Они уже припрятали их по всему миру, прежде чем вы успели сказать «индекс Доу-Джонса».— Боже мой, — простонал Стивен, — как у вас все это ужасающе просто! Значит, и этот геологический отчёт — подделка?— Не совсем так, сэр. Написано весьма внушительно и хорошо обосновано, но очень уж много всяких «если» и «но». Могу вам точно сказать только одно: скорее всего прокуратура не станет тратить миллионы фунтов на выяснение, есть ли в действительности нефть в данной части Северного моря.Стивен уткнул лицо в ладони и мысленно проклял день, когда встретился с Дэвидом.— Скажите, инспектор, но кто надоумил Кеслера? Кто тот хитроумный негодяй, стоящий за всем этим… предприятием?Инспектор отлично понимал, что переживал Стивен. За годы работы он перевидал множество людей в таком же положении. К тому же он был благодарен Стивену за сотрудничество.— Отвечу на все ваши вопросы, если они не мешают расследованию. Не секрет, что человек, которого мы хотели бы взять с поличным, — это Харви Меткаф.— Но, во имя всего святого, кто он такой, этот Харви Меткаф?— Он американец в первом поколении, совершивший в Бостоне больше сомнительных сделок, чем вы побывали на званых обедах. Сам создал мультимиллионное состояние, попутно обанкротив массу людей. Он действует так профессионально и схематично, что, изучив его стиль, мы можем унюхать этого человека за целую милю. Думаю, вам не доставит удовольствия узнать, что он является одним из крупнейших благотворителей Гарварда, — без сомнения, это облегчает ему совесть. Ни разу в прошлом нам не удалось припереть его к стенке, и вряд ли получится сейчас. Дело в том, что он никогда не был директором «Проспекта ойл» и проводил операции с акциями только на открытом рынке. Более того, насколько нам известно, он никогда даже не встречался с Дэвидом Кеслером. Он нанял Силвермена, Эллиота и Купера провернуть это грязное дело, а они нашли умного, энергичного, но наивного и неопытного вчерашнего выпускника университета, чтобы он вместо них распространял ими придуманные байки. Боюсь, что вам не повезло именно в том, что этим вчерашним выпускником оказался ваш друг Дэвид Кеслер.— Оставим в покое этого дуболома, — отмахнулся Стивен, — Но что ещё известно о Харви Меткафе? Он опять выйдет сухим из воды?— Боюсь, именно так, — вздохнул инспектор. — Мы разослали ордера на арест Силвермена, Эллиота и Купера. Они скрываются в Южной Америке. Сомневаюсь, что после неудачи с Рональдом Биггсом мы получим разрешение на их экстрадицию, несмотря на то что у американской и канадской полиции также есть ордера на их арест. Они поступили довольно хитро: закрыли лондонский офис «Проспекта ойл», отказались от аренды помещения и вернули его агентам по недвижимости, предупредили секретарей о прекращении контракта и заплатили им за месяц вперёд. Они рассчитались за буровую платформу с фирмой «Ридинг и Бейтс», заплатили своему помощнику Марку Стюарту в Абердине и утром в воскресенье улетели в Рио-де-Жанейро, где их ждал миллион долларов на частном банковском счёте. Пройдёт два-три года, пока они потратят деньги, а затем — я даже не сомневаюсь в таком развитии событий — снова появятся на сцене — с новыми именами и другой компанией. Харви Меткаф хорошо заплатил им и оставил Дэвида Кеслера отдуваться за всех.— Ушлые ребята, ничего не скажешь, — заметил Стивен.— В этом им не откажешь, — согласился инспектор. — Дело сделано ювелирно. В лучших традициях Меткафа.— Кеслера арестуют?— Нет, но, как я вам уже сказал, мы хотели бы задать ему несколько вопросов. Он купил пятьсот акций компании «Проспекта ойл», затем продал их, но мы полагаем, что он сделал так, потому что сам верил в эту найденную нефть. Будь он поумнее, то вернулся бы в Англию и помог полиции в расследовании, но боюсь, что бедолага запаниковал и дал стрекача. Американская полиция уже ждёт, когда он появится в Штатах.— И ещё один, последний, вопрос: есть ли другие люди, свалявшие такого же дурака, как я?Какое-то время инспектор молча размышлял, прежде чем ответить. С другими крупными инвесторами ему не повезло: они все уклонялись от рассказа о своих отношениях с Кеслером и «Проспекта ойл». Возможно, что, если Стивен узнает их имена, это поможет выяснить дополнительные обстоятельства.— Хорошо, сэр, я назову вам их, но… вы понимаете, я вам ничего не говорил.Стивен согласно кивнул.— Кстати, вы можете выяснить, в ваших собственных интересах, то же самое, о чём спрашиваете у меня, осторожно расспросив на Лондонской фондовой бирже. Крупных инвесторов, включая вас, было всего четверо. Все вместе вы потеряли около миллиона долларов. Вот имена трех остальных: Робин Оукли, доктор с Харлей-стрит, Жан-Пьер Ламанн, владелец художественной галереи в Лондоне и один землевладелец — по правде говоря, ему не повезло больше всех из вас. Насколько я знаю, чтобы раздобыть деньги на покупку акций, он заложил свою ферму. Титулованный молодой джентльмен виконт Бригсли. Так сказать, Меткаф вырвал серебряную ложку из его рта Намёк на английское выражение «родиться с серебряной ложкой во рту», что соответствует русскому — «родиться в рубашке».
