«Обидчивая» — так называл ее Бретт. Она дрожала, не могла говорить и стояла приросши к земле, стараясь отгородиться от физического насилия, которое так долго преследовало ее прежде.
Кэри гладила Сюзи по голове и говорила в темноте:
Бедная детка, где теперь твоя мама?
— Всего несколько месяцев спустя после того, как я сбежала, она упала с лестницы и разбила голову. Восемь дней комы, а потом ее не стало. После похорон я его не видела. Не могла говорить с ним. — Сюзи вытерла нос тыльной стороной руки. — И не хочу никогда видеть снова этого тощего маленького подонка, — прорыдала она.
— Бедная девочка, — успокаивающе проговорила Кэри.
ЧЕТВЕРГ, 27 ДЕКАБРЯ 1984 ГОДА
Кэри подбирала куски холодных креветок с черепахового панциря и давала счастливо улыбающейся Сюзи.
— Почему это Сюзи достаются лучшие куски, — пожаловалась Пэтти.
— Заткнись, Пэтти, — проговорила Кэри, — иначе я дам тебе тумака, который ты заслуживаешь за свое к ней отношение.
Сильвана и Анни переглянулись и решили не ввязываться.
Пэтти посмотрела на Кэри, но ничего не сказала.
Сильвана глазела на бархатную черноту ночного неба. Звезды были намного ярче и больше, чем на Западе. Глядя вверх, объятая ночью, она чувствовала себя успокоенной. Она частенько просыпалась в три утра и тайком вылезала на вершину утеса в ожиданий зари, наблюдая, как небо постепенно становится бледно-желтым, затем цвета огня по мере появления солнца.
Окунувшись поутру в пруду, Сильвана стояла на краю утеса и наблюдала за птицами, смотрела на аквамариновую воду лагуны, поворачивалась от скал на юге к пышным темным манграм на севере. Затем она слезла вниз и бежала к морю.
Все еще прохладный песок хрустел у нее под ногами, когда она проходила мимо пучков сорных трав, что росли на нем. Если при отливе или еще низком приливе большие валуны были не покрыты, она прыгала с одного на другой, забывая об опасности поскользнуться на скользкой поверхности. Все время она ощущала гипнотический шум моря, облизывающего скалы в своем ритме — искушающем и опасном. Сильвана чувствовала его щедрый дар, получаемый от невидимого дарителя — матери-земли.
Днем Сильвана, почти как другие, не возражала против влажного, солоноватого гнета джунглей. Сейчас, тонкая и гибкая она, как змея проскальзывала через густые зеленые сплетения, наслаждаясь тусклым, мерцающим светом леса, где она получала первобытное удовольствие. Она была спокойна и счастлива, когда дождь прекращался и каждый листочек сиял и сверкал каплями дождя, словно алмазными искрами.
Сильвана, никогда не чувствовавшая себя в Питтсбурге дома, теперь обрела его на Пауи. Она чувствовала себя принадлежащей этому месту. Здесь она обрела мир. Она решила, что не уедет отсюда.
— Не покидай Пауи! — восклицали другие этой ночью. Они сидели на корточках вокруг костра и ожидали восхода луны.
— Не покидайте Тихий океан, — поправила их Сильвана, — я собираюсь вернуться на Фиджи, возможно, попытаюсь сделать что-нибудь полезное там. Когда мы ловили там рыбу два года назад, я упала и растянула лодыжку. Каждый день, пока мы не уехали, местная сестра навещала меня в отеле. Эта сестра поддерживала связь со всеми детьми, которых ей доверили. Она наблюдала, как они растут. Помню, я подумала, как здорово это может быть, посвятить свою жизнь людям, быть действительно нужной. Поэтому вчера вечером я решила, что, когда мы будем возвращаться, я полечу на Фиджи, найду эту сестру и посмотрю, не смогу ли я чем-нибудь ей помочь. Она знает, что делать. Я смогу построить небольшой госпиталь для детей.
— А как же Лоренца? — воскликнула Анни.
— Лоренца замужняя женщина, она теперь не мой ребенок, — с новой живостью проговорила Сильвана. — С Фиджи почти так же легко позвонить в Нью-Йорк, как из Питтсбурга. Я буду прилетать домой дважды в год, и Лоренца может привезти своих детей на Фиджи. Представь себе визит бабушки на Фиджи!
— А твой миленький домик!
— Мне всегда в нем было не по себе, — пожала плечами Сильвана. — Не хочу больше сложных социальных обязательств, мне нужны простые и реальные.
Сюзи была шокирована.
— Но твои прекрасные вещи…
— Чем больше имеешь, тем больше хочешь. Я думаю, что больше всего удовлетворены те, кто ограничивается необходимым, — заявила Сильвана.
— Но эти места нецивилизованные, — вставила Пэтти.
— Я начинаю верить, что утверждение о том, что беспокойство — порождение цивилизации, верно. Я никогда не смогу жить, как раньше. Я хочу управлять своей жизнью и вести ее более удовлетворительно. Сила — это возможность выбора и я свой сделала.
Наконец Джонатан нарушил ошеломляющую тишину:
— Сначала нам всем надо вернуться в Питтсбург.
К приближению конца февраля лагерь в джунглях оживился. Это было заметно по тому, как женщины стряхнули свою апатию. Они больше не делали всего несколько ленивых шагов от костра до смотрового дерева, но совершали прогулки, которые заставляли их обливаться потом.
Теперь, когда они собирались уезжать, они яснее почувствовали томную красоту и благодарность острова.
На заре они теперь видели то, что видела Сильвана, — звезды, подобные россыпи жемчуга на черном бархате, густые сплетения тропического леса — загадочного и восхитительного. По ночам у костра женщины меньше чувствовали назойливых москитов и больше купающийся в звездном свете темный край леса, с которого дождем падала роса. Ночные звуки не были больше зловещими, когда они слушали мягкий ветерок в деревьях и глухой рокот волн и их рычание в рифах.
ВТОРНИК, 26 ФЕВРАЛЯ 1985 ГОДА
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Солнце сияло весь день.
— Итак Долгий Дождь прекратился два дня назад, — проговорил Джонатан. — Подождем еще два дня, чтобы увериться окончательно и тогда мы спустим на воду плот первого марта за час до высокой воды, в десять вечера.
— Почему нельзя спустить его в сумерки, как в прошлый раз? — спросила Сюзи. — Мы не хотим грузиться в потемках. Мы должны проскользнуть по этой крутой дорожке на берег.
Джонатан ответил не сразу. Затем он проговорил тем успокаивающим тоном, который, как они теперь знали, означает «трудности впереди»:
— Учтите, что селяне, там внизу, враждебны, так как мы осквернили их священное место. Раньше они не ожидали, что мы покинем его, но знают, что мы попытаемся это сделать, как только кончится Долгий Дождь. Я не хочу стычки в лагуне или сразу же за рифом. Как только мы выберемся… ну, там у нас есть две винтовки.
Он оглядел их покорные лица.
— Конечно, спуск в темноте не идеал, но гораздо важнее, чтобы нас не видели. Они не ожидают, что мы отплывем ночью и, если повезет, будут вдрызг пьяны, празднуя окончание Долгого Дождя.
ПЯТНