряет самообладание. Сейчас он походил на маленького мальчика, которого вынудили признаться в чем-то помимо его воли.
Изучающе глядя в лицо молодой женщины, Брюс накрыл ее руку своей ладонью.
– Чертовка, – прошептал он, проводя большим пальцем по мягкой ладони. – Но не думай, что сможешь уходить от ответа всякий раз, когда тебе это заблагорассудится. Наш разговор еще не окончен.
Он наклонился и продолжил ласку языком, неторопливо прочертив влажную дорожку по нежной коже запястья. Маргарет задохнулась от наслаждения, доставленного этим прикосновением.
Макс был ее первым и единственным мужчиной, но для него важнее всего было собственное удовлетворение, хотя молодая женщина поняла это лишь по прошествии времени, когда смогла спокойно оглянуться назад и трезво оценить прошлое. Ей не с чем было сравнивать, но она инстинктивно чувствовала, что Брюс скроен из другого материала. По крайней мере, в том, что касается любовной игры.
Она обняла его за голову и потянула к себе. Через мгновение Брюс уже приник к ее алому нежному рту и начал целовать так умело, что даже самая искушенная женщина не устояла бы перед ним. По телу Маргарет разлилась горячая волна желания, кровь застучала в висках.
– Я… я думала, ты хотел… поговорить…
– Позже… А сейчас… может, мы пойдем куда-нибудь, где нам будет удобнее? – Брюс произнес это, практически не отрываясь от ее губ, и Маргарет безвольно кивнула.
– Наверх. В мою спальню. Первая дверь налево. – Она с трудом произносила слова.
Издав нетерпеливый стон, Брюс с легкостью подхватил ее на руки, как будто она весила не больше Кэтти. В одно мгновение оказался перед дверью нужной комнаты и, распахнув ее ударом ноги, бережно внес Маргарет внутрь и опустил на кровать.
– Пожалуйста, не зажигай свет, – попросила молодая женщина, когда он потянулся к выключателю.
– Остановимся на компромиссе, – с улыбкой произнес Брюс и включил небольшую лампу, стоящую на столике около кровати. – Я хочу видеть тебя, моя дорогая, хочу смотреть на твое лицо, когда касаюсь тебя. И хочу, чтобы ты видела меня.
Заметив, что от этих его слов щеки Маргарет порозовели, он в очередной раз изумился, как женщина, сумевшая выжить в жестоком мире бизнеса, может быть настолько застенчивой во всем, что касается интимной стороны жизни.
Пристально глядя ей в глаза, он, не торопясь, снял с себя одежду – сначала рубашку, потом ботинки, носки, брюки. Маргарет дышала все чаще, рот ее слегка приоткрылся, руки вцепились в покрывало.
Знает ли она, как сильно возбуждает ее взволнованное лицо? – невольно подумалось Брюсу. А о чем думает она сама, что творится в ее голове? Она не хотела близости с ним, боролась до последнего – и проиграла. Однако велика ли цена его победы? Да, он завоевал некую часть вражеской территории, но понимал, что этого еще недостаточно. Ему нужно больше, чем простая капитуляция…
Маргарет не помогала ему раздеваться, лишь оцепенело следила за движениями самого совершенного мужского тела, какое когда-либо видела. Широкоплечая фигура с мощной грудью, сужающаяся к тонкой талии и узким бедрам, длинные, мускулистые ноги – такого она никак не ожидала от человека, не занимающегося физическим трудом.
Взгляд ее, скользя по безупречным формам, натолкнулся на гордо поднятый признак его мужественности. От этого великолепного зрелища было трудно оторвать глаза…
Разделавшись с одеждой, Брюс склонился над Маргарет. Раньше он и помыслить не мог, что будет с таким наслаждением ожидать минуты, когда снимет с покорной возлюбленной платье и увидит наконец дюйм за дюймом ее нагое тело.
Он приподнял молодую женщину, с наслаждением замечая, как она выгибается ему навстречу, расстегнул молнию на спине, коснулся поцелуем стройной шеи, потом плеч… Платье соскользнуло до талии, открывая взору две округлые груди, напряженно вздымающиеся под тонким кружевом…
Позже… он насладится их вкусом позже. Пока же Брюс обхватил тонкую талию своими большими руками, притянул Маргарет к себе и завладел ее губами в долгом, томительном поцелуе.
