По всей видимости, мне предстоит испытать это на себе.
Вдоль тротуара шел газон. Рядом, за фонарем, виднелась аккуратно подстриженная живая изгородь. Не тратя времени на поиски места получше, я поковыляла к свету и обняла фонарь. От тошноты кружилась голова.
Да уж, меня определенно сейчас вырвет.
— Странница, это вы? Странница, вам нездоровится?
Голос показался смутно знакомым. Только этого не хватало: зрителей, которые смотрят, как я склонилась над кустом и изрыгаю остатки ужина.
— Кто ваш Целитель? — спросил голос откуда то издалека, прорываясь сквозь гул в ушах. Рука коснулась моей согнутой спины. — Вызвать «скорую»?
Я хорошенько прокашлялась и покачала головой. Второго приступа ждать не приходилось: желудок опустел.
— Нет, все в порядке. — Я выпрямилась, не отпуская фонарь, подняла глаза и увидела, кто застал меня в минуту слабости.
Искательница из Чикаго крутила в руке сотовый. Я смерила ее пристальным взглядом и снова склонилась над листьями. Плевать, что тошнить уже нечем, главное — не видеть ее лица.
Пока пустой желудок тщетно тужился, меня осенило: она здесь не просто так.
О нет! Только не это, нет, нет, нет!
— Зачем? — Я задыхалась, дурнота и паника мешали говорить. — Зачем вы приехали? Что случилось? — В висках стучали неутешительные слова Утешительницы.
Я взглянула на руки, вцепившиеся в лацканы черного костюма Искательницы, и только через две секунды поняла, что руки мои.
— Хватит! — прошипела она, меняясь в лице. Я ее трясла.
Руки разжались, ладони закрыли лицо.
— Извините! — выдохнула я. — Не знаю, что на меня нашло.
Искательница наградила меня злым взглядом и поправила одежду.
— Вы нездоровы, и, вероятно, я вас напугала.
— Не ожидала вас увидеть, — пролепетала я. — Зачем вы приехали?
— Давайте сначала заглянем в Лечебницу. Если это грипп, его легко вылечить. Не стоит испытывать новое тело на прочность.
— Грипп тут ни при чем. Я не больна.
— Отравление? Тогда нужно сообщить властям, где вы купили несвежие продукты.
Ее назойливость начинала действовать на нервы.
— Это не отравление. Я совершенно здорова.
— Вы должны показаться Целителю. Беглый осмотр… носителя нужно беречь. Нельзя быть такой безответственной. При нашем то уровне здравоохранения…
Я глубоко вздохнула, борясь с желанием снова в нее вцепиться. Я была на целую голову выше. В драке ей меня не одолеть.
В драке? Я развернулась и быстро зашагала к дому. Слишком много эмоций. Надо срочно успокоиться, пока я чего нибудь не натворила.
— Странница! Подождите! Целитель…
— Целитель мне не нужен, — не оборачиваясь, ответила я. — Просто… слегка захлестнули эмоции. Все уже прошло.
Искательница не ответила. Пока я гадала, как она истолкует мои слова, сзади застучали каблучки. Оставив дверь открытой — все равно войдет! — я подошла к раковине, наполнила стакан и прополоскала рот. Она молча ждала. Склонившись над раковиной, я внимательно разглядывала сливное отверстие.
Ее терпение быстро иссякло.
— Вот что, Странница… кстати, вы еще не сменили имя? Вдруг вам неприятно, когда вас так называют?
Я не отрывала взгляд от раковины.
— Меня все еще зовут Странница.
— Занятно. А я думала, вы из тех, кто сам выбирает себе имя.
— Я выбрала. Меня устраивает имя Странница.
Мне уже давно стало ясно, что в пикировке, которую я подслушала в свой первый день в Лечебнице, была виновата Искательница. Такой вызывающей Души мне не доводилось встречать за все девять жизней. Мой первый Целитель, Брод в глубокой воде, один из добрейших и мудрейших Душ, — и тот не выдержал. Это успокаивало…
Я повернулась к Искательнице, которая расположилась на диване, всем своим видом показывая, что не спешит уходить. На ее губах играла самодовольная улыбка, глаза навыкате насмешливо щурились. Я едва сдержала злость.
— Зачем вы приехали? — повторила я вопрос, стараясь говорить ровным голосом. Я не позволю ей второй раз вывести меня из себя.