.— Других крупных инвесторов нет?— Сильно обожглись два или три банка, но частных лиц, кто вложил бы более десяти тысяч фунтов, больше нет. Своими вкладами вы, крупные инвесторы, и эти банки помогли рынку достаточно долго продержаться на плаву и тем самым дали Меткафу возможность полностью разгрузить все свои запасы акций.— Теперь понятно, и, что ещё хуже, я, как последний дурак, тоже советовал моим друзьям вкладывать деньги в эту компанию.— Э-э… совершенно верно, в нашем списке есть два или три мелких инвестора из Оксфорда, — подтвердил инспектор, заглядывая в лежащую перед ним бумагу, — но не беспокойтесь, мы не будем разговаривать с ними. Вот, пожалуй, и все, зачем я вас потревожил. Мне осталось только поблагодарить вас за сотрудничество и сказать, что, возможно, мы ещё встретимся в будущем. Во всяком случае, постараемся держать вас в курсе дела и очень надеемся на аналогичные действия с вашей стороны.— Конечно, инспектор. Надеюсь, вы благополучно вернётесь в город.Полицейские допили виски и ушли.Стивен не мог точно вспомнить, случилось ли это, когда он сидел в кресле, глядя в окно на Клойстерское аббатство, или позднее, когда он уже лежал в постели, но он решил напрячь свой математический мозг и провести собственное небольшое расследование по Харви Меткафу и его друзьям-жуликам. В памяти всплыл совет его деда, который он услышал ещё совсем маленьким ребёнком, когда в очередной раз проиграл ему ежевечернюю партию в шахматы: «Стиви, не обязательно победить, главное — не проиграть». Хорошо, что семестр закончился. Стивен заснул только под утро, и уже во сне его губы прошептали: «Харви Меткаф». 5 Стивен проснулся в половине шестого утра. Он чувствовал себя так, словно только сомкнул глаза, но когда открыл их, то опять оказался во власти кошмара. Волевым усилием он заставил себя сосредоточиться и, оставив все прошлое позади, подумать, что можно предпринять в будущем. Стивен умылся, побрился, оделся, но на завтрак не пошёл. Все это время он бормотал себе под нос: «Харви Меткаф». Затем, сев на старенький велосипед, свой любимый вид транспорта в городе, где улицы с непонятной системой одностороннего движения плотно забиты многотонными грузовиками, Стивен отправился на станцию, припарковал велосипед в отведённом месте: там уже рядами стояли велосипеды, как на других станциях стоят автомобили.Он успел на поезд, отходивший в 8.17, который облюбовали те, кто ежедневно ездил на работу в Лондон. Все пассажиры в вагоне-ресторане, казалось, знали друг друга, и Стивен чувствовал себя незваным гостем на чужой вечеринке. По вагону прошёл контролёр и прокомпостировал его билет первого класса. Сидевший напротив Стивена мужчина протянул контролёру билет второго класса, даже не отложив свою «Файнэншл таймс». Контролёр пробил его билет и ворчливо заметил:— Когда закончите свой завтрак, сэр, вам придётся вернуться в вагон второго класса. Как вы знаете, вагон-ресторан для пассажиров первого класса.