Она была высока и стройна – прямая противоположность маленьким, сладострастным женщинам, которых он предпочитал. Но было что-то невыразимо эротическое в чувственной длине ее точеной фигуры и безупречности бледной кожи.
Пальцы Брюса скользили по шелку бедер возлюбленной, губы нашли ее грудь и стали ласкать сосок сквозь кружево. Задыхаясь от незнакомых доселе сладких ощущений, Маргарет приподнялась под умелыми ласками опытного любовника, знающего, как возбудить женщину.
Прикусив нижнюю губу от еле сдерживаемой страсти, она дала волю и себе. Робко коснулась его груди, замерла на мгновение, а потом, не отводя глаз от лица Брюса и наблюдая за его реакцией, настойчиво провела ладонью вниз, к животу, и стала совершать медленные круговые движения вокруг пупка.
Было что-то бесстыдно-прекрасное в том, чтобы лежать полуодетой на широкой кровати рядом с обнаженным мужчиной. Маргарет прикрыла глаза, наслаждаясь каждой минутой их близости. Прошлого и будущего не существовало. Только этот миг – сегодня, здесь и сейчас. Миг, ставший бесконечностью.
Нет, ей мало было чувствовать его кожу руками, ей нужно было ощущать его плоть своей плотью… но мешало платье. Словно услышав безмолвную мольбу возлюбленной, Брюс разом сорвал с нее одежду, с трудом сдерживая порыв овладеть немедленно этой женщиной, чтобы избавиться от почти физической боли, рожденной нестерпимым огнем желания в чреслах.
Маргарет запрокинула голову, из ее горла вырвался низкий гортанный звук. Снова припав к ее губам, Брюс упивался их сладостью в медленном чувственном поцелуе, продолжая одновременно ласкать пальцами соски. Она извивалась под ним как змея.
Боже, как давно она не занималась любовью! Но даже и раньше не испытывала ничего подобного. Как сквозь туман она осознавала, что ее касается мужчина, для которого искусство доставлять женщине наслаждение было открытой книгой.
Маргарет положила руку ему на бедро, потом, не в силах устоять, дотронулась до напряженной горячей плоти. Сначала легко, а затем стала гладить, сжимать… Она приподнялась на локте и прижалась лицом к его груди. Теперь уже ее язык касался его сосков, уже не Брюс, а она целовала его лицо, шею, плечи…
Вдруг на ее запястье сомкнулись сильные пальцы. Затуманенные вожделением синие глаза Маргарет встретились с карими глазами Брюса.
– Не надо спешить, дорогая.
Маргарет откинулась на спину, чувствуя, что истекает влагой от неистового желания слиться воедино с этим мужчиной, почувствовать его в себе. Она инстинктивно развела ноги, приглашая.
Но Брюс не внял безмолвному призыву. Рука его скользнула по упругому животу Маргарет, и молодая женщина вздрогнула, когда он тронул, а затем начал нежно гладить чувствительный бугорок. Она замерла, почти не дыша, не в силах сопротивляться столь откровенной ласке. Еще, еще, еще…
Маргарет не удержалась и закричала от нестерпимого наслаждения. Все ее тело сотрясала дрожь…
Наверное, он разочарован, подумала она, когда немного пришла в себя, и с виноватым видом посмотрела на Брюса.
– Прости.
– Почему? – Он лежал рядом и совсем не выглядел разочарованным.
– Ты… ты знаешь почему…
– Уж не думаешь ли ты, что мы закончили?
Синие глаза молодой женщины расширились от удивления.
– Я только начал, – уведомил ее Брюс, сопровождая свои слова низким, возбуждающим смехом, и, словно в подтверждение сказанному, снова принялся целовать ее.
Маргарет не ожидала этого, но из глубин ее существа вновь поднялась волна упоительных ощущений. Не останавливаясь, он языком проложил путь по ее животу к мягкому углублению пупка и дальше вниз, к тому самому месту, где его искусные пальцы только что закончили свою чувственную атаку.
– Нет!
– Нет? – Брюс поднял голову и посмотрел на нее. – Но почему?
– Ты не должен… Меня никогда…
– Никогда так не целовали? – Вызывающе прямой вопрос заставил ее покраснеть, и она решила было сопротивляться, но Брюс не дал ей даже пошевелиться. – Все когда-нибудь бывает в первый раз, моя хорошая.
