– Форму одеть – и точно тот легавый! – не унимался мужичок. – Слушай, а у тебя братья не служат там? – серьезно спросил он.
– Ты что, хмырь, лишнего поддал сегодня? – разозлился мужчина. – Или опять приступ горячки? Так я тебя быстро вылечу! – пообещал он. – Без психушки…
– А что я сказал? – перетрусил мужичок. – Ну, похож… Бывает. Мало кто на кого… – начал он задом ввинчиваться в толпу.
– Подождите! – остановил его Друян. – А вы зачем сюда приходили в тот день, когда парня забирали?
– Как – зачем? – изумился мужичок. – Живу я здесь. В четвертом подъезде. А днем я все время во дворе. До самого вечера. Лето. А чего еще на пенсии делать? А так в домино сгоняешь или знакомого какого встретишь.
– Как же из этого подъезда могли парня уводить, если там никто не живет? – спросил следователь. – Вы не перепутали?
– Точно! Ведь там никто не живет… – растерянно сказал мужичок. – А я даже не подумал! Но выводили его оттуда.
– А чем вы обычно еще занимаетесь, кроме домино?
– Бутылки он собирает, – насмешливо подсказал кто-то из толпы.
– Ну и собираю! – с вызовом ответил мужичок. – Попробуй сам, проживи на семьдесят рублей. Быстро лапы вытянешь!
– Кто еще с вами видел это? – не отставал от мужичка следователь.
– А хрен его знает, – стал раздражаться мужичок, которому явно надоел этот допрос. – Что я, специально замечал? Ведут – ну и пусть ведут. Санитаров-то я сразу узнал. Такие морды век не забудешь!
Розыскная собака, присланная в помощь следствию, покрутившись в подвале и возле железной двери, остановилась вскоре возле капитана Кирикова и уставилась на него желтыми немигающими глазами. Затем, злобно облаяв Друяна, протащила проводника по коридору, выскочила наружу и успокоилась у ствола старого каштана, росшего во дворе,
– Простора ей тут оперативного нет, – смущенно сказал проводник. – Хлама кругом сколько… И людей без дела топталось. А на природе она – без осечки!
– Коне-е-ечно, – ядовито согласился с ним капитан, – в чистом поле ей работать легче. Да еще если и преступник виден!
И, потеряв всякий интерес к шумно дышащему псу, направился к одному из подъездов: надо было проверить, звонил Шуртов из конторы, на которую указал? Друян в это время опечатывал магазин «Восток».
– Ну что, – спросил Сергей Викторович капитана, когда они уже сели в машину, – от них он звонил?
– От них, – подтвердил Денис Николаевич. – Но он звонил не только в милицию… Девчата в конторе говорят, что он набирал еще какой-то номер и сказал: «Виктор! Валеру прикончили!» А потом добавил: «Обоих!» Выходит, что этот неизвестный Виктор знал, что директор магазина должен быть не один. Уверен в этом был! Потому сразу и спросил о втором… А Шуртов ему ответил: «Обоих!»
– Верно, – согласился следователь. – Значит, он нам врал, что не знает второго?
– Черт его знает… Наверное – врал. И еще я одну новость узнал, – продолжил Кириков. – Два дня назад действительно какого-то парня «скорая» забирала. И именно из того подъезда. Так что забулдыга правду говорил. Спросил женщин в этой конторе. Одна из них видела, как его забирали.
– Черт! – выругался Друян. – А я даже не узнал, в какой квартире этот мужичок живет. И фамилию не спросил…
– Не беда, – успокоил следователя Денис Николаевич. – Найдем.
Капитан Кириков обзвонил все ближайшие отделения милиции и больницы. Ответ был везде одинаков: из указанного дома никто из них не забирал молодого мужчину. Не только в тот промежуток иремени, который ориентировочно указывал капитан, но и много раньше. «И чего мы вообще над этим голову ломаем? – подумал капитан. – Ну забрали и забрали… Значит, были основания. Никто же нам не подавал ни жалобы, ни заявления о розыске…»
Позвонил майор Ишков из криминологической лаборатории и поинтересовался:
– Знаешь, кто тот неизвестный, которого вместе с директором магазина убили?
– Кто?
– Монах! Он у нас последний раз по делу об ограблении ювелирного проходил. Только взять его тогда не удалось. И с тех пор он в розыске числился…
– Не может быть! Как же я его не узнал? У меня же фотография есть, десятки раз смотрел, – сокрушенно сказал капитан.