Глядя на проносившуюся за окном плоскую равнину Беркшира, Стивен попытался вникнуть в смысл этого замечания; его чашка с кофе, забытая, тихонько дребезжала на блюдце. Затем его мысли переключились на утренние газеты. В «Таймс» наверняка нет новостей о компании «Проспекта ойл». Похоже, это происшествие было незначительным и даже банальным событием. Ни похищений, ни поджогов, никого не убили — просто крах ещё одного сомнительного предприятия — ничего такого, что могло бы задержаться на первой полосе дольше одного дня. И он бы тоже не вспомнил об этом происшествии на следующее утро, если бы оно не касалось его самого, превратившись в его личную трагедию.На Паддингтонском вокзале Стивен пробирался сквозь человеческий муравейник, довольный, что он выбрал спокойную, размеренную жизнь университетского преподавателя, или, вернее, эта жизнь выбрала его. Он никогда не был в хороших отношениях с Лондоном — с чересчур большим и безликим городом, поэтому всегда старался брать такси из боязни заблудиться, если будет добираться автобусом или на метро. Почему англичане не нумеруют свои улицы, чтобы американцы знали, где они находятся?— В редакцию газеты «Таймс», пожалуйста, Принтинг-хаус-сквер.Таксист кивнул и уверенно повёл свой чёрный «остин» по Бейсуотер-роуд вдоль умытого дождём Гайд-парка. Крокусы у Мраморной арки на мокрой подстриженной траве выглядели мрачными и побитыми. Стивена поражали лондонские такси: он ни разу не видел на них ни одной царапины или какой другой отметины. Однажды ему сказали, что водителям не разрешается брать плату за проезд, если машина не в идеальном состоянии. «Как они отличаются от покалеченных жёлтых чудовищ Нью-Йорка!» — подумал Стивен. Таксист свернул с Парк-лейн к Гайд-парк-корнер, проехал мимо здания палаты общин и дальше по набережной Темзы. На Парламентской площади развевались флаги. Стивен напряг память, стараясь вспомнить заголовок передовой, попавшейся ему на глаза в поезде. Ах да, встреча руководителей стран Британского Содружества. Пусть мир занимается своими повседневными делами, как всегда!Стивен ещё не знал, как ему лучше приступить к выяснению подноготной Меткафа. Когда он вернётся в Гарвард, эта проблема отпадёт сама собой. Для начала он напрямую свяжется со старым другом отца — Хэнком Швальцем, который курирует отдел экономических новостей в «Геральд Америкэн». Хэнк, конечно, предоставит ему всю имеющуюся в наличии информацию. Корреспондент «Таймс» Ричард Комтон-Миллер, ведущий колонку «Хроника дня», конечно, не шёл ни в какое сравнение со Швальцем, но он был единственным английским журналистом среди знакомых Стивена. Прошлой весной он приезжал в Магдален-колледж, чтобы написать очерк о традиционной встрече первого мая в Оксфорде. Когда первого мая над горизонтом показались лучи рассветного солнца, хор на вершине башни колледжа исполнил приветствие, написанное самим Мильтоном Мильтон, Джон (1608-1676) — один из величайших поэтов Англии, автор поэм «Потерянный рай», «Обретённый рай» и др.
