Все это её дело. — Оин повел рукой, указывая на стены, на пол, на потолок. — Тысячи лет она заполняла здесь каждый закуток. Она сделала камни такими твердыми, что только молот Дарина может пробить Ворота в Морию.
— Но как же… — ошеломленно пробормотал Балин.
— Наши предки? — усмехнулся Оин. — Они были великими гномами. Они пришли сюда столетия назад, когда зло, не имея возможности кормить себя, истончалось и уходило все глубже. Она спускалась все дальше, к самим костям земли. Я думаю, что все богатства Мории есть только то, что осталось от Унголианты. Там, где она протекла сквозь камень, остался мифрил, ненасытное ее брюхо отдало нам золото и железо, которое она поглощала тысячелетиями. Зловонная отрыжка стала горючей смолой, дыхание — горным газом, горячие источники бьют там, где распались в ничто ее артерии. А сколько драгоценных камней поглотила она в безудержном голоде? Уйдя из мира, она осталась все так же голодна, но вокруг были лишь камни, и вскоре ей ничего не осталось, как жрать самое себя. Мы лишь подбираем ее останки. Те, кто пришел сюда сотни лет назад, поначалу, наверное, даже не догадывались о силе, которая противостоит им. — Оин налил себе третью кружку пива. И вот тогда Балин прошептал:
— Какими же силами владели наши предки? Улыбка тронула губы Оипа, и он продолжал:
— А может быть, и догадывались. Может быть, Дарий именно поэтому привел сюда свой народ. И он не сражался со злом, но смог его победить…
— Но ведь мы проиграли! — воскликнул Балин.
— Вот уж нет! — с такой же горячностью закричал в ответ Оин. — Я с радостью, вопреки твоему приказу, говорю это слово — «нет». Потому что мы выиграли! Да, пусть говорят что угодно, но та битва осталась за нами. А сил она отняла столько, что в последней схватке не уцелел никто.
— О чем ты говоришь? — Глаза Балина сверкали. — И почему говоришь так поздно, когда мы уже здесь и нас окружают стены, пропитанные древним злом?
— Злом? Что ты знаешь о зле, друг мой?
— Зло погубит нас!
— В стенах нет зла!
Друзья замерли, глядя друг на друга.
— Почему ты так считаешь? — чуть спокойней спросил Балин.
— Но это же глупость — считать, что зло существует. Посмотри вокруг себя.
Балин невольно окинул взглядом голые стены. Перехватив его взгляд, Оин продолжал:
— Если бы я был мастером кисти, я раскрасил бы эту комнату всеми цветами радуги, создал настроение и передал мысли, владеющие истинным художником. Но что бы сделало твое Зло? Стерло мой рисунок? Но стена-то останется — не злая и не добрая, просто серая стена. Понимаешь?
Балин поднял взгляд на Оина. В какое-то мгновение государь Мории почувствовал, что истина витает где-то рядом, еще недоступная, но уже почти осязаемая.
— Зло может разрушить стену…
— …останутся камни…
— Оно сотрет камни в порошок и ничего не останется…
— …даже этого самого «зла». Но стоит в пустоте появиться хоть одному ростку, как добро победит… потому что зла уже не будет… да и не было его никогда, — уже рассмеялся Оин. — Наши предки наполнили эти залы своим искусством. Посмотри, выйди за дверь, здесь же работа тысяч мастеров! Древние фрески, колонны и мосты, барельефы и потолки — здесь все заполнено любовью и трудом. Я слышал в тишине нижних горизонтов песню молотов. Отдыхая среди гробниц, я чувствовал, как бьются сердца древних мастеров. Я смеялся в ответ детскому смеху в темноте переходов. Унголианта отступала, наш народ заполнял собой ее бесцветье, превращая ничто и серость в красоту.
Балин вздрогнул. Ведь он тоже слышал детский смех и работу молотов во тьме бездны…
— Тогда она решила дать бой, — продолжал Оин. — Она породила чудовищ и монстров, воплотила себя в черных тварей. Она стала сущностью, победила — и сейчас же проиграла. Так перестает существовать тьма, когда зажигается свет… Твари, что бродят сейчас во тьме глубин Мории, вполне смертны — в отличие от того существа, которое породило их. Я был здесь пять лет назад, и тогда гадов было гораздо больше. Видимо, они потихоньку поедают друг друга. Об этом и рассказал мне пленный орк, да я и сам видел… Смертельной опасности больше нет. Со всеми остальными справится мой топор, — усмехнулся Оин.