– Ну… фотография дело ненадежное, – пренебрежительно пророкотал майор в трубку, – Да и не вчера же она сделана. У меня другие методы… Он, похоже, при кооператоре в «няньках» состоял. Но это – мое мнение, – подчеркнул майор. – У вас свои соображения могут быть. Ну, бывай…
«Похоже, что так, – подумал Денис Николаевич. – Директор магазина собирался, по словам Шуртова, куда-то ехать. Да и денег при нем изрядно было. Вот тузы: личную охрану завели! Значит, есть основания кого-то бояться. А как же они им платят? Фактически-то у них в штате три человека числилось. И если Монах на них постоянно работал, то Шуртов, конечно, его знал. Только сказать об этом нельзя было: и не оформлен он у них, и биография такая, что лучше помалкивать».
Когда они с Друяном приехали осматривать квартиру директора магазина, дверь пришлось открывать тремя ключами из общей связки на кольце. А изнутри она имела еще и засов, явно сработанный по индивидуальному заказу, хотя ценных вещей в квартире оказалось не так уж и много: японский телевизор, двустволка «Зауэр» на ковре возле дивана, да еще небольшая, но со вкусом подобранная библиотечка, разместившаяся на стеллаже во всю стену. Так что меры предосторожности были продиктованы не только заботой о сохранности имущества.
– Умеют люди жить! – слегка позавидовал Друян, рассматривая корешки книжных переплетов. – Издания почти все подписные, а нигде ни одной квитанции. И чистота кругом… Он же холостяк? – обратился следователь за подтверждением к капитану. – Если судить по документам…
– Официально – да, – подтвердил Денис Николаевич. – Но вообще-то в таком возрасте мужчине без женщины трудновато. Пятьдесят два года – это еще не старость. Значит, кто-то опекал его, – улыбнулся капитан.
– Ходил к нему кто-нибудь из женщин? – обратился Друян к понятым – мужчине и женщине – соседям, проживающим на этой же площадке.
– Да иногда приезжали с ним, – сказал мужчина.
– Машины частные или такси? – спросил Друян.
– Всяко было…
Друян, слушая понятого, перелистывал телефонный справочник, лежавший на столе. Некоторые номера в нем были отмечены точками или «галочками». «Надо забрать с собой, – подумал он, – и внимательно просмотреть. Не мешает узнать круг его знакомств и служебных интересов…» И тут же вспомнил о бумажке с группой цифр, найденной в кармашке пиджака Валерия Борисовича.
Этот номер Друян обнаружил после долгих поисков уже дома, терпеливо просматривая справочник лист за листом. А обнаружив – надолго задумался: зачем директору такого магазина понадобился телефон морга? Из задумчивости его вывел резкий телефонный звонок.
– Ты еще не лег? – осведомился Кириков, – И не хотел беспокоить, да пришлось: Барков убит.
– Какой Барков?
– Тот алкаш, который про «скорую» рассказывал. Барков его фамилия, Владимир Владимирович… Его патруль при обходе во дворе обнаружил. Бутылкой убили. Первое впечатление: пьяная драка. Машину я за тобой выслал.
Таким они себе и представляли это заведение: длинное, одноэтажное здание, утопающее в зелени, тишина, нарушаемая только птицами, и воздух. Такой чистый, что хоть горстями пей! После бессонной ночи, проведенной в захламленном городском дворе, было особенно приятно умыться этой прохладной лесной чистотой и послушать веселую птичью разноголосицу. Для птиц не существует запретных зон кроме тех, из которых они, повинуясь инстинкту, улетают сами.
И даже забор, уходящий в обе стороны от ажурных железных ворот, оказался не глухим и высоким, а воздушно-легким, сваренным из тонких проволочных колец и изящных завитушек, закрепленных в редкие кирпичные столбики. Внутри огороженной территории виднелись многочисленные асфальтированные дорожки, веером расходящиеся от главного подъезда и теряющиеся вдали, за рыжими стволами сосен.
– Ну что, Денис, пошли? – стряхнул с себя расслабленность Друян. – А то если еще постоим, на стихи потянет.
– Пошли, – согласился капитан и первым зашагал от машины к ажурным воротам. Шедший сзади Друян решил немного продлить неожиданный праздник и, свернув с дорожки, пошел по пружинящей под ногами травяной подстилке леса,
– Сегодня неприемный день, – вырос в проеме узкой калитки плечистый санитар в белом халате. Взгляд у него был не просто спокойный, а с оттенком безразличия.