— От вас давно не было никаких новостей, вот я и решила заехать. Наше дело пока не продвинулось.
Пальцы сжали край раковины, но голос не выдал охватившего меня облегчения.
— Это лишнее. К тому же прошлой ночью я отправила вам сообщение.
Ее брови сошлись, придав ей вид одновременно сердитый и раздосадованный, как будто в ее гневе виноват кто то другой. Искательница достала карманный компьютер и несколько раз ткнула в экран.
— Ах да, я еще не проверяла почту, — сухо произнесла она и притихла, просматривая полученный текст.
— Я отправила его рано утром, — сказала я. — В полусне. Наверное, часть я вспомнила, а часть мне просто приснилась.
Слова Мелани сами сорвались с языка; я даже добавила эдакий легкомысленный смешок в конце — от себя. Да, я слукавила. Пошла на обман. Искательнице незачем знать, что я слабее своего носителя.
В кои то веки Мелани не злорадствовала над моим признанием. Она была слишком рада, слишком благодарна, что я ее не выдала, пусть и по своим, меркантильным, соображениям.
— Занятно, — пробормотала Искательница. — Еще один на воле… — Она покачала головой. — Видно, мир еще не скоро наступит. — Было видно, что мысль о хрупкости мира ее не только не ужасает, а напротив — радует.
Я прикусила губу.
«Отрекись от письма совсем, скажи, что мальчик тебе приснился», — попросила Мелани.
«Не глупи, — одернула я ее. — Она нас раскусит».
Можно представить, каким отталкивающим характером обладала Искательница, раз даже мы с Мелани помирились.
«Ненавижу ее». — Шепот Мелани был пропитан ядом, едким ядом.
«Знаю, знаю». — Мне не хотелось признаваться, но я чувствовала… то же самое. Ненависть непростительна. Но эта Искательница… трудно было испытывать к ней приязнь. Невозможно.
Искательница прервала мой внутренний диалог.
— Значит, никаких других направлений, кроме этого места на карте, вы не укажете?
Мое тело отреагировало на раздраженный тон.
— Ни о каких местах на карте речь не идет. Это лишь ваше предположение. И отвечая на ваш вопрос: нет, не укажу.
Она укоризненно зацокала языком.
— Но вы же описали ориентиры.
— Мне так показалось. Это все, что я разобрала.
— А что так плохо? Никак не справитесь с вашим человеком? — Она громко рассмеялась… надо мной.
Я встала к ней спиной и постаралась взять себя в руки. Представила, что ее там нет. Что я стою одна в своей строгой кухоньке — стою и гляжу в окно на кусочек ночного неба, на три уместившиеся в нем яркие звезды… Ну, условно одна.
Пока я разглядывала крохотные точки, мерцающие в темноте, знакомые бессвязные ориентиры — из снов и скомканных воспоминаний, — сменяя друг друга, прокручивались в голове.
Первый: тягучая, неровная кривая, резкий поворот на север, еще один поворот в обратную сторону — и снова на север, на этот раз дольше, а затем внезапный спуск южнее, постепенно опять переходящий в пологую кривую.
Второй: изломанный зигзаг, четыре резких угла, пятая линия обрывается — будто срезали…
Третий: ровный подъем и ответвление — длинный тонкий палец протягивается на север и возвращается обратно.
Непонятно… Явная бессмыслица. Но я знала, что для Мелани это важно. С самого начала знала. Она хранила эту тайну как никакую другую — почти как воспоминания о брате. До прошлой ночи я и не подозревала о существовании мальчика. Я гадала, почему она сдалась. Может, чем громче звучал голос в моей голове, тем меньше у нее оставалось сил на секреты. Может, она снова оступится, и я пойму, что значат эти странные ориентиры. Они явно что то значат… Куда то ведут.
В воздухе еще висел отголосок смеха Искательницы, а я вдруг осознала, почему так важны эти воспоминания.
Ну, конечно, по ним можно вернуться к Джареду. К ним обоим, Джареду и Джейми. Куда же еще? Разве есть другие места, которые так много для нее значат?… Нет, не вернуться, попасть, потому что ни один из них еще не пользовался этими ориентирами. Для нее они были такой же загадкой, как и для меня, до тех пор пока…
Стена не успела опуститься, потому что Мелани отвлеклась, сосредоточившись на Искательнице, на которую я перестала обращать внимание. Только когда она забилась в моей голове, я услышала шум шагов за спиной и сообразила, что Искательница идет ко мне.
Искательница вздохнула.
— Я ждала от вас большего. Если верить личному делу.
— Жаль, что вы не смогли самолично выполнить это задание. Наверное, в два счета раскусили бы мятежного носителя. — Я не повернула головы. Мой голос оставался ровным.
Она хмыкнула.
— В первое время и без мятежных носителей хватает работы.
— Знаю. Я сама участвовала в нескольких заселениях.
Искательница фыркнула.
— И долго вы усмиряли Водоросли? Побегать, наверное, за ними пришлось?
Я старалась говорить спокойно.
— На Южном полюсе проблем не было. На Севере, впрочем, все прошло не так гладко. Из за грубой ошибки мы потеряли все северные кущи. — Печаль произошедшего эхом отозвалась в моих словах. — Тысячи разумных существ не приняли нас, предпочли уснуть вечным сном: спрятали листья и умерли от голода без солнц.
«Повезло им», — прошептала Мелани. В ее мысли не было яда, лишь одобрение всплывшей в памяти трагедии.
«Такая утрата!..» — Я пропустила через себя боль воспоминаний, чувство умирающего разума, агонию тысяч и тысяч родных существ, обрушившуюся на нас с сестрами.
«Какни взгляни — все смерть».
Искательница заговорила, и я попыталась сосредоточиться на одном разговоре.
— Да. — В ее голосе послышалось смущение. — Прокол вышел.
— Иногда не стоит слишком сильно давить… Она не ответила и отступила на несколько шагов.
Все знали, что массовое самоубийство произошло из за оплошности Искателей, которые недооценили неподвижных донных обитателей и опрометчиво приступили к первому заселению, не подготовившись к полномасштабной ассимиляции. Когда они поняли, на что готовы пойти — и охотно идут — Водоросли, было уже слишком поздно. Груз криоконтейнеров со спящими Душами был слишком далеко: к его прибытию северных кущ больше не существовало.
Я неотрывно смотрела в лицо Искательнице, стараясь понять, какое впечатление произвели мои слова.
Никакой реакции: она стояла, вперив взгляд в бледную пустоту голой стены напротив.
— Простите, больше ничем не могу помочь, — твердо произнесла я, давая понять, что разговор окончен, и приготовилась выдворить незваную гостью из своего дома. «Из нашего дома», — язвительно напомнила Мелани. Я вздохнула… Она наглела на глазах. — Понимаю, вам пришлось проделать долгий путь. Очень жаль.
— Работа такая, — пожала плечами Искательница. — Я занимаюсь только вами и останусь здесь до тех пор, пока не найду остальных. Глядишь, рано или поздно повезет — так что привыкайте.
Глава 7
Столкновение
— Да, Лицом к солнцу? — Я обрадовалась, что поднятая рука прервала лекцию. Сегодня я чувствовала себя не в своей тарелке даже за кафедрой. Моей сильной стороной, единственным достижением был личный опыт, которым я делилась. Телу носителю не слишком повезло с образованием: еще подростком Мелани пустилась в бега. В этом семестре мне впервые пришлось рассказывать о незнакомом мире. Без сомнения, студенты замечали разницу.
— Простите, что перебил, но… — Седовласый мужчина запнулся, пытаясь сформулировать вопрос. — Я правильно понимаю? Огнееды действительно… глотают дым горящих Цветоногов? Едят? — Он старался не показать ужаса. Разве Душа вправе судить другую Душу? Впрочем, он с планеты Цветов… неудивительно, что он болезненно воспринял участь сходной формы жизни в другом мире.
Меня всегда поражало, как некоторые Души отдаются заботам миров, в которых обитают, переставая замечать остальную Вселенную. Хотя справедливости ради надо заметить, что, когда Огненный мир приобрел свою дурную славу, Лицом к солнцу вполне мог находиться в криоспячке.
— Да, из дыма Цветоногов они получают все необходимые питательные вещества. В этом и заключается основная дилемма, так сказать, наболевший вопрос Огненного мира. Именно поэтому планету так и не закрыли, хотя было достаточно времени ее заселить. Также там отмечен высокий процент перемещений… При открытии Огненного мира доминирующий вид — Огнеедов — ошибочно сочли единственной разумной формой жизни на планете. В силу своих культурных предрассудков Огнееды не признавали Цветоногов равными, поэтому прошло немало времени после первой волны заселения, прежде чем Души поняли, что убивают мыслящих существ. С тех пор ученые Огненного мира сосредоточили усилия на поиске альтернативной диеты. К работе привлекли Пауков, но от одной планеты до другой — сотни световых лет пути. Полагаю, что проблема вскоре будет решена, и у нас появится надежда на ассимиляцию Цветоногов. А пока жестокость сведена к минимуму. Никаких сжиганий заживо и тому подобного.
— Но как они могут… — Лицом к солнцу умолк, не в силах договорить.
Кто то другой закончил его мысль:
— Какая жестокая экосистема. Почему же от планеты не отказались?
— Естественно, это обсуждалось, Роберт. Однако мы так легко от планет не отказываемся. Для многих Душ Огненный мир стал домом, их нельзя выселить принудительно. — Я отвела взгляд и углубилась в записи, всем своим видом показывая, что не желаю продолжать разговор.
— Но это же варварство!
Физически Роберт был младше остальных студентов — честно говоря, по возрасту с ним сравнился бы разве что мой носитель — и считался совсем ребенком с другой, более важной, точки зрения. Земля стала его первым миром — даже Мать до посвящения была землянкой. По кругозору Роберт уступал старшим Душам, привычным к путешествиям. Я гадала, каково это: с рождения, без предварительной подготовки, оказаться в мире всепоглощающих чувств. Ну как тут сохранить объективность? Стараясь об этом не забывать, я терпеливо ответила:
— Каждый мир неповторим. Только на личном опыте можно понять чужую культуру…
— Вы ведь никогда не жили в Огненном мире, — перебил он меня. — Наверняка, по тем же причинам… Вы побывали почти везде, а эту планету пропустили…
— Выбор планеты — это очень личное, интимное решение, Роберт. Придет время, ты сам в этом убедишься. — Мой тон ясно указывал, что тема закрыта.
«Может, скажешь им? Ты ведь согласна, что это варварство, злое и жестокое. Чувствуешь иронию? То то же. Так чего ты ждешь? Не можешь признать, что Роберт дело говорит? Что в нем больше человеческого, чем в остальныхвместе взятых?»
Обретя голос, Мелани стала совершенно невыносимой. Как тут сосредоточиться на работе, когда голова кругом идет от ее подколок?
За спиной у Роберта шевельнулась темная тень.
Искательница, как всегда в черном, подалась вперед, проявив живой интерес к разговору.
Я подавила желание осадить ее взглядом — не хотелось, чтобы и без того смущенный Роберт по ошибке решил, что взгляд предназначается ему. Мелани заворчала. Она хотела, чтобы я поставила нахалку на место. Искательница следовала за нами по пятам, и это послужило Мелани хорошим уроком: наивная, она думала, что сильнее меня ненавидеть некого.
— Наше время подходит к концу, — с чувством облегчения объявила я. — В следующий вторник выступит приглашенный лектор, который ответит на все ваши вопросы. Хранитель огня, новый житель нашей планеты, более подробно, основываясь на собственных впечатлениях, расскажет нам о заселении Огненного мира. Уверена, вы с уважением отнесетесь к нашему гостю и юному возрасту его носителя. Благодарю за внимание.
Студенты медленно потянулись к выходу, многие переговаривались между собой, пока собирали вещи. Мне вспомнились слова Кэти о дружбе, но желания присоединиться к чьей нибудь компании не появилось. Для меня они чужаки.
Для меня? Или для Мелани? Трудно сказать. Может, я нелюдима от природы? Моя биография служила лучшим тому подтверждением. Ни на одной планете я ни с кем не вступала в близкие отношения, нигде не задерживалась дольше, чем на один жизненный цикл.
Роберт и Лицом к солнцу оживленно спорили о чем то в дверях. Я догадывалась, о чем.
— Рассказы об Огненном мире накаляют атмосферу.
Я вздрогнула. За моим плечом стояла крошечная Искательница. Обычно о ее приближении извещал громкий стук каблуков, но на этот раз она надела туфли — само собой, черные, — на плоской резиновой подошве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Вдоль тротуара шел газон. Рядом, за фонарем, виднелась аккуратно подстриженная живая изгородь. Не тратя времени на поиски места получше, я поковыляла к свету и обняла фонарь. От тошноты кружилась голова.
Да уж, меня определенно сейчас вырвет.
— Странница, это вы? Странница, вам нездоровится?
Голос показался смутно знакомым. Только этого не хватало: зрителей, которые смотрят, как я склонилась над кустом и изрыгаю остатки ужина.
— Кто ваш Целитель? — спросил голос откуда то издалека, прорываясь сквозь гул в ушах. Рука коснулась моей согнутой спины. — Вызвать «скорую»?
Я хорошенько прокашлялась и покачала головой. Второго приступа ждать не приходилось: желудок опустел.
— Нет, все в порядке. — Я выпрямилась, не отпуская фонарь, подняла глаза и увидела, кто застал меня в минуту слабости.
Искательница из Чикаго крутила в руке сотовый. Я смерила ее пристальным взглядом и снова склонилась над листьями. Плевать, что тошнить уже нечем, главное — не видеть ее лица.
Пока пустой желудок тщетно тужился, меня осенило: она здесь не просто так.
О нет! Только не это, нет, нет, нет!
— Зачем? — Я задыхалась, дурнота и паника мешали говорить. — Зачем вы приехали? Что случилось? — В висках стучали неутешительные слова Утешительницы.
Я взглянула на руки, вцепившиеся в лацканы черного костюма Искательницы, и только через две секунды поняла, что руки мои.
— Хватит! — прошипела она, меняясь в лице. Я ее трясла.
Руки разжались, ладони закрыли лицо.
— Извините! — выдохнула я. — Не знаю, что на меня нашло.
Искательница наградила меня злым взглядом и поправила одежду.
— Вы нездоровы, и, вероятно, я вас напугала.
— Не ожидала вас увидеть, — пролепетала я. — Зачем вы приехали?
— Давайте сначала заглянем в Лечебницу. Если это грипп, его легко вылечить. Не стоит испытывать новое тело на прочность.
— Грипп тут ни при чем. Я не больна.
— Отравление? Тогда нужно сообщить властям, где вы купили несвежие продукты.
Ее назойливость начинала действовать на нервы.
— Это не отравление. Я совершенно здорова.
— Вы должны показаться Целителю. Беглый осмотр… носителя нужно беречь. Нельзя быть такой безответственной. При нашем то уровне здравоохранения…
Я глубоко вздохнула, борясь с желанием снова в нее вцепиться. Я была на целую голову выше. В драке ей меня не одолеть.
В драке? Я развернулась и быстро зашагала к дому. Слишком много эмоций. Надо срочно успокоиться, пока я чего нибудь не натворила.
— Странница! Подождите! Целитель…
— Целитель мне не нужен, — не оборачиваясь, ответила я. — Просто… слегка захлестнули эмоции. Все уже прошло.
Искательница не ответила. Пока я гадала, как она истолкует мои слова, сзади застучали каблучки. Оставив дверь открытой — все равно войдет! — я подошла к раковине, наполнила стакан и прополоскала рот. Она молча ждала. Склонившись над раковиной, я внимательно разглядывала сливное отверстие.
Ее терпение быстро иссякло.
— Вот что, Странница… кстати, вы еще не сменили имя? Вдруг вам неприятно, когда вас так называют?
Я не отрывала взгляд от раковины.
— Меня все еще зовут Странница.
— Занятно. А я думала, вы из тех, кто сам выбирает себе имя.
— Я выбрала. Меня устраивает имя Странница.
Мне уже давно стало ясно, что в пикировке, которую я подслушала в свой первый день в Лечебнице, была виновата Искательница. Такой вызывающей Души мне не доводилось встречать за все девять жизней. Мой первый Целитель, Брод в глубокой воде, один из добрейших и мудрейших Душ, — и тот не выдержал. Это успокаивало…
Я повернулась к Искательнице, которая расположилась на диване, всем своим видом показывая, что не спешит уходить. На ее губах играла самодовольная улыбка, глаза навыкате насмешливо щурились. Я едва сдержала злость.
— Зачем вы приехали? — повторила я вопрос, стараясь говорить ровным голосом. Я не позволю ей второй раз вывести меня из себя.
