– По её словам, он очень милый мальчик, – добавила Софья со злостью.
– Ты знаешь, где они сейчас? – нетерпеливо спросил Авель.
– Да.
– Где?
– Ищи сам. – И ещё один разговор прервался.
Авель давал объявления в газеты и даже купил время на радио. Он пытался подключить к делу полицию, но там сказали, что могут сделать лишь циркулярный запрос, поскольку Флорентине уже пошёл двадцать второй год. О ней не было ни слуху ни духу. Наконец Авель вынужден был признать, что к тому времени, когда он найдёт её, она уже будет замужем за младшим Каином.
Он много раз перечитывал письмо дочери и решил, что не будет пытаться навредить мальчишке. Но отец – это другое дело. Он, Авель Росновский, на коленях умолял его, а этот ублюдок даже не стал слушать. Авель поклялся, что, как только подвернётся шанс, он расправится с Уильямом Каином раз и навсегда. Даже Джордж был обеспокоен силой страсти своего старого друга.
– Отменить поездку в Европу? – спросил он.
Авель совершенно забыл, что собирался сопровождать Флорентину в Европу по завершении её работы в «Блумингдейле» в конце этого месяца. Она должна была открывать два отеля «Барон»: один – в Эдинбурге и другой – в Каннах.
– Я не могу её отменить, – возразил Авель. – Придётся поехать и открыть отели самому, но, пока меня не будет, Джордж, найди Флорентину, но только так, чтобы она ничего не узнала. Она не должна думать, что я шпионю за ней; если узнает – не простит. Лучше действовать через Софью, но будь осторожен: она, конечно же, захочет выжать из ситуации максимум пользы для себя. Она уже рассказала Флорентине всё, что знала про Каина.
– Не хочешь оставить Осборну указания о том, что делать с акциями Каина?
– Пока нет. Сейчас не самое удачное время для того, чтобы покончить с Каином. Оставьте его в покое на какое-то время. Я всегда могу к нему вернуться, чтобы покончить с ним раз и навсегда. А пока сосредоточьтесь на поисках Флорентины.
Спустя три недели Авель открыл «Барон» в Эдинбурге. Отель был великолепен и стоял на холме, возвышавшемся над Северными Афинами. Всегда находилась какая-то мелочь, которая раздражала Авеля больше всего, когда он открывал новые отели, поэтому он тщательно следил, чтобы их не было. Нейлоновые ковры, которые электризовались и били током, комнатная прислуга, которую надо было ждать по сорок минут, или кровати, недостаточно просторные для толстых или высоких постояльцев.
Пресса моментально выяснила, что на церемонии не будет присутствовать дочь Чикагского Барона Флорентина, которая должна была открывать отель. Один из колумнистов «Санди Экспресс», питавшийся сплетнями, намекнул на раскол в семье и сообщил, что Авель потерял прежнюю живость и энергию. Авель неубедительно возражал, что ему уже за пятьдесят, а такой возраст не предполагает большой живости. Пресса осталась при своём мнении, и «Дейли Мейл» на следующий день поместила фотографию выброшенной в мусор бронзовой пластины с надписью:
Отель «Барон» в Эдинбурге.
Открыт
Флорентиной Росновской
17 октября 1957 года.
Потом Авель улетел в Канны. И здешний отель был великолепен, только на этот раз он смотрел на Средиземное море. Но ничто не могло отвлечь Авеля от мыслей о Флорентине. Ещё одна выброшенная в мусор пластина, теперь – на французском. Все церемонии ничего не значили без неё.
Авелю становилось страшно от мысли, что он больше никогда не увидит свою дочь. Чтобы скрасить одиночество, он спал и с очень дорогими женщинами, и с довольно дешёвыми. Ничего не помогало. Теперь единственным существом, которое он так любил, безраздельно владел сын Уильяма Каина. Франция стала Авелю неинтересна, и как только он закончил здесь неотложные дела, сразу же улетел в Бонн, где провёл завершающий тур переговоров об участке земли, на котором ему предстояло построить первый «Барон» в Германии. Он постоянно звонил Джорджу, но найти Флорентину пока не удавалось. Зато поступила тревожная новость относительно Генри Осборна.
– Он опять залез в большие долги на скачках, – сообщил Джордж.
– Я предупреждал его, что помогаю выпутаться в последний раз! Он стал совершенно бесполезным с тех пор, как потерял своё место в Конгрессе. Ладно, я сам займусь этой проблемой по возвращении.
