– спросил он.«Зачем он напоминает мне об этом?»– Это было очень давно, Поль, и я сразу же потом раскаялась.– Ну, очевидно, эта порча все еще действует. Рад за вас обоих, – сказал он.– Поль…– Мне нужно идти. У меня дела, – бросил он и повесил трубку, прежде чем я успела вымолвить слово.– В чем дело? – спросил Бо, видя, как я стою с трубкой в руке и смотрю невидящим взглядом.Сердце стучало, кровь отлила от моего лица. Я рассказала ему то, что сообщил Поль о состоянии Жизель.– Я не понимаю. Это как раз то, о чем я говорил ему с самого начала.– Он этому не поверил. Думаю, он надеялся, что вылечит ее и таким образом вернет меня назад, – сказала я.– Что он собирается делать? – спросил Бо.– Не знаю. Он так странно со мной разговаривал, совсем на него не похоже. Наверное, он напился.– Он дал нам обязательство, – твердо проговорил Бо. – И я заставлю его выполнить это обязательство.Он быстро встал и обнял меня, я положила голову ему на плечо. Он целовал мои волосы, нежно гладил их, опять целовал и шептал на ухо успокаивающие слова.– Все будет хорошо. Все будет замечательно. Так должно быть, – повторял он как заклинание, но от слов Поля кровь застыла у меня в жилах.– Я чувствую себя совершенно разбитой, Бо. Я люблю тебя, хочу быть с тобой и хочу, чтобы Перл была с тобой, но над нами все время висит темное облако, каким бы голубым ни было небо.– Это ощущение пройдет, – пообещал он. – Просто дай себе шанс.– Думаю, нам лучше повидаться с Полем на следующей неделе. Все равно ведь нужно свозить к нему Перл, правда?– Наверное, ты права, – произнес он, но видно было, что идея ему не нравится.Каждый день я звонила Полю, чтобы узнать, как дела. Его почти никогда не бывало дома. Слуги сообщили мне, что он дежурит в больнице. Сначала он не отвечал на мои звонки, а когда наконец начал звонить, говорил со мной все более и более странно, в последний раз, когда мы разговаривали, я едва узнавала его голос.– Она по-прежнему в глубокой коме. Возможно, придется подключить ее к дыхательному аппарату, – проговорил он безжизненным голосом, будто все чувства покинули его, оставив одну только пустую оболочку.– Поль, ты изнуряешь себя. Джеймс сказал мне, что ты почти не бываешь дома, проводишь дни и ночи в больнице.– В такие времена муж должен находиться подле жены, разве ты так не думаешь? – спросил он с холодящим душу смешком. – Ему следует быть у ее постели, держать за руку, тихонько разговаривать с ней, умоляя, упрашивая, побуждая выйти из комы, если не ради него, то ради их ребенка. В больнице все понимают. Меня все жалеют. Даже медсестра сегодня плакала, я видел, как она вытирала слезы, – сказал он.На мгновение мне почудилось, что это я не могу дышать, сердце окаменело и замерло в груди. Я хотела заговорить, но не смогла. Я слышала, как он вздохнул.– Ты ведь никогда не понимала, да? Я имею в виду, по-настоящему. Ты замужем, но что для тебя брак? Удобный союз, который служит твоим собственным эгоистическим целям? – Голос его перешел в свистящий шепот.– Поль, пожалуйста…– Если бы ты только видела ее, Жизель. Она вянет, как цветок, в этой постели, красота ее угасает прямо на глазах.– Что? Как ты меня назвал?– Ты знаешь, что я говорю людям? Я говорю им, что ангелы позавидовали. Они смотрели вниз на нас и видели, какой совершенной была наша любовь. Даже небеса не так совершенны, и поэтому они из зависти сговорились устроить эту трагедию. Слишком романтично для тебя, Жизель? Ты ведь никогда не была романтиком, не правда ли? Кто был мужчина для тебя… партнер в постели, кто-то, кого можно дразнить и мучить. Ты завидовала своей сестре, потому что она была способна любить, а ты – нет, верно? О, как ужасна зависть. Она точит тебя изнутри. Ты увидишь, Жизель. Ты увидишь. Мне жаль тебя и всех женщин мира, которые не способны любить так, как Руби.Мне казалось, что я теряю ощущение реальности.– Поль, почему ты так разговариваешь? Кто-нибудь стоит около тебя? Почему ты говоришь такие вещи?– Почему? Потому что… потому что мне до смерти надоели добрые страдания и плохое наслаждение от всех удовольствий и радостей мира. Вот почему. В любом случае спасибо за звонок. Ты выполнила свой долг. Можешь облегчить свою совесть и вернуться к погоне за собственными удовольствиями.