: Приветствуем тебя, о щедрый май, который вдохновляетВеселье, молодость, сердечные желанья! На берегу реки, протекающей под мостом Святой Магдалины, где стояли Комтон-Миллер и Стивен, несколько пар уже явно вдохновились этим призывом.Позднее Стивен был скорее смущён, чем польщён своим появлением в «Таймс» в статье Комтон-Миллера: журналисты менее скупы на слово «блестящий», чем академики. Более важные коллеги Стивена из числа профессоров не испытали удовольствия, прочитав о нём, как о самой блестящей звёздочке на небесном своде в окружении менее ярких светил.Такси подъехало ко входу и остановилось у массивной скульптуры, выполненной Генри Муром. «Таймс» и «Обсервер» занимают одно здание, но с разными входами. Вход «Таймс» выглядел более престижно. Стивен спросил у охранника, где можно найти Комтон-Миллера. Его отправили на шестой этаж, а затем в совсем небольшой, но отдельный кабинет в конце коридора.Когда Стивен приехал в редакцию, было начало одиннадцатого, но здание казалось практически пустым. Позднее Комтон-Миллер объяснил, что газетчики просыпаются не раньше часа и потом часов до трех балуют себя продолжительным ленчем. В промежуток между тремя часами и половиной девятого вечера делается вся основная работа, кроме передовицы. Около пяти вечера обычно происходит почти полная смена персонала, и свежие силы следят за появлением важных новостей на протяжении всей ночи. Особенно за событиями в Америке, потому что, если президент США сделает важное заявление днём в Вашингтоне, его сразу же напечатают в Лондоне. Иногда передовицу могут менять раз по пять за ночь, — так, для новости об убийстве президента Кеннеди, известие о котором впервые достигло Англии около семи часов вечера 22 ноября 1963 года, очистили всю первую страницу.— Спасибо, Ричард, что ты из-за меня пришёл так рано. Не знал, что ваш рабочий день начинается после обеда. Всегда почитал за обычное дело получить газету вовремя утром.— Все в порядке, — засмеялся Ричард. — Возможно, для тебя мы и выглядим кучкой бездельников, но в полночь, когда ты сладко спишь и видишь уже десятый сон, здесь все гудит. А теперь к делу. Чем я могу тебе помочь?— Я собираю материалы об одном из своих соотечественников. Его зовут Харви Меткаф. Он крупный благотворитель Гарварда, и мне хотелось бы, когда я вернусь в Америку, потешить старика, показав, что я все о нём знаю. — Стивену не хотелось врать, но странные обстоятельства вынуждали.— Подожди здесь, а я пока посмотрю, что у нас есть о нём в архиве вырезок.Оставшись один, Стивен с интересом прочитал заголовки, пришпиленные на доске Комтон-Миллера, — видимо, самых удачных его статей: «Премьер-министр дирижирует оркестром в концертном зале Ройял-Фестивал-Холл», «Мисс мира любит Тома Джонса», «Мохаммед Али: „Я снова стану чемпионом”».Через пятнадцать минут Ричард вернулся с толстой папкой в руках:— Давай, пытай счастья, Декарт Рене Декарт — французский философ, математик, физик и физиолог XVII в.
. Я вернусь через час, и пойдём выпьем кофе.Стивен кивнул с благодарной улыбкой. Ему бы проблемы Декарта!В этой папке было все, что Харви Меткаф хотел, чтобы знали о нём, а также немного из того, чего он не хотел, чтобы знали. Стивен узнал о его ежегодных поездках в Европу на Уимблдонский турнир, об успехах его лошадей в Аскоте и его погоне за картинами импрессионистов для своей частной коллекции. Уильям Хики из «Дейли экспресс» однажды сфотографировал толстенького Харви в шортах-бермудах. Снимок сопровождался заметкой, в которой говорилось, что две-три недели в году Меткаф проводит в Монте-Карло, где ходит на яхте и играет в казино. Не так уж далеко от правды. Богатство Меткафа было слишком новым, чтобы быть респектабельным. Стивен старательно записал все факты, которые, на его взгляд, относились к делу. Вернувшись, Ричард застал его за рассматриванием фотографий.Они прошли в кафетерий на том же этаже выпить по чашке кофе. Сигаретный дым, как туман, клубился вокруг кассирши за прилавком.— Слушай, Ричард, по-моему, то, что я нашёл, не совсем то, что мне надо. Похоже, Гарвард хочет разжиться у него не меньше, чем миллионом долларов. Где бы ещё посмотреть о нём?— Надо думать — в «Нью-Йорк таймс», — ответил Ричард. — Пойдём-ка навестим старину Терри Робардса.Лондонское отделение «Нью-Йорк таймс» находилось также на шестом этаже здания «Таймс» на Принтинг-хаус-сквер. Стивену вспомнилось огромное здание «Нью-Йорк таймс» на 43-й улице, и он даже задал себе вопрос, а есть ли у лондонской «Таймс» там представительство и не располагается ли оно где-нибудь в подвале.Терри Робардс оказался жилистым американцем с приклеенной улыбкой. С Терри Стивен сразу почувствовал себя непринуждённо — качество, которое Робардс приобрёл за много лет работы журналистом и которое весьма помогало ему, когда надо было копнуть поглубже.Стивен повторил свою байку о Меткафе. Терри расхохотался:— Гарварду все равно, откуда получать деньги? У этого парня в запасе легальных способов воровать деньги больше, чем у налоговой службы.— Что вы говорите? — наивно удивился Стивен.В «Нью-Йорк таймс» папка на Харви имела внушительный вид. «Взлёт Меткафа от посыльного до миллионера», как гласил один из заголовков, документировали просто великолепно. Стивен ещё многое записал. Подробности об авантюре с компанией «Шарпли и сын» очаровали его, как, впрочем, и описание сделок с оружием во время войны, и история жены Харви Арлин и их дочери Розали. В этой же статье помещалась фотография Арлин с дочерью, где Розали было всего пятнадцать лет. В двух длинных отчётах о судебных разбирательствах двадцатипятилетней давности Харви обвинялся в мошенничестве, но в тот раз его оправдали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
.— Других крупных инвесторов нет?— Сильно обожглись два или три банка, но частных лиц, кто вложил бы более десяти тысяч фунтов, больше нет. Своими вкладами вы, крупные инвесторы, и эти банки помогли рынку достаточно долго продержаться на плаву и тем самым дали Меткафу возможность полностью разгрузить все свои запасы акций.— Теперь понятно, и, что ещё хуже, я, как последний дурак, тоже советовал моим друзьям вкладывать деньги в эту компанию.— Э-э… совершенно верно, в нашем списке есть два или три мелких инвестора из Оксфорда, — подтвердил инспектор, заглядывая в лежащую перед ним бумагу, — но не беспокойтесь, мы не будем разговаривать с ними. Вот, пожалуй, и все, зачем я вас потревожил. Мне осталось только поблагодарить вас за сотрудничество и сказать, что, возможно, мы ещё встретимся в будущем. Во всяком случае, постараемся держать вас в курсе дела и очень надеемся на аналогичные действия с вашей стороны.— Конечно, инспектор. Надеюсь, вы благополучно вернётесь в город.Полицейские допили виски и ушли.Стивен не мог точно вспомнить, случилось ли это, когда он сидел в кресле, глядя в окно на Клойстерское аббатство, или позднее, когда он уже лежал в постели, но он решил напрячь свой математический мозг и провести собственное небольшое расследование по Харви Меткафу и его друзьям-жуликам. В памяти всплыл совет его деда, который он услышал ещё совсем маленьким ребёнком, когда в очередной раз проиграл ему ежевечернюю партию в шахматы: «Стиви, не обязательно победить, главное — не проиграть». Хорошо, что семестр закончился. Стивен заснул только под утро, и уже во сне его губы прошептали: «Харви Меткаф». 5 Стивен проснулся в половине шестого утра. Он чувствовал себя так, словно только сомкнул глаза, но когда открыл их, то опять оказался во власти кошмара. Волевым усилием он заставил себя сосредоточиться и, оставив все прошлое позади, подумать, что можно предпринять в будущем. Стивен умылся, побрился, оделся, но на завтрак не пошёл. Все это время он бормотал себе под нос: «Харви Меткаф». Затем, сев на старенький велосипед, свой любимый вид транспорта в городе, где улицы с непонятной системой одностороннего движения плотно забиты многотонными грузовиками, Стивен отправился на станцию, припарковал велосипед в отведённом месте: там уже рядами стояли велосипеды, как на других станциях стоят автомобили.Он успел на поезд, отходивший в 8.17, который облюбовали те, кто ежедневно ездил на работу в Лондон. Все пассажиры в вагоне-ресторане, казалось, знали друг друга, и Стивен чувствовал себя незваным гостем на чужой вечеринке. По вагону прошёл контролёр и прокомпостировал его билет первого класса. Сидевший напротив Стивена мужчина протянул контролёру билет второго класса, даже не отложив свою «Файнэншл таймс». Контролёр пробил его билет и ворчливо заметил:— Когда закончите свой завтрак, сэр, вам придётся вернуться в вагон второго класса. Как вы знаете, вагон-ресторан для пассажиров первого класса.