– Он угрожает, – сказал Джордж.
– В этом нет ничего нового. Но я никогда не позволял ему доставлять мне неприятности. Передай ему, что в любом случае он должен дождаться меня.
– А когда ты собираешься назад? – спросил Джордж.
– Через три недели. Максимум – через четыре. Я собираюсь осмотреть площадки в Турции и в Египте. Хилтон уже начал там строиться, и я хочу посмотреть – почему. Кстати, Джордж, имей в виду: ты не сможешь мне дозвониться, как только самолёт сядет на Ближнем Востоке. Эти чёртовы арабы не научились разговаривать даже друг с другом, не говоря уже о гостях из других стран, поэтому я, как обычно, оставляю управление в твоих руках.
Авель провёл три недели, осматривая площадки под новые отели по всем арабским государствам. У него была куча советников и советчиков, большинство из них называли себя принцами, и каждый утверждал, что обладает большими связями и является ближайшим другом ключевого министра и даже – его дальним родственником. Причём всегда оказывалось, что это не тот министр. Единственное твёрдое заключение, к которому смог прийти Авель после двадцати одного дня в песках и на жаре без капли виски, заключалось в том, что если предсказания его советников относительно нефтяных запасов на Ближнем Востоке верны, то государствам Залива в долгосрочной перспективе понадобится большое количество отелей и группе «Барон» надо планировать своё расширение в этом направлении, чтобы не упустить момент.
Авелю удалось познакомиться с несколькими принцами и с их помощью подобрать ряд площадок для строительства отелей, но он так и не смог определить, у кого из этих принцев есть в руках реальные рычаги влияния на чиновников. Авель выступал против взяток, если они попадали не в те руки. По крайней мере, в Америке Генри Осборн всегда знал, какому чиновнику надо оказать особое внимание. Авель открыл небольшой офис в Бахрейне и оставил там своего представителя, которому строго указал на то, что группа «Барон» по всему арабскому миру ищет участки для отелей, а не знакомства с принцами или министерскими родственниками.
Авель вылетел в Стамбул, где сразу же нашёл прекрасное место для отеля с видом на Босфор, всего в ста метрах от английского посольства. Стоя на пустом участке земли, он вспоминал, когда же был здесь в последний раз. Потом сжал кулак и схватился за правое запястье: он снова слышал крики толпы и опять ощутил страх и дурноту, хотя с того момента прошло уже более тридцати лет.
Устав от путешествий, Авель вылетел домой в Нью-Йорк. Во время долгого полёта он не мог думать ни о чём, кроме Флорентины, и о том, нашёл ли её Джордж. Как всегда, Джордж встречал его в аэропорту у выхода из таможни. По выражению его лица ничего нельзя было понять.
– Какие новости? – спросил Авель, садясь на заднее сиденье «Кадиллака», пока водитель укладывал его багаж в машину.
– Есть плохие, есть хорошие, – сказал Джордж, нажимая кнопку. Стекло, разделявшее их и водителя, поднялось. – Флорентина поддерживает контакт с матерью. Она живёт в небольшой квартирке в Сан-Франциско.
– Замужем? – спросил Авель.
– Да.
Они оба помолчали.
– А что с мальчишкой Каином? – спросил Авель.
– Он нашёл работу в банке. Видимо, многие ему отказывали, поскольку он не закончил Гарвардскую школу бизнеса, а отец отказался замолвить за него словечко. Наконец он устроился кассиром в «Бэнк оф Америка». Это намного ниже, чем он мог рассчитывать при его квалификации.
– А Флорентина?
– Она работает помощником менеджера в магазине мод под названием «Изысканный Коламбус» – рядом с парком «Золотые ворота». Она сейчас пытается взять кредиты в нескольких банках.
– Почему? У неё проблемы? – встревоженно спросил Авель.
– Нет, она собирает капитал, чтобы открыть свой собственный магазин.
– Сколько ей нужно?
– Да всего тридцать четыре тысячи долларов, для залога при аренде небольшого здания в Ноб-Хилл.
Авель откинулся назад, размышляя над словами Джорджа, и его короткие пальцы забарабанили по стеклу.
– Проследи, чтобы она получила эти деньги, Джордж. Только пусть это выглядит как обычная банковская операция по предоставлению займа, и сделай так, чтобы нельзя было увидеть, что я имею к этому отношение. – Он продолжал барабанить по стеклу. – Пусть это останется строго между нами, Джордж.