Балин с облегчением вздохнул. Он вдруг понял, что Неистовый не бредит и все, что он рассказал, — правда. От этой мысли Балину стало легче дышать. Он почувствовал, что задача, которую он взвалил на свои плечи, стала легче и как-то… светлее. Тысячи его сородичей, цари и князья, именитые мастера и простые молотобойцы, резчики и строители — все они, зная, что живут на бочке с «драконьим дыханием», все равно творили и созидали, понимая — только в этом спасение. Они приняли на себя удар неведомого и абсолютного зла, проиграли и, несмотря ни на что, победили. Они знали, что рано или поздно он, Балин, придет сюда…
— Ладно, я пойду, — сказал вдруг Оин. — Тем более что пиво кончилось.
— Послушай, — заторопился Балин. — Я тут на досуге решил, что тебе стоит стать стражем ворот. Это не просто. Справишься?
— Справлюсь, — проворчал Оин.
— Отлично! — Балин просветлел лицом.
— Слушай, у тебя такой роскошный подсвечник, куча свечей, а зажигаешь всего одну? Как в склепе у тебя тут, — говорил Оин, засовывая за пояс топор
— Так я спать собирался, — ответил Балин.
— У самого золота и мифрила на пару королевств, а свечи бережет, — брюзжал Неистовый.
— Бережливость вообще-то к лицу каждому, — проговорил Балин, закрыв дверь за Оином. Государь Мории быстро разделся и нырнул под одеяло. Умет таки Оин сюрпризы преподносить, — была его по следняя мысль перед тем, как провалиться в теплую темноту…
* * *
Всю ночь Балина мучили кошмары. Ему снились орки и тролли. Они лезли к нему уродливыми мордами, что-то кричали и смеялись. Зато проснулся государь Мории с четким планом, что надлежит сделать с пленными.
Балин быстро оделся, перекусил в Обеденной зале. Оина он нашел около Морийского рва, увлеченно о чем-то беседующего с близнецами Лони и Нали.
— Здравствуйте, — поздоровался Балин со всеми. — Оин, у меня есть дело к твоим оркам.
— Они не мои, — глухо отозвался гном.
— На время поручаю их тебе, — без тени усмешки продолжал Балин. — Они станут нашими гонцами.
— Кем-кем? — не удержался Лони. Нали тоже прыснул в кулак.
— Они станут нашими гонцами к владыке Мордора, — серьезно повторил Балин, одарив близнецов гневным взглядом. Те сразу замолкли.
— Они отнесут Саурону мое предложение о мире, — проговорил государь Мории. — Это даст нам возможность выиграть время. Я пообещаю ему, что не буду трогать его слуг на севере Мглистых гор и не стану больше расширять свои владения. Мории нам вполне достаточно. Кроме того, я напишу ему, что согласен платить дань…
— Дань? — вскричал Оин. — Да я…
— Не беспокойся. Никакой дани, понятное дело, он не получит. Но таким образом мы можем обмениваться послами и посланиями до бесконечности. Я слышал, роханцы так и поступают. Вот уже в течение десятилетий между ними и Мордором идет переписка насчет знаменитых роханских коней. Но, насколько я знаю, еще ни один конь не был отправлен к Саурону.
Балин произнес это имя — Саурон — уже дважды в разговоре и не почувствовал того сковывающего страха, который испытывал раньше. «Государю Мории не пристало бояться врагов», — твердо решил гном. «Пришло время смотреть опасности в глаза», — решительно добавил он про себя.
— Да они выйдут из Ворот, порвут письмо и раз-, бегутся в разные стороны, — фыркнул Нали. — Знаю я этих тварей. Только и дел им, что послания разносить…
— Вот поэтому, — Балин повысил голос, — я и собираюсь поручить Оину подготовить их.
Неистовый яростно фыркнул:
— Подготовить?Да я их на сковороде подготовлю!
— Слушай меня, — тихо сказал Балин, и Оин сразу умолк. — Ты возьмешь три полосы хорошо закаленного железа и украсишь их древними рунами, гномьей вязью и даже золотом. А потом сделаешь оркам из этих полос такие ошейники, чтобы снять их можно было только с головой. Я думаю, их соплеменники будут очень заинтересованы, откуда у трех морийских орков взялись такие украшения. Поэтому гонцам придется добраться до Саурона с нашим посланием.
Теперь бравая троица слушала государя Мории со всем вниманием. Но Балин не собирался вдаваться в мелочи.
