Прошла несколько шагов, волоча за собой рюкзак и
штормовку. Остановилась. Больше всего сейчас хотелось холодной воды, а
потом, напившись вволю, забраться дома в самый дальний угол и лежать не
двигаясь, забывая все сегодняшнее - пальбу, озеро и страшасиков...
- Отдай рюкзак, - прохрипел на ухо Колька.
Она не сопротивлялась и покорно выпустила лямки из рук. Колька
отбежал на несколько шагов и высыпал содержимое рюкзака на землю. Со
злобой разбросал ногой барахло и выхватил из скомканного тряпья крошечную
алюминиевую флягу на стакан с той приманчивой водой, которую непременно,
отправляясь на страшасиков, берут с собой. Коляй крутанул пробку и,
отшвырнув ее, запрокинул голову. Вода в два или три толчка влилась в рот
до последней капли, обмывая воспаленную гортань. В следующую секунду
пустая фляга упала на песок. Николай, даже не взглянув на своих друзей,
зашагал к серому иссохшему лесу...
- Что же ты... Останови его... - Женька в растерянности повернулась к
Рему.
Тот у же перекинул через плечо оба своих ружья и тоже собирался идти.
- Это ваши дела, - сказал кратко.
- Какие дела! Какие такие дела! - возмутилась Женька. - Нет у меня с
ним никаких особых дел... Он воду украл... Ты что не видел?!
Рем не ответил, пожал плечами, повернулся и пошел. Женька попыталась
догнать его, но дыхание тут же прервалось, перед глазами поплыли красные и
синие круги.
- Стой! - крикнула она со злобой. - И ты что, больше не возьмешь меня
с собой?!
- Конечно, нет, - ответил Рем, не оборачиваясь. - Какой из тебя
охотник... Да ты и сама не хочешь...
- Постой! - Женька опять задохнулась. От усталости веки сами собой
закрывались и она не могла разглядеть, здесь Рем или ушел.
- Зачем тебе вода? Ведь норму выдают... Зачем убивать?..
- А тебе зачем вода? - отозвался Рем.
"Мне надо!" - хотела крикнуть Женька, но крика не получилось. Она с
трудом разлепила глаза. Рем брел по берегу уже далеко - не докричишься.
"Мне надо много воды, потому что я - это я, а ты..." Ей казалось, что Рем
ударил ее и боль от этого удара растекается по телу, проникая в каждую
клеточку... Как просто спросить другого и невозможно себя...
А-зачем-тебе-вода?
"Вода, чтобы пить..." - пробормотала Женька и пошатываясь побрела к
лесу. Хотелось скорее укрыться от солнца. Доползти до дома. А там ни капли
воды... Всю обменяла на модный защитный комбинезон цвета хаки...
Понадеялась на удачу, на охоту. Комбинезон - на страшасика, вот так...
Женька остановилась возле ржавого катера. Под рыжим боком скопилось
немного тени. Женька нырнула в фиолетовое пятно и блаженно прикрыла глаза.
Немного отдохнуть и... Внезапно она провалилась в сон. Золотой, полный
тепла, лежал песок. К ногам вкрадчиво подкатывалась прозрачная волна,
чтобы тут же отхлынуть и уступить место другой... Озеро лежало синее,
полное глубины и белые барашки вскипали на ребрах волн. Женька разбежалась
и с размаху бросилась в воду... Вода плеснула в рот, нос... Вода почему-то
была теплой, горячей... Но это была вода...
Женька открыла глаза и тут же зажмурилась. По лицу стекали теплые
капли. Вновь здесь, наяву, кто-то брызнул ей в лицо водой. Задыхаясь, она
ловила капли губами...
- Еще... - шептала, не понимая, что происходит, но наслаждаясь,
наслаждаясь бесконечно...
Рядом кто-то негромко хрюкнул. Женька, опомнившись, резко
повернулась. Рядом с ней в фиолетовом теневом круге сидел страшасик - тот
маленький поросенок, ее найденыш...
- Ты?... - удивленно протянула Женька и погладила бородавчатую серую
голову. Воротник страшасика задергался, распушился, два или три отростка
вытянулись вперед и из одного прямо в рот ударила струйка воды...
- Ух, - выдохнула Женька, глотая воду и подхватила страшасика на
руки, будто собачонку.
Поросенок вцепился щупальцами в руку, но тут же отпустил, виновато
хрюкнув.
- То-то же, - засмеялась Женька, отирая мокрое лицо и оглядываясь с
опаской - не видят ли их. - Я тебя заберу к себе, - сообщила доверительно
на ухо зверю.
