— Это не бренди.
Он подошел ближе и, чувствуя неприятный холодок в желудке, внимательно осмотрел небольшую элегантно выполненную бронзовую пластинку, на которой красивыми буквами было написано: «Памяти Мадлен Рено. 1951 —1970 гг.».
Если бы не любопытный ребенок, надпись так и осталась бы ему неизвестной. Прошли бы годы и миллионы ног случайных прохожих совсем бы ее стерли. Неожиданный случай опять напомнил капитану о деле, которое он старался забыть. Разгадку тайны, несомненно, знал полковник Рокбрюн.
Но до того, как капитан отправился в сторону Венса, где жил полковник, он нанес визит в контору папы Санторо.Как только Санторо узнал о визите капитана, он выгнал из своего офиса всех служащих и посетителей, пригласил Скубайда зайти и плотно закрыл дверь. После столь тщательных приготовлений Санторо сдвинул свою знаменитую шляпу еще дальше на затылок и поинтересовался, чем он может быть полезен. Санторо был против предложения полковника замуровать в бетон памятную табличку, но, поскольку Рокбрюн настаивал, пришлось уступить. К тому же, полковник был хозяином этого причала. Папа Санторо отлично понимал, что Скубайд знает о его связях с бандой «Зоопарк» в былые лихие дни.
— Я пришел к вам совершенно неофициально, месье Санторо,— начал капитан,— и надеюсь- что вы мне поможете в расследовании очень запутанного дела, которое я вел некоторое время назад. Вчера я совершенно случайно наткнулся на бронзовую табличку, вмурованную в причал номер..,— он посмотрел в свою записную книжку,— номер 218. Сейчас этот причал свободен. Вы не могли бы мне сказать, кто хозяин этого причала?
Папа Санторо на минуту задумался.
— Вам следовало бы обратиться в Бюро регистрации. У них есть все схемы и записи. Но они передают нам дубликаты всех списков на случай жалоб владельцев. Я сейчас просмотрю этот список.
Он достал из ящика стола толстую папку и стал водить по строчкам толстым, грязноватым пальцем. Дойдя до номера 218, Папа Санторо прочел:
— Причал принадлежит обществу «Де-ля-Турель».
Это название замкнуло цепь подозрений, которые возникли у капитана при первом взгляде на табличку.
— Многие из причалов,— разъяснил Санторо,— покупаются анонимными обществами. Это делается, чтобы уменьшить оплату или налоги. Меня это не касается.
— А вы не знаете, кто стоит за обществом «Де-ля-Турель»? Санторо глотнул аперитив, и Скубайд отметил, что тот совершенно спокоен.
— Это наверняка знают в Бюро регистрации,— ответил Санторо.— Однако я очень сомневаюсь, скажут ли они вам об этом. Разве что вы сделаете официальный запрос, подписанный соответствующими чиновниками. Ведь весь смысл подобного общества в том, что настоящий собственник остается анонимным.
Скубайд кивнул и тоже слегка отхлебнул из своего бокала. Он надеялся, что и его рука не дрожит.
— Что ж, вы правы,— сказал он.— Но у меня к вам еще один вопрос. Вы не замечали во время строительства ничего необычного?
Папа Санторо ненадолго задумался.
— У нас были трудности с одним или двумя рабочими. Когда мы их уволили, нам угрожала забастовка. Председатель профсоюза, похоже, хотел немного пошантажировать меня, но его отговорили.
Папа Санторо улыбнулся.
— Возможно, если бы вы более откровенно рассказали мне о вашей проблеме, я смог бы больше вам помочь,— невинно продолжил он.
— Речь идет об исчезновении семи людей,— уточнил капитан.—Все пропали в одно и то же время.
— Семь человек? — повторил папа Санторо.— Важные люди?
— Семь преступников,— не стал вдаваться в подробности Скубайд.
— Когда они исчезли? — продолжал расспросы строитель.
— Это случилось в конце февраля. Сейчас они, несомненно,мертвы.
— Тогда как я могу вам помочь?
— У меня появилось подозрение,— перешел в атаку капитан,— что эти семеро сейчас носят бетонное пальто.
— Мне известно, что такой обычай распространен в Америке,— серьезно ответил Санторо,— во Франции я о подобных случаях еще не слыхал.
— В порту проводились огромные бетонные работы. Поэтому я хотел бы знать, была ли какая-нибудь возможность замуровать исчезнувшую семерку в один из бетонных блоков? — расставил
акценты Скубайд.
Старый строитель только покачал головой.
— Наши бетонные блоки... Я не думаю, что это могло произойти, и уверен, что никто не смог бы привести такую операцию в порту так, чтобы я не знал об этом.
Капитан допил свой бокал и аккуратно вытер свои маленькие усики.
— Отлично. Это, разумеется, было абсурдное предположение, просто проверка версии. Извините, что побеспокоил вас и благодарю за помощь.
Он пожал руку Санторо и откланялся. Теперь ему оставалось только нанести визит самому полковнику.В магазине еще были покупатели — двое бельгийцев, муж и жена. Дама старательно пыталась изобразить из себя знатока антиквариата периода Людовика XIII. Они внимательно осматривали два комода с красивой резьбой на дверцах.
От нечего делать Скубайд принялся рассматривать экспонаты личной коллекции полковника. В ней были собраны ювелирные изделия древних греков, римлян, драгоценности с Крита.
Наконец, сделка состоялась, и комод загрузили в фургон, принадлежавший бельгийской паре. Мужчины остались наедине.. Первым заговорил полковник:
— Итак, мой друг, прошло немало времени с тех пор, как вы оказали мне честь своим предыдущим визитом. Я надеюсь, что это не потому, что вы допрашивали жену, выясняя, где я был во время
одной из моих поездок. Если бы я знал, что вам это интересно, я выслал бы и вам несколько открыток. В следующий раз я так и сделаю.Сердце капитана Скубайда забилось чаще. Он помнил ситуацию с сомнительными открытками, которые получила мадам Рок-брюн.
— Более того,— продолжал полковник,— я обратил внимание, что некоторые из моих друзей были взяты под наблюдение. Как и следовало ожидать, оно оказалось бесцельным расходованием денег налогоплательщиков. Очевидно, вы потому и не заходили ко мне, что стыдились этих выходок. Не стоит, капитан. Мы с вами достаточно давно знакомы друг с другом и понимаем, что дело есть дело.
Он замолчал. Скубайд не знал как начать разговор и Рокбрюн снова пришел ему на помощь:
— Вы все еще занимаетесь тем делом, которое расследовали в мое отсутствие? Я имею в виду похищение прекрасного оловянного сервиза XVI века из монастыря Богоматери. Уверяю вас, учитывая цену, по которой настоятельница продала его мне, это настоящее воровство. Или произошло какое-нибудь новое преступление, слухи о котором еще, не достигли моих ушей?
Скубайд почувствовал, что слегка покраснел. Он понимал, что с ним играют и ему это, конечно, не нравилось.
— Вам известно, что к нам прибыл на своей яхте Джоэль Говард? — начал он.- Я был у него в гостях. Вы помните, конечно, его дочь Сару, у которой были большие неприятности несколько
лет назад? Сейчас она вышла замуж за отличного парня. Все они часто вас вспоминают.
— Какая приятная новость,— сказал полковник,— я обязательно зайду к ним.
— Когда мы с женой уходили с яхты,— продолжил Скубайд,— то совершенно случайно наткнулись на бронзовую пластинку, замурованную в бетонный причал «В память Мадлен Рено. 1951 —1970». Причал зарегистрирован членами анонимного общества.
Рокбрюн только улыбнулся.
— Блестяще, дорогой мой Скубайд. И вы предположили связь между этим обществом и мной? Только не говорите, что вы теперь работаете в министерстве финансов и пришли ко "мне, чтобы оштрафовать за попытку уклониться от налогов. Продолжайте, продолжайте, Клод. Неужели вы настолько наивны? Кто же во Франции оформляет собственность на себя?
— Мне просто показалось, что это довольно странное место для мемориала.
Рокбрюн опустил голову, и капитан почувствовал себя неловко. Он знал, что полковник и сейчас тяжело переживает смерть девушки. Но время лечит все раны. Помолчав, Рокбрюн вновь заговорил. Сейчас он не смотрел на капитана.
— Она была настоящей водяной феей. Девочка обожала плавать, нырять, а на лыжах просто танцевала по волнам, как нимфа. У меня нет детей, и она была для меня как родная дочь Этим летом я собираюсь купить крейсерскую яхту. Мы с женой хотим больше времени посвящать отдыху и морским прогулкам. Яхта будет называться «Мадлен Рено»...
