Это была своего рода месть мужу, поскольку Элен считала, что именно Роб виноват в том, что они расстались. Ей было совершенно наплевать, что он оставался единственной страдающей стороной. Он один был обвинен во всем, его имя было обесчещено, его карьера была разрушена, Элен же не потеряла ничего.– Пап, – начал объяснять Зак своим всегдашним нахальным тоном, – не могу же я просто так взять и вытащить «спасательный жилет». Крошка решит, что я заранее спланировал затащить ее в койку. Все будут выглядеть, как в стране дураков.Спасательный жилет? Господи, так вот как сейчас парни называют презерватив. Подходяще, но ощущение оставляет какое-то угнетающее.– Все зависит от того, как ты это обставишь. Объясни, что ты прежде всего заботишься о ней и хочешь защитить ее.Вновь последовало продолжительное молчание и затем:– Потрясное объяснение. Совершенно потрясное! Спасибо, пап. Теперь я знаю, как мне действовать. Ну, пока.– Передай трубку матери, Зак. Я позвоню тебе на следующей неделе. – Роб подождал, пока Элен взяла трубку, и заявил: – Я хочу, чтобы это лето Зак провел со мной здесь, на Гавайях. И чтобы никакого бреда по поводу каких-то вечеринок или спортивных лагерей. Слышишь? Я хочу, чтобы он ко мне приехал. Все!Элен неохотно согласилась, и он положил трубку. Роб продолжал сидеть на диване, чувствуя себя не в силах подняться и пойти на кухню. Настроение у него было испорчено.Полутемная комната освещалась сейчас только лампой от аквариума. Там медленно и бесшумно плавали кругами красивые тропические рыбки, чья радужная окраска напоминала утреннюю зарю на Гавайях. Роб вдруг понял, что его жизнь очень похожа на этот аквариум: то же бесконечное, бесцельное кружение.– Вот черт! Возьми себя в руки, старик. – Он вскочил на ноги и резкими шагами направился на террасу, выходящую на Сансет-Бич. – Тебе абсолютно не на что жаловаться.В общем, это была правда. Его частное детективное агентство процветало, принося ему огромный доход практически без его участия; его еженедельная колонка «Разоблачения» сделала его местной знаменитостью. Он добился не так уж мало для парня с задворок Галвестона, приехавшего на Гавайи ни с чем почти двадцать лет назад.Роб стоял, вглядываясь в морскую даль и прислушиваясь к глухому зову океана. Полная луна плыла по безоблачному небу, проливая серебристый свет на волны. Туземцы считали, что это духи предков превращаются в шквалистый северный ветер и гонят на берег устрашающе огромные волны. Подобно армии подводных чудовищ, они выходят из моря одно за другим, одно за другим.Океан оказывал на него гипнотическое действие. Казалось, что сам он, Роб Тагетт, является действующим лицом какого-то магического ритуала. На заре сюда придут серфингисты и сказочная красота ночи исчезнет. Но сейчас Роб позволил морю околдовать себя. Мысли его вместе с волнами то становились ясными и прозрачными, то, ускользая, превращались в ничто.Он вспомнил ссору с Даной Гамильтон за ленчем. Черт! Чего, собственно, он ожидал? Она старательно избегала ее все это время. Почему он вдруг решил, что она захочет пойти вместе с ним на концерт? Почему он не пригласил какую-нибудь другую женщину?С тех пор как он был обвинен в изнасиловании, он не доверял ни одной женщине и вряд ли поверит им когда-нибудь вновь. Он всегда с подсознательным страхом ожидал крушения своей карьеры и брака, и его опасения подтвердились. Голословные обвинения лишили его всего.С тех пор он был убежден, что все женщины вероломные лгуньи. Чтобы обезопасить себя от их коварства и чар, Роб предпочитал назначать свидания красоткам, у которых морали было не больше, чем у уличной кошки, или же, наоборот, – правильным, которые никогда не лгут. Проблема была лишь в том, что правильные, как Гвен Сихида например, слишком быстро надоедали. Ему казалось, что Дана не такая, как другие, вообще не такая, но у него никогда не было возможности проверить это.