- Сейчас заверну в штормовку и спрячу в рюкзак. Будешь жить у меня в
комнате под кроватью. Никто не догадается, честное слово...
Держа поросенка на руках она кинулась бежать, не обращая внимания на
невыносимо слепящее солнце и черную жирную гладь мертвого озера. Озеро
будет синим, когда-нибудь, не скоро, но будет...

- Девушка, остановитесь! - голос настиг и ударил в спину.
Женька замерла, прижимая страшасика к себе. Еще не оборачиваясь,
угадала, кто это. "Беги, глупый", - шепнула она на ухо поросенку и
выпустила его из рук. Тот побежал смешно перебирая короткими лапками. Но
парень в форме береговой охраны в два прыжка догнал страшасика и схватил
за загривок.
- Страшасиков, значит, ловим... Ну-ну... А знаешь, что за это
бывает?.. - отечески-осуждающе сказал второй, подходя. Он был не молод и
толст, в новой, но уже перепачканной чем-то жирным форме. У охранника не
было лица; кроме форменной рубашки и массивных очков, он носил серую
тряпку, закрывавшую всю нижнюю часть головы.
- Я никого не ловила, - пробормотала Женька, с невольным страхом
оглядывая человека-невидимку. - Мы так... играем...
- И врем так глупо!.. - вздохнул охранник и тряпка вздулась пузырем.
- Придется взять тебя на заметку, - он снял с пояса диктофон. - Второй раз
попадешься - тюрьма... - и он вновь вздохнул.
- Я играла, - упрямо повторила Женька. - И не собиралась никого
убивать...
Но охранник не слушал и что-то бубнил в микрофон информатора. Тем
временем молодой ловко запихал страшасика в сеть и с довольным видом
приближался к ним, помахивая авоськой.
- Почему вы его не отпускаете? - спросила Женька, подозрительно
переводя взгляд с одного защитника природы на другого.
- По инструкции пойманный страшасик помещается в изолятор, - сообщил
человек-невидимка и его напарник нагло ухмыльнулся. - Итак, милая моя,
фамилия, имя, год рождения, индекс карточки... - после каждой фразы он
тяжело вздыхал, переводя дыхание, а Женька не могла оторвать глаз от
сетки, в которой беспомощно дергался поросенок. Уплывала синяя мечта об
озере. Черная мертвая гладь навсегда замерла по левую руку, распласталась
до самого горизонта...
Надиктовав, пожилой спрятал диктофон, и пробормотал что-то
душеспасительное на прощание. Повлажневшая от дыхания тряпка на лице, то
прилипала к щекам, то раздувалась... А молодой уже ушел далеко и все
забирал правее, подальше от озера, ближе к мертвому лесу. Пожилой,
выполнив свой долг, заспешил следом, тяжело переваливаясь при каждом шаге.
"А может он не пожилой вовсе, а просто отечный и больной?" - подумалось
Женьке. Сама не зная зачем, брела она за ними следом по направлению к базе
охраны и возрождения озера.

Рем поднял жалюзи на окнах. Солнце уже садилось и красный закатный
свет наполнил комнату. Бок биостанции загораживал часть окна и теперь
казался черным на фоне заката. Рем вычистил ружья и спрятал их в
вместительный фанерный ящик из-под приборов. "Сшиватель лазерный
универсальный", - значилось на яркой этикетке. Он задвинул ящик под
пустующую кровать, неприличную в своей скелетоподобной наготе и уселся на
диван. Пружины тоскливо всхлипнули и что-то острое кольнуло в бок. Рем
наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что он должен сделать еще. Обо всем,
вокруг думалось лишь половиной сознания, вторая - намертво прилепилась к
шкафчику, где хранились сухари и две банки консервов, а главное - фляга с
водой. Порой Рему начинало казаться, что она полна до краев, хотя утром
оставалось не больше двух стаканов. Вернувшись с охоты, Рем выпил половину
и теперь... Он облизнул пересохшие губы. Странно, но он совершенно забыл,
когда должен получать воду. Укусы на плечах и груди воспалились. Несколько
раз Рем обхватывал голову руками и так сидел неподвижно, пытаясь сладить с
нетерпимой болью в висках и затылке. Он был уверен, что у него жар, но он
не был уверен, что врач придет, если вызвать его... То есть - наверняка не
придет.
Больным положен дополнительный талончик на воду, а талончиков этих у
врачей давно нет...
За стеной слышались голоса. Кто-то веселый, куражась, выкрикивал:
"В пещере каменной нашли бочонок водки..."