Внезапно Рокбрюн резко сменил тон.
— Какого черта, Клод! Чего ты мучаешься? Ты считаешь, что я кого-то прикончил, чтобы отомстить за смерть девочки, а труп забетонировал в причал? Тогда иди и выкопай его. А меня оставь в покое!
— О, мой полковник! Мой полковник! — простонал Скубайд.
— Мой полковник! Мой полковник! — передразнил его Рокбрюн.— Каждый раз, сделав при мне какую-нибудь выдающуюся глупость, вы называете меня «мой полковник». Вы пытаетесь связать мое горе со своей проблемой, которую не в состоянии решить. Продолжайте в том же духе, если к этому идиотизму вас приводит чувство долга. Только, пожалуйста, не говорите об этом в моем присутствии. Или вы ждете от меня признаний?
Скубайда раздирали самые разные чувства. Он был разочарован, злился на, себя за допущенную бестактность, чувствовал стыд и бесконечное преклонение перед этим честным и смелым человеком.
— Пьер, простите меня, дорогой мой друг! — воскликнул капитан, в отчаянии прижимая руки к груди.— Я дурак и тупица! Совсем свихнулся с этой работой. Я ничего не могу с собой поделать. Самое худшее, что я иногда и не хочу докапываться до решения. И все-таки..,— он судорожно потер виски.
Рокбрюн положил руку на плечо злосчастного детектива.
— Понимаю, Клод,— мягко сказал он.— На вашем месте я, наверное, испытывал бы те же чувства. Действительно, иногда хочется узнать истину, несмотря на все внутренние сомнения. Это желание может свести с ума. Но вы не сдавайтесь. Продолжайте расследование, и когда-нибудь решение придет.
Чтобы спрятать глаза, Скубайд снова отвернулся к коллекции.
— Даже не верится, что эта золотая заколка когда-то блестела в черных волосах критской красавицы.
— Скорее всего, она принадлежала принцессе. Ее нашли при раскопках дворца в Кноссе,— ответил полковник.
— У моей жены тоже густые черные волосы,— сказал капитан.— Такая вещь ее очень обрадует. Сколько она стоит?
— Позвольте мне подарить...— начал полковник. Но, взглянув на лицо сыщика, запнулся.— Во всяком случае, я продам ее вам со скидкой. Она будет стоить вам шестьсот франков.
Капитан достал чековую книжку. Полковник вынул заколку и уложил в специальную коробочку. Они пожали друг другу руки и разошлись.
Если вам приходилось бывать на Лазурном побережье, то вы наверняка обратили внимание, что в дни праздников там всегда сияет солнце. От слепящей голубизны неба и моря пошло название побережья. Даже если здесь иной раз и покапает дождик, он всегда прекращается к началу карнавального шествия. Но ни одна тучка не омрачала небо в день открытия самой современной гавани Ривьеры — только что построенного порта Вобан.
Почти все суда, для которых было сделано шестьсот причалов, уже стояли на своих местах. Здесь были маленькие лодки, гоночные, крейсерские, океанские яхты разных размеров. Все они были украшены разноцветными сигнальными флагами, и издали этот уголок моря: выглядел цветущим полем голландских тюльпанов.
В центре порта была установлена трибуна для почетных гостей. Напротив нее — несколько скамей для гостей рангом пониже. Дальше был отгорожен полукруг, разделенный на несколько секций: одна для рабочих, принимавших участие в строительстве (они очень живописно выглядели в своих защитных касках), другая — для жителей городка (сюда попали только те, кто пришел пораньше), еще одна для владельцев яхт и последняя — для семей рабочих. Позади трибун была свободная площадка. Там собралось множество людей, слушавших выступления через специально установленные динамики. Рядом с трибуной стоял огромный железобетонный флагшток, на верхушку которого во время церемонии будет поднят французский флаг.
Играли три оркестра: мальчиков-горнистов, девушек и группа барабанщиков. В перерывах паузы заполняли записанные на пленку выступления лучших оркестров Европы и Америки. С неба на ярких зонтах парашютов спускались десятки парашютистов.
Главным оратором и почетным гостем был министр, специально ради такого случая прилетевший из Парижа. Рядом с ним сидели префект Приморских Альп, мэр города и приглашенные мэры Ниццы и Канн. Дальше сидели члены городского совета, чиновники и другие важные особы. Среди них был и папа Санторо, переодевшийся в прекрасный ярко-синий костюм и новую мягкую шляпу.