Безусловно, написанная им статья отнюдь не способствовала тому, чтобы завоевать расположение Даны. Он не переживал по этому поводу. Он должен был написать именно так. Слишком часто справедливость и правосудие оказывались на стороне мерзавцев. Извращенец Тенаки вышел на свободу. Пусть дело провалила окружная прокуратура, а не Дана, но суть была не в этом.– Хватит, – произнес он вслух. – Забудь ее.Он презирал женщин. Свое отношение к ним Роб пытался замаскировать остротами, которые, кроме чувства горечи, ничего ему не приносили. Он все-таки надеялся, что пройдет время, и та роковая ночь останется далеким воспоминанием, но увы. Скорее наоборот, с каждым днем он ненавидел себя и весь мир все больше и не понимал, почему так происходит.Зазвонил телефон, и Роб бросился к трубке, надеясь, что это вновь Зак.– Гарт? Вот так сюрприз!К Гарту он испытывал огромное уважение, и сейчас, услышав его голос, Роб почувствовал жгучий стыд. Его друг никогда не жалел себя и не позволял себе озлобляться, хотя имел для этого все основания. Он же делал и то и другое ежечасно.– Что случилось, Гарт?– У меня есть клиент, которому нужна помощь, и немедленно. Что ты сейчас делаешь?– Ничего. Пусть едет ко мне.– Прекрасно. Подожди минуту. – Роб слышал, как Гарт продиктовал своему клиенту его адрес. Роб взглянул на часы. Почти одиннадцать. Почему нельзя было подождать до утра? В трубке на несколько секунд воцарилось молчание, и он понял, что парень уходит из эффектного дома Гарта.Однажды Роб был на вечеринке в этом самом доме. Собрались почему-то одни адвокаты. Он сразу понял, что общаться один на один с Гартом – одно, но если рядом с ним оказывается сразу больше двух адвокатов одновременно, то это совсем другое. Съезд профессионалов. Жуткая тоска. С этой вечеринки он уехал первый. Дом Гарта ему нравился, но от его сумасшедшего попугая, который имел привычку плеваться птичьим кормом и постоянно грозился тебя прикончить, он был не в восторге.– Роб, для меня это очень важно, – продолжил Гарт, видимо, дождавшись ухода своего гостя. – Я но думаю, что мой клиент может себе позволить нанять тебя, но я готов заплатить любые деньги, чтобы выяснить, в чем тут дело. Пусть это останется между нами.– Хорошо. О чем речь?– О шантаже. – Гарт на секунду замолчал. – Может быть, ты столкнешься и еще с чем-нибудь. Я хочу, чтобы ты это выяснил до конца.– Ты получишь все, что тебе нужно. Роб повесил трубку, затем почесал затылок. Черт, Гарт забыл назвать имя клиента. Он снял трубку, чтобы перезвонить, но потом махнул рукой. Какой смысл? Через полчаса он сам все узнает.Роб направился в душ. По дороге в ванную он задержался у холодильника. В животе у него заурчало. Проклятье, у него в доме совсем нет продуктов!Роб редко ел дома, не находя в этом ничего привлекательного. Осмотрев пустой холодильник, он в сердцах с грохотом захлопнул дверцу. Ему пришлось довольствоваться пригоршней мюсли, которые он прихватил из глубокой миски, стоявшей на кухонном столе. Кисло-сладкий сушеный чернослив, разного вида орехи и тертые лимонные корочки немного притупили чувство голода.Вообще-то он собирался в «Кокосовый Вилли», чтобы встретиться там с одним из своих людей, добывающих для него информацию. Там же Роб рассчитывал и поужинать.Он принял душ и высушил волосы полотенцем. Взглянув в зеркало на свое отражение, он решил, что уже давно следовало бы постричься. Итак, на завтра у него было два неотложных дела: зайти в супермаркет за продуктами и сходить в парикмахерскую. Он провел рукой по подбородку, покрытому щетиной, но решил не бриться – и так сойдет.Затем он надел довольно чистые, но весьма обтрепанные и линялые джинсы, а в сушилке, в куче белья, которое он забыл отнести в шкаф, отыскал чистую рубашку. Рубашка выглядела как гофрированная бумага. Вероятно, он вновь установил в стиральной машине программу со слишком высокой температурой. Впрочем, наплевать.