– Поль!– Я устал. Мне нужно выпить и попробовать заснуть. Спокойной ночи, Жизель. О, передай привет своему неотразимому блистательному мужу. Уверен, он считает, что ему повезло, ведь это не его жена смертельно больна.– Поль! – вскричала я, но он уже бросил трубку. Я стояла и держала трубку в руке, как будто это была мертвая птица. Потом осторожно положила ее и побежала искать Бо. Он работал с какими-то деловыми бумагами в кабинете и удивленно поднял глаза.– Что случилось? – быстро спросил он.Я рассказала ему про Поля, про то, что он делал всю эту неделю.Бо подумал минуту и потом пожал плечами.– Похоже, он серьезно и ответственно отнесся к своей роли и хорошо ее играет. Нам следует быть признательными.– Нет, Бо. Ты не понимаешь. Ты не знаешь Поля. Он бы никогда не сказал того, что он мне сказал. Он нездоров. Я хочу поехать завтра в Кипарисовую рощу. Нам надо поехать, Бо. Не пытайся отговорить меня.– Хорошо. Мы это сделаем, – согласился он. – Успокойся. Ты уверена, что он не играет на твоих чувствах, используя их?– Не думаю. Ты не представляешь, как странно он разговаривал, Бо, – сказала я и подняла на него глаза, полные отчаяния. – Он называл меня Жизель и говорил о ней, как о Руби.– Ну и что? Так и было задумано.– Но я не думаю, что кто-то слушал нас. Он не должен был называть меня Жизель.Бо помолчал.– Может, он был просто пьян. Все у него смешалось.– У меня мороз пошел по коже от всего этого, – проговорила я, обхватывая себя руками. – Что мы наделали? Бо, что мы наделали?– Прекрати, – крикнул Бо, вскакивая со своего места. Он схватил меня за плечи, его пальцы казались стальными сквозь тонкую ткань моей блузки. – Сейчас же прекрати это, Руби. Ты устраиваешь много шума из ничего. Он расстроен из-за того, что ты сейчас со мной, и тяжело это переносит. Он привыкнет к этому, и все закончится так, как мы и ожидали. Мы не виноваты в трагедии Жизель. Это случилось, и мы просто воспользовались возможностью. Поль согласился на это, помог все осуществить. Теперь он жалеет себя. Да, мне тоже жаль, но обратного хода нет, и ему придется осознать это и смириться. Как и тебе, – добавил он сурово. Я сдержала слезы и кивнула.– Да, Бо. Я уверена, ты прав. Извини, что устроила истерику.– Эй, ты отлично себя вела. Я понимаю, под каким напряжением ты жила все это время, и ценю это, но нельзя терять самообладание.Я опять кивнула.– Хорошо, Бо. Со мной все в порядке.– Уверена?– Да.Он поцеловал меня в лоб, крепко прижал к себе, целуя щеки и гладя волосы. Потом он ласково заглянул мне в глаза.– Я не позволю, чтобы что-то случилось и уж ни за что не потеряю тебя снова, Руби. Я люблю тебя больше всего на свете. – Мы поцеловались, он обнял меня за плечи и увел из кабинета. У подножия лестницы мы опять поцеловались, я стала подниматься, потом оглянулась и посмотрела на него. Он ответил мне широкой улыбкой. Я глубоко вздохнула и сказала себе, что он прав. Завтра мы поедем к Полю и успокоим его.«Все будет хорошо, – твердила я, поднимаясь по лестнице. – Все будет хорошо». 13. На грани Днем, как только Бо вернулся из офиса, мы отправились в Кипарисовую рощу. Большую часть дороги я молчала, глубоко задумавшись. Бо пытался отвлечь меня разговором о предприятиях Дюма, а когда мы уже почти приехали, сообщил, что звонил Брюс Бристоу и вновь угрожал, что раскроет все темные делишки Дафни, если не получит свою долю наследства.– Что ты ему ответил? – спросила я.– Я сказал, что он может делать все, что хочет, назвал его угрозы блефом. Ходят слухи, что дела у него неважные. Он проиграл большую часть того, что ему удалось получить от имения. Теперь банк грозит отобрать у него жилое здание.– Он вечно будет мешать, как камень в туфле. Думаешь, что вытряхнул его, но, когда опять начинаешь идти, он все еще тут.Бо рассмеялся.– Не волнуйся. Я его вытряхну, – ответил он. – Не такая уж он проблема.Меня немного удивила надменность Бо. Я услышала в его голосе интонации Жизель. Не слишком ли долго он находился рядом с ней?