— Понял приказ? — строго спросил он Оина.
— Понял! — твердо ответил тот.
— Тогда выполняй. Текст послания я подготовлю сам. Ори красиво перепишет его и отдаст тебе.
— А начнем мы так, — заревел вдруг Лони. — «Паршивая мордорская крыса…»
— «…Мы требуем, чтобы прежде, чем читать это письмо, ты расцеловал наших послов в задницы, потому что это честь для тебя…» — подхватил Нали.
Балин, уже спешивший к выходу, улыбнулся. Он улыбнулся еще шире, услышав звуки двух звонких затрещин, которые Оин отвесил близнецам, едва государь Мории скрылся за поворотом.
— А начнем мы так, — пробурчал Балин себе поднос. — «Великому Саурону, могучему и ужасному…»
2.5
На площадке десять на шесть ярдов у дальней от входа стены расположен горн с кожаными двуручными мехами. Это большой горн, на два огня. Из горнового стола торчат стальные скобы, на которых висят клещи. На расстоянии четырех шагов от горна находятся две однорогие наковальни. Каждая расположена так, чтобы рог находился слева от кузнеца, когда тот стоит спиной к горну. Друг от друга наковальни отделены столиками, куда обычно кладут кузнечный инструмент. Каждый из столиков имеет две полки: верхняя предназначена для часто используемого инструмента, нижняя — для инструмента, используемого редко. Инструменты на верхней полке положены так, чтобы рукояти выступали за край. I Между наковальнями не меньше десяти футов. Места должно быть достаточно, чтобы молотобоец смог I как следует размахнуться. Слева и справа от горна установлены бачки с водой, каждый на три-четыре I ведра. Они необходимы для охлаждения и выполнения простых закалочных работ. Уголь хранят в отдельном ящике, за бачком с водой.
Сили качал меха, раскаляя внутренности горна. Время от времени он подходил к пышущей жаром чаше, пикой разбивал и разрыхлял спекшиеся слои угля. Небольшой удобной лопаткой он подбрасывал топливо, прежде смачивая антрацитовые комья водой — резкими движениями встряхивая над ними мокрым мочалом.
В другой половине кузницы стоял длинный шкаф с многочисленными полочками и крючками для запасного и «тонкого» инструмента. У стенки притаился жесткий кузнечный верстак, а рядом с ним — кузнечные тиски для сгибания и скручивания. В углу на низкой столешнице покоилась толстенная чугунная плита, используемая для правки заготовок. Рядом вызывающе торчали рукояти огромных ножниц по металлу. В правом углу на входе стояло точило, а в левом — крепко сбитый сундук с песком. Ветошь висела отдельным комком в сетке на гвозде.
— Эти людишки воспользовались нами, — возмущался Ори, только что вошедший в кузницу. Подойдя к горну, он обеими руками начал медленно разворачивать заготовку. — Оин отправил им сотни мечей, кольчуги, полные доспехи. Даже подковы лошадей и клепки сапог сделаны в кузницах под Горой. И что мы получили взамен? Два дня лазанья по лабиринтам? Да я сам мог зайти сюда с севера и выйти через восточные ворота. Вон хотя бы с Оином и Сили. Орки до сих пор прячутся в переходах и залах Казад Дума. А еще есть пещерные тролли. Вот уж кто точно остался здесь, так это они. На солнце им нельзя. Затаились в темных углах и ждут, когда мы попадем в их лапы.
— Ты несправедлив к нашим союзникам, — сказал вошедший вслед Балин, взяв с верхней полки столика ручник-подбойник. — Они проливали кровь за наше дело. Пять тысяч орков разбиты наголову, остальные — либо перебиты на равнине, либо бегут. Те, кто остались — капля из того океана тварей, что обитали здесь. Каменные тролли? Не думаю, что они остались. Ведь мы насчитали семь штук, и все убитые. Заметь — их убили люди. Оин, думаю, давно расправился с остальными. А ведь тролли размножаются совсем не так быстро, как орки. Не думаю, что пара-другая троллей создаст для нас серьезные проблемы. Они глупы. Ничего не стоит заманить их в ловушку и там прикончить.