— От вас давно не было никаких новостей, вот я и решила заехать. Наше дело пока не продвинулось.
Пальцы сжали край раковины, но голос не выдал охватившего меня облегчения.
— Это лишнее. К тому же прошлой ночью я отправила вам сообщение.
Ее брови сошлись, придав ей вид одновременно сердитый и раздосадованный, как будто в ее гневе виноват кто то другой. Искательница достала карманный компьютер и несколько раз ткнула в экран.
— Ах да, я еще не проверяла почту, — сухо произнесла она и притихла, просматривая полученный текст.
— Я отправила его рано утром, — сказала я. — В полусне. Наверное, часть я вспомнила, а часть мне просто приснилась.
Слова Мелани сами сорвались с языка; я даже добавила эдакий легкомысленный смешок в конце — от себя. Да, я слукавила. Пошла на обман. Искательнице незачем знать, что я слабее своего носителя.
В кои то веки Мелани не злорадствовала над моим признанием. Она была слишком рада, слишком благодарна, что я ее не выдала, пусть и по своим, меркантильным, соображениям.
— Занятно, — пробормотала Искательница. — Еще один на воле… — Она покачала головой. — Видно, мир еще не скоро наступит. — Было видно, что мысль о хрупкости мира ее не только не ужасает, а напротив — радует.
Я прикусила губу.
«Отрекись от письма совсем, скажи, что мальчик тебе приснился», — попросила Мелани.
«Не глупи, — одернула я ее. — Она нас раскусит».
Можно представить, каким отталкивающим характером обладала Искательница, раз даже мы с Мелани помирились.
«Ненавижу ее». — Шепот Мелани был пропитан ядом, едким ядом.
«Знаю, знаю». — Мне не хотелось признаваться, но я чувствовала… то же самое. Ненависть непростительна. Но эта Искательница… трудно было испытывать к ней приязнь. Невозможно.
Искательница прервала мой внутренний диалог.
— Значит, никаких других направлений, кроме этого места на карте, вы не укажете?
Мое тело отреагировало на раздраженный тон.
— Ни о каких местах на карте речь не идет. Это лишь ваше предположение. И отвечая на ваш вопрос: нет, не укажу.
Она укоризненно зацокала языком.
— Но вы же описали ориентиры.
— Мне так показалось. Это все, что я разобрала.
— А что так плохо? Никак не справитесь с вашим человеком? — Она громко рассмеялась… надо мной.
Я встала к ней спиной и постаралась взять себя в руки. Представила, что ее там нет. Что я стою одна в своей строгой кухоньке — стою и гляжу в окно на кусочек ночного неба, на три уместившиеся в нем яркие звезды… Ну, условно одна.
Пока я разглядывала крохотные точки, мерцающие в темноте, знакомые бессвязные ориентиры — из снов и скомканных воспоминаний, — сменяя друг друга, прокручивались в голове.
Первый: тягучая, неровная кривая, резкий поворот на север, еще один поворот в обратную сторону — и снова на север, на этот раз дольше, а затем внезапный спуск южнее, постепенно опять переходящий в пологую кривую.
Второй: изломанный зигзаг, четыре резких угла, пятая линия обрывается — будто срезали…
Третий: ровный подъем и ответвление — длинный тонкий палец протягивается на север и возвращается обратно.
Непонятно… Явная бессмыслица. Но я знала, что для Мелани это важно. С самого начала знала. Она хранила эту тайну как никакую другую — почти как воспоминания о брате. До прошлой ночи я и не подозревала о существовании мальчика. Я гадала, почему она сдалась. Может, чем громче звучал голос в моей голове, тем меньше у нее оставалось сил на секреты. Может, она снова оступится, и я пойму, что значат эти странные ориентиры. Они явно что то значат… Куда то ведут.
В воздухе еще висел отголосок смеха Искательницы, а я вдруг осознала, почему так важны эти воспоминания.
Ну, конечно, по ним можно вернуться к Джареду. К ним обоим, Джареду и Джейми. Куда же еще? Разве есть другие места, которые так много для нее значат?… Нет, не вернуться, попасть, потому что ни один из них еще не пользовался этими ориентирами. Для нее они были такой же загадкой, как и для меня, до тех пор пока…
Стена не успела опуститься, потому что Мелани отвлеклась, сосредоточившись на Искательнице, на которую я перестала обращать внимание. Только когда она забилась в моей голове, я услышала шум шагов за спиной и сообразила, что Искательница идет ко мне.