К тому времени, когда мы подъезжали к Кипарисовой роще, небо полностью затянуло серыми облаками. Я чувствовала себя подавленной, и это тягостное ощущение только усилилось от безмолвия, царившего вокруг огромного дома. Кипарисовая роща всегда была похожа на улей, где жизнь била ключом. Поль так гордился своей усадьбой, что не допускал ни единого сорняка в саду. И Бо, и я заметили, что некоторые нефтяные колодцы бездействуют. Казалось, на особняк в бухте, на весь этот райский уголок опустился тяжелый и влажный покров и придавил все своим невыносимым гнетом.– Вид заброшенный, – пробормотал Бо. Сердце у меня дрогнуло и сильно забилось, когда мы остановились перед домом. Перл заснула на сиденье машины. – Я заберу ее, – сказал Бо.Страх, который я испытывала перед возвращением в Кипарисовую рощу в качестве Жизель, оправдался. Вдруг я оказалась чужой среди всего, что раньше было дорогим моему сердцу. Теперь мне нужно было звонить в звонок и ждать, а обитатели этого дома обойдутся со мной как с посторонней. Сердце же будет разрываться от желания крикнуть правду. Бо почувствовал мое волнение и, держа на плече спящую Перл, сжал мне руку и ободряюще улыбнулся.– Не переживай так. Все будет хорошо, – сказал он, но неловкость сковала все мое существо.Мы подошли к парадной двери и позвонили. Несколько мгновений спустя нас приветствовал Джеймс.По выражению его лица и по тому, как потускнел его взгляд и углубились складки на лице, я поняла, что он очень опечален и подавлен. Наши слуги близко принимали к сердцу все, что касалось нас, а наши настроения всегда передавались им.– Здравствуйте, Джеймс, – произнесла я не в силах воспроизвести снисходительный тон, свойственный Жизель, когда она обращалась к слугам, были ли то ее слуги или чужие. Джеймс посмотрел на меня пустым, ничего не видящим взглядом. Он явно не узнал меня, настоящую, по голосу, да и могло ли ему прийти в голову, что я – это и есть Руби, а не моя сестра Жизель, которую, я знала, он недолюбливал.– Добрый день, мадам, месье, – сказал он, слегка наклоняя голову. При виде Перл его глаза немного оживились. – А как малышка?– Прекрасно, – ответила я.– Месье Поль дома? – спросил Бо.– Он совсем недавно вернулся из больницы, – ответил Джеймс, отступая назад. – Мадемуазель Тейт и мадам Пайтот находятся с ним в кабинете. – Я посмотрела на Бо. Сестрам Поля впервые предстояло увидеть меня в качестве Жизель.Джеймс провел нас по коридору. Какие странные ощущения владели мной, когда я шла по дому и смотрела на вещи, которые когда-то были моими. Я взглянула на лестницу, ведущую к моей бывшей спальне. Мы с Бо еще раз обменялись взглядом, и я увидела, насколько он обеспокоен из-за меня теперь, когда я снова оказалась в этом доме. Я чувствовала, что лицо мое пылает. Сердце бешено стучало в груди, но я сделала глубокий вдох и кивнула.– Со мной все в порядке, – шепнула я. Джеймс задержался у двери в кабинет.– Месье и мадам Андреа, – объявил он и отступил. Поль сидел на диване, забившись в угол, со стаканом бурбона в руке; волосы взъерошены, а вид такой, будто он спал в одежде. Жанна сидела напротив него с красными от слез глазами, а Тоби – на другом конце дивана с мрачным видом, сложив руки на коленях.Но глаза Жанны просияли, когда она подняла на нас взгляд, и сердце у меня екнуло. Неужели она поняла, что это я, а не моя сестра? Я почти желала, чтоб так и было. Однако она оживилась не из-за этого. Она увидела Перл.– Малютка! – вскрикнула она и встала. – Как она?– Прекрасно, – ответил Бо.Перл, поняв, что речь идет о ней, подняла головку и повела носиком, как кролик.– О, моя любимая, моя сладкая Перл, – запричитала Жанна. – Дайте мне подержать ее.Бо передал ей малютку, и Перл сразу же ее узнала. Она улыбнулась, и Жанна осыпала ее щеки поцелуями, нежно тиская.– Ну надо же, – сказал Поль, – какая неожиданная честь, месье и мадам Андреа во плоти. – Губы его насмешливо скривились.– Есть какие-нибудь новости, Поль? – быстро спросила я, игнорируя его сарказм.– Новости? – Он посмотрел на Тоби, притворяясь, что задает обычный, дежурный вопрос. – Есть новости, Тоби?– Изменений к лучшему нет, – печально сказала Тоби. – Собственно, сегодня утром решили подключить ее к дыхательному аппарату.– Хочешь выпить, Бо? – спросил Поль, Поднимая свой бокал.– Нет, нет, спасибо.– Слишком ранний час для вас, креолов? – съязвил он.– Поль, – отчеканила Жанна, – почему ты не поздороваешься со своим ребенком?