– Как скажешь, Авель.
– И продолжай меня информировать о каждом её шаге, даже самом незначительном.
– А что насчёт него?
– Меня он не интересует, – сказал Авель. – Теперь давай плохие новости.
– Опять проблемы с Генри Осборном. Похоже, он задолжал повсюду; я совершенно уверен, что у него остался только один источник дохода – это ты. Он грозится рассказать, что ты одобрял взятки в ранний период, когда мы только создавали группу. Говорит, что у него сохранились все документы с первого дня, когда, как он утверждает, ты получил дополнительные выплаты после пожара «Ричмонда» в Чикаго, и что теперь его досье достигло десяти сантиметров в толщину.
– Я разберусь с ним утром, – сказал Авель.
Оставшуюся часть пути в Манхэттен Джордж посвятил тому, чтобы ввести Авеля в курс последних событий и рассказать о состоянии дел группы, которые шли нормально, за исключением потери «Барона» в Лагосе после очередного переворота. Но такое никогда особенно не беспокоило Авеля.
На следующее утро Авель встретился с Осборном. Тот выглядел постаревшим и усталым, его лицо было изрезано морщинами. Он ни слова не сказал о своём толстом досье.
– Мне нужны деньги, чтобы пережить сложный период, – сказал Генри. – Мне немного не повезло.
– Опять, Генри? Вам в вашем возрасте надо бы уже разбираться в делах получше. Вы – прирождённый неудачник, когда дело касается лошадей и женщин. Сколько вам нужно в этот раз?
– Десять тысяч на всё про всё.
– Десять тысяч! Вы что, решили, что у меня золотые прииски? В прошлый раз было только пять тысяч.
– Инфляция! – Генри попытался усмехнуться.
– Это – в последний раз, Генри, вы поняли меня? – сказал Авель. – Ещё раз придёте ко мне клянчить деньги, – и я вышвырну вас из совета директоров и оставлю без единого цента.
– Вы настоящий друг, Авель. Клянусь, я больше никогда не приду, обещаю: никогда! Благодарю вас, Авель! Вы не пожалеете о своём решении.
После ухода Осборна появился Джордж.
– Что случилось с Генри?
– Я в последний раз дал ему денег, – сказал Авель. – Сам не знаю, как такое получилось, но это стоило мне десяти тысяч долларов.
– Боже правый! Но ведь он придёт снова. Я бы заранее отложил на это деньги.
– Лучше бы ему не появляться, – сказал Авель, – потому что я уничтожу его. Неважно, какие услуги он оказал мне в прошлом, теперь мы квиты. Какие последние новости от Флорентины?
– Флорентина в порядке, но ты был прав насчёт Софьи: она регулярно, раз в месяц, ездит на побережье и встречается с ними обоими.
– Чёртова баба!
– Миссис Каин также пару раз приезжала к ним, – добавил Джордж.
– А сам Каин?
– Никаких признаков смягчения позиции.
– Эх, как же мы с ним похожи!
– Я открыл посредническую фирму в одном из банков Сан-Франциско, – продолжил Джордж. – Флорентина обратилась к тамошнему менеджеру по кредитам около недели назад. Для неё соглашение будет выглядеть как обычная банковская кредитная операция без каких-либо дополнительных бонусов. Более того, с неё взяли на полпроцента больше, так что у неё нет никаких причин для подозрений. Она никогда не узнает, что получила кредит под нашу гарантию.
– Спасибо, Джордж! Сделано безупречно. Ставлю десять долларов на то, что она выплатит кредит в течение двух лет и ей не нужен будет ещё один.
– Я готов поставить пять против одного, что именно так и будет! Так что поспорь лучше с Генри: он всегда проигрывает пари – настоящий говнюк!
Авель рассмеялся.
– Держи меня в курсе всех её дел, всех-всех.
35
После ознакомления с очередным ежеквартальным отчётом Тэда Коэна Уильяма беспокоило только одно: почему Авель Росновский так ничего и не делает с имеющимися у него немалыми активами банка «Лестер»? Уильям не мог не помнить, что у Росновского на руках всё ещё оставались шесть процентов акций и, получи он ещё два, он мог бы ввести в действие статью седьмую устава банка. Трудно было поверить в то, что Росновский всё ещё боялся правил КЦБ, особенно после того, как администрация Эйзенхауэра осталась на второй срок и не проявила никакого интереса к возобновлению расследования.