Ори плоскими клещами положил заготовку на плоский боек, вставленный хвостовиком в отверстие наковальни. Балин взял продольные клещи. Придерживая заготовку, он подвигал подбойник по светло-желтому металлу, а Ори остроносой поперечной кувалдой наносил сильные удары. Быстро и споро они протянули конец прута сначала с одной стороны, потом с другой. Через каждые три-четыре удара Балин переворачивал заготовку и правил ее легкими ударами, устраняя расширения и изгибы. Время от времени Сили счищал с наковальни окалину — для того чтобы кузнец с молотобойцем не отвлекались. Потом Балин прямоугольным зубилом-пробойником наметил будущее отверстие. Заготовка, успевшая немного покраснеть, вернулась в горн. Сили снова взялся за рукояти мехов.
— Но они взяли и золото, — продолжил Ори. — По пятьдесят монет на человека. По сто золотых — семьям убитых. Огромное богатство! Разорение на нашу голову! Почти две тысячи фунтов чистого золота! На такие деньги целому государству можно жить в роскоши не один год. Я понимаю, ты рассчитываешь на государя Дайна, который за просто так с золотом не расстается. Но и здесь ты проиграл. Я много разговаривал с Гримбьорном по дороге сюда. При всех своих полководческих талантах он показался тебе туповатым, ограниченным. Сознайся, ведь именно так? А между прочим, он знает и помнит не только имя каждого в своем войске, но и имена родных каждого бойца. Знает даже, сколько детей у ' последнего кашевара в обозе, и помнит все дни рождений. Если придется, он освидетельствует перед Данном каждого, кто был с нами в походе, и не забудет ни одного погибшего.
Балин принялся выбирать ручник-пробойник. Ори взвесил на руке несколько кувалд и выбрал самую большую.
— Это хорошее качество для правителя — помнить всех своих подданных, — прогудел Балин, положив нагретую заготовку на наковальню так, чтобы место будущего отверстия совпало с отверстием в наковальне. Зажав пышущий жаром металл клещами, Балин вновь наставил пробойник в наметку. Ори ударами тупоносой кувалды внедрился на половину толщины. На противоположной стороне образовалась выпуклость, и Балин перевернул поковку. Ори поправил ее, придав снова плоскую форму. Они повторили свои действия, на этот раз пробив металл до конца. Кусок отхода, или как его еще называют — выдра, провалился вниз, в отверстие наковальни. Ори отбросил кувалду и взял ручник. Приподняв клещами задок, гномы начали на первый взгляд хаотично бить по металлу. На самом деле они протягивали задок детали на откосе рога наковальни. После пяти минут работы Балин подал деталь в горн.
— Кроме того, ты делаешь ошибку, привлекая к нашему делу кого ни попадя. Мория — вотчина гномов и ничья больше. А ты зовешь сюда эльфов, людей, даже хоббитов готов позвать, окажись они рядом. И кто приходит? — Ори с раздражением фыркнул. — Воры, разбойники, беспутные людишки, для которых горсть золота дороже их никчемной жизни. Серьезные и надежные сидят по домам. Никто из них не хочет рисковать головой ради сверкающих безделушек, бросить дом и хозяйство ради сомнительного удовольствия покопаться в мифриловых песках под самым носом Ужаса Подземелий.
Балин вздохнул.
— Ори, нам нужны все, кто может прийти в Казад Дум. Нам надо обжить наш дом. В лучшие времена морийское царство могло выставить армию в двадцать пять тысяч топоров. А сейчас государь Мории имеет власть, дай Ауле памяти, над пятьюдесятью бойцами. Пусть люди заселят поверхность и даже верхние горизонты. Пусть эльфы поселятся на каменных деревьях, что стоят в высоких залах Ка-зад Дума. Пусть хоббиты выроют норы рядом с нашими шахтами. Ведь одним нам не удержать такое огромное пространство. Пойми, что твоей жизни едва хватит, чтобы обойти все здешние подземелья. А мы собираемся здесь жить. И жить без опаски. И поэтому соседство с эльфом я предпочту соседству с троллем. Если бы мог, я пригласил бы поселиться здесь медведей, над которыми имеет власть Бьерн, или пастырей деревьев из леса Фангорн, если они вообще существуют.
Балин выхватил из горна раскаленный кусок металла. Теперь гномам предстояло обработать вторую половину заготовки и приварить лезвие. Ори открыл было рот, чтобы обрушиться на Балина с новыми упреками, но тот опередил товарища:
— Ори, я бы мог ответить на все твои вопросы. Вот уже целый год, как мы с тобой спорим на пустом месте. Но прошу тебя, поверь мне. Просто поверь. Я лучше знаю, что делаю и что должен делать. Это так просто — поверить.
И столько было уверенности и внутренней силы в этих словах, что упреки и вопросы пропали, так и не родившись.