Маргарет и не думала, что способна испытать оргазм всего лишь через несколько минут после предыдущего, но это произошло… и вновь она не сдержала исступленного крика. Ощущения так потрясли ее, что, если бы Брюс не держал ее крепко за бедра, она принялась бы метаться по кровати, не осознавая, что делает.
Не успела Маргарет прийти в себя, как почувствовала бережное прикосновение твердой мужской плоти к своей плоти, влажной и горячей, и с радостной готовностью обвила Брюса длинными ногами, прочно приковав к себе в тот самый момент, когда он проник внутрь.
– Ты пользуешься чем-нибудь? – спросил он вдруг, отстраняясь. – Потому что, если нет, есть другие способы…
В ответ на это прозаическое замечание она потрясенно распахнула глаза, а потом, поняв, прошептала, благодарная ему за заботу о последствиях их сумасшествия:
– Сегодня можно ни о чем не волноваться.
Брюс снова вошел в нее, и ее тело напряглось. Он медленно высвободился и вновь ринулся внутрь, сильными толчками подводя Маргарет к кульминационному моменту.
Она стала свидетелем его взрыва чувств, когда мощное тело изогнулось на длинном, заключительном толчке и содрогнулось в неудержимой дрожи…
Брюс мог бы заниматься любовью с нею снова и снова. Он не хотел ничего, кроме как раз за разом терять себя и позволять ей самой теряться в бездне страсти. Лишь тень опасения омрачала безмерную радость обладания: что, если теперь, после всего этого, она вновь отступит на прежние позиции, вновь оденется в неприступную броню, сквозь которую он не сможет достучаться до ее сердца?
Только что он обладал ею, но уже вновь жаждал ее, и по сравнению с этой жаждой все прочее теряло смысл. Хитроумный план познакомиться с этой женщиной и понять ее, чтобы это знание помогло ему завладеть «Розовым домом», теперь лежал в дымящихся развалинах, но это мало беспокоило Брюса. Во всяком случае, сейчас. Единственное, что по-настоящему имело для него хоть какое-то значение в данную минуту, – это вновь повторить ошеломляющий опыт, разделенный с этой потрясающей женщиной.
– Мы… мы должны… Кэтти… – слабым голосом пробормотала Маргарет, когда Брюс повернулся на бок и попробовал вновь привлечь ее к себе.
– Сейчас… – он поглядел на часы на каминной полке, – четверть двенадцатого. Кэтти уже давно спит. – Брюс не хотел пугать свою прелестную партнершу, но его тело вновь пробуждалось к жизни и настоятельно требовало немедленных действий. – И не заметит, появишься ты сейчас или часом позже. А мне в голову приходит сотня чудесных дел, которыми мы могли бы заняться в это время…
Он легко провел по груди Маргарет и нежно дотронулся до соска, заметно затвердевшего от этого прикосновения.
Секс. Все, что сейчас происходит между ними, – это только секс, и она не могла обвинить Брюса в притворстве. Они занялись любовью подобно людям, годами лишенным секса и изголодавшимся по физическим ласкам. В ее случае так оно и было, но предположить такое в отношении него было невозможно. Брюс был потрясающим любовником, превосходно знакомым со всеми реакциями женского тела, инстинктивно угадывающим, что и когда нужно сделать.
– Нет, – тихо ответила Маргарет, с горечью понимая: ей нужно нечто больше, чем этот физиологический акт, каким бы прекрасным он ни был сам по себе.
– Почему – нет? – Брюс снял руку с ее груди, и тело Маргарет отчаянной дрожью отозвалось на эту утрату.
– Потому что… потому что нельзя.
– Что – нельзя?
Маргарет повернула голову так, чтобы не видеть его глаз. Его взгляд лишал ее силы, заставлял сомневаться во всем, во что она верила. Задумываться над тем, так ли на самом деле хорошо ее решение не иметь дела с мужчинами, чтобы избежать возможной душевной травмы. А сомневаться в себе и своих решениях Маргарет вовсе не хотелось. В конце концов, у нее есть Кэтти и об этом нельзя забывать. Она не должна впускать в свою жизнь мужчину, к которому ее дочь может привязаться, а затем потерять его, как потеряла отца.