На трибуне для почетных гостей сидел один из бывших руководителей Сопротивления полковник Рокбрюн. Среди множества наград, блестевших на его груди, выделялся орден Британской Империи. В самом верхнем ряду этой трибуны сидел капитан Скубайд. На этот раз он был в форме, и его грудь тоже украшал внушительный ряд доказательств храбрости и служебного рвения.
Впрочем, Скубайд присутствовал здесь не только как гость. Капитан, используя верхний ряд трибуны как наблюдательный пункт, следил за перемещениями шнырявших в толпе агентов в
форме и в штатском.Его все еще беспокоила нерешенная загадка: семь человек и две тонны наркотиков исчезли в прозрачном воздухе или... Тут темные маленькие глазки капитана устремились на лес мачт в глубине порта — или они спрятаны в чем-то прочном.
Церемония открытия была назначена на два часа. Но главное событие — выступление министра, которому предстояло торжественно перерезать ленточку,— назначено на три. Всевидящие глаза Скубайда, разглядывающего людей на скамьях в отгороженном секторе, заметили хорошо знакомые лица. Очевидно, этим людям пришлось разделиться, чтобы занять лучшие места. В порт пришли четверо членов знаменитой когда-то банды « Зоопарк »: Антуан Пти-пьер, Жан Соло, Гастон Ривс и Альфонс Кузен.
«Вот сидят четыре простых человека — садовод, электрик, оптовый торговец чесноком и владелец бара,— подумал Скубайд.— А может быть?..— Капитаном снова овладела его навязчивая идея.— Конечно, все они постарели. Но под руководством этого лысого героя с изуродованным лицом — полковника Рокбрюна, они все еще способны на многое».
Через полчаса, заполненные гулом голосов и громом оркестров, капитан Скубайд снова посмотрел на них. Тигр и Слон уже поменялись с кем-то местами и сидели рядом. То же самое сделали Леопард и Волк. Их разделяло семейство из четырех человек, очевидно не пожелавшее пересаживаться.
Ровно в три часа под гром исполняемой всеми оркестрами Марсельезы префект представил министра, и тот начал речь.Министр говорил красиво и логически безупречно. Он рассказал о развитии порта, о том, как Вобан — военный инженер времен Людовика XIV обнес его крепостными валами и стенами, сделав эту часть французского побережья неприступной. Потом он перешел
к сегодняшнему дню.
— Я думал,— продолжал министр,— что почти никто из собравшихся не представляет, какой огромный объем работ был выполнен здесь, на ваших глазах, за последние полтора месяца.
Он взял в руки небольшой листок бумаги:
— Миллионы кубических футов ила были выкачаны из залива, чтобы превратить эту мелкую гавань в глубоководный порт. Полмиллиона тонн гранита сброшено в море, чтобы построить систему волнорезов, благодаря которой Антибы стали самой безопасной и защищенной стоянкой для яхт от Минтопа до Марселя. Пять тысяч свай забито в морское дно и около четырех тысяч огромных бетонных блоков уложено здесь, чтобы создать фундамент этого гигантского сооружения.
В заключение своей речи министр торжественно заявил: — Друзья мои и сограждане! Я уверен, что и через две тысячи лет наши потомки по-прежнему будут пользоваться этим портом, стоящим здесь как подтверждение успехов нашей цивилизации. Среди грохота аплодисментов и восторженных возгласов капитан Скубайд, сам не зная почему, оглянулся на скамью, где сидели члены банды «Зоопарк». Он увидел, как все четверо посмотрели вверх и подняли руку с пальцами, сжатыми в кулак. Проследив за направлением их взглядов, капитан увидел папу Санторо. Руководитель строительства в сдвинутой на затылок фетровой шляпе быстро спрятал в карман руку, которая помимо его воли ответила тем же жестом восторга. Скубайд быстро перевел взгляд на полковника Рокбрюиа. Но его лицо ничего не выражало, словно и оно было сделано из бетона. Тем не менее сыщик хорошо понимал галльскую гордость, которая заставила его установить эту маленькую мемориальную табличку в память Мадлен Рено.
Капитана снова охватили противоречивые чувства: ярость, ревность, унижение, восхищение и облегчение. Злость от того, что его так долго водили за нос, яростная ревность от того, что дело сделано кем-то другим, глубокое унижение по той же причине и безграничное восхищение тем, что сделано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Он подошел ближе и, чувствуя неприятный холодок в желудке, внимательно осмотрел небольшую элегантно выполненную бронзовую пластинку, на которой красивыми буквами было написано: «Памяти Мадлен Рено. 1951 —1970 гг.».
