Эбби посмотрела на злобные лица Бриджет и Питера, потом перевела взгляд на Дови, и ей показалось, что он вот-вот заплачет. Судя по всему, они теперь ждали заключительной сцены этой мелодрамы.
Не в силах больше выносить весь этот спектакль, Эбби развернулась и двинулась через зал с крутящимися рыбами. Она плыла сквозь эту гротескную водную карусель мимо затонувших останков со странным чувством, будто знает, что пережил этот корабль.
Забрав из раздевалки сумку и накидку, она вышла на лестницу. Зан ждал ее на ступеньках, и она посмотрела на него сверху вниз. Ветер, налетев с океана, прижал волосы к ее лицу, но она не убрала их.
– Эбби, – Зан потупился, – даже не знаю, что сказать.
– И не надо. – Собственный голос доносился до Эбби словно издалека. – Тут нечего говорить.
– Мне так жаль…
Эбби кивнула:
– Конечно. Не сомневаюсь. Никогда не сомневалась в твоей искренности. Тебе всегда жаль.
Зан сжал губы.
– Я не собирался навредить тебе.
Вздрогнув, Эбби закуталась в накидку.
– Со мной такое происходит уже не первый раз, – сказала она все таким же безжизненным голосом. – С Джимми, моим бывшим приятелем из Атланты, я работала в одной галерее, и он из ревности наехал на моего босса, причинил ему увечья. Это было так ужасно! Меня, конечно, тотчас же выгнали…
– Но, Эбби, теперь все будет по-другому, – взволнованно проговорил Зан. – Я…
– Нет, сейчас все намного хуже. – Голос Эбби задрожал. – Работа в той галерее была не так важна для моей карьеры, как эта, и я не беспокоилась о Джимми, как беспокоюсь о тебе.
– И все равно это не катастрофа; ты непременно найдешь другую работу, – принялся уговаривать Зан. – Ты талантливая, умная и заслуживаешь лучшего, чем этот клоповник.
– Может быть, и так, – Эбби вздохнула, – но я должна сама решать такие вещи. И потом: как я могу оставаться с человеком, с которым невозможно показаться на людях, который каждую минуту готов выкинуть что-нибудь ужасное и поставить меня в неловкое положение.
– О Господи, Эбби, да разве я… – Он удивленно посмотрел на нее. – Я совсем не такой и все время подпирал стену, клянусь! Я никогда…
– Не сомневаюсь, ты и правда никогда, – оборвала его Эбби. – Скажи еще «мне так жаль». Только все это я уже слышала, и не один раз, так что не уверена, что захочу услышать это снова.
Зан побледнел.
– Пожалуй, мне лучше уйти, – тихо сказал он, – пока я не разрушил твою жизнь еще больше.
– В моей жизни ничего не осталось, что бы ты мог разрушить, – произнесла Эбби бесцветным голосом.
Зан посмотрел себе под ноги.
– Тогда до свидания, и еще раз прости. – Широко шагая, он пошел прочь, и Эбби следила за ним все время, пока он не повернул за угол и не скрылся в темноте.
Лишь через какое-то время до нее стало доходить происходящее вокруг. Посетители, покидавшие музей, обходили ее далеко стороной, и тут она сообразила, что ей не на чем ехать, но в данных условиях это даже позабавило ее.
Она повернулась и не раздумывая направилась к кустам, которые росли вдоль старого здания музея; за ними имелась пешеходная дорожка, которая с обрыва зигзагом спускалась к общественному пляжу.
Ее путь лежал вниз, и она шла, хватаясь за перила и оступаясь в своих легких сандалиях. Чем ниже она спускалась, тем громче становился гул прибоя, но и он не мог заглушить повторявшееся в ее ушах эхо слов, которые она бросила Зану на прощание.
Руки Люсьена тряслись, когда он возвращался в отель, в котором фонд «Хавертон Уайт» снял апартаменты на неделю; его сознание балансировало между воодушевлением и злобой. Это ничтожество осмелилось напасть на Люсьена Хавертона VI – наследника целой империи с личной долей в триста миллионов долларов! Такого еще с ним не случалось. Ноги его дрожали, и он все никак не мог успокоиться.
С другой стороны, это было исключительно удачно. Его план приобретал черты великолепной, полной натуральности. Даже разрабатывая и учитывая все детали, он не смог бы настолько достоверно выстроить его. Теперь почти весь Силвер-Форк видел, как Эбби Мейтленд и ее любовник устроили ему сцену. Удачнее просто не придумать!
В гараже отеля Люсьен припарковался рядом с камерой слежения и, пошатываясь, зажимая нос, заковылял к лифту. Поднявшись в холл, он выбрал путь позади стойки администратора, чтобы все могли полюбоваться на его окровавленное лицо.