Брюс Макнот не задерживается возле женщин, меняет их как перчатки. И чтобы понять это, вовсе не обязательно иметь семь пядей во лбу.
– Мне надо одеться.
– О нет, не надо. – Брюс схватил ее за руку. И молодая женщина ощутила силу, таящуюся в этих пальцах, силу, которая не даст ей ни малейшего шанса высвободиться и подняться с кровати. – Как долго еще ты собираешься убегать, Маргарет? Год? Два? Всю оставшуюся жизнь?
– Ты делаешь мне больно!
– Черт побери! Все мы время от времени причиняем друг другу боль. Нельзя отступать перед жизнью из глупого страха перед возможными потерями.
Брюс чувствовал, как с каждой секундой она все более отстраняется от него, становится далекой и недоступной, и собственное бессилие приводило его в ярость. Но агрессия не помогла бы ему изменить ситуацию. С трудом он заставил себя отпустить руку женщины и смерил ее долгим изучающим взглядом.
– А тебе когда-либо причиняли боль? Тебя предавали? – вызывающе спросила Маргарет.
– Да, если хочешь знать. – Ему казалось, будто он идет по лезвию ножа, хотя с какой бы стати так переживать? – В юности меня бросила женщина… Она была старше лет на десять, но я сходил от нее с ума, думал, что нас свела вместе любовь… И в один прекрасный день застал ее в объятиях другого мужчины. Ей ни к чему было больше притворяться, так что она сбросила маску. Я был для нее и ее дружка всего лишь простым и быстрым способом обогащения: выйти замуж, развестись, а потом всю жизнь получать денежки от бывшего простачка-мужа… Что может быть проще?
Непонятно почему, но эта история, о которой Брюс никогда никому не рассказывал, до сих пор ранила его самолюбие и ему крайне трудно было вслух поведать о ней.
– И что ты сделал?
– Запомнил урок на всю жизнь! – резко ответил он.
– Но у тебя не было ребенка.
– Не было.
– А дети страдают сильнее взрослых.
– И некоторые взрослые используют возможное детское страдание как щит, чтобы прикрываться от соприкосновения с жизнью.
– Я хочу забрать мою дочь!
Сердце Маргарет неистово билось. Что-то из глубины сознания предупреждало: достаточно одного неверного шага, чтобы завести их разговор в опасную трясину.
– Что ж, вперед! – Брюс удобно закинул руки за голову.
– Что ты имеешь в виду?
– Иди и забери ее. А я здесь подожду вашего возвращения.
– Почему ты всегда должен оставить за собой последнее слово? – Маргарет вспыхнула от внезапного гнева. Резко вскочив с кровати, она подхватила одежду и бросилась в ванную.
Допустим, не стоило ложиться с ним в постель, но она уже сделала это и ни минуты не раскаивается. Но продолжения не хочет. Ни в каком виде. Почему этот упрямец не может принять ее решения?
Маргарет наскоро приняла душ, переоделась и вышла из ванной, почти уверенная, что Брюс уже уехал. Однако он был еще в спальне, хотя, к ее немалому облегчению, полностью одетый.
– Я буду ждать тебя здесь, – ровным тоном сообщил он.
– Зачем? – невольно вырвалось у нее.
– Затем, что мы по-прежнему хотим друг друга и нет смысла притворяться, будто это не так. Ты вовсе не невинная девственница, принесенная на алтарь мужского сластолюбия. Ты просто запутавшаяся дурочка, готовая отказаться от всех радостей мира из-за одной-единственной давней ошибки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Я слишком долго была одна, в очередной раз укорила себя Маргарет, слишком долго отторгала весь остальной мир. Да, но ведь однажды я доверилась Максу, и что из этого получилось?
Брюс с трудом сдержал усталый вздох. Ах, если бы у него сохранилась хоть капля здравого смысла, следовало бы оставить эту женщину – пусть себе продолжает рьяно отстаивать свои дурацкие взгляды – и уйти отсюда, да побыстрее. Его никогда не привлекали игры в кошки-мышки с противоположным полом.
– Ты чего-то боишься, да? – мягко спросил он вместо того, чтобы встать и уйти. Она не ответила, продолжая смотреть прямо перед собой. – Что с тобой сделал этот ублюдок?