Если бы не любопытный ребенок, надпись так и осталась бы ему неизвестной. Прошли бы годы и миллионы ног случайных прохожих совсем бы ее стерли. Неожиданный случай опять напомнил капитану о деле, которое он старался забыть. Разгадку тайны, несомненно, знал полковник Рокбрюн.
Но до того, как капитан отправился в сторону Венса, где жил полковник, он нанес визит в контору папы Санторо.Как только Санторо узнал о визите капитана, он выгнал из своего офиса всех служащих и посетителей, пригласил Скубайда зайти и плотно закрыл дверь. После столь тщательных приготовлений Санторо сдвинул свою знаменитую шляпу еще дальше на затылок и поинтересовался, чем он может быть полезен. Санторо был против предложения полковника замуровать в бетон памятную табличку, но, поскольку Рокбрюн настаивал, пришлось уступить. К тому же, полковник был хозяином этого причала. Папа Санторо отлично понимал, что Скубайд знает о его связях с бандой «Зоопарк» в былые лихие дни.
— Я пришел к вам совершенно неофициально, месье Санторо,— начал капитан,— и надеюсь- что вы мне поможете в расследовании очень запутанного дела, которое я вел некоторое время назад. Вчера я совершенно случайно наткнулся на бронзовую табличку, вмурованную в причал номер..,— он посмотрел в свою записную книжку,— номер 218. Сейчас этот причал свободен. Вы не могли бы мне сказать, кто хозяин этого причала?
Папа Санторо на минуту задумался.
— Вам следовало бы обратиться в Бюро регистрации. У них есть все схемы и записи. Но они передают нам дубликаты всех списков на случай жалоб владельцев. Я сейчас просмотрю этот список.
Он достал из ящика стола толстую папку и стал водить по строчкам толстым, грязноватым пальцем. Дойдя до номера 218, Папа Санторо прочел:
— Причал принадлежит обществу «Де-ля-Турель».
Это название замкнуло цепь подозрений, которые возникли у капитана при первом взгляде на табличку.
— Многие из причалов,— разъяснил Санторо,— покупаются анонимными обществами. Это делается, чтобы уменьшить оплату или налоги. Меня это не касается.
— А вы не знаете, кто стоит за обществом «Де-ля-Турель»? Санторо глотнул аперитив, и Скубайд отметил, что тот совершенно спокоен.
— Это наверняка знают в Бюро регистрации,— ответил Санторо.— Однако я очень сомневаюсь, скажут ли они вам об этом. Разве что вы сделаете официальный запрос, подписанный соответствующими чиновниками. Ведь весь смысл подобного общества в том, что настоящий собственник остается анонимным.
Скубайд кивнул и тоже слегка отхлебнул из своего бокала. Он надеялся, что и его рука не дрожит.
— Что ж, вы правы,— сказал он.— Но у меня к вам еще один вопрос. Вы не замечали во время строительства ничего необычного?
Папа Санторо ненадолго задумался.
— У нас были трудности с одним или двумя рабочими. Когда мы их уволили, нам угрожала забастовка. Председатель профсоюза, похоже, хотел немного пошантажировать меня, но его отговорили.
Папа Санторо улыбнулся.
— Возможно, если бы вы более откровенно рассказали мне о вашей проблеме, я смог бы больше вам помочь,— невинно продолжил он.
— Речь идет об исчезновении семи людей,— уточнил капитан.—Все пропали в одно и то же время.
— Семь человек? — повторил папа Санторо.— Важные люди?
— Семь преступников,— не стал вдаваться в подробности Скубайд.
— Когда они исчезли? — продолжал расспросы строитель.
— Это случилось в конце февраля. Сейчас они, несомненно,мертвы.
— Тогда как я могу вам помочь?
— У меня появилось подозрение,— перешел в атаку капитан,— что эти семеро сейчас носят бетонное пальто.
— Мне известно, что такой обычай распространен в Америке,— серьезно ответил Санторо,— во Франции я о подобных случаях еще не слыхал.
— В порту проводились огромные бетонные работы. Поэтому я хотел бы знать, была ли какая-нибудь возможность замуровать исчезнувшую семерку в один из бетонных блоков? — расставил
акценты Скубайд.
Старый строитель только покачал головой.
— Наши бетонные блоки... Я не думаю, что это могло произойти, и уверен, что никто не смог бы привести такую операцию в порту так, чтобы я не знал об этом.
Капитан допил свой бокал и аккуратно вытер свои маленькие усики.
— Отлично. Это, разумеется, было абсурдное предположение, просто проверка версии. Извините, что побеспокоил вас и благодарю за помощь.
Он пожал руку Санторо и откланялся. Теперь ему оставалось только нанести визит самому полковнику.В магазине еще были покупатели — двое бельгийцев, муж и жена. Дама старательно пыталась изобразить из себя знатока антиквариата периода Людовика XIII. Они внимательно осматривали два комода с красивой резьбой на дверцах.
От нечего делать Скубайд принялся рассматривать экспонаты личной коллекции полковника. В ней были собраны ювелирные изделия древних греков, римлян, драгоценности с Крита.
Наконец, сделка состоялась, и комод загрузили в фургон, принадлежавший бельгийской паре. Мужчины остались наедине.. Первым заговорил полковник:
— Итак, мой друг, прошло немало времени с тех пор, как вы оказали мне честь своим предыдущим визитом. Я надеюсь, что это не потому, что вы допрашивали жену, выясняя, где я был во время
одной из моих поездок. Если бы я знал, что вам это интересно, я выслал бы и вам несколько открыток. В следующий раз я так и сделаю.Сердце капитана Скубайда забилось чаще. Он помнил ситуацию с сомнительными открытками, которые получила мадам Рок-брюн.
— Более того,— продолжал полковник,— я обратил внимание, что некоторые из моих друзей были взяты под наблюдение. Как и следовало ожидать, оно оказалось бесцельным расходованием денег налогоплательщиков. Очевидно, вы потому и не заходили ко мне, что стыдились этих выходок. Не стоит, капитан. Мы с вами достаточно давно знакомы друг с другом и понимаем, что дело есть дело.
Он замолчал. Скубайд не знал как начать разговор и Рокбрюн снова пришел ему на помощь:
— Вы все еще занимаетесь тем делом, которое расследовали в мое отсутствие? Я имею в виду похищение прекрасного оловянного сервиза XVI века из монастыря Богоматери. Уверяю вас, учитывая цену, по которой настоятельница продала его мне, это настоящее воровство. Или произошло какое-нибудь новое преступление, слухи о котором еще, не достигли моих ушей?
Скубайд почувствовал, что слегка покраснел. Он понимал, что с ним играют и ему это, конечно, не нравилось.
— Вам известно, что к нам прибыл на своей яхте Джоэль Говард? — начал он.- Я был у него в гостях. Вы помните, конечно, его дочь Сару, у которой были большие неприятности несколько
лет назад? Сейчас она вышла замуж за отличного парня. Все они часто вас вспоминают.
— Какая приятная новость,— сказал полковник,— я обязательно зайду к ним.
— Когда мы с женой уходили с яхты,— продолжил Скубайд,— то совершенно случайно наткнулись на бронзовую пластинку, замурованную в бетонный причал «В память Мадлен Рено. 1951 —1970». Причал зарегистрирован членами анонимного общества.
Рокбрюн только улыбнулся.
— Блестяще, дорогой мой Скубайд. И вы предположили связь между этим обществом и мной? Только не говорите, что вы теперь работаете в министерстве финансов и пришли ко "мне, чтобы оштрафовать за попытку уклониться от налогов. Продолжайте, продолжайте, Клод. Неужели вы настолько наивны? Кто же во Франции оформляет собственность на себя?
— Мне просто показалось, что это довольно странное место для мемориала.
Рокбрюн опустил голову, и капитан почувствовал себя неловко. Он знал, что полковник и сейчас тяжело переживает смерть девушки. Но время лечит все раны. Помолчав, Рокбрюн вновь заговорил. Сейчас он не смотрел на капитана.
— Она была настоящей водяной феей. Девочка обожала плавать, нырять, а на лыжах просто танцевала по волнам, как нимфа. У меня нет детей, и она была для меня как родная дочь Этим летом я собираюсь купить крейсерскую яхту. Мы с женой хотим больше времени посвящать отдыху и морским прогулкам. Яхта будет называться «Мадлен Рено»...
Внезапно Рокбрюн резко сменил тон.
