Он один может разобраться, что у человека болит, какие ему глотать таблетки, чтобы выздороветь, как себя вести, чтобы не заболеть снова… Он один распоряжается человеческим здоровьем и даже жизнью. Про Бога она тогда не думала. Мать была равнодушна к религии.Ане часто казалось, что мать немного давит на нее, пробует подчинить себе во всем, сделать себе подобной. Она хотела вырваться из-под этой власти. И с помощью профессии тоже. 3 В прошлом году у Ани вдруг появилась новая странная привычка проводить языком по внутренней стороне верхней губы. Словно гладить зубы.Ольга сориентировалась моментально.— Ты так не делай, — вроде бы добросердечно посоветовала она, скопировав Анино непроизвольное движение. — Иначе мальчики любить не будут!И нехорошо засмеялась.А когда у Ани в десятом классе на лице высыпали противные мелкие прыщи, Ольга, не говоря не слова, пристально изучала их, словно пересчитывала, все уроки напролет. И Аня терзалась. Мать истратила немало денег на косметические кабинеты, чтобы свести прыщи с Анькиных щек и лба.Несмотря на мелкие Ольгины пакости, Аня все равно знала: Ольга ей предана. И эти выпады и уколы — просто выпады и уколы, как в фехтовании, где нужно уметь отбить удар противницы, поскольку редко кому из женщин удается избежать магии собственной стервозности. Почему-то именно роль заразы и стервы привлекает их чаще всего. Да и сыграть ее им частенько удается отменно.Плюс ко всему Оля была влюблена в Игоря Скудина их одноклассника. А тот бродил по Аниным следам. Давно и постоянно. Так что никаких секретов тут не существовало. Все несложно и объяснимо.Почему ей часто снится этот странный сон о погибшей Земле?..— Твой Апокалипсис, — посмеивалась мама. Что смешного?..Мама не понимала. Или не хотела понимать. Порой статус матери предусматривает полное непонимание некоторых проблем собственных детей. Иногда матерям даже требуется проявить настоящую тупость. Й тогда, глядишь, дети тоже начинают считать, что проблема яйца выеденного не стоит…В составе экипажа космического корабля их насчитывалось пятеро — командир Роальд, врач Анна и кто-то еще. Рассмотреть лица других Аня не успевала. Штурман, бортинженер, бортмеханик… Ракета взяла старт ранним майским утром.Они быстро вышли на околоземную орбиту. Все шло по плану. Команда собиралась пробыть в космосе полгода. Полгода… Такая малость… Ане мечталось провести там всю жизнь. Но и шесть месяцев тоже неплохо. Она, наконец, свободна от забот и тревог.— Потому что на седьмом небе, — шутила мама и весело поглядывала на Аню.Да, возможно…Правда, за ней там внимательно следил в три пары глаз экипаж, но Ане казалось, что глаза эти — дружеские, зла не таящие. Почему она так считала, объяснить невозможно.В соответствии со сном, она довольно долго упорно пробивалась именно в эту команду, настаивала на этом полете, а когда добилась своего, неожиданно почувствовала себя вымотанной, измочаленной, не годной ни на что. Даже почти равнодушной к дальнейшему. Внезапно захлестнула чудовищная усталость, о которой никто не должен был догадаться, иначе не видать ей того полета…Во сне Аня с трудом справилась с собой. Но она всегда умела приводить себя в нужное состояние. Хотя не всегда сразу… Родители наделили ее отличной и редкой способностью всякий раз, после любых катастроф, словно рождаться заново. Она умела перешагивать через прошлое и смело топтать разбитые стенки вчерашнего дня. Но большинство людей вокруг нее неохотно расставались с пройденным и ничего не забывали. Это часто мешало Ане и отравляло ей жизнь.Однако в ее неизменном сне на рассвете солнечного майского дня ракета брала старт…Командира звали Роальд. * * * Наконец, директор закончил выступление, и все потянулись в школу. Первыми за дверью стали исчезать младшие классы. Одиннадцатиклассники входили последними.Аня задумчиво рассматривала Юру. И он, почувствовав ее взгляд, обернулся и приветственно помахал рукой. Большой, лохматый, узкоглазый… На загорелый лоб падают выгоревшие добела прямые волосы, почти касавшиеся небольшого, темного от солнца, чуточку разрисованного веснушками носа. Недобро поблескивают ровные, предусмотрительно не касающиеся друг друга зубы.