Остальные хохотали, подпевая. Сквозь фанерную перегородку общаги
слышался даже скрип кровати, громкое чмоканье и бульканье разливаемой
жидкости. Разумеется, там пили не воду, а кое-что покрепче. Там пировал
Валька-Водник. Можно, конечно, сходить к нему на поклон, можно, но...
Рем перегнулся через подлокотник дивана и включил телевизор. На
розовом фоне возникло ярко раскрашенное одутловатое лицо дикторши. Она
говорила слащаво и нараспев:
- ...природа, наш Всевышний, не оставила своих детей в беде и создала
для спасения новый вид, позаботилась о неразумных детях своих... - Рем
выругался и пропустил несколько слащавых фраз. - Но и люди со своей
стороны не оставляют усилий... удалось, наконец, решить вопрос о
сохранении уровня воды в озере... Из-за сокращения природных вод...
"Они все еще называют эту гадость водой", - отметил про себя с
некоторым злорадством Рем.
- ...полное закрытие дамбы обеспечило подъем воды в озере до шести с
половиной метров над уровнем моря... - продолжала дикторша с
воодушевлением. - В условиях замкнутого бассейна, по мнению ученых,
произойдет усиленное размножение страшасиков...
Тут радостно и торжественно заиграла музыка и стали показывать
службу. Церковь была переполнена. В тусклом и плотном воздухе мерцали
сотни красных огоньков. Голос священника невнятно и гулко рокотал рад
толпой. "Спаси и помилуй!" - вырвалось внезапно из общего хора,
пронзительное, отчаянное, как крик раненого страшасика, там, на озере...
Бог с огромной фрески смотрел вниз гневливым оком с красными воспаленными
веками. Может он тоже был болен, как земля и озеро. А может он плакал там,
у себя наверху, не зная, как спасти, потому что сначала надо вразумить...
Рем не выдержал и выключил телевизор. Звуки из-за стены вновь
проникли в комнату. Там двигали стульями, шаркали подошвами - ребята
уходили. Комок смеха выкатился в коридор. Кто-то без стука рванул Ремову
дверь.
- Мы на толчок, - сообщил знакомый голос, переполненный уверенностью
в успех. - Сегодня можно хапнуть мясца... Что вы, Рем Андреич, скажете
насчет мясца, а?
Рем почувствовал, как ненависть клубком вертится и подпирает к горлу
от одного звука этого голоса. Но он сдержался и поднял голову, переводя
дыхание, будто задыхаясь. Веселая Валькина физиономия кирпичного оттенка с
белыми прожигами скалилась двумя рядами ослепительных фарфоровых зубов.
Потом на секунду Валькина рожа превратилась в обжаренный до коричневой
корочки кусок мяса... Рот наполнился густой слюной, Рем отвернулся и
сплюнул на пол.
- Никак пустой? - наигранно изумился Валька. - Рем, тебе это
непростительно. Понимаю, Коляй - балбес, а ты... - он сделал значительную
паузу.
"Значит, уже все знает от Кольки", - с тоской подумал Рем.
- К тому же надо помнить о долге. Пять литров...
- Но позавчера было только три! - вскричал Рем.
- Так это ж позавчера, мой милый... С позавчера знаешь сколько воды
утекло...
Рем стиснул зубы. Вальку надо было перетерпеть, как головную боль.
- Чего ты хочешь?
- Сам знаешь. Ну, напрягись... Головка бо-бо, я понимаю.
- Стимулин, - пробормотал Рем, с трудом вытолкнув из горла это
слово...
- Вот видишь, вспомнил, - закудахтал Валька тоненьким голоском, столь
неуместном при его большом и красивом теле. - Ну, давай, неси скорей, это
совсем не больно...
Рем свесился с дивана и вытянул за угол свой ящик, запустил руку
внутрь и стал шарить.
- Вишь какой у него сундучок знатный, - хмыкнул Валька.
Рем достал полиэтиленовый мешок, наполненный до половины белым
порошком и связанный узлом у горловины. Помедлив, он взвесил его на руке,
потом лениво размахнулся и бросил. Валька поймал.
- Ну ладненько, - проблеял он. - Считай, два литра отдал. Осталось
три, - и толкнув хилую дверку плечиком, исчез.
"Гад", - прохрипел Рем и вскочил. Пинком ноги сбросил крышку с ящика,
схватил ружье и вылетел в коридор. Но там уже никого не было, даже шаги
стихли, как будто Валька и его дружки мгновенно испарились...