– Ну нас-то, наверное, примут, сказал Кириков, доставая из кармана светлого пиджака удостоверение.
– Сейчас позвоню главврачу, – бесстрастно сказал санитар, ознакомившись с удостоверением.
– Звони, – согласился капитан. – А мы пока покурим.
Курил Денис Николаевич один: Друян так и не смог привыкнуть к этому занятию, хотя не раз слышал от товарищей по работе, что сигарета помогает расслабиться и отвлечься от ненужных мыслей.
– Кто не знает, может подумать, что здесь дом отдыха, – шутливо сказал Сергей Викторович своему товарищу, когда они шли от ворот к подъезду. – Только музыки не слышно. И тут же погасил на лице улыбку: из окон, забранных изнутри частой решеткой, выглядывали такие лица, что Друян почувствовал себя неуютно.
Главврач встретил их в вестибюле. Высокий, с сухим, неулыбчивым лицом, затянутый в официальность белого халата. Но без медицинской шапочки на загорелой, обширной лысине. Поздоровался главврач холодно, назвав только свою фамилию – Патов, – хотя и Друян и Кириков полностью представились ему, и молча повел их по светлому, длинному коридору к своему кабинету. «Заведение такое, что не до радушия, – мельком подумал Друян, шагая рядом с врачом по солнечным квадратам, разбросанным на зеленом линолеуме. – И у этой лицо такое, будто она от всего мира отрешилась, – отметил он, поздоровавшись с шедшей им навстречу женщиной в белом халате и накрахмаленном колпаке. – Ну и работа… Даже имени нам своего не назвал. Хорошо хоть заранее узнали».
– Зачем вы с ней поздоровались? – спросил главврач Друяна, отпирая дверь своего кабинета и пропуская гостей вперед. Причем спросил об этом с каким-то странным смешком.
Сергей Викторович посмотрел на него с недоумением: как же он мог не поздороваться, встретив в чужом доме женщину? К тому же, очевидно, врача…
– Это сумасшедшая, – пояснил главврач, садясь на свое место за письменным столом. – С двадцатилетним стажем…
– А почему же она… – смутился Друян, садясь возле маленького столика, стоявшего торцом к письменному. Капитан устроился на диване.
– Одета как медперсонал? – помог главврач найти точную формулировку,
– Да.
– Ну, тут особый случай, – потер он пальцами седеющую оторочку волос вокруг лысины. – Эта женщина задушила своих детей… Двух близнецов. Полагая, что сможет вернуть после этого бросившего ее любовника. Отсюда и пунктик: представление о чистоте как очищение от вины. Моется в душе по нескольку раз в день, И каждый раз после этой процедуры требует чистый халат, Даем… У нас в основу лечения положен принцип: максимальное удовлетворение разумных желаний. Чтобы не вызывать отрицательных эмоций. Хотя… дичь, конечно: в этом доме – и разумные желания? – безнадежно махнул рукой главврач. – Извините, заговорил вас, – скупо улыбнулся он. – Работа такая: каждому свежему человеку рад. Иногда сам на себя с опаской в зеркало смотришь. Так-то…
– Виктор Георгиевич, – обратился к нему Друян. – Помогите нам прояснить один вопрос…
– Затруднения с подследственным? Надо провести экспертизу? – предупредительно улыбнулся главврач.
– Да нет… Нужно выяснить: не поступал ли к вам несколько дней назад молодой человек. Фамилии его мы, к сожалению, не знаем, – виновато сказал Друян.
– А откуда он должен был поступить?
– Из дома семьдесят один, улица Степная, Есть сведения, что его забирали ваши сотрудники. У вас есть машина «скорой помощи»?
– Ну а как же! И не одна… Но вообще-то мы очень редко берем больного сами. К нам они поступают после предварительного заключения районного психиатра или невропатолога. Это обычный путь… Но… бывают и исключения. Мы выезжаем по сигналам родных или милиции к тем больным, которые уже лечились у нас и состоят на учете. Медлить в таких случаях нельзя! А с этим больным, которым вы интересуетесь… Я помню этот случай: его при мне привезли. Как вы назвали улицу?
– Степная, семьдесят один, – напомнил Друян.