Раздался звонок в дверь. Роб включил свет на террасе, щелкнул замком и так и застыл в позе деревянного индейца с сигарой в зубах, которого ставят у табачных лавочек. Постояв секунду в оцепенении, он произнес:– Черт побери!– Привет, – сказала Дана низким, неуверенным голосом.– Тебя прислал Гарт? – спросил Роб, все еще надеясь, что она пришла просто так.Дана кивнула, и он отступил на шаг, давая ей возможность пройти в дом, отчаянно жалея, что так и не побрился. Он привык видеть ее в строгом черном платье, похожей на мать-настоятельницу, но сегодня она пришла в облегающем голубом вечернем туалете. Не было и ее ужасных больших очков; сегодня ее глаза сияли роскошным зеленым блеском, но, к сожалению, были дьявольски серьезны.Гарт говорил, что у нее неприятности. Роб и не предполагал, что у Даны Гамильтон могут быть неприятности. Шантаж! Это ж надо! По какому поводу? Частные разговоры по служебному телефону? А то еще лучше – уклонение от уплаты налогов. Хорош он будет, если налоговая полиция села ей на ее очаровательный хвостик, пообещав осведомителю вознаграждение за ценную информацию.– Гарт все объяснил?– Нет, почти ничего.– В таком случае сразу хочу поставить тебе несколько условий.– Не будь такой занудой, Дана. – Он отмахнулся и сразу же пожалел о своих словах. Черт, ну почему ему не удается обуздать свой дурной нрав? – Я так понимаю, раз ты решилась обратиться ко мне, человеку, Которого ты не жалуешь, то у тебя действительно серьезные проблемы. Какие еще условия ты можешь мне ставить?Дана, вскинув голову, посмотрела на него и, смутившись, уставилась в землю.– Гарт сказал, что ты лучший в своем деле. Я ему доверяю, иначе меня бы здесь не было. Я хочу нанять детектива.– А я еще не решил, буду ли работать на тебя. – Он облокотился плечом о дверной косяк. – Мне не нравится, когда со мной обращаются как с дерьмом. Сегодня днем ты просто смешала меня с грязью.На террасе воцарилась тишина, и только звуки прибоя, разбивающегося о камни, и шелест пальм нарушали ее. Ночь была напоена ароматом тропических цветов, которые росли вокруг террасы, закрывая дом от соседей.– Я… извини, я была груба с тобой сегодня за ленчем.Роб в душе порадовался своей маленькой победе, но потом понял, что радоваться нечему. Она извинилась лишь потому, что у нее не было выбора. Он действительно был ей нужен. В этот самый момент у него в животе предательски заурчало.Роб подхватил Дану под руку и потянул за собой к дверям.– Я голоден. Поехали к «Кокосовому Вилли», там и поговорим. Кроме того, через час у меня там назначена встреча.
Дана, застыв от напряжения, вжалась в кресло и вцепилась руками в сиденье, когда Роб, заложив крутой вираж, выехал на ночное шоссе и понесся по нему с сумасшедшей скоростью. Она испытывала подобное кошмарное ощущение только однажды, когда каталась на «американских горках». Если бы она не нуждалась в услугах Роба, она бы пожелала ему провалиться сквозь землю. Неужели она действительно обратилась за помощью к Робу Тагетту? К этому типу, совершенно непохожему на детектива в своих грязных оборванных джинсах и рубашке с короткими рукавами, которая была ему мала. Несомненно, это наказание за то, что она двадцать лет назад заключила сделку с дьяволом. Да и как можно довериться человеку, который однажды чуть не разрушил твою карьеру? Должно быть, она сошла с ума, обратившись к нему. У Даны было предчувствие, что она сильно пожалеет, последовав совету Гарта.Вскоре Роб свернул на дорогу, ведущую в поселок Кахуку, где был расположен старый сахарный завод. Деревянные дома, крытые ржавой жестью, овощные ларьки с написанными от руки ценами, обшитые досками склады свидетельствовали о том, что двадцатый век каким-то странным образом миновал Кахуку, где отовсюду проглядывали следы эпохи колонизации.