Через десять минут Сили уже надрывался на мехах, нагревая заготовку до температуры сварки. Вытяжку тоже открыли на всю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Но как же… — ошеломленно пробормотал Балин.
— Наши предки? — усмехнулся Оин. — Они были великими гномами. Они пришли сюда столетия назад, когда зло, не имея возможности кормить себя, истончалось и уходило все глубже. Она спускалась все дальше, к самим костям земли. Я думаю, что все богатства Мории есть только то, что осталось от Унголианты. Там, где она протекла сквозь камень, остался мифрил, ненасытное ее брюхо отдало нам золото и железо, которое она поглощала тысячелетиями. Зловонная отрыжка стала горючей смолой, дыхание — горным газом, горячие источники бьют там, где распались в ничто ее артерии. А сколько драгоценных камней поглотила она в безудержном голоде? Уйдя из мира, она осталась все так же голодна, но вокруг были лишь камни, и вскоре ей ничего не осталось, как жрать самое себя. Мы лишь подбираем ее останки. Те, кто пришел сюда сотни лет назад, поначалу, наверное, даже не догадывались о силе, которая противостоит им. — Оин налил себе третью кружку пива. И вот тогда Балин прошептал:
— Какими же силами владели наши предки? Улыбка тронула губы Оипа, и он продолжал:
— А может быть, и догадывались. Может быть, Дарий именно поэтому привел сюда свой народ. И он не сражался со злом, но смог его победить…
— Но ведь мы проиграли! — воскликнул Балин.
— Вот уж нет! — с такой же горячностью закричал в ответ Оин. — Я с радостью, вопреки твоему приказу, говорю это слово — «нет». Потому что мы выиграли! Да, пусть говорят что угодно, но та битва осталась за нами. А сил она отняла столько, что в последней схватке не уцелел никто.
— О чем ты говоришь? — Глаза Балина сверкали. — И почему говоришь так поздно, когда мы уже здесь и нас окружают стены, пропитанные древним злом?
— Злом? Что ты знаешь о зле, друг мой?
— Зло погубит нас!
— В стенах нет зла!
Друзья замерли, глядя друг на друга.
— Почему ты так считаешь? — чуть спокойней спросил Балин.
— Но это же глупость — считать, что зло существует. Посмотри вокруг себя.
Балин невольно окинул взглядом голые стены. Перехватив его взгляд, Оин продолжал:
— Если бы я был мастером кисти, я раскрасил бы эту комнату всеми цветами радуги, создал настроение и передал мысли, владеющие истинным художником. Но что бы сделало твое Зло? Стерло мой рисунок? Но стена-то останется — не злая и не добрая, просто серая стена. Понимаешь?
Балин поднял взгляд на Оина. В какое-то мгновение государь Мории почувствовал, что истина витает где-то рядом, еще недоступная, но уже почти осязаемая.
— Зло может разрушить стену…
— …останутся камни…
— Оно сотрет камни в порошок и ничего не останется…
— …даже этого самого «зла». Но стоит в пустоте появиться хоть одному ростку, как добро победит… потому что зла уже не будет… да и не было его никогда, — уже рассмеялся Оин. — Наши предки наполнили эти залы своим искусством. Посмотри, выйди за дверь, здесь же работа тысяч мастеров! Древние фрески, колонны и мосты, барельефы и потолки — здесь все заполнено любовью и трудом. Я слышал в тишине нижних горизонтов песню молотов. Отдыхая среди гробниц, я чувствовал, как бьются сердца древних мастеров. Я смеялся в ответ детскому смеху в темноте переходов. Унголианта отступала, наш народ заполнял собой ее бесцветье, превращая ничто и серость в красоту.
Балин вздрогнул. Ведь он тоже слышал детский смех и работу молотов во тьме бездны…
— Тогда она решила дать бой, — продолжал Оин. — Она породила чудовищ и монстров, воплотила себя в черных тварей. Она стала сущностью, победила — и сейчас же проиграла. Так перестает существовать тьма, когда зажигается свет… Твари, что бродят сейчас во тьме глубин Мории, вполне смертны — в отличие от того существа, которое породило их. Я был здесь пять лет назад, и тогда гадов было гораздо больше. Видимо, они потихоньку поедают друг друга. Об этом и рассказал мне пленный орк, да я и сам видел… Смертельной опасности больше нет. Со всеми остальными справится мой топор, — усмехнулся Оин.
