– У меня для тебя есть хорошая новость: окружной прокурор отложил твой арест. Видимо, у него возникли какие-то сомнения. Насколько я знаю, за тобой придут в понедельник. Пока.Роб попрощался и выключил телефон. Неожиданное известие его озадачило. Окружная прокуратура берется вести следствие не по каждому делу. Если уж прокурор берет под свой личный контроль какое-нибудь уголовное дело, то это означает, что в ходе следствия были тщательно отработаны и проверены все версии и что защита не сможет доказать невиновность подозреваемого.Отсрочка его ареста вызвана, вероятно, тем, что кто-то из свиты прокурора усомнился в надежности сфабрикованных доказательств.Роб понимал, что будет нелегко опровергнуть слова так называемых свидетелей, которых подкупил Большой Папа. Однако сейчас его занимал другой вопрос: какими еще уликами, кроме показаний свидетелей, располагает следствие? 30 Панихида по Лиллиан Харли проводилась не в церкви, а в цветущем парке Общества защиты природы Гавайев. Дана сразу же по достоинству оценила замысел организаторов поминальной службы. Место было выбрано удачно. Ведь Лиллиан работала в обществе в течение многих лет, самоотверженно и увлеченно.Дана пробиралась между присутствующими, высматривая Фрэн Мартин. Выбравшись из толпы, она увидела в отдалении небольшую группу людей, которые стояли в тени большого дерева, спасаясь от палящих лучей солнца. Она направилась туда, однако и среди них дочери Лиллиан не оказалось. Может, это и к лучшему. Сегодня Дана была на взводе, и встреча с Фрэн могла закончиться скандалом.От группы отделился доктор Уинстон и пошел ей навстречу.– Дана, мы просим вас произнести несколько слов о Лиллиан. Сейчас выступит глава общества, а вы следом, хорошо?Его просьба застала Дану врасплох. Она не подготовила никакой речи и пришла сюда просто попрощаться с прахом Лиллиан. Кроме того, она боялась, что не сумеет сдержать слез, которые были готовы брызнуть из ее глаз хоть сейчас. И много ли скажешь, рыдая?– А разве дочь Лиллиан не собирается…– Нет. Она распорядилась насчет кремации тела и сразу же куда-то уехала, даже не позаботившись о похоронах матери. Вы самая близкая подруга Лиллиан и знаете ее лучше других. Надеюсь, вы не откажете нам?Дана поправила висевшую у нее на руке траурную цветочную гирлянду, которую она принесла, чтобы почтить память Лиллиан, и, не дрогнув, ответила:– Безусловно.Вскоре к подножию статуи короля Камехамеха, которая была уменьшенной копией того гигантского памятника, что стоял напротив здания муниципального суда, вышел президент общества.Он начал свою речь с того, что объявил о грустном поводе, который их всех здесь собрал. Затем сказал о том, что Лиллиан Харли была одной из основательниц Общества защиты природы Гавайев.– Сразу же после войны, – говорил он, – Лиллиан забила тревогу, осознав одной из первых, что тропическим лесам Гавайев с их уникальной флорой грозит полное уничтожение. Наше общество взяло на себя задачу спасти их от исчезновения с лица земли. В эту минуту я с гордостью говорю, что дикая природа благословенных, райских островов дойдет до наших потомков в первозданном виде, и в этом немалая заслуга Лиллиан Харли. Почтим же ее память.С этими словами он повесил трехметровую гирлянду из белых орхидей редчайшей красоты и темно-красных цветков трахелиума на распростертую длань Камехамеха. Каждый год в июне жители Гавайев отмечали день рождения короля и, воздавая должное мудрому правителю, увешивали его величественные статуи цветочными гирляндами. Подобным образом чествовали и отдавали последнюю дань людям, которые радели о сохранении гавайской культуры и природных богатств островов.– Перед тем как помолиться за упокой души почившей Лиллиан Харли, послушаем ее близкую подругу Дану Гамильтон, которая просила предоставить ей слово.«Ничего я не просила», – подумала Дана, выходя вперед. От духоты и волнения ее лоб покрылся испариной. Она бы с большим удовольствием оставила при себе свои глубоко личные воспоминания о Лиллиан, но отказаться от слова не могла.