— Какого черта, Клод! Чего ты мучаешься? Ты считаешь, что я кого-то прикончил, чтобы отомстить за смерть девочки, а труп забетонировал в причал? Тогда иди и выкопай его. А меня оставь в покое!
— О, мой полковник! Мой полковник! — простонал Скубайд.
— Мой полковник! Мой полковник! — передразнил его Рокбрюн.— Каждый раз, сделав при мне какую-нибудь выдающуюся глупость, вы называете меня «мой полковник». Вы пытаетесь связать мое горе со своей проблемой, которую не в состоянии решить. Продолжайте в том же духе, если к этому идиотизму вас приводит чувство долга. Только, пожалуйста, не говорите об этом в моем присутствии. Или вы ждете от меня признаний?
Скубайда раздирали самые разные чувства. Он был разочарован, злился на, себя за допущенную бестактность, чувствовал стыд и бесконечное преклонение перед этим честным и смелым человеком.
— Пьер, простите меня, дорогой мой друг! — воскликнул капитан, в отчаянии прижимая руки к груди.— Я дурак и тупица! Совсем свихнулся с этой работой. Я ничего не могу с собой поделать. Самое худшее, что я иногда и не хочу докапываться до решения. И все-таки..,— он судорожно потер виски.
Рокбрюн положил руку на плечо злосчастного детектива.
— Понимаю, Клод,— мягко сказал он.— На вашем месте я, наверное, испытывал бы те же чувства. Действительно, иногда хочется узнать истину, несмотря на все внутренние сомнения. Это желание может свести с ума. Но вы не сдавайтесь. Продолжайте расследование, и когда-нибудь решение придет.
Чтобы спрятать глаза, Скубайд снова отвернулся к коллекции.
— Даже не верится, что эта золотая заколка когда-то блестела в черных волосах критской красавицы.
— Скорее всего, она принадлежала принцессе. Ее нашли при раскопках дворца в Кноссе,— ответил полковник.
— У моей жены тоже густые черные волосы,— сказал капитан.— Такая вещь ее очень обрадует. Сколько она стоит?
— Позвольте мне подарить...— начал полковник. Но, взглянув на лицо сыщика, запнулся.— Во всяком случае, я продам ее вам со скидкой. Она будет стоить вам шестьсот франков.
Капитан достал чековую книжку. Полковник вынул заколку и уложил в специальную коробочку. Они пожали друг другу руки и разошлись.
Если вам приходилось бывать на Лазурном побережье, то вы наверняка обратили внимание, что в дни праздников там всегда сияет солнце. От слепящей голубизны неба и моря пошло название побережья. Даже если здесь иной раз и покапает дождик, он всегда прекращается к началу карнавального шествия. Но ни одна тучка не омрачала небо в день открытия самой современной гавани Ривьеры — только что построенного порта Вобан.
Почти все суда, для которых было сделано шестьсот причалов, уже стояли на своих местах. Здесь были маленькие лодки, гоночные, крейсерские, океанские яхты разных размеров. Все они были украшены разноцветными сигнальными флагами, и издали этот уголок моря: выглядел цветущим полем голландских тюльпанов.
В центре порта была установлена трибуна для почетных гостей. Напротив нее — несколько скамей для гостей рангом пониже. Дальше был отгорожен полукруг, разделенный на несколько секций: одна для рабочих, принимавших участие в строительстве (они очень живописно выглядели в своих защитных касках), другая — для жителей городка (сюда попали только те, кто пришел пораньше), еще одна для владельцев яхт и последняя — для семей рабочих. Позади трибун была свободная площадка. Там собралось множество людей, слушавших выступления через специально установленные динамики. Рядом с трибуной стоял огромный железобетонный флагшток, на верхушку которого во время церемонии будет поднят французский флаг.
Играли три оркестра: мальчиков-горнистов, девушек и группа барабанщиков. В перерывах паузы заполняли записанные на пленку выступления лучших оркестров Европы и Америки. С неба на ярких зонтах парашютов спускались десятки парашютистов.
Главным оратором и почетным гостем был министр, специально ради такого случая прилетевший из Парижа. Рядом с ним сидели префект Приморских Альп, мэр города и приглашенные мэры Ниццы и Канн. Дальше сидели члены городского совета, чиновники и другие важные особы. Среди них был и папа Санторо, переодевшийся в прекрасный ярко-синий костюм и новую мягкую шляпу.