Балин с облегчением вздохнул. Он вдруг понял, что Неистовый не бредит и все, что он рассказал, — правда. От этой мысли Балину стало легче дышать. Он почувствовал, что задача, которую он взвалил на свои плечи, стала легче и как-то… светлее. Тысячи его сородичей, цари и князья, именитые мастера и простые молотобойцы, резчики и строители — все они, зная, что живут на бочке с «драконьим дыханием», все равно творили и созидали, понимая — только в этом спасение. Они приняли на себя удар неведомого и абсолютного зла, проиграли и, несмотря ни на что, победили. Они знали, что рано или поздно он, Балин, придет сюда…
— Ладно, я пойду, — сказал вдруг Оин. — Тем более что пиво кончилось.
— Послушай, — заторопился Балин. — Я тут на досуге решил, что тебе стоит стать стражем ворот. Это не просто. Справишься?
— Справлюсь, — проворчал Оин.
— Отлично! — Балин просветлел лицом.
— Слушай, у тебя такой роскошный подсвечник, куча свечей, а зажигаешь всего одну? Как в склепе у тебя тут, — говорил Оин, засовывая за пояс топор
— Так я спать собирался, — ответил Балин.
— У самого золота и мифрила на пару королевств, а свечи бережет, — брюзжал Неистовый.
— Бережливость вообще-то к лицу каждому, — проговорил Балин, закрыв дверь за Оином. Государь Мории быстро разделся и нырнул под одеяло. Умет таки Оин сюрпризы преподносить, — была его по следняя мысль перед тем, как провалиться в теплую темноту…
* * *
Всю ночь Балина мучили кошмары. Ему снились орки и тролли. Они лезли к нему уродливыми мордами, что-то кричали и смеялись. Зато проснулся государь Мории с четким планом, что надлежит сделать с пленными.
Балин быстро оделся, перекусил в Обеденной зале. Оина он нашел около Морийского рва, увлеченно о чем-то беседующего с близнецами Лони и Нали.
— Здравствуйте, — поздоровался Балин со всеми. — Оин, у меня есть дело к твоим оркам.
— Они не мои, — глухо отозвался гном.
— На время поручаю их тебе, — без тени усмешки продолжал Балин. — Они станут нашими гонцами.
— Кем-кем? — не удержался Лони. Нали тоже прыснул в кулак.
— Они станут нашими гонцами к владыке Мордора, — серьезно повторил Балин, одарив близнецов гневным взглядом. Те сразу замолкли.
— Они отнесут Саурону мое предложение о мире, — проговорил государь Мории. — Это даст нам возможность выиграть время. Я пообещаю ему, что не буду трогать его слуг на севере Мглистых гор и не стану больше расширять свои владения. Мории нам вполне достаточно. Кроме того, я напишу ему, что согласен платить дань…
— Дань? — вскричал Оин. — Да я…
— Не беспокойся. Никакой дани, понятное дело, он не получит. Но таким образом мы можем обмениваться послами и посланиями до бесконечности. Я слышал, роханцы так и поступают. Вот уже в течение десятилетий между ними и Мордором идет переписка насчет знаменитых роханских коней. Но, насколько я знаю, еще ни один конь не был отправлен к Саурону.
Балин произнес это имя — Саурон — уже дважды в разговоре и не почувствовал того сковывающего страха, который испытывал раньше. «Государю Мории не пристало бояться врагов», — твердо решил гном. «Пришло время смотреть опасности в глаза», — решительно добавил он про себя.
— Да они выйдут из Ворот, порвут письмо и раз-, бегутся в разные стороны, — фыркнул Нали. — Знаю я этих тварей. Только и дел им, что послания разносить…
— Вот поэтому, — Балин повысил голос, — я и собираюсь поручить Оину подготовить их.
Неистовый яростно фыркнул:
— Подготовить?Да я их на сковороде подготовлю!
— Слушай меня, — тихо сказал Балин, и Оин сразу умолк. — Ты возьмешь три полосы хорошо закаленного железа и украсишь их древними рунами, гномьей вязью и даже золотом. А потом сделаешь оркам из этих полос такие ошейники, чтобы снять их можно было только с головой. Я думаю, их соплеменники будут очень заинтересованы, откуда у трех морийских орков взялись такие украшения. Поэтому гонцам придется добраться до Саурона с нашим посланием.
Теперь бравая троица слушала государя Мории со всем вниманием. Но Балин не собирался вдаваться в мелочи.
— Понял приказ? — строго спросил он Оина.
— Понял! — твердо ответил тот.