Рем вернулся к себе, ненависть ушла мутной пеной вместе с Валькиным
исчезновением, а следом камнем навалилось бессилие.
"Сдохну, а воды брать больше не буду... получу и отдам всю до капли,
сдохну, но отдам..." - "Не отдашь, - усмехнулся тут же второй, ехидный и
склизкий голос. - Потому что в самом деле сдохнешь тогда..." - "Сбегу! -
хотел крикнуть Рем. - Уеду домой или вообще - куда глаза глядят... Валька
не найдет..." - "Ерунда, этот где угодно достанет, хоть здесь, в общаге,
хоть со дна озера... И дом не спасет".
Мысль о доме тут же сцепилась с мыслью о Сашеньке, а та повлекла
мысль о воде - чистой, прозрачной, такой, какая бывает в воротниках у
страшасиков. Ее можно видеть, когда везут в прозрачных герметичных бутылях
с дойки... Тысяча литров ежедневно в экологическую комиссию. А ему для
Сашеньки надо литр в день и тогда пройдут эти страшные мешки под глазами и
отеки на ногах. Ну и для матери немного, Вальке отдать, ему, Рему вдосталь
напиться. Одного бы страшасика за глаза хватило... А он, скотина, утонул
вместе с водой - ни себе, ни людям, как говорится... Рем затряс головой.
Завтра он такого не допустит, завтра он приволочет целехонькую тушу к
берегу... Нет, две, нет, три... Сознание начало мутиться и тут он услышал
рев страшасиков. Сначала ему представилось, что он на озере с ружьем
гонится за добычей и лодка летит над чернотою мертвой "воды", разрезая
вялую волну и гребень разваливается, как жидкий недопеченный хлеб и
дрожит... Потом Рем понял, что кричат страшасики на ферме во время
вечерней дойки...
В дверь негромко стукнули... Валька вернулся, что ли?
Выполз, как таракан, из потайного угла и явился вновь
позубоскалить...
- Завтра разочтемся! - крикнул Рем, вскакивая.
Но тот, за дверью, не ушел, а вновь постучал, резче, настойчивее...
- Ах, ты! - Рем рванулся к двери и с силой распахнул.
На пороге стояла Женька, держа в руках что-то завернутое в штормовку.
Она по-прежнему была в одной футболке и руки ее обгорели до красноты
сырого мяса. А сверток в руках чем-то напоминал укутанного ребенка...
Неужели? Рем и сам понимал, что догадка нелепа и пути Сашеньки и Женьки
никак пересечься не могли, но... Рем отступил, пропуская Женьку в комнату.
У нее было зареванное опухшее лицо. Она прошла, будто не видя Рема,
огляделась, но без любопытства, мельком, и положила сверток на диван
поверх серого ветхого белья, сбитого в кучу...
- Смотри, - проговорила она тихо, все еще не оборачиваясь к Рему и
отбросила полу штормовки. Только теперь Рем заметил, что зеленая ткань
измазана бурым...
На штормовке, неподвижный, лежал страшасик. Он был еще жив. Его серый
в бородавках бок вздымался от трудного дыхания. Но вокруг шеи теперь
топорщились не один, а два воротника с пурпурными неровными краями - кровь
свернулась черными блестящими комочками, тянулась алыми тягучими нитями...
Кто-то вспорол воротник по периметру в бессильной злобе, не найдя воды...
- Сделай что-нибудь, - попросила Женька пустым усталым голосом.
- Кто это сделал? Колька? - спросил Рем, невольно морщась.
- Нет, парни из береговой охраны отобрали у меня... и... - Женька
по-старушечьи подперла кулачком щеку и попросила: - Сделай что-нибудь...
- Что я могу?! - огрызнулся Рем, испытывая в этот момент ненависть ко
всему миру: к черной туше озера, к истекающему кровью страшасику и
кровавому закатному солнцу. - Я же не врач, не ветеринар... Я специалист
по оборудованию...
- А, ты можешь только убивать, - уязвила Женька.
Рем сжал кулаки, будто собирался ее ударить.
- Ну хорошо, - с внезапной легкостью он согласился. - Я могу кое-что,
только гарантий никаких... - Женька с готовностью привстала. - Забирай
своего поросенка и за мной, только тихо.
Яркий красный свет сменился обессилевшим лиловым. Солнце нырнуло за
черный срез сухостоя и мир очень медленно неохотно угасал. Здание
биостанции с двумя массивными, похожими на крепостные, башнями,
безмолвствовало: все сотрудники, которым положено дежурить и работать
сейчас, сбежались смотреть на вечернюю дойку.
1 2 3 4 5