Глядя на проносившуюся за окном плоскую равнину Беркшира, Стивен попытался вникнуть в смысл этого замечания; его чашка с кофе, забытая, тихонько дребезжала на блюдце. Затем его мысли переключились на утренние газеты. В «Таймс» наверняка нет новостей о компании «Проспекта ойл». Похоже, это происшествие было незначительным и даже банальным событием. Ни похищений, ни поджогов, никого не убили — просто крах ещё одного сомнительного предприятия — ничего такого, что могло бы задержаться на первой полосе дольше одного дня. И он бы тоже не вспомнил об этом происшествии на следующее утро, если бы оно не касалось его самого, превратившись в его личную трагедию.На Паддингтонском вокзале Стивен пробирался сквозь человеческий муравейник, довольный, что он выбрал спокойную, размеренную жизнь университетского преподавателя, или, вернее, эта жизнь выбрала его. Он никогда не был в хороших отношениях с Лондоном — с чересчур большим и безликим городом, поэтому всегда старался брать такси из боязни заблудиться, если будет добираться автобусом или на метро. Почему англичане не нумеруют свои улицы, чтобы американцы знали, где они находятся?— В редакцию газеты «Таймс», пожалуйста, Принтинг-хаус-сквер.Таксист кивнул и уверенно повёл свой чёрный «остин» по Бейсуотер-роуд вдоль умытого дождём Гайд-парка. Крокусы у Мраморной арки на мокрой подстриженной траве выглядели мрачными и побитыми. Стивена поражали лондонские такси: он ни разу не видел на них ни одной царапины или какой другой отметины. Однажды ему сказали, что водителям не разрешается брать плату за проезд, если машина не в идеальном состоянии. «Как они отличаются от покалеченных жёлтых чудовищ Нью-Йорка!» — подумал Стивен. Таксист свернул с Парк-лейн к Гайд-парк-корнер, проехал мимо здания палаты общин и дальше по набережной Темзы. На Парламентской площади развевались флаги. Стивен напряг память, стараясь вспомнить заголовок передовой, попавшейся ему на глаза в поезде. Ах да, встреча руководителей стран Британского Содружества. Пусть мир занимается своими повседневными делами, как всегда!Стивен ещё не знал, как ему лучше приступить к выяснению подноготной Меткафа. Когда он вернётся в Гарвард, эта проблема отпадёт сама собой. Для начала он напрямую свяжется со старым другом отца — Хэнком Швальцем, который курирует отдел экономических новостей в «Геральд Америкэн». Хэнк, конечно, предоставит ему всю имеющуюся в наличии информацию. Корреспондент «Таймс» Ричард Комтон-Миллер, ведущий колонку «Хроника дня», конечно, не шёл ни в какое сравнение со Швальцем, но он был единственным английским журналистом среди знакомых Стивена. Прошлой весной он приезжал в Магдален-колледж, чтобы написать очерк о традиционной встрече первого мая в Оксфорде. Когда первого мая над горизонтом показались лучи рассветного солнца, хор на вершине башни колледжа исполнил приветствие, написанное самим Мильтоном Мильтон, Джон (1608-1676) — один из величайших поэтов Англии, автор поэм «Потерянный рай», «Обретённый рай» и др.
: Приветствуем тебя, о щедрый май, который вдохновляетВеселье, молодость, сердечные желанья! На берегу реки, протекающей под мостом Святой Магдалины, где стояли Комтон-Миллер и Стивен, несколько пар уже явно вдохновились этим призывом.Позднее Стивен был скорее смущён, чем польщён своим появлением в «Таймс» в статье Комтон-Миллера: журналисты менее скупы на слово «блестящий», чем академики. Более важные коллеги Стивена из числа профессоров не испытали удовольствия, прочитав о нём, как о самой блестящей звёздочке на небесном своде в окружении менее ярких светил.Такси подъехало ко входу и остановилось у массивной скульптуры, выполненной Генри Муром. «Таймс» и «Обсервер» занимают одно здание, но с разными входами. Вход «Таймс» выглядел более престижно. Стивен спросил у охранника, где можно найти Комтон-Миллера. Его отправили на шестой этаж, а затем в совсем небольшой, но отдельный кабинет в конце коридора.Когда Стивен приехал в редакцию, было начало одиннадцатого, но здание казалось практически пустым. Позднее Комтон-Миллер объяснил, что газетчики просыпаются не раньше часа и потом часов до трех балуют себя продолжительным ленчем. В промежуток между тремя часами и половиной девятого вечера делается вся основная работа, кроме передовицы. Около пяти вечера обычно происходит почти полная смена персонала, и свежие силы следят за появлением важных новостей на протяжении всей ночи. Особенно за событиями в Америке, потому что, если президент США сделает важное заявление днём в Вашингтоне, его сразу же напечатают в Лондоне. Иногда передовицу могут менять раз по пять за ночь, — так, для новости об убийстве президента Кеннеди, известие о котором впервые достигло Англии около семи часов вечера 22 ноября 1963 года, очистили всю первую страницу.