— Тогда выполняй. Текст послания я подготовлю сам. Ори красиво перепишет его и отдаст тебе.
— А начнем мы так, — заревел вдруг Лони. — «Паршивая мордорская крыса…»
— «…Мы требуем, чтобы прежде, чем читать это письмо, ты расцеловал наших послов в задницы, потому что это честь для тебя…» — подхватил Нали.
Балин, уже спешивший к выходу, улыбнулся. Он улыбнулся еще шире, услышав звуки двух звонких затрещин, которые Оин отвесил близнецам, едва государь Мории скрылся за поворотом.
— А начнем мы так, — пробурчал Балин себе поднос. — «Великому Саурону, могучему и ужасному…»
2.5
На площадке десять на шесть ярдов у дальней от входа стены расположен горн с кожаными двуручными мехами. Это большой горн, на два огня. Из горнового стола торчат стальные скобы, на которых висят клещи. На расстоянии четырех шагов от горна находятся две однорогие наковальни. Каждая расположена так, чтобы рог находился слева от кузнеца, когда тот стоит спиной к горну. Друг от друга наковальни отделены столиками, куда обычно кладут кузнечный инструмент. Каждый из столиков имеет две полки: верхняя предназначена для часто используемого инструмента, нижняя — для инструмента, используемого редко. Инструменты на верхней полке положены так, чтобы рукояти выступали за край. I Между наковальнями не меньше десяти футов. Места должно быть достаточно, чтобы молотобоец смог I как следует размахнуться. Слева и справа от горна установлены бачки с водой, каждый на три-четыре I ведра. Они необходимы для охлаждения и выполнения простых закалочных работ. Уголь хранят в отдельном ящике, за бачком с водой.
Сили качал меха, раскаляя внутренности горна. Время от времени он подходил к пышущей жаром чаше, пикой разбивал и разрыхлял спекшиеся слои угля. Небольшой удобной лопаткой он подбрасывал топливо, прежде смачивая антрацитовые комья водой — резкими движениями встряхивая над ними мокрым мочалом.
В другой половине кузницы стоял длинный шкаф с многочисленными полочками и крючками для запасного и «тонкого» инструмента. У стенки притаился жесткий кузнечный верстак, а рядом с ним — кузнечные тиски для сгибания и скручивания. В углу на низкой столешнице покоилась толстенная чугунная плита, используемая для правки заготовок. Рядом вызывающе торчали рукояти огромных ножниц по металлу. В правом углу на входе стояло точило, а в левом — крепко сбитый сундук с песком. Ветошь висела отдельным комком в сетке на гвозде.
— Эти людишки воспользовались нами, — возмущался Ори, только что вошедший в кузницу. Подойдя к горну, он обеими руками начал медленно разворачивать заготовку. — Оин отправил им сотни мечей, кольчуги, полные доспехи. Даже подковы лошадей и клепки сапог сделаны в кузницах под Горой. И что мы получили взамен? Два дня лазанья по лабиринтам? Да я сам мог зайти сюда с севера и выйти через восточные ворота. Вон хотя бы с Оином и Сили. Орки до сих пор прячутся в переходах и залах Казад Дума. А еще есть пещерные тролли. Вот уж кто точно остался здесь, так это они. На солнце им нельзя. Затаились в темных углах и ждут, когда мы попадем в их лапы.
— Ты несправедлив к нашим союзникам, — сказал вошедший вслед Балин, взяв с верхней полки столика ручник-подбойник. — Они проливали кровь за наше дело. Пять тысяч орков разбиты наголову, остальные — либо перебиты на равнине, либо бегут. Те, кто остались — капля из того океана тварей, что обитали здесь. Каменные тролли? Не думаю, что они остались. Ведь мы насчитали семь штук, и все убитые. Заметь — их убили люди. Оин, думаю, давно расправился с остальными. А ведь тролли размножаются совсем не так быстро, как орки. Не думаю, что пара-другая троллей создаст для нас серьезные проблемы. Они глупы. Ничего не стоит заманить их в ловушку и там прикончить.
Ори плоскими клещами положил заготовку на плоский боек, вставленный хвостовиком в отверстие наковальни. Балин взял продольные клещи. Придерживая заготовку, он подвигал подбойник по светло-желтому металлу, а Ори остроносой поперечной кувалдой наносил сильные удары. Быстро и споро они протянули конец прута сначала с одной стороны, потом с другой. Через каждые три-четыре удара Балин переворачивал заготовку и правил ее легкими ударами, устраняя расширения и изгибы. Время от времени Сили счищал с наковальни окалину — для того чтобы кузнец с молотобойцем не отвлекались. Потом Балин прямоугольным зубилом-пробойником наметил будущее отверстие. Заготовка, успевшая немного покраснеть, вернулась в горн. Сили снова взялся за рукояти мехов.