Войдя к себе в номер и освободившись от смокинга, Люсьен смыл в ванной кровь с лица и рук и уселся на стул перед зеркалом. Его нос раздулся, глаза превратились в узкие щелки. Отвратительное зрелище!
От пластиковой подкладки он осторожно оторвал поддельную татуировку и наклеил ее на себя. Это была точная копия одной из татуировок слесаря, которую тот носил на шее. Затем последовали контактные линзы: теперь пронзительный взгляд его голубых глаз не останется незамеченным. Надев черные брезентовые штаны, черные ботинки, черный свитер с высоким воротом и черную кожаную куртку-косуху, Люсьен сунул в задний карман пистолет – девятимиллиметровый «глок». Надо думать, слесарь достаточно умен, чтобы иметь такой же, незарегистрированный. Затем последовали черные перчатки, лыжная маска, и переодевание закончилось.
Опустив маску на лицо, Люсьен вышел на балкон второго этажа и перегнулся через перила. Это был сигнал для Руиса.
Хлоп – это Руис из пневматического пистолета разбил ввод освещения системы безопасности, и половина здания погрузилась в темноту. После этого Люсьен приготовил бухту троса с привязанной к концу тонкой веревкой, на конце которой крепилось железное грузило. Сбросив грузило через перила вниз, он убедился, что оно свободно раскачивается в воздухе.
Теперь подошла его очередь. Он перелез через перила и повис на руках; затем, набрав в грудь побольше воздуха, отпустил руки и полетел вниз.
Во время падения он не издал ни звука, а приземлившись, сгруппировался. Готово! Черная веревка раскачивалась рядом, до нее было легко дотянуться. Он дернет за нее, спустит трос и, закончив все, вернется по нему назад, к себе, имея в запасе электронное алиби. Все это было уже прежде проверено самым тщательным образом, до мельчайших деталей.
Задевая за ветки деревьев, Люсьен направился к машине. Рот его наполнился слюной, как только он представил, что сделает с ними обоими, когда они окажутся в его уединенном домике.
Слесаря нельзя будет пытать, так как его смерть по идее должна наступить от выстрела в затылок. Из судебно-медицинских соображений она произойдет за несколько часов до того, как Кристал вылетит в Мехико. Что касается пыток, то Люсьен предпочитал психологические пытки физическим. Больше отдачи, больше удовольствия.
В конце концов, он может позабавиться и с Эбби. Ясно, что слесарь по уши влюблен в нее. Люсьен тихо рассмеялся. Ему приятно будет посмотреть, как умирает Эбби Мейтленд.
Глава 25
Зан затормозил на углу, когда кто-то забарабанил по крыше его машины, и тут же сквозь стекло он увидел красное, словно налитое кровью лицо Мэтти.
О нет, только не это!
– Подбрось, окажи любезность, – задыхаясь, произнес Мэтти и, открыв дверцу, сел на сиденье.
– Э, нет, сегодня вечером я не оказываю любезностей. – Зан хмуро посмотрел на него. – Вылезай, Мэтти.
– Моя машина припаркована около офиса. – Мэтти вытер лоснившийся от пота лоб. – Я приехал сюда с одним из охранников, но у него смена заканчивается только в восемь. Неужели ты не подбросишь меня?
Глаза Мэтти расползались в разные стороны, и эта примета была хорошо знакома Зану. Он энергично покачал головой:
– Я не собираюсь домой. Вызывай такси, если тебе надо.
– Ну пожалуйста, – начал хныкать Мэтти. – Это же всего пара минут. Куда ты собрался? В бар? Может, зависнем вместе?
Зан не знал, что ответить. Пожалуй, проще было отвезти Мэтти к его машине, чем спорить с ним.
Когда машина тронулась, Мэтти неестественно рассмеялся, а потом вытащил из кармана серебряную фляжку и открыл ее:
– Давай. – Его голос дрогнул. – По глотку.
Зан взглянул на блестящую фляжку, на трясущиеся руки Мэтти, на его одутловатое лоснящееся лицо, на потухшие глаза… И ударил по тормозам.
Затем он открыл дверцу и вытолкнул Мэтти из машины.
– Эй, подожди! Разве друзья так поступают? – Мэтти ухватился за ручку, но Зан захлопнул дверцу и запер ее.
К чертям собачьим! Он не может быть другом человеку, который вызывает у него брезгливость. Кроме того, сейчас он и сам бы многое отдал за то, чтобы кто-нибудь объяснил, куда ему самому деваться от отчаяния.