— Спасибо, Ричард, что ты из-за меня пришёл так рано. Не знал, что ваш рабочий день начинается после обеда. Всегда почитал за обычное дело получить газету вовремя утром.— Все в порядке, — засмеялся Ричард. — Возможно, для тебя мы и выглядим кучкой бездельников, но в полночь, когда ты сладко спишь и видишь уже десятый сон, здесь все гудит. А теперь к делу. Чем я могу тебе помочь?— Я собираю материалы об одном из своих соотечественников. Его зовут Харви Меткаф. Он крупный благотворитель Гарварда, и мне хотелось бы, когда я вернусь в Америку, потешить старика, показав, что я все о нём знаю. — Стивену не хотелось врать, но странные обстоятельства вынуждали.— Подожди здесь, а я пока посмотрю, что у нас есть о нём в архиве вырезок.Оставшись один, Стивен с интересом прочитал заголовки, пришпиленные на доске Комтон-Миллера, — видимо, самых удачных его статей: «Премьер-министр дирижирует оркестром в концертном зале Ройял-Фестивал-Холл», «Мисс мира любит Тома Джонса», «Мохаммед Али: „Я снова стану чемпионом”».Через пятнадцать минут Ричард вернулся с толстой папкой в руках:— Давай, пытай счастья, Декарт Рене Декарт — французский философ, математик, физик и физиолог XVII в.
. Я вернусь через час, и пойдём выпьем кофе.Стивен кивнул с благодарной улыбкой. Ему бы проблемы Декарта!В этой папке было все, что Харви Меткаф хотел, чтобы знали о нём, а также немного из того, чего он не хотел, чтобы знали. Стивен узнал о его ежегодных поездках в Европу на Уимблдонский турнир, об успехах его лошадей в Аскоте и его погоне за картинами импрессионистов для своей частной коллекции. Уильям Хики из «Дейли экспресс» однажды сфотографировал толстенького Харви в шортах-бермудах. Снимок сопровождался заметкой, в которой говорилось, что две-три недели в году Меткаф проводит в Монте-Карло, где ходит на яхте и играет в казино. Не так уж далеко от правды. Богатство Меткафа было слишком новым, чтобы быть респектабельным. Стивен старательно записал все факты, которые, на его взгляд, относились к делу. Вернувшись, Ричард застал его за рассматриванием фотографий.Они прошли в кафетерий на том же этаже выпить по чашке кофе. Сигаретный дым, как туман, клубился вокруг кассирши за прилавком.— Слушай, Ричард, по-моему, то, что я нашёл, не совсем то, что мне надо. Похоже, Гарвард хочет разжиться у него не меньше, чем миллионом долларов. Где бы ещё посмотреть о нём?— Надо думать — в «Нью-Йорк таймс», — ответил Ричард. — Пойдём-ка навестим старину Терри Робардса.Лондонское отделение «Нью-Йорк таймс» находилось также на шестом этаже здания «Таймс» на Принтинг-хаус-сквер. Стивену вспомнилось огромное здание «Нью-Йорк таймс» на 43-й улице, и он даже задал себе вопрос, а есть ли у лондонской «Таймс» там представительство и не располагается ли оно где-нибудь в подвале.Терри Робардс оказался жилистым американцем с приклеенной улыбкой. С Терри Стивен сразу почувствовал себя непринуждённо — качество, которое Робардс приобрёл за много лет работы журналистом и которое весьма помогало ему, когда надо было копнуть поглубже.Стивен повторил свою байку о Меткафе. Терри расхохотался:— Гарварду все равно, откуда получать деньги? У этого парня в запасе легальных способов воровать деньги больше, чем у налоговой службы.— Что вы говорите? — наивно удивился Стивен.В «Нью-Йорк таймс» папка на Харви имела внушительный вид. «Взлёт Меткафа от посыльного до миллионера», как гласил один из заголовков, документировали просто великолепно. Стивен ещё многое записал. Подробности об авантюре с компанией «Шарпли и сын» очаровали его, как, впрочем, и описание сделок с оружием во время войны, и история жены Харви Арлин и их дочери Розали. В этой же статье помещалась фотография Арлин с дочерью, где Розали было всего пятнадцать лет. В двух длинных отчётах о судебных разбирательствах двадцатипятилетней давности Харви обвинялся в мошенничестве, но в тот раз его оправдали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27