Она шла к статуе, внимательно следя за тем, чтобы не наступить на концы цветочной гирлянды, которую несла в руках, и старалась собраться с мыслями. Обежав взглядом лица собравшихся, Дана смутилась еще больше. Она скользнула глазами поверх их голов и заметила в дальнем конце парка фигуру мужчины, стоявшего в тени деревьев.Роб? Нет, вероятно, она ошиблась. Солнце, повисшее низко над горизонтом, светило ей в глаза, мешая рассмотреть этого человека. Она прищурилась, но неизвестный, словно почувствовав на себе ее взгляд, спрятался поглубже в тень. «Роб не мог прийти сюда; ты слишком много о нем думаешь, вот и разыгралось воображение», – убеждала она себя.Новость, которую сообщил Гэс, вывела ее из душевного равновесия. Роб, конечно же, предатель, негодяй высшей пробы, но даже он не заслуживает, чтобы его упекли за решетку по ложному обвинению. Кроме того, она была перед ним в долгу. Дана решила ему помочь и таким образом расплатиться с ним за работу, которую он выполнил для нее.Внезапно она поняла, или скорее почувствовала, что знает, какие прощальные слова надо произнести.– Лиллиан… – начала она. Она не задумывалась над словами, а говорила то, что ей подсказывало сердце. – Лиллиан, в эту минуту мы собрались здесь, чтобы почтить твою память. Я знаю, ты всегда мечтала о внуках. К сожалению, при жизни тебе не довелось их понянчить, однако многие дети будут с благодарностью вспоминать тебя. Тебе удалось спасти от уничтожения зеленый мир нашего прекрасного края.Она встала на цыпочки и повесила на статую гирлянду из цветов лехуа – любимых цветов Лиллиан.Повернувшись лицом к аудитории, Дана поняла, что у нее на сердце осталось еще много невысказанного.– Незадолго до кончины Лиллиан поделилась со мной своими страхами. Она боялась, что после смерти никто не вспомнит о ней. «Кому будет дело до того, – говорила она, – что я жила на свете, любила жизнь и была хорошей матерью». Она ошибалась – мы все будем помнить ее.«Хотя та, кто действительно должна помнить о ней, даже не пришла на эту прощальную церемонию», – со вздохом подумала Дана.– Я предлагаю создать в этом парке уголок памяти Лиллиан Харли. Мы разведем здесь уникальные местные растения и цветы. Я готова перечислить обществу средства, достаточные для осуществления этого проекта.Ее предложение было встречено аплодисментами. Дана вздрогнула от неожиданности. Странно, но в своей речи она обращалась не к присутствующим, о которых она как-то даже на время забыла, а к тому таинственному человеку, стоявшему в тени деревьев. Может, она чувствовала в нем родственную душу?– Мы поставим при входе в парк мемориальную доску, – продолжала Дана – И каждый, кто придет сюда, прочтет строку из Честертона, которую Лиллиан любила цитировать: «Если что-то любишь, то люби так, словно завтра ты можешь это безвозвратно потерять». Затем президент попросил всех помолиться за Лиллиан. На ресницах Даны заблестели слезы, и все предметы сразу же приобрели расплывчатые очертания. Она склонила голову в молитве и украдкой посмотрела в сторону незнакомца. Сквозь пелену слез она увидела, как тот развернулся и исчез среди деревьев.
На следующее утро Дана приехала на работу измученная бессонницей. События прошедшего дня взволновали ее столь сильно, что ночью она не сомкнула глаз. Мучаясь от неизвестности, она задавалась вопросом, не привиделся ли ей тот таинственный человек. Кто он? Неужели это был Роб? А может, она просто выдает желаемое за действительное? Какой бы ответ она себе ни давала, сон все равно не шел.«Ты постоянно думаешь о Робе, потому что чувствуешь себя виноватой перед ним», – сказала она себе. Роб помог ее сестре избавиться от Кольтранов, не потеряв при этом Джейсона; Роб съездил в Гомпер-Бенд и спас ее карьеру от провала. И все же – «Я не напрашивался в гости, ты сама захотела, чтобы я остался у тебя на ночь». Когда Дана вспоминала эти бессердечные слова, ее сразу же охватывал гнев, сменявшийся отчаянием и чувством невероятной безысходности.Душа ее разрывалась. Может быть, единственный способ избавиться от этого неприятного, тягостного ощущения – это помочь Робу. Если ее план провалится и хоть кто-нибудь узнает о том, что она собирается сделать, ее репутация окажется подмоченной. Придется локти кусать от досады, что поставила под удар свою карьеру.