На трибуне для почетных гостей сидел один из бывших руководителей Сопротивления полковник Рокбрюн. Среди множества наград, блестевших на его груди, выделялся орден Британской Империи. В самом верхнем ряду этой трибуны сидел капитан Скубайд. На этот раз он был в форме, и его грудь тоже украшал внушительный ряд доказательств храбрости и служебного рвения.
Впрочем, Скубайд присутствовал здесь не только как гость. Капитан, используя верхний ряд трибуны как наблюдательный пункт, следил за перемещениями шнырявших в толпе агентов в
форме и в штатском.Его все еще беспокоила нерешенная загадка: семь человек и две тонны наркотиков исчезли в прозрачном воздухе или... Тут темные маленькие глазки капитана устремились на лес мачт в глубине порта — или они спрятаны в чем-то прочном.
Церемония открытия была назначена на два часа. Но главное событие — выступление министра, которому предстояло торжественно перерезать ленточку,— назначено на три. Всевидящие глаза Скубайда, разглядывающего людей на скамьях в отгороженном секторе, заметили хорошо знакомые лица. Очевидно, этим людям пришлось разделиться, чтобы занять лучшие места. В порт пришли четверо членов знаменитой когда-то банды « Зоопарк »: Антуан Пти-пьер, Жан Соло, Гастон Ривс и Альфонс Кузен.
«Вот сидят четыре простых человека — садовод, электрик, оптовый торговец чесноком и владелец бара,— подумал Скубайд.— А может быть?..— Капитаном снова овладела его навязчивая идея.— Конечно, все они постарели. Но под руководством этого лысого героя с изуродованным лицом — полковника Рокбрюна, они все еще способны на многое».
Через полчаса, заполненные гулом голосов и громом оркестров, капитан Скубайд снова посмотрел на них. Тигр и Слон уже поменялись с кем-то местами и сидели рядом. То же самое сделали Леопард и Волк. Их разделяло семейство из четырех человек, очевидно не пожелавшее пересаживаться.
Ровно в три часа под гром исполняемой всеми оркестрами Марсельезы префект представил министра, и тот начал речь.Министр говорил красиво и логически безупречно. Он рассказал о развитии порта, о том, как Вобан — военный инженер времен Людовика XIV обнес его крепостными валами и стенами, сделав эту часть французского побережья неприступной. Потом он перешел
к сегодняшнему дню.
— Я думал,— продолжал министр,— что почти никто из собравшихся не представляет, какой огромный объем работ был выполнен здесь, на ваших глазах, за последние полтора месяца.
Он взял в руки небольшой листок бумаги:
— Миллионы кубических футов ила были выкачаны из залива, чтобы превратить эту мелкую гавань в глубоководный порт. Полмиллиона тонн гранита сброшено в море, чтобы построить систему волнорезов, благодаря которой Антибы стали самой безопасной и защищенной стоянкой для яхт от Минтопа до Марселя. Пять тысяч свай забито в морское дно и около четырех тысяч огромных бетонных блоков уложено здесь, чтобы создать фундамент этого гигантского сооружения.
В заключение своей речи министр торжественно заявил: — Друзья мои и сограждане! Я уверен, что и через две тысячи лет наши потомки по-прежнему будут пользоваться этим портом, стоящим здесь как подтверждение успехов нашей цивилизации. Среди грохота аплодисментов и восторженных возгласов капитан Скубайд, сам не зная почему, оглянулся на скамью, где сидели члены банды «Зоопарк». Он увидел, как все четверо посмотрели вверх и подняли руку с пальцами, сжатыми в кулак. Проследив за направлением их взглядов, капитан увидел папу Санторо. Руководитель строительства в сдвинутой на затылок фетровой шляпе быстро спрятал в карман руку, которая помимо его воли ответила тем же жестом восторга. Скубайд быстро перевел взгляд на полковника Рокбрюиа. Но его лицо ничего не выражало, словно и оно было сделано из бетона. Тем не менее сыщик хорошо понимал галльскую гордость, которая заставила его установить эту маленькую мемориальную табличку в память Мадлен Рено.
Капитана снова охватили противоречивые чувства: ярость, ревность, унижение, восхищение и облегчение. Злость от того, что его так долго водили за нос, яростная ревность от того, что дело сделано кем-то другим, глубокое унижение по той же причине и безграничное восхищение тем, что сделано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17