Нажав на газ, Зан увидел, как в зеркале заднего обзора уменьшается фигурка Мэтти; потом она исчезла вовсе, и Зан тут же забыл о нем.
– Что значит – упустил? – Сидя па кухне у Мэтти, Люсьен изо всех сил бухнул по столу кулаком в кожаной перчатке.
– Это значит, что он уехал, – угрюмо произнес Мэтти.
– Уехал? Нам нужно вывести его из игры, а теперь он неизвестно где и зарабатывает бог знает какое алиби. Бойл, ты просто идиот!
Мэтти пожал плечами.
– Да, я не смог остановить его, но это не важно. Сегодня ему захочется побыть одному, а значит, у него не будет алиби.
– Одному? С какой стати?
– Потому что он всегда так делает, когда расстроен.
Снаружи подъехала машина, и Люсьен приподнял занавеску. К дверям направлялись Нил и Хенли; их поникшие плечи заставили Люсьена насторожиться.
Он пинком распахнул дверь.
– Где девушка?
На жабьем лице Нила появилось виноватое выражение.
– Э… – только и сумел выговорить он. Ощущение, что судьба благосклонна к нему, стало покидать Люсьена.
– Безоружная девушка в бальном платье, – заговорил он тихо. – Неужели она оставила вас ни с чем?
– Ну да, можно и так сказать. Она исчезла, босс, – принялся оправдываться Нил. – Я следил за музеем, а Хенли за стоянкой, но она вышла, повернулась, и ее не стало. Она просто испарилась, вот что я вам скажу. – Он исподлобья смотрел на Люсьена. – Может, это… отложим, пока не повяжем этих двоих? Непохоже, что сегодня нам подфартит…
– Нет! – Люсьен вскочил. – Все должно произойти сейчас, пока у всех в памяти сцена в музее. Это заставит полицию сразу прийти к определенным выводам и не тратить дополнительных усилий на анализ случившегося. Секунду помолчав, чтобы дать себе собраться, Люсьен продолжил: – Хенли и Руис, найдите слесаря, где бы он ни был. Используйте маячок. Привезете его сюда целым и невредимым, вам ясно? И не забудьте: вы должны отрабатывать деньги, которые я вам плачу. Остальные пойдут со мной.
Поспешно выйдя на улицу, Люсьен сел в машину; Нил и Бойл забрались на заднее сиденье. Они были слишком напуганы, чтобы отвлекать его пустой болтовней, и это было очень кстати. С него достаточно! С этой минуты он поменяет подход и будет заниматься делами в одиночку; хватит с него этих некомпетентных уродов!
Первая часть ограбления прошла, как и предполагалось, без сучка, без задоринки: они оставили Бойла в главном офисе, и он запустил вирус в электронный замок двери, но видеокамеры по-прежнему работали, что было частью их плана.
Люсьен натянул маску и постарался, чтобы была видна проклятая чернильная полоска татуировки; затем он ввел пароль, которым его обеспечил Бойл. Все это слесарь мог вычислить сам или хитростью добыть у Бойла, в отношении которого предполагалось, что скоро он станет слишком мертвым, чтобы отрицать данный факт.
Оказавшись внутри, Люсьен сразу превратился в Зана Дункана, скопировав его манеру держаться и походку.
Приблизившись к драгоценностям, Люсьен осклабился. На фоне черных кожаных перчаток золотая добыча мерцала особенно притягательно. Ожерельям и серьгам с каменьями периода барокко, тяжелым золотым цепям, монетам, золотым подсвечникам, украшенным камнями, реликвариям, крестам разных рыцарских орденов, казалось, не было конца. Он даже забыл об осторожности, но и это было характерной чертой слесаря – особо не церемониться и не осторожничать.
Неожиданно в дверях появился охранник.
– Эй, не двигаться, или я стреляю! – Он направил оружие на Люсьена, но движения того были выверены до автоматизма, и пуля из пистолета с глушителем полетела охраннику точно в плечо.
В тот же момент охранник дернулся, и пуля вместо плеча угодила ему в грудь. Люсьен слышал хриплое бульканье, когда раненый изо всех сил попытался втянуть в себя воздух.
Подобный поворот событий никак не вписывался в план Люсьена. Свидетель с пробитым легким это уже не свидетель, и, значит, теперь ему придется искать другого.
– Эй, Род? Какого черта… – Войдя в выставочный зал, второй охранник замер, вытаращив глаза.
Чмок.
На этот раз пуля, угодив в бедро, сбила охранника с ног, после чего Люсьен ногой выбил пистолет из его руки, потом пристально поглядел в испуганные глаза охранника. Поскольку кровь из раны текла не слишком обильно, можно было предположить, что он выживет.