Они завернули к придорожной таверне. «Туристы никогда не останавливаются около соломенных хижин, подобных „Кокосовому Вилли“, – подумала Дана. Таверна стояла у самого берега океана, но, кроме местных жителей, сюда никто не заглядывал. Разбитые автомобили на стоянке и кое-как сколоченный деревянный туалет на улице отпугивали даже самых смелых туристов. А только такие и отваживались забредать так далеко по северному побережью.Ландшафт украшали старые шины, проросшие сорняками, и старые пальмы, сумрачно вырисовывающиеся на фоне ночного неба. Довольно громкое шуршание говорило о том, что где-то в сухой пальмовой коре, повисшей вокруг ствола в виде невообразимой пышной юбки, уютно устроилась крыса. По едва различимой тропинке, огибавшей огромный судовой двигатель, давно уже поржавевший и увитый тропическим плющом, они прошли к дверям заведения под названием «Кокосовый Вилли».Освещение внутри соответствовало внешнему виду забегаловки. Зажженные свечи, стоявшие в бутылках из-под местного пива «Примо». Оплавленный воск свисал с них в виде пышных юбок. У Даны защекотало в носу от запаха плесени и пива, смешанного с табачным дымом. Вилли встал за стойку еще во времена войны, но вряд ли он когда-нибудь с тех пор подметал полы и протирал деревянные столы. Единственным плюсом таверны было ее местонахождение – она располагалась в тихой бухточке, где волны лениво перекатывались по белому песку.Задняя стенка представляла собой широкую и плоскую связку бамбука, отодвинутую на время в сторону, чтобы посетители могли выходить на берег и устраиваться за столиками снаружи. Неоновая реклама «Примо» над баром постоянно мигала, угрожая погаснуть в любую секунду. Вилли, грузный, похожий на бегемота, хозяин заведения, он же бармен, считавший себя, как и все гавайцы, потомком короля Камехамеха, приветствовал Роба как родного брата.– Два «С.Н.П.», – бросил Роб, – и четыре порции саймина.– Мне не надо саймина, – быстро проговорила Дана, вспоминая о роскошной телятине Гарта. Саймин был самым популярным блюдом на острове и чем-то напоминал лапшу, подаваемую в «Макдоналдсе». Дана отнюдь не была поклонницей подобных «изысков».– Это все для меня. – Он похлопал себя по животу, плоскому и твердому, как канзасская прерия. – Я еще расту. Мы сядем снаружи, Вилли. – Он указал бармену на свободный столик на берегу.Дана позволила Робу взять себя под руку. Помещение было забито местными хулиганами, а вышибалы в этом заведении не полагалось. Кто знает, может, половину этих бродяг именно она привлекала к судебной ответственности. Это весьма некстати. Да и вообще приличным женщинам не следовало появляться в подобных местах. Но на этот раз Дана беспокоилась напрасно. Она находилась здесь с Робом, а он явно был здесь своим.– Что такое «С.Н.П.»? – поинтересовалась она, когда они устроились за столиком в нескольких футах от прибоя. Свеча в бутылке угасала, ее слабый фитиль корчился в агонии, а дым тонкой струйкой устремлялся в ночное небо.– «С.Н.П.» – «секс на пляже». – Он игриво подмигнул ей, поведя глазами в сторону моря. – Околе-хао…– Ах, самогон, – резко прервала его Дана, чтобы продемонстрировать, что она понимает, что к чему. – Тот.самый, из корней кустарника ти. Это зелье свалит с ног слона.Роб засиял своей чарующей улыбкой, а в его голубых глазах заплясали озорные огоньки.– Отлично! Люблю, когда ты показываешь свой строптивый характер.Официантка, крепкого сложения девица, чем-то напоминающая гориллу, с грохотом поставила выпивку на стол и улыбнулась Робу.– До дна! – сказал Роб и опрокинул содержимое стакана в рот.Дана приподняла свой стакан. Напиток имел отвратительный запах. Она не понимала, как это вообще можно пить?– Давай поговорим о деле.– Конечно. – Роб откинулся в кресле. Рубашка жалобно затрещала, обтягивая его могучий, мускулистый торс.– Итак?