Маргарет почувствовала, как глаза начинают щипать предательские слезы, но уже не могла с собой справиться.
– Прости, – всхлипнула она, вытирая щеку тыльной стороной ладони и делая несколько глубоких вздохов. Вместо ответа Брюс молча вручил ей носовой платок. – Держу пари, ты терпеть не можешь плачущих женщин.
Маргарет приложила платок к глазам, а потом зажала его в руке.
– Могу – когда они плачут не по пустякам.
– А когда плачут, потому что хотят получить больше, чем ты готов дать, тут-то твое терпение и кончается, да?
– Мы говорили не обо мне, – буркнул Брюс, а Маргарет импульсивно погладила его по щеке.
В первый раз она увидела, как этот мужчина теряет самообладание. Сейчас он походил на маленького мальчика, которого вынудили признаться в чем-то помимо его воли.
Изучающе глядя в лицо молодой женщины, Брюс накрыл ее руку своей ладонью.
– Чертовка, – прошептал он, проводя большим пальцем по мягкой ладони. – Но не думай, что сможешь уходить от ответа всякий раз, когда тебе это заблагорассудится. Наш разговор еще не окончен.
Он наклонился и продолжил ласку языком, неторопливо прочертив влажную дорожку по нежной коже запястья. Маргарет задохнулась от наслаждения, доставленного этим прикосновением.
Макс был ее первым и единственным мужчиной, но для него важнее всего было собственное удовлетворение, хотя молодая женщина поняла это лишь по прошествии времени, когда смогла спокойно оглянуться назад и трезво оценить прошлое. Ей не с чем было сравнивать, но она инстинктивно чувствовала, что Брюс скроен из другого материала. По крайней мере, в том, что касается любовной игры.
Она обняла его за голову и потянула к себе. Через мгновение Брюс уже приник к ее алому нежному рту и начал целовать так умело, что даже самая искушенная женщина не устояла бы перед ним. По телу Маргарет разлилась горячая волна желания, кровь застучала в висках.
– Я… я думала, ты хотел… поговорить…
– Позже… А сейчас… может, мы пойдем куда-нибудь, где нам будет удобнее? – Брюс произнес это, практически не отрываясь от ее губ, и Маргарет безвольно кивнула.
– Наверх. В мою спальню. Первая дверь налево. – Она с трудом произносила слова.
Издав нетерпеливый стон, Брюс с легкостью подхватил ее на руки, как будто она весила не больше Кэтти. В одно мгновение оказался перед дверью нужной комнаты и, распахнув ее ударом ноги, бережно внес Маргарет внутрь и опустил на кровать.
– Пожалуйста, не зажигай свет, – попросила молодая женщина, когда он потянулся к выключателю.
– Остановимся на компромиссе, – с улыбкой произнес Брюс и включил небольшую лампу, стоящую на столике около кровати. – Я хочу видеть тебя, моя дорогая, хочу смотреть на твое лицо, когда касаюсь тебя. И хочу, чтобы ты видела меня.
Заметив, что от этих его слов щеки Маргарет порозовели, он в очередной раз изумился, как женщина, сумевшая выжить в жестоком мире бизнеса, может быть настолько застенчивой во всем, что касается интимной стороны жизни.
Пристально глядя ей в глаза, он, не торопясь, снял с себя одежду – сначала рубашку, потом ботинки, носки, брюки. Маргарет дышала все чаще, рот ее слегка приоткрылся, руки вцепились в покрывало.
Знает ли она, как сильно возбуждает ее взволнованное лицо? – невольно подумалось Брюсу. А о чем думает она сама, что творится в ее голове? Она не хотела близости с ним, боролась до последнего – и проиграла. Однако велика ли цена его победы? Да, он завоевал некую часть вражеской территории, но понимал, что этого еще недостаточно. Ему нужно больше, чем простая капитуляция…
Маргарет не помогала ему раздеваться, лишь оцепенело следила за движениями самого совершенного мужского тела, какое когда-либо видела. Широкоплечая фигура с мощной грудью, сужающаяся к тонкой талии и узким бедрам, длинные, мускулистые ноги – такого она никак не ожидала от человека, не занимающегося физическим трудом.