Как у хищного зверя, внезапно подумала Аня. Надо сесть с ним… А что? Совсем неплохо. Мысль показалась слишком неожиданной. Зачем ей с ним садиться? И как же Оля? Вот уж будет обида на всю жизнь! Но при чем тут Оля и остальные?! Разве Аня собирается жить с оглядкой на окружающих? Ни за что на свете! Она предоставит такое существование другим. И Оля — она пришла в Анину жизнь не навсегда…Пусть отныне рядом будет Юра, назойливо твердил вредный внутренний голос, от которого добра ждать не приходилось. Он сроду ничего путного не присоветовал. Но, несмотря на его козни и пакости, Анька привыкла к нему прислушиваться и ему подчиняться. И доверяла в основном лишь ему одному. Все-таки свой, родной, единственный… Ближе его у Анечки никого нет. Разве что родители…И сейчас, повинуясь его жаркому страстному шепоту, Аня резко бросилась вперед.— Так рвешься к знаниям? — заржали одноклассники. — Анька, берегись! Замуж никто не возьмет! Кто захочет иметь жену умнее себя?Аня молча пролетела мимо них и их замечаний и догнала Воробьева. Он вопросительно наклонился к ней, и Анна увидела вблизи пахнущее солнцем темное, обветренное от загара лицо, на котором красивые узковатые глаза, словно засыпанные серой пылью, казались взятыми напрокат.— Воробей, давай сядем вместе! — с ходу выпалила Аня.Юра удивился. Вместе? С чего бы это?Но Аня Литинская по праву считалась самой красивой и умной девчонкой в классе.В Анюте было нечто такое, что заставляло сразу вздрогнуть, ахнуть и вздохнуть. Полячка по матери и еврейка по отцу, она волшебным и неожиданным образом соединила в себе обе крови. Природа создала нечто загадочное и удивительное. Увидев ее впервые, даже самые хамоватые, разболтанные парни почему-то непроизвольно вскакивали и вытягивались по стойке «смирно». Тоненькая, даже худая. Никогда не стоящая на месте. Смуглая, с низкой темной челкой, слегка горбоносенькая — сильно напоминающая портрет молодой Ахматовой в синем платье.Мальчишкам часто хотелось вытирать Анькины теплые ладошки, постоянно перепачканные мелом. Его Аня любила грызть. И многим парням мечталось как можно медленнее тащиться каждый день следом за нею до ее дома, болтая о всякой околошкольной ерунде… И встречать ее по утрам возле школы, и наблюдать, как она безмятежно скачет, перепрыгивая через лужи, всегда опаздывая и весело размахивая сумкой, где вместо учебников и тетрадей лежат яблоки, духи и губная помада…Непоседа Аня не могла долго заниматься чем-то серьезным. Редко делала сегодня то, что задумала вчера. И это придавало ей очарования. Мужчины любят легкомысленных женщин. Кому нужна занудная девица, навевающая скуку одним только постным взглядом и строго поджатыми губами, призывающими к скромности и сдержанности?В вырезе ее безуспешно притворявшегося форменным довольно дорогого платья некрасиво торчали ключицы, но от них вверх словно убегала длинная гладкая шея… Трогательно-нежные маленькие бугорки грудей… Узкая спина с выпирающими лопатками… И прямой, слегка отсутствующий взгляд зеленоватых глаз, от которого нельзя оторваться…Да, Анюта по праву считалась самой красивой в классе. А за Юркой бегали буквально все девчонки, обожающие все огромное и длинное, все выдающееся и уходящее высоко вверх. Им интересовались все, кроме Ани и Ольги.Юра задумался. Какая в ней красота, в этой попрыгунье?.. Никакой… Зато есть что-то более значительное, чем красота… Что это, Юрка по молодости лет не знал и определений подобрать не мог.Ладно, пусть садится рядом. Будет ему подсказывать… Литинская хорошо учится. Почти отличница.И Юрий согласно кивнул.Оля, неодобрительно наблюдавшая всю эту картину издалека, презрительно поджав губы, поняла, что отставлена навсегда. и одновременно жутко оскорбилась и очень обрадовалась… На самом деле она давно втайне ждала чего-нибудь подобного и мечтала об этом. 4 Они ехали из Ивантеевки от приятелей Роальда. Он выпил и завалился поспать на заднем сиденье, доверив руль Анне. Она недавно получила права и, гордая, как любой человек, достигший маленькой власти, собиралась гонять на машине целыми сутками.