Она ежеминутно бросала взгляд на часы, подгоняя время. День казался ей невероятно долгим, просто бесконечным. В половине пятого она покинула свой кабинет и пошла к окружному прокурору в надежде что-нибудь выяснить. По дороге туда она молила бога только о том, чтобы ее никто не увидел.По гавайским поверьям, в пятницу после полудня запрещалась всякая работа. Эта традиция прижилась в народе и соблюдалась неукоснительно. Хотя рабочий день официально заканчивался в четыре тридцать, все уходили с работы сразу после полудня, ссылаясь на то, что все уже сделали.Очутившись в приемной Эла Хомуку, Дана с облегчением вздохнула. Секретарша уже ушла, а Эл, как она и надеялась, еще оставался у себя в кабинете. Она слышала, как он разговаривает с кем-то по телефону. Проработав несколько лет под его началом, Дана хорошо изучила его привычки. По гавайским меркам, Эл был страшным грешником, поскольку в пятницу нередко задерживался на работе допоздна.Нервно кусая губы, она нетерпеливо мерила приемную шагами в ожидании, когда Эл закончит телефонный разговор. Наконец она услышала, как он повесил трубку, и робко постучала в дверь. Получив разрешение войти, Дана быстро проскользнула в кабинет.Элу Хомуку было около пятидесяти лет. Он был смуглолиц и худощав. Его густые, черные как смоль волосы и агатовые глаза говорили о том, что в его жилах течет кровь исконных жителей Гавайев. Он всегда одевался с иголочки, отдавая предпочтение костюмам итальянских модельеров. Невзирая на жару, Эл приходил на работу одетый так, словно он собрался на официальный прием или светскую вечеринку: обязательно в костюме модного покроя и в рубашке с длинным рукавом и отложными манжетами.Однако для всех, кто его знал, оставалось загадкой, почему Эл с его маниакальным пристрастием к модной одежде, которая стоит баснословно дорого, не раскошелится и не купит себе пару новых туфель? Когда он встал из-за стола и пошел ей навстречу, она едва не рассмеялась, заметив краем глаза, что на ногах у него все те же стоптанные черные туфли, которые он носил еще в те годы, когда она у него работала. Дана подозревала, что у бедняги Эла на все про все имеются лишь две пары туфель – черные и коричневые. Однако, несмотря на эти странности, он был человеком порядочным и никогда не шел на сделку с собственной совестью. Дана рассчитывала на это, а главное – хотела сыграть на его честолюбивом стремлении стать генеральным прокурором штата.– Дана, какой сюрприз! Рад тебя видеть. Пожалуйста, садись.Она села в кресло у стола и огляделась. Хотя прошли годы, с тех пор как Дана была здесь последний раз, никаких перемен в обстановке кабинета не произошло. Ей внезапно показалось, что она вновь помощница окружного прокурора и, как в старые, добрые времена, пришла к Элу для обсуждения очередного дела. Разница была в том, что сегодня она страшно нервничала.Эл сел в свое кресло и улыбнулся:– Полагаю, ты пришла поблагодарить меня. Честное слово, не стоит. Как только я получил письмо Бинкли, я сразу же понял, что он затеял какую-то грязную игру. Мне пришла в голову идея направить ему коллективный ответ. Я составил письмо, поставил свою подпись и передал его всем остальным. Как видишь, ничего особенного.– Эл, я крайне признательна тебе за поддержку, спасибо. Ты оказал мне просто неоценимую услугу.– Ну-ну, не преувеличивай, ты прирожденная служительница Фемиды.– Если бы я могла отблагодарить тебя…– Можешь. Ты же знаешь, я числюсь в списке кандидатов на должность генерального прокурора. Могу я рассчитывать на твой голос?– О чем ты говоришь – безусловно! – воскликнула Дана и замолчала. После затянувшейся паузы она продолжила: – Я хотела бы задать тебе один очень деликатный вопрос, ты не против?– Валяй, – улыбнулся Эл.– У меня есть сведения о том, что окружная прокуратура собирается арестовать Роба Тагетта по подозрению в изнасиловании. Мне нужно знать, какие улики против него. Почему все так уверены, что именно он и есть Джек-Насильник?Улыбка мгновенно исчезла с лица Эла. Он нахмурился и устремил на Дану недовольный взгляд, затем вышел из-за стола и, обойдя его, сел в свободное кресло напротив нее.