Взгляд ее, скользя по безупречным формам, натолкнулся на гордо поднятый признак его мужественности. От этого великолепного зрелища было трудно оторвать глаза…
Разделавшись с одеждой, Брюс склонился над Маргарет. Раньше он и помыслить не мог, что будет с таким наслаждением ожидать минуты, когда снимет с покорной возлюбленной платье и увидит наконец дюйм за дюймом ее нагое тело.
Он приподнял молодую женщину, с наслаждением замечая, как она выгибается ему навстречу, расстегнул молнию на спине, коснулся поцелуем стройной шеи, потом плеч… Платье соскользнуло до талии, открывая взору две округлые груди, напряженно вздымающиеся под тонким кружевом…
Позже… он насладится их вкусом позже. Пока же Брюс обхватил тонкую талию своими большими руками, притянул Маргарет к себе и завладел ее губами в долгом, томительном поцелуе.
Она была высока и стройна – прямая противоположность маленьким, сладострастным женщинам, которых он предпочитал. Но было что-то невыразимо эротическое в чувственной длине ее точеной фигуры и безупречности бледной кожи.
Пальцы Брюса скользили по шелку бедер возлюбленной, губы нашли ее грудь и стали ласкать сосок сквозь кружево. Задыхаясь от незнакомых доселе сладких ощущений, Маргарет приподнялась под умелыми ласками опытного любовника, знающего, как возбудить женщину.
Прикусив нижнюю губу от еле сдерживаемой страсти, она дала волю и себе. Робко коснулась его груди, замерла на мгновение, а потом, не отводя глаз от лица Брюса и наблюдая за его реакцией, настойчиво провела ладонью вниз, к животу, и стала совершать медленные круговые движения вокруг пупка.
Было что-то бесстыдно-прекрасное в том, чтобы лежать полуодетой на широкой кровати рядом с обнаженным мужчиной. Маргарет прикрыла глаза, наслаждаясь каждой минутой их близости. Прошлого и будущего не существовало. Только этот миг – сегодня, здесь и сейчас. Миг, ставший бесконечностью.
Нет, ей мало было чувствовать его кожу руками, ей нужно было ощущать его плоть своей плотью… но мешало платье. Словно услышав безмолвную мольбу возлюбленной, Брюс разом сорвал с нее одежду, с трудом сдерживая порыв овладеть немедленно этой женщиной, чтобы избавиться от почти физической боли, рожденной нестерпимым огнем желания в чреслах.
Маргарет запрокинула голову, из ее горла вырвался низкий гортанный звук. Снова припав к ее губам, Брюс упивался их сладостью в медленном чувственном поцелуе, продолжая одновременно ласкать пальцами соски. Она извивалась под ним как змея.
Боже, как давно она не занималась любовью! Но даже и раньше не испытывала ничего подобного. Как сквозь туман она осознавала, что ее касается мужчина, для которого искусство доставлять женщине наслаждение было открытой книгой.
Маргарет положила руку ему на бедро, потом, не в силах устоять, дотронулась до напряженной горячей плоти. Сначала легко, а затем стала гладить, сжимать… Она приподнялась на локте и прижалась лицом к его груди. Теперь уже ее язык касался его сосков, уже не Брюс, а она целовала его лицо, шею, плечи…
Вдруг на ее запястье сомкнулись сильные пальцы. Затуманенные вожделением синие глаза Маргарет встретились с карими глазами Брюса.
– Не надо спешить, дорогая.
Маргарет откинулась на спину, чувствуя, что истекает влагой от неистового желания слиться воедино с этим мужчиной, почувствовать его в себе. Она инстинктивно развела ноги, приглашая.
Но Брюс не внял безмолвному призыву. Рука его скользнула по упругому животу Маргарет, и молодая женщина вздрогнула, когда он тронул, а затем начал нежно гладить чувствительный бугорок. Она замерла, почти не дыша, не в силах сопротивляться столь откровенной ласке. Еще, еще, еще…
Маргарет не удержалась и закричала от нестерпимого наслаждения. Все ее тело сотрясала дрожь…
Наверное, он разочарован, подумала она, когда немного пришла в себя, и с виноватым видом посмотрела на Брюса.
– Прости.
– Почему? – Он лежал рядом и совсем не выглядел разочарованным.
– Ты… ты знаешь почему…
– Уж не думаешь ли ты, что мы закончили?
Синие глаза молодой женщины расширились от удивления.
– Я только начал, – уведомил ее Брюс, сопровождая свои слова низким, возбуждающим смехом, и, словно в подтверждение сказанному, снова принялся целовать ее.
Маргарет не ожидала этого, но из глубин ее существа вновь поднялась волна упоительных ощущений. Не останавливаясь, он языком проложил путь по ее животу к мягкому углублению пупка и дальше вниз, к тому самому месту, где его искусные пальцы только что закончили свою чувственную атаку.
– Нет!
– Нет? – Брюс поднял голову и посмотрел на нее. – Но почему?
– Ты не должен… Меня никогда…
– Никогда так не целовали? – Вызывающе прямой вопрос заставил ее покраснеть, и она решила было сопротивляться, но Брюс не дал ей даже пошевелиться. – Все когда-нибудь бывает в первый раз, моя хорошая.
Маргарет и не думала, что способна испытать оргазм всего лишь через несколько минут после предыдущего, но это произошло… и вновь она не сдержала исступленного крика. Ощущения так потрясли ее, что, если бы Брюс не держал ее крепко за бедра, она принялась бы метаться по кровати, не осознавая, что делает.
Не успела Маргарет прийти в себя, как почувствовала бережное прикосновение твердой мужской плоти к своей плоти, влажной и горячей, и с радостной готовностью обвила Брюса длинными ногами, прочно приковав к себе в тот самый момент, когда он проник внутрь.
– Ты пользуешься чем-нибудь? – спросил он вдруг, отстраняясь. – Потому что, если нет, есть другие способы…
В ответ на это прозаическое замечание она потрясенно распахнула глаза, а потом, поняв, прошептала, благодарная ему за заботу о последствиях их сумасшествия:
– Сегодня можно ни о чем не волноваться.
Брюс снова вошел в нее, и ее тело напряглось. Он медленно высвободился и вновь ринулся внутрь, сильными толчками подводя Маргарет к кульминационному моменту.
Она стала свидетелем его взрыва чувств, когда мощное тело изогнулось на длинном, заключительном толчке и содрогнулось в неудержимой дрожи…
Брюс мог бы заниматься любовью с нею снова и снова. Он не хотел ничего, кроме как раз за разом терять себя и позволять ей самой теряться в бездне страсти. Лишь тень опасения омрачала безмерную радость обладания: что, если теперь, после всего этого, она вновь отступит на прежние позиции, вновь оденется в неприступную броню, сквозь которую он не сможет достучаться до ее сердца?
Только что он обладал ею, но уже вновь жаждал ее, и по сравнению с этой жаждой все прочее теряло смысл. Хитроумный план познакомиться с этой женщиной и понять ее, чтобы это знание помогло ему завладеть «Розовым домом», теперь лежал в дымящихся развалинах, но это мало беспокоило Брюса. Во всяком случае, сейчас. Единственное, что по-настоящему имело для него хоть какое-то значение в данную минуту, – это вновь повторить ошеломляющий опыт, разделенный с этой потрясающей женщиной.
– Мы… мы должны… Кэтти… – слабым голосом пробормотала Маргарет, когда Брюс повернулся на бок и попробовал вновь привлечь ее к себе.
– Сейчас… – он поглядел на часы на каминной полке, – четверть двенадцатого. Кэтти уже давно спит. – Брюс не хотел пугать свою прелестную партнершу, но его тело вновь пробуждалось к жизни и настоятельно требовало немедленных действий. – И не заметит, появишься ты сейчас или часом позже. А мне в голову приходит сотня чудесных дел, которыми мы могли бы заняться в это время…
Он легко провел по груди Маргарет и нежно дотронулся до соска, заметно затвердевшего от этого прикосновения.
Секс. Все, что сейчас происходит между ними, – это только секс, и она не могла обвинить Брюса в притворстве. Они занялись любовью подобно людям, годами лишенным секса и изголодавшимся по физическим ласкам. В ее случае так оно и было, но предположить такое в отношении него было невозможно. Брюс был потрясающим любовником, превосходно знакомым со всеми реакциями женского тела, инстинктивно угадывающим, что и когда нужно сделать.
– Нет, – тихо ответила Маргарет, с горечью понимая: ей нужно нечто больше, чем этот физиологический акт, каким бы прекрасным он ни был сам по себе.
– Почему – нет? – Брюс снял руку с ее груди, и тело Маргарет отчаянной дрожью отозвалось на эту утрату.
– Потому что… потому что нельзя.
– Что – нельзя?
Маргарет повернула голову так, чтобы не видеть его глаз. Его взгляд лишал ее силы, заставлял сомневаться во всем, во что она верила. Задумываться над тем, так ли на самом деле хорошо ее решение не иметь дела с мужчинами, чтобы избежать возможной душевной травмы. А сомневаться в себе и своих решениях Маргарет вовсе не хотелось. В конце концов, у нее есть Кэтти и об этом нельзя забывать. Она не должна впускать в свою жизнь мужчину, к которому ее дочь может привязаться, а затем потерять его, как потеряла отца.
Брюс Макнот не задерживается возле женщин, меняет их как перчатки. И чтобы понять это, вовсе не обязательно иметь семь пядей во лбу.
– Мне надо одеться.
– О нет, не надо. – Брюс схватил ее за руку. И молодая женщина ощутила силу, таящуюся в этих пальцах, силу, которая не даст ей ни малейшего шанса высвободиться и подняться с кровати. – Как долго еще ты собираешься убегать, Маргарет? Год? Два? Всю оставшуюся жизнь?
– Ты делаешь мне больно!
– Черт побери! Все мы время от времени причиняем друг другу боль. Нельзя отступать перед жизнью из глупого страха перед возможными потерями.
Брюс чувствовал, как с каждой секундой она все более отстраняется от него, становится далекой и недоступной, и собственное бессилие приводило его в ярость. Но агрессия не помогла бы ему изменить ситуацию. С трудом он заставил себя отпустить руку женщины и смерил ее долгим изучающим взглядом.
– А тебе когда-либо причиняли боль? Тебя предавали? – вызывающе спросила Маргарет.
– Да, если хочешь знать. – Ему казалось, будто он идет по лезвию ножа, хотя с какой бы стати так переживать? – В юности меня бросила женщина… Она была старше лет на десять, но я сходил от нее с ума, думал, что нас свела вместе любовь… И в один прекрасный день застал ее в объятиях другого мужчины. Ей ни к чему было больше притворяться, так что она сбросила маску. Я был для нее и ее дружка всего лишь простым и быстрым способом обогащения: выйти замуж, развестись, а потом всю жизнь получать денежки от бывшего простачка-мужа… Что может быть проще?
Непонятно почему, но эта история, о которой Брюс никогда никому не рассказывал, до сих пор ранила его самолюбие и ему крайне трудно было вслух поведать о ней.
– И что ты сделал?
– Запомнил урок на всю жизнь! – резко ответил он.
– Но у тебя не было ребенка.
– Не было.
– А дети страдают сильнее взрослых.
– И некоторые взрослые используют возможное детское страдание как щит, чтобы прикрываться от соприкосновения с жизнью.
– Я хочу забрать мою дочь!
Сердце Маргарет неистово билось. Что-то из глубины сознания предупреждало: достаточно одного неверного шага, чтобы завести их разговор в опасную трясину.
– Что ж, вперед! – Брюс удобно закинул руки за голову.
– Что ты имеешь в виду?
– Иди и забери ее. А я здесь подожду вашего возвращения.
– Почему ты всегда должен оставить за собой последнее слово? – Маргарет вспыхнула от внезапного гнева. Резко вскочив с кровати, она подхватила одежду и бросилась в ванную.
Допустим, не стоило ложиться с ним в постель, но она уже сделала это и ни минуты не раскаивается. Но продолжения не хочет. Ни в каком виде. Почему этот упрямец не может принять ее решения?
Маргарет наскоро приняла душ, переоделась и вышла из ванной, почти уверенная, что Брюс уже уехал. Однако он был еще в спальне, хотя, к ее немалому облегчению, полностью одетый.
– Я буду ждать тебя здесь, – ровным тоном сообщил он.
– Зачем? – невольно вырвалось у нее.
– Затем, что мы по-прежнему хотим друг друга и нет смысла притворяться, будто это не так. Ты вовсе не невинная девственница, принесенная на алтарь мужского сластолюбия. Ты просто запутавшаяся дурочка, готовая отказаться от всех радостей мира из-за одной-единственной давней ошибки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16