— Но они взяли и золото, — продолжил Ори. — По пятьдесят монет на человека. По сто золотых — семьям убитых. Огромное богатство! Разорение на нашу голову! Почти две тысячи фунтов чистого золота! На такие деньги целому государству можно жить в роскоши не один год. Я понимаю, ты рассчитываешь на государя Дайна, который за просто так с золотом не расстается. Но и здесь ты проиграл. Я много разговаривал с Гримбьорном по дороге сюда. При всех своих полководческих талантах он показался тебе туповатым, ограниченным. Сознайся, ведь именно так? А между прочим, он знает и помнит не только имя каждого в своем войске, но и имена родных каждого бойца. Знает даже, сколько детей у ' последнего кашевара в обозе, и помнит все дни рождений. Если придется, он освидетельствует перед Данном каждого, кто был с нами в походе, и не забудет ни одного погибшего.
Балин принялся выбирать ручник-пробойник. Ори взвесил на руке несколько кувалд и выбрал самую большую.
— Это хорошее качество для правителя — помнить всех своих подданных, — прогудел Балин, положив нагретую заготовку на наковальню так, чтобы место будущего отверстия совпало с отверстием в наковальне. Зажав пышущий жаром металл клещами, Балин вновь наставил пробойник в наметку. Ори ударами тупоносой кувалды внедрился на половину толщины. На противоположной стороне образовалась выпуклость, и Балин перевернул поковку. Ори поправил ее, придав снова плоскую форму. Они повторили свои действия, на этот раз пробив металл до конца. Кусок отхода, или как его еще называют — выдра, провалился вниз, в отверстие наковальни. Ори отбросил кувалду и взял ручник. Приподняв клещами задок, гномы начали на первый взгляд хаотично бить по металлу. На самом деле они протягивали задок детали на откосе рога наковальни. После пяти минут работы Балин подал деталь в горн.
— Кроме того, ты делаешь ошибку, привлекая к нашему делу кого ни попадя. Мория — вотчина гномов и ничья больше. А ты зовешь сюда эльфов, людей, даже хоббитов готов позвать, окажись они рядом. И кто приходит? — Ори с раздражением фыркнул. — Воры, разбойники, беспутные людишки, для которых горсть золота дороже их никчемной жизни. Серьезные и надежные сидят по домам. Никто из них не хочет рисковать головой ради сверкающих безделушек, бросить дом и хозяйство ради сомнительного удовольствия покопаться в мифриловых песках под самым носом Ужаса Подземелий.
Балин вздохнул.
— Ори, нам нужны все, кто может прийти в Казад Дум. Нам надо обжить наш дом. В лучшие времена морийское царство могло выставить армию в двадцать пять тысяч топоров. А сейчас государь Мории имеет власть, дай Ауле памяти, над пятьюдесятью бойцами. Пусть люди заселят поверхность и даже верхние горизонты. Пусть эльфы поселятся на каменных деревьях, что стоят в высоких залах Ка-зад Дума. Пусть хоббиты выроют норы рядом с нашими шахтами. Ведь одним нам не удержать такое огромное пространство. Пойми, что твоей жизни едва хватит, чтобы обойти все здешние подземелья. А мы собираемся здесь жить. И жить без опаски. И поэтому соседство с эльфом я предпочту соседству с троллем. Если бы мог, я пригласил бы поселиться здесь медведей, над которыми имеет власть Бьерн, или пастырей деревьев из леса Фангорн, если они вообще существуют.
Балин выхватил из горна раскаленный кусок металла. Теперь гномам предстояло обработать вторую половину заготовки и приварить лезвие. Ори открыл было рот, чтобы обрушиться на Балина с новыми упреками, но тот опередил товарища:
— Ори, я бы мог ответить на все твои вопросы. Вот уже целый год, как мы с тобой спорим на пустом месте. Но прошу тебя, поверь мне. Просто поверь. Я лучше знаю, что делаю и что должен делать. Это так просто — поверить.
И столько было уверенности и внутренней силы в этих словах, что упреки и вопросы пропали, так и не родившись.
Через десять минут Сили уже надрывался на мехах, нагревая заготовку до температуры сварки. Вытяжку тоже открыли на всю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32