Поль мгновение пристально смотрел на Перл, потом кивнул.– Поднеси ее ко мне, – попросил он.Жанна подошла, но Поль не взял малышку, а только потянулся и погладил по головке, прежде чем поцеловать в щечку. Потом он выпрямился и тяжело вздохнул, казалось, было слышно, как стучит его сердце.– Я пойду погуляю с малышкой и покормлю ее, – быстро сказала Жанна.– Хорошая мысль, – поднялась Тоби. – А я пойду поговорю с Летти и посмотрю, что можно для вас приготовить.– Не надо никого беспокоить, – сказал Бо.– Никого беспокоить? – Поль возвел кверху глаза и расхохотался. – Разве здесь кого-нибудь побеспокоили?Тоби задержалась перед нами и печально улыбнулась.– Он сильно пьет с тех пор, как Руби отвезли в больницу, – объяснила она, – перестал заниматься делами и сидит здесь, купаясь в жалости к самому себе. Родители просто с ума сходят, особенно мама. Она не ест, не спит, тревожась о нем. Может, вы хоть как-то на него повлияете, – прошептала она. – Извините.– Ничего, – сказал Бо.– В чем дело? – вскричал Поль. – Кто-то сказал «ничего»?Когда Тоби вышла, я пересекла комнату и встала перед Полем, сложив руки на груди и гневно глядя на него.– Что ты пытаешься доказать, Поль? Что ты с собой делаешь?– Ничего. Ничего я не доказываю. – Он воздел руки кверху и пожал плечами. – Просто принимаю то, что уготовила мне Судьба. С самого начала я гонялся за мечтой. И каждый раз, когда я думал, что превратил ее в реальность, налетала Судьба и развеивала мечту по бухте как какую-нибудь болотную грязь. – Он умолк, пристально посмотрел на меня, и глаза его странно и мрачно сузились.– Ты не знала бабушку Руби, Кэтрин, а она бывало говаривала, что если плыть против течения, то можно утонуть, – сказал Поль. Он как будто воткнул кинжал мне в ребра.– Прекрати, Поль. Прекрати переигрывать. Мы втроем знаем правду. Незачем так притворяться перед нами.– Правду? Ты заговорила о правде? Смешно слышать это из твоих уст или из чьих-нибудь еще, если уж на то пошло, – добавил он и опять возвел глаза кверху. – В чем заключается правда? В том, что любовь – это жестокий меч, который мы поворачиваем внутри себя в изощренной пытке? Или это дано лишь немногим избранным, – продолжал он, не сводя глаз с Бо, – быть счастливыми на этой земле? Под какой звездой вы родились, что вам дано познать такое счастье, месье Бо Андреа?– У меня нет на это ответа, Поль, – тихо произнес Бо. – Но я твердо знаю, что ты должен сдержать обещание, которое дал Руби.– О, я всегда выполняю свои обещания, – сказал он, глядя теперь на меня. – Я не из тех, кто их нарушает.– Поль, пожалуйста…– Ничего, – пробормотал он и залпом допил свой напиток. – Мне надо прилечь. – Он встал, пытаясь удержаться на ногах, плюхнулся опять, собрался с силами и встал еще раз. – Чувствуйте себя как дома. Мои сестры присмотрят за вами.Я в отчаянии взглянула на Бо.– Эй, Поль, послушай, – попытался Бо его урезонить, – давай теперь мы поможем тебе с этой ношей. Мы понимаем, что ты слишком много на себя взял. Давай перевезем Жизель в больницу в Новом Орлеане и…– Перевезем ее в Новый Орлеан, чтобы облегчить мою ношу? – Он покачал указательным пальцем перед лицом Бо. – Ты говоришь о женщине, которую я люблю. – Он пошатнулся и расплылся в улыбке. – Я поклялся беречь ее и не расставаться в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.– Поль…Он оттолкнул меня.– Мне нужно прилечь, – буркнул он и, спотыкаясь, вышел из комнаты.– Пусть поспит, – сказал Бо. – Протрезвеет и будет более разумным.Я кивнула, но минуту спустя мы услышали, как Поль грохнулся на лестнице. Мы подбежали и увидели, что он скатился со ступенек и лежит, распростертый, у основания лестницы. Джеймс уже был рядом, стараясь поднять его.– Поль! – закричала я.Бо помог Джеймсу поставить его на ноги. Они положили его руки себе на плечи и потащили вверх по лестнице, и голова его болталась. Я села на скамью в холле и закрыла лицо руками.– С ним все в порядке, – заверил меня Бо, когда вернулся. – Мы с Джеймсом уложили его в постель.– Это ужасно, Бо. Нам нельзя было вовлекать его в эту авантюру. Не знаю, о чем я думала.– Он сам хотел сделать это; и так было проще. Мы не можем винить себя в том, что он так себя ведет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35