Люсьен медленно повернул голову в сторону, чтобы стала отчетливо видна татуировка. Затем он стукнул охранника по голове рукояткой пистолета, сдернул с его пояса рацию и растоптал ее, потом, ухватив мешок с драгоценностями, рванулся прочь.
– Помоги мне, – услышал Зан издалека голос брата. – Надо же наконец поднять его.
– Оставь где лежит, – буркнул Крис. – Он это заслужил.
– Но не можем же мы бросить его здесь, у Фредди! – взорвался Джек. – Бери его за руку, ленивый гаденыш.
Кто-то ухватил Зана под мышки и помог ему сесть. Теперь он был в полном сознании и очень сожалел об этом. Каждая часть тела болела, как у последнего сукина сына; он словно превратился в живую боксерскую грушу.
Точнее, едва живую.
Потом он обнаружил нечто, что могло быть, а могло и не быть его головой. Это нечто страшно болело. Руки его пытались прикрыть глаза, а те украдкой поглядывали сквозь пальцы.
Над ним склонились какие-то перекошенные, качающиеся лица, и среди них было лицо его деда. Зан увеличил угол обзора, и новая волна боли пронеслась внутри черепной коробки. Оказывается, он лежал на улице рядом с мусоросборником Фредди.
Ему с трудом удалось вспомнить, как он остановил вэн около магазинчика и купил выпивку. Потом возникла проблема – где пить? Если отправиться к себе, это увеличило бы риск встречи с дорогими родственниками, чего он сейчас очень не хотел.
В итоге он заглотил пойло в доках; его план заключался в том, чтобы вернуться домой боковыми аллеями и не столкнуться ни с одним человеческим существом.
А теперь оказывалось, что блестящий план привел его к мусоросборнику Фредди.
– Эй, Зан! Очнись! – Крис похлопал его по щекам. Зан вздрогнул.
– Отвали, чудовище!
– Надеюсь, ты купил этот смокинг, а не взял его на прокат? Такое тряпье уже никто не примет назад. – Дед явно был озабочен. – И вообще, что с тобой стряслось, мой мальчик, ты в крови!
– Это не моя кровь. – Он увидел брызги на манжетах.
– Ох, Иисус, святая Дева Мария и Иосиф, – вздохнул Крис. Его голос был тих и печален. – Не говори ни слова, дитя, я сам догадаюсь.
Зан с трудом встал на колени.
– Ты это о чем?
– Я о звонке, который поступил вчера вечером. Насчет драки в музее. Какой-то псих напал и отмутузил богатея в смокинге. Дед говорил, что ты собирался на эту вечеринку. Сообрази, о ком я вспомнил в первую очередь?
– О! – Воспоминания о прошедшем вечере с чудовищной силой навалились на Зана, вызывая приступ тошноты. – Да, точно. Похоже, ты прав.
– Как я понимаю, ты не добился девушки… – Лицо деда вытянулось.
– Не добился. – Зан потер глаза, и ему показалось, что они набиты песком. – Зато добился ее увольнения.
– Это ужасно, Александр! – В голосе деда зазвучало сочувствие. – Бедная маленькая леди осталась совсем без поддержки. Надо сейчас же предложить ей помощь.
– Уже предлагал, – устало признался Зан. – Но боюсь, она лучше умрет страшной смертью, чем вновь увидится со мной. – Он тяжело поднялся, стараясь не смотреть братьям в глаза.
– Ах ты, черт! – неуверенно произнес Джек. – Так плохо, да? Ладно, давай мы тебя засунем под душ и заправим кофе с аспирином, а нам нужно торопиться, иначе мы опоздаем.
– Опоздаем? Куда опоздаем?
– На спектакль, конечно. Спектакль Джейми, помнишь? Давай двигай ногами; занавес поднимают через сорок минут.
– Нет уж! – Зан осторожно потрогал голову. – Хватит с меня этих ужасов. Передайте Джейми, что я пас…
– Прекрати ныть, – внезапно оборвал его дед. – Джейми день и ночь трудился над этим шоу, а от тебя всего-то требуется устроиться в кресле и смотреть. Берите его под руки – и вперед!
Зан заохал, когда братья схватили его и потащили к дому.
– Великолепно. С моим везением нас наверняка зальет свекольным соком по уши!
– Для тебя будет лучше, если ты сообщишь мне хорошие новости, – отрывисто бросил Люсьен в телефонную трубку.
– Э… – Хенли все никак не мог решиться.
Вздохнув, Люсьен поерзал на сиденье машины. Он припарковался рядом с домом Эбби, но она так и не появилась. При таком раскладе полиция может наведаться к Дункану первой, и тогда весь их план летит к чертям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30