Алик добивался ее водительских прав так яростно, как никогда мужчины не боролись даже против эмансипации. Это развязывало ему руки: он мог спокойно, без опасения, выпивать в гостях, не давая пить Ане и зная, что именно она довезет их обоих до дома. Точнее, до двух разных домов.Они встретились год назад и с тех пор стали неразлучны. Почти… Потому что каждый вечер расходились по различным адресам и квартирам. У Роальда была семья. У Ани тоже, хотя она разваливалась на глазах, особенно после рождения дочери. И Анюта теперь ничего не имела против окончательного крушения. Все равно уже нечего беречь. А вот Аликово бездетное семейство казалось довольно прочным. Там на страже порядка стояла ревнивая и зоркая жена. И это осложняло всем жизнь.Роальд мирно спал на заднем сиденье. Аня уверенно, весело мурлыкая о звенящем на дороге колокольчике, вела «ауди» к Москве. И вдруг из-за поворота выехал огромный «КамАЗ»… До чего же он бесконечный… Аня в ужасе смотрела на него, не в силах понять, что нужно сделать. А потом поняла, наконец, и заорала. Они вот-вот врежутся в борт этого тяжеловоза, размажутся об него, и от них даже ничего не найдут… Ни клочка! До гибели осталось всего ничего — секунд шесть или семь…От ее истошного крика Алик проснулся и мгновенно оценил ситуацию. Он не напрасно окончил психфак МГУ и считался одним из наиболее подающих надежды психологов. Роальд моментально перекинулся через спинку сиденья и врубил тормоз. Машина остановилась в полуметре от страшного бока невозмутимого «КамАЗа», хладнокровно ползущего по шоссе со скоростью гусеницы и, кажется, ничего даже не заметившего. Мало ли козявок на дорогах…— Все! — констатировал Алик. — Наездилась! Больше к рулю не подпущу!— Я и сама больше ни за что не сяду! — огрызнулась Аня и заревела.Какое это было счастье — плакать, уткнувшись Роальду в плечо… * * * — «Земля в иллюминаторе…» — промурлыкал он свое любимое.Завелся…— «Земля в иллюминаторе…» — и взглянул хитро на Аню, а затем в этот самый песенный иллюминатор.Земля плавала далеко внизу в облаках, отсюда совсем не похожих на облака земные.— Чтобы понять Землю, нужно стоять на ней, а не смотреть на нее сверху, — задумчиво произнес капитан корабля. — Верно я мыслю, доктор?— В правильном направлении, сударь, — отозвалась Аня.— Ну конечно, — хмыкнул командир. — И самый важный этап — «этап прикосновения к Земле». Всегда и у всех. У нас он еще очень не скоро. Будем готовиться и ждать.Они летели уже не первые сутки, но полет планировался долгим, предстояло много дел, заданий и раздумий.— Размышления еще впереди! — часто повторял командир. — Пока идут наблюдения.Почему ей постоянно снится именно этот странный сон?.. Ну почему?!— Зачем женщине космос? — смеялась мать, выслушивая Анькины рассказы о надоедливом сне. — И вообще женщине в небесах не место…— А где ей место, бедной? — однажды обиделась Аня.Интересно, что изобретет в ответ мать? Будет талдычить стандартные истины о кухнях и постелях?.. Но Евгения Александровна пошла другим путем.— Женская натура — земная, — начала она философствовать. — Женщина любит все обычное и привычное, находит в этом смысл жизни, радуется окружающему…Аня обозлилась:— Ну да, что еще от тебя можно услышать?! По-моему, это вообще псевдознание жизни!Мать тоже рассердилась:— Тебе еще рано говорить о знании жизни! Как ты можешь рассуждать, не имея собственной семьи?!— Поэтому я и собираюсь ее завести. В самом ближайшем будущем!— Что?! — Евгения Александровна растерялась. — Что ты плетешь?! Какая семья? У тебя на носу выпускные экзамены и поступление в институт!— Все это очень легко совместить! — объявила Анька. — Было бы желание! Хочешь познакомиться с будущим зятем?— Не хочу! — закричала мать так громко и отчаянно, что даже напугала Аню. — Никаких зятьев!! Ты обалдела? Ну ты и жучка!! — И бросилась звонить отцу.Пока она судорожно набирала номер, Анька успела ввернуть главное:— Не забудь ему передать, что я поступаю правильно! Мне пора и вообще надо. У меня будет ребенок!— Что?! — прошептала Евгения Александровна в ужасе и застыла с трубкой в руке. — Какой ребенок?! Анюта, думай, что говоришь… Что ты несешь?— Обыкновенный, с ручками-ножками, — дерзко ответила Аня. — Это правда. А почему она тебя так удивляет? Ты тоже, по-моему, встретилась с папой в восемнадцать лет!— Да, но ведь не в шестнадцать! — закричала мать, вновь потеряв над собой контроль. — Я уже окончила школу и училась в институте! И между прочим, еще не ждала ребенка! Кроме того, по-моему, ты не замужем! И почему я всегда все узнаю в последнюю очередь?!— А уж в этом ты виновата сама! Вот! — нагло объяснила Анька. — Тебе вечно некогда. У тебя дела, проекты и подчиненные, которых надо постоянно, буквально каждый день контролировать. А потом еще командировки и телефонные звонки… — Аня ехидно глянула на мать. — И все такое прочее… Потому и недосуг заметить, что я давно уже выросла. А замужество в наше время — чепуха! Никому не нужное клеймо в паспорте!.. Холодная безликая штамповка! Главное — ребенок! И на мой взгляд, ты вроде бы тоже до сих пор не замужем… Так что нечего выступать!Она абсолютно права. У Евгении Александровны вечно не хватало времени на Анюту… На все хватало, а на дочь почему-то нет… Думала, большая, взрослая, выросла… Она потерянно молчала. Аня подошла к ней, присела на корточки и примирительно заглянула в лицо. И повинилась:— Мама, знаешь, я стала какая-то неудержимая! И ничего не могу с собой поделать… Вот… Зато у тебя будет внук или внучка! — гнула свое хитрая Анька. — Ты кого хочешь больше?— Тройню, — мрачно отозвалась Евгения Александровна.— Неостроумно! — обиделась Анюта. — Троих нам все-таки не поднять. Очень тяжело! Даже с помощью папы.— А с одним, ты считаешь, запросто справимся?! — вновь взорвалась мать. — Ты бы поинтересовалась заранее, сколько сегодня стоит упаковка памперсов! И учти — завтра она будет стоить намного дороже! Что ты себе думаешь?! Разве мы с отцом для того тебя пестовали, для того горбатились на тебя шестнадцать лет, чтобы ты, как полная дура, разрушила в один день все?! Всю свою жизнь?! Когда станешь взрослой, когда уплатишь нам сполна свой дочерний долг, вот тогда будешь вольна делать с собой все, что угодно! А до тех пор помни, что ты в долгу!Вот оно как, оказывается… Она еще вдобавок в долгу…Аня злобно нахмурилась:— Ты на ходу меняешься и превращаешься в мерзкую тещу и требовательную мать! Вот! А с детей долгов не требуют!Она равнодушно махнула рукой. Мать уже становилась такой далекой, такой непонимающей… И пусть ее… Но сдаваться не собиралась ни одна, ни другая.— А твой этот… как его там?.. Так называемый муж… Он собирается работать, жениться на тебе и растить своего ребенка?— Собирается, — отозвалась Аня. — Очень даже собирается. Даже придумал имена. И для девочки, и для мальчика.— Молодец! — похвалила Евгения Александровна. — Имена — это самое главное! Что может быть важнее имен?! Все остальное— ерунда!.. * * * Накричавшись в телефонную трубку и вылив на отца ошеломляющее сообщение, что подлая, дрянная Анька беременна — да еще от какого-то сопляка, был бы хоть мужик стоящий! — мать неожиданно успокоилась и вечером заговорила по-другому Аня сидела рядом и с удовольствием слушала родительский разговор.— Пожалуй, Боря, нам стоит пригласить этого обормота в субботу на ужин, — предложила мать. — Я скажу ему: «Ты обесчестил мою дочь!» — и упаду в обморок. А ты меня подхватишь! Правда, неожиданный поворот сюжета? Как тебе сцена? Поставлена неплохо?— Так себе, — скептически оценил фантазию жены отец. — Довольно банально. Я каждый раз удивляюсь, что способны сделать с тобой чувства! Их избыток так же вреден, как и нехватка. Но твоя задумка может сойти на худой конец, если этот негодяй действительно влюблен в Анюту.— А ты думаешь, в нее кто-нибудь может быть не влюблен?! — патетически воскликнула мать.Она верила, что ее дочь самая красивая, умная и талантливая. Поэтому не нуждается ни в каких совершенствованиях. И все всегда делает идеально. Это была серьезная ошибка, но переубедить любящую мамашу оказалось невозможно.Аня ухмыльнулась:— Кто будет приглашать? Ты или я?— Папа! — заявила мать. — Пусть мужчины договорятся между собой! У них это лучше получится.— Пусть, — согласилась Аня.Обожая старшую дочку, отец иногда проявлял ревность и суровость. В основном по телефону. Если его начинали одолевать юношеские голоса, каждые пять минут выпаливающие ломающимися басками в трубку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33