– Ты согласен работать на меня? – уточнила Дана. Ее вновь охватили сомнения. Все-таки в первую очередь она видела в Тагетте журналиста.Он внимательно изучал ее в течение нескольких секунд, скрестив руки на широкой груди.– Если цена будет подходящей, то – да.Дана заколебалась, зная, как ограничены ее финансовые возможности. Да и Ванесса была богатой только на бумаге.– Ну и каков же твой гонорар?– Денег у меня и без твоих хватает. Я возьмусь за работу, если ты пообещаешь мне, что забудешь о статье.– Какой статье?– Перестань прикидываться. Ты прекрасно знаешь, о чем речь. О той, что я написал о деле Тенаки. Тебе, помнится, в ней изрядно досталось.– Ах, эту, – кивнула она. – Да я ее и не читала.– Хорошо, тогда забудь все, что ты обо мне слышала.– Почему ты думаешь, что о тебе что-то слышала?– Я не думаю, я знаю. Ты не хочешь встречаться со мной, потому что до тебя дошли слухи, будто я изнасиловал женщину. Кроме того, ты все-таки злишься на меня, и здорово, из-за статьи.Она продолжала сидеть с отсутствующим видом, но ей плохо удавалось сохранять его. Роб был прав: до нее доходили разные слухи, и они заставляли ее относиться к нему с недоверием. В отношении статьи он тоже был прав. Ей самой было интересно, долго ли еще она будет помнить свои унижения и сможет ли когда-нибудь простить его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Дана, застыв от напряжения, вжалась в кресло и вцепилась руками в сиденье, когда Роб, заложив крутой вираж, выехал на ночное шоссе и понесся по нему с сумасшедшей скоростью. Она испытывала подобное кошмарное ощущение только однажды, когда каталась на «американских горках». Если бы она не нуждалась в услугах Роба, она бы пожелала ему провалиться сквозь землю. Неужели она действительно обратилась за помощью к Робу Тагетту? К этому типу, совершенно непохожему на детектива в своих грязных оборванных джинсах и рубашке с короткими рукавами, которая была ему мала. Несомненно, это наказание за то, что она двадцать лет назад заключила сделку с дьяволом. Да и как можно довериться человеку, который однажды чуть не разрушил твою карьеру? Должно быть, она сошла с ума, обратившись к нему. У Даны было предчувствие, что она сильно пожалеет, последовав совету Гарта.Вскоре Роб свернул на дорогу, ведущую в поселок Кахуку, где был расположен старый сахарный завод. Деревянные дома, крытые ржавой жестью, овощные ларьки с написанными от руки ценами, обшитые досками склады свидетельствовали о том, что двадцатый век каким-то странным образом миновал Кахуку, где отовсюду проглядывали следы эпохи колонизации.Они завернули к придорожной таверне. «Туристы никогда не останавливаются около соломенных хижин, подобных „Кокосовому Вилли“, – подумала Дана. Таверна стояла у самого берега океана, но, кроме местных жителей, сюда никто не заглядывал. Разбитые автомобили на стоянке и кое-как сколоченный деревянный туалет на улице отпугивали даже самых смелых туристов. А только такие и отваживались забредать так далеко по северному побережью.Ландшафт украшали старые шины, проросшие сорняками, и старые пальмы, сумрачно вырисовывающиеся на фоне ночного неба. Довольно громкое шуршание говорило о том, что где-то в сухой пальмовой коре, повисшей вокруг ствола в виде невообразимой пышной юбки, уютно устроилась крыса. По едва различимой тропинке, огибавшей огромный судовой двигатель, давно уже поржавевший и увитый тропическим плющом, они прошли к дверям заведения под названием «Кокосовый Вилли».Освещение внутри соответствовало внешнему виду забегаловки. Зажженные свечи, стоявшие в бутылках из-под местного пива «Примо». Оплавленный воск свисал с них в виде пышных юбок. У Даны защекотало в носу от запаха плесени и пива, смешанного с табачным дымом. Вилли встал за стойку еще во времена войны, но вряд ли он когда-нибудь с тех пор подметал полы и протирал деревянные столы. Единственным плюсом таверны было ее местонахождение – она располагалась в тихой бухточке, где волны лениво перекатывались по белому песку.Задняя стенка представляла собой широкую и плоскую связку бамбука, отодвинутую на время в сторону, чтобы посетители могли выходить на берег и устраиваться за столиками снаружи. Неоновая реклама «Примо» над баром постоянно мигала, угрожая погаснуть в любую секунду. Вилли, грузный, похожий на бегемота, хозяин заведения, он же бармен, считавший себя, как и все гавайцы, потомком короля Камехамеха, приветствовал Роба как родного брата.– Два «С.Н.П.», – бросил Роб, – и четыре порции саймина.– Мне не надо саймина, – быстро проговорила Дана, вспоминая о роскошной телятине Гарта. Саймин был самым популярным блюдом на острове и чем-то напоминал лапшу, подаваемую в «Макдоналдсе». Дана отнюдь не была поклонницей подобных «изысков».– Это все для меня. – Он похлопал себя по животу, плоскому и твердому, как канзасская прерия. – Я еще расту. Мы сядем снаружи, Вилли. – Он указал бармену на свободный столик на берегу.Дана позволила Робу взять себя под руку. Помещение было забито местными хулиганами, а вышибалы в этом заведении не полагалось. Кто знает, может, половину этих бродяг именно она привлекала к судебной ответственности. Это весьма некстати. Да и вообще приличным женщинам не следовало появляться в подобных местах. Но на этот раз Дана беспокоилась напрасно. Она находилась здесь с Робом, а он явно был здесь своим.– Что такое «С.Н.П.»? – поинтересовалась она, когда они устроились за столиком в нескольких футах от прибоя. Свеча в бутылке угасала, ее слабый фитиль корчился в агонии, а дым тонкой струйкой устремлялся в ночное небо.– «С.Н.П.» – «секс на пляже». – Он игриво подмигнул ей, поведя глазами в сторону моря. – Околе-хао…– Ах, самогон, – резко прервала его Дана, чтобы продемонстрировать, что она понимает, что к чему. – Тот.самый, из корней кустарника ти. Это зелье свалит с ног слона.Роб засиял своей чарующей улыбкой, а в его голубых глазах заплясали озорные огоньки.– Отлично! Люблю, когда ты показываешь свой строптивый характер.Официантка, крепкого сложения девица, чем-то напоминающая гориллу, с грохотом поставила выпивку на стол и улыбнулась Робу.– До дна! – сказал Роб и опрокинул содержимое стакана в рот.Дана приподняла свой стакан. Напиток имел отвратительный запах. Она не понимала, как это вообще можно пить?– Давай поговорим о деле.– Конечно. – Роб откинулся в кресле. Рубашка жалобно затрещала, обтягивая его могучий, мускулистый торс.– Итак?– Ты согласен работать на меня? – уточнила Дана. Ее вновь охватили сомнения. Все-таки в первую очередь она видела в Тагетте журналиста.Он внимательно изучал ее в течение нескольких секунд, скрестив руки на широкой груди.– Если цена будет подходящей, то – да.Дана заколебалась, зная, как ограничены ее финансовые возможности. Да и Ванесса была богатой только на бумаге.– Ну и каков же твой гонорар?– Денег у меня и без твоих хватает. Я возьмусь за работу, если ты пообещаешь мне, что забудешь о статье.– Какой статье?– Перестань прикидываться. Ты прекрасно знаешь, о чем речь. О той, что я написал о деле Тенаки. Тебе, помнится, в ней изрядно досталось.– Ах, эту, – кивнула она. – Да я ее и не читала.– Хорошо, тогда забудь все, что ты обо мне слышала.– Почему ты думаешь, что о тебе что-то слышала?– Я не думаю, я знаю. Ты не хочешь встречаться со мной, потому что до тебя дошли слухи, будто я изнасиловал женщину. Кроме того, ты все-таки злишься на меня, и здорово, из-за статьи.Она продолжала сидеть с отсутствующим видом, но ей плохо удавалось сохранять его. Роб был прав: до нее доходили разные слухи, и они заставляли ее относиться к нему с недоверием. В отношении статьи он тоже был прав. Ей самой было интересно, долго ли еще она будет помнить свои унижения и сможет ли когда-нибудь простить его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40