Искательница вздохнула.
— Я ждала от вас большего. Если верить личному делу.
— Жаль, что вы не смогли самолично выполнить это задание. Наверное, в два счета раскусили бы мятежного носителя. — Я не повернула головы. Мой голос оставался ровным.
Она хмыкнула.
— В первое время и без мятежных носителей хватает работы.
— Знаю. Я сама участвовала в нескольких заселениях.
Искательница фыркнула.
— И долго вы усмиряли Водоросли? Побегать, наверное, за ними пришлось?
Я старалась говорить спокойно.
— На Южном полюсе проблем не было. На Севере, впрочем, все прошло не так гладко. Из за грубой ошибки мы потеряли все северные кущи. — Печаль произошедшего эхом отозвалась в моих словах. — Тысячи разумных существ не приняли нас, предпочли уснуть вечным сном: спрятали листья и умерли от голода без солнц.
«Повезло им», — прошептала Мелани. В ее мысли не было яда, лишь одобрение всплывшей в памяти трагедии.
«Такая утрата!..» — Я пропустила через себя боль воспоминаний, чувство умирающего разума, агонию тысяч и тысяч родных существ, обрушившуюся на нас с сестрами.
«Какни взгляни — все смерть».
Искательница заговорила, и я попыталась сосредоточиться на одном разговоре.
— Да. — В ее голосе послышалось смущение. — Прокол вышел.
— Иногда не стоит слишком сильно давить… Она не ответила и отступила на несколько шагов.
Все знали, что массовое самоубийство произошло из за оплошности Искателей, которые недооценили неподвижных донных обитателей и опрометчиво приступили к первому заселению, не подготовившись к полномасштабной ассимиляции. Когда они поняли, на что готовы пойти — и охотно идут — Водоросли, было уже слишком поздно. Груз криоконтейнеров со спящими Душами был слишком далеко: к его прибытию северных кущ больше не существовало.
Я неотрывно смотрела в лицо Искательнице, стараясь понять, какое впечатление произвели мои слова.
Никакой реакции: она стояла, вперив взгляд в бледную пустоту голой стены напротив.
— Простите, больше ничем не могу помочь, — твердо произнесла я, давая понять, что разговор окончен, и приготовилась выдворить незваную гостью из своего дома. «Из нашего дома», — язвительно напомнила Мелани. Я вздохнула… Она наглела на глазах. — Понимаю, вам пришлось проделать долгий путь. Очень жаль.
— Работа такая, — пожала плечами Искательница. — Я занимаюсь только вами и останусь здесь до тех пор, пока не найду остальных. Глядишь, рано или поздно повезет — так что привыкайте.
Глава 7
Столкновение
— Да, Лицом к солнцу? — Я обрадовалась, что поднятая рука прервала лекцию. Сегодня я чувствовала себя не в своей тарелке даже за кафедрой. Моей сильной стороной, единственным достижением был личный опыт, которым я делилась. Телу носителю не слишком повезло с образованием: еще подростком Мелани пустилась в бега. В этом семестре мне впервые пришлось рассказывать о незнакомом мире. Без сомнения, студенты замечали разницу.
— Простите, что перебил, но… — Седовласый мужчина запнулся, пытаясь сформулировать вопрос. — Я правильно понимаю? Огнееды действительно… глотают дым горящих Цветоногов? Едят? — Он старался не показать ужаса. Разве Душа вправе судить другую Душу? Впрочем, он с планеты Цветов… неудивительно, что он болезненно воспринял участь сходной формы жизни в другом мире.
Меня всегда поражало, как некоторые Души отдаются заботам миров, в которых обитают, переставая замечать остальную Вселенную. Хотя справедливости ради надо заметить, что, когда Огненный мир приобрел свою дурную славу, Лицом к солнцу вполне мог находиться в криоспячке.
— Да, из дыма Цветоногов они получают все необходимые питательные вещества. В этом и заключается основная дилемма, так сказать, наболевший вопрос Огненного мира. Именно поэтому планету так и не закрыли, хотя было достаточно времени ее заселить. Также там отмечен высокий процент перемещений… При открытии Огненного мира доминирующий вид — Огнеедов — ошибочно сочли единственной разумной формой жизни на планете. В силу своих культурных предрассудков Огнееды не признавали Цветоногов равными, поэтому прошло немало времени после первой волны заселения, прежде чем Души поняли, что убивают мыслящих существ. С тех пор ученые Огненного мира сосредоточили усилия на поиске альтернативной диеты. К работе привлекли Пауков, но от одной планеты до другой — сотни световых лет пути. Полагаю, что проблема вскоре будет решена, и у нас появится надежда на ассимиляцию Цветоногов. А пока жестокость сведена к минимуму. Никаких сжиганий заживо и тому подобного.
— Но как они могут… — Лицом к солнцу умолк, не в силах договорить.
Кто то другой закончил его мысль:
— Какая жестокая экосистема. Почему же от планеты не отказались?
— Естественно, это обсуждалось, Роберт. Однако мы так легко от планет не отказываемся. Для многих Душ Огненный мир стал домом, их нельзя выселить принудительно. — Я отвела взгляд и углубилась в записи, всем своим видом показывая, что не желаю продолжать разговор.
— Но это же варварство!
Физически Роберт был младше остальных студентов — честно говоря, по возрасту с ним сравнился бы разве что мой носитель — и считался совсем ребенком с другой, более важной, точки зрения. Земля стала его первым миром — даже Мать до посвящения была землянкой. По кругозору Роберт уступал старшим Душам, привычным к путешествиям. Я гадала, каково это: с рождения, без предварительной подготовки, оказаться в мире всепоглощающих чувств. Ну как тут сохранить объективность? Стараясь об этом не забывать, я терпеливо ответила:
— Каждый мир неповторим. Только на личном опыте можно понять чужую культуру…
— Вы ведь никогда не жили в Огненном мире, — перебил он меня. — Наверняка, по тем же причинам… Вы побывали почти везде, а эту планету пропустили…
— Выбор планеты — это очень личное, интимное решение, Роберт. Придет время, ты сам в этом убедишься. — Мой тон ясно указывал, что тема закрыта.
«Может, скажешь им? Ты ведь согласна, что это варварство, злое и жестокое. Чувствуешь иронию? То то же. Так чего ты ждешь? Не можешь признать, что Роберт дело говорит? Что в нем больше человеческого, чем в остальныхвместе взятых?»
Обретя голос, Мелани стала совершенно невыносимой. Как тут сосредоточиться на работе, когда голова кругом идет от ее подколок?
За спиной у Роберта шевельнулась темная тень.
Искательница, как всегда в черном, подалась вперед, проявив живой интерес к разговору.
Я подавила желание осадить ее взглядом — не хотелось, чтобы и без того смущенный Роберт по ошибке решил, что взгляд предназначается ему. Мелани заворчала. Она хотела, чтобы я поставила нахалку на место. Искательница следовала за нами по пятам, и это послужило Мелани хорошим уроком: наивная, она думала, что сильнее меня ненавидеть некого.
— Наше время подходит к концу, — с чувством облегчения объявила я. — В следующий вторник выступит приглашенный лектор, который ответит на все ваши вопросы. Хранитель огня, новый житель нашей планеты, более подробно, основываясь на собственных впечатлениях, расскажет нам о заселении Огненного мира. Уверена, вы с уважением отнесетесь к нашему гостю и юному возрасту его носителя. Благодарю за внимание.
Студенты медленно потянулись к выходу, многие переговаривались между собой, пока собирали вещи. Мне вспомнились слова Кэти о дружбе, но желания присоединиться к чьей нибудь компании не появилось. Для меня они чужаки.
Для меня? Или для Мелани? Трудно сказать. Может, я нелюдима от природы? Моя биография служила лучшим тому подтверждением. Ни на одной планете я ни с кем не вступала в близкие отношения, нигде не задерживалась дольше, чем на один жизненный цикл.
Роберт и Лицом к солнцу оживленно спорили о чем то в дверях. Я догадывалась, о чем.
— Рассказы об Огненном мире накаляют атмосферу.
Я вздрогнула. За моим плечом стояла крошечная Искательница. Обычно о ее приближении извещал громкий стук каблуков, но на этот раз она надела туфли — само собой, черные, — на плоской резиновой подошве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10