– Черт, я бы предпочел не слышать того, что ты сказала. Тебя ждет завидное будущее, ты сделала головокружительную карьеру, и ты же сама, собственными руками, все это разрушаешь. Ты же прекрасно знаешь, что вмешиваться в расследование просто неэтично. Если кто-нибудь узнает о нашем разговоре, то ты никогда не попадешь в верховный суд штата.Дана посмотрела на обшарпанные туфли Эла, потом на его пальцы, которые нервно барабанили по подлокотнику кресла. Эл был явно расстроен.– Я все взвесила. – Она взглянула ему прямо в глаза. – Поверь мне, я пришла к тебе только потому, что у меня не было другого выхода.– Господи, и чем только очаровывает женщин этот Тагетт? Колдовским любовным зельем, что ли? Все вы просто без ума от него! Нет, и еще раз нет, – Эл раздраженно покачал головой. – Неужели ты не понимаешь, что из-за него потеряешь все, чего ты добилась в жизни, а?Все так, все так. Она, как представитель правосудия, нарушила все гласные и негласные правила судопроизводства. Но бывают моменты, когда приходится закрывать глаза на установленные нормы и действовать так, как подсказывает сердце. Дана помнила, с какой болью Роб рассказывал о том, как ему пришлось расстаться со своим сыном из-за ложного обвинения, которое ему предъявили. Она не хотела, чтобы Робу пришлось вновь пережить эту трагедию.Видя, что Эл непреклонен, Дана решила пойти на блеф.– Я пришла сюда еще и потому, что хочу помочь тебе занять кресло генерального прокурора. – Эл недоверчиво уставился на нее. Не давая ему опомниться, она продолжила: – Успешное завершение дела о Джеке-Насильнике было бы тебе только на руку. Но ты подумал о том, какой скандал разразится, если в ходе процесса выяснится, что дело против Роба Тагетта сфабриковано по ложному обвинению?– У нас есть веские улики, – немного растерянно пробормотал Эл.– Роб Тагетт не имеет никакого отношения к преступлениям, совершенным Джеком-Насильником, – я в этом абсолютно уверена. Кстати, я могу предъявить доказательства его невиновности, – солгала Дана. – Если ты скажешь мне, что у вас есть на него, то я помогу тебе все замять. Если же ты выставишь меня за дверь, не сказав ни слова, ты совершишь большую ошибку, Эл. 31 – Помни, я люблю тебя. – Элен поцеловала сына и, обняв его, уткнулась ему головой в плечо.По лицу Зака пробежала тень неудовольствия. Такие трогательные сцены прощания выводили его из себя.– Ну все, пока, мам, – сказал он, высвобождаясь от объятий матери.– Будь осторожен. Если потребуется моя помощь, сразу же звони, хорошо? – Она обратилась к сыну, но почему-то посмотрела на Роба, который стоял рядом с ними, но не в глаза, а куда-то поверх его головы.– Мам, да все будет в порядке. Мы сами разберемся. Уже в понедельник отец ведет меня на консультацию к одному профессору. Не волнуйся.Роб едва не расхохотался, услышав от Зака эти слова. Его сын, зная о проблемах отца, врал матери и даже не краснел. Роб хотел, чтобы Зак отправился вместе с Элен в Лос-Анджелес, но ребенок заупрямился и наотрез отказался уезжать. В их распоряжении было целых два дня, а что его ждет в понедельник, кто знает? Роб старался не думать об этом. Будущее казалось безрадостным и пугало своей неизвестностью.– Ну, мне пора, – вздохнула Элен, когда объявили посадку на ее рейс. Она торопливо направилась к стойке, но затем обернулась и помахала им рукой. На ее щеках блестели слезы.– А, черт! – с досадой произнес Зак. – Всегда у нее глаза на мокром месте. Постоянно плачет.– Хм, – неопределенно хмыкнул Роб. Элен, прекрасная актриса, хорошо знала, в какой момент надо пустить слезу. Он не стал ничего говорить сыну в надежде, что тот и сам скоро все поймет.Проводив взглядом Элен, скрывшуюся в толпе пассажиров, Роб задумался. А вообще-то, была ли у них любовь? Когда он женился на ней, он был уверен, что любит Элен. Сейчас он любил Дану и не мог представить себе на ее месте другую женщину.– Ну что, прошвырнемся по городу или сходим на пляж? Что скажешь? – спросил Зак.– Тебе выбирать. Решай сам, чем ты хочешь заняться сегодня.– Раз так, то давай слетаем на Кауаи и навестим бабушку. Я ее не видел уже много лет. Она постоянно пишет мне письма, присылает всякие там открытки… Хотелось бы повидать ее. Съездим?– Отличная мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40