– Есть тут такой адрес, – после недолгого шуршания страницами журнала заявил Виктор Георгиевич. – Вызов сделан работником милиции. Больной Александр Павлович Любченко. Шестьдесят третьего года рождения, прописан в общежитии № 7, улица Прибрежная. Диагноз: приступ буйного помешательства.
– Данные о себе он вам сам сообщил? – пряча улыбку, поинтересовался капитан.
– У него с собой был паспорт, – серьезно ответил врач. – Работник милиции сдал нам его.
– А кем конкретно был сделан вызов? – спросил капитан,
– Старшим лейтенантом Живгиным… Так тут записано. Да он и сопровождал сюда больного.
– А у него документы вы смотрели? – не унимался Кириков.
– Зачем? – удивился главврач. – Он же в форме был. У вас же я их не проверяю… Да и вызов не ложным оказался. Но больного вы, к сожалению, увидеть не сможете.
– В плохом состоянии? – спросил Друян,
– Хуже некуда… Вот запись в журнале: убит в палате.
– Как – убит? – скрипнул диванными пружинами капитан. – Кем?
– Сейчас я вам покажу – кем, – сухо ответил главврач и щелкнул тумблером на пульте, вмонтированном в крышку стола.
На экране телевизора, стоявшего в углу кабинета, появилось изображение просторной палаты, Больные, находившиеся в ней, сидели или стояли с отрешенным видом, прижавшись спинами к стене. А двое, прохаживавшихся по середине помещения, часто оглядывались назад и при сближении обходили друг друга стороной.
– Вот, одним из них… Здесь в основном находятся бывшие афганцы и… несколько ваших коллег, – посмотрел Патов на капитана,
– Мои коллеги?
– Да… Бывшие сотрудники милиции и внутренних войск. Диагноз: посттравматический стрессовый синдром. Страшного ничего нет; болезнь легко излечимая, но… приятного мало. А чему вы так удивляетесь? Привыкли видеть своих товарищей по работе всегда здоровыми? А между тем люди вашей профессии в этом отношении относятся к группе повышенного риска. И объясняется все очень просто: постоянная боязнь нападения сзади, трудность с опознанием действительного противника. Например, в толпе… Вот нервишки и сдают. А для афганцев к тому же развенчание целей войны и озлобление на то, что ты подвергался опасности, в то время как твои сверстники жили полнокровной жизнью. Кроме того, все эти люди имели постоянный и свободный доступ к оружию, А обладание оружием, кроме чувства превосходства над окружающими, вызывает иногда непреодолимое желание применить его. Против воображаемого врага, разумеется… С медицинской точки зрения здесь все ясно, – выключил телевизор главврач, – Теперь вам понятно, кто убил?
– А зачем же вы его поместили в такую палату? – задал нелепый вопрос Друян.
– А вы полагаете, что у меня есть другие, более безопасные? – сузил серые глаза Патов. – Могу провести по всем помещениям, убедитесь сами, как обстоят дела, – предложил главврач.
– Нет, я не в этом смысле, – поспешил исправить свой промах Друян, – Як тому, что не заметил в палате санитара…
– …следящего за порядком? – насмешливо закончил его мысль Виктор Георгиевич, – А откуда же у меня такие штаты? Раньше, когда больница была ведомственной, у меня было меньше больных и больше обслуживающего персонала, – с сожалением сказал главврач. – А теперь – хозяин Минздрав… На его ассигнованиях далеко не уедешь. Да и не согласится никто постоянно в одном помещении с больными сидеть. Чем же он тогда от здорового отличаться будет? Спасибо хоть за то, что от прежних времен вот эта аппаратура осталась, – кивнул Виктор Георгиевич в сторону пульта. – При нужде можно спокойно посмотреть и послушать, чем они занимаются.
– А к какому ведомству вы раньше относились? – спросил Кириков.
– Да это не так важно… – ушел от ответа Патов, – Это была спецбольница. Тогда к ней было иное внимание! И снабжение… О штатах и говорить нечего. А теперь у меня даже охранников нет. Хоть сам возле забора становись…
– И кто же в этой больнице раньше… лечился? – задал вопрос Сергей Викторович. Он хотел сказать «сидел», но в последний момент воздержался.
– Те же, кто и сейчас: бывшие военнослужащие, иногда – гражданские лица, направленные сюда правоохранительными органами для обследования.
– И каждый раз выяснялось, что направляемый на обследование болен? – спросил Кириков.
– Как правило! – Нисколько не смущаясь, ответил главврач. – Но произвола никакого не было, – поспешил он заверить своих гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14