Коэн сообщал, что Генри Осборн опять попал в тяжёлое финансовое положение и Росновский вновь помог ему выкрутиться. Уильяму стало интересно: сколько же ещё это может продолжаться и что в Генри так привлекает Росновского? Можно ли было надеяться, что у Росновского достаточно собственных проблем и он не станет увеличивать их количество за счёт Уильяма Каина? В отчёте Коэна сообщалось о строительстве восьми новых отелей группы «Барон» по всему свету. «Барон» в Лондоне приносил одни убытки, а «Барон» в Лагосе не работал, все же остальные только набирали обороты. Уильям перечитал заметку в «Санди Экспресс», где говорилось о том, что Флорентина Росновская не участвовала в церемонии открытия «Барона» в Эдинбурге. Затем он закрыл досье и запер его в сейф. Пока водитель вёз его домой, он думал о своём сыне.
Уильям сожалел о том, что сорвался в самом начале разговора с Ричардом. Он не хотел, чтобы в его жизнь входила эта девчонка Росновская, но ему было жаль, что он отвернулся от единственного сына. Кэтрин умоляла Уильяма от имени сына, они долго и резко спорили – что в их семейной жизни случалось нечасто, – но так и не смогли прийти к единому мнению. Кэтрин прибегала к разным уловкам – от мягкого убеждения до слёз, но Уильяма, казалось, ничто не могло тронуть.
Виргиния и Люси тоже скучали без брата. «Теперь никто не критикует мои картины», – жаловалась Виргиния. Люси запиралась в ванной, открывала воду и писала секретные письма Ричарду, а тот не понимал, почему они какие-то сырые на ощупь. Никто в доме не смел упоминать имя Ричарда при Уильяме, но раскол в семье становился всё глубже.
Уильям старался проводить в банке как можно больше времени в надежде, что будет легче. Не помогало. Банк требовал от него всё больше сил и энергии, а ему сейчас был необходим отдых. За предыдущие два года он назначил шесть новых вице-председателей с намерением переложить на них часть своих обязанностей. Произошло ровно наоборот. Они создавали ему дополнительную нагрузку, требуя, чтобы решения принимал он, а самый яркий из них – Джейк Томас – уже выглядел наиболее вероятным кандидатом на пост председателя совета директоров банка, в случае, если Ричард не оставит эту девчонку Росновскую. Уильям вдруг обнаружил, что ему больше не интересно зарабатывать деньги ради денег. Наверное, с такой же проблемой столкнулся в своё время и Чарльз Лестер: у Уильяма теперь тоже не было сына, которому можно оставить состояние и пост председателя, и он вычеркнул Ричарда из своей жизни, переписал завещание и распустил фонд.
В год их серебряной свадьбы Уильям решил на время отпуска прокатиться с женой и дочерьми в Европу в надежде на то, что так они быстрее забудут Ричарда. На «Боинге-707» они вылетели в Лондон и остановились в «Ритце», пробудившем в Уильяме и Кэтрин много ярких воспоминаний об их первой поездке в Европу. Они совершили ностальгическое путешествие в Оксфорд, где показали Виргинии и Люси студенческий городок, а затем отправились в Стратфорд-он-Эйвон, чтобы посмотреть пьесу Шекспира: давали «Ричарда III» с Лоуренсом Оливье. Наверное, все они предпочли бы пьесу про короля с другим именем.
Возвращаясь из Стратфорда, они заехали в Хенли-он-Темз, где поженились Уильям и Кэтрин, которые рады были бы вновь остановиться в «Белл Инн», но там по-прежнему была только одна свободная комната. По дороге в Лондон Уильям и Кэтрин заспорили о том, как звали священника, который их обвенчал, – преподобный Тьюксбери или преподобный Дьюксбери. Но в одном они сошлись: новая крыша уже порядком обветшала.
Уильям нежно поцеловал Кэтрин, когда они ложились спать тем вечером.
– Те пятьсот фунтов – лучшая из всех моих инвестиций, – сказал он.
Через неделю, осмотрев все достопримечательности, которые должен увидеть респектабельный американский турист, а также и те, которые он обычно пропускает, они улетели в Италию. В Риме девушки выпили слишком много плохого итальянского вина и свалились в постели накануне дня рождения Виргинии, а Уильям съел слишком много итальянской пасты и потолстел килограмма на четыре. Все они были бы гораздо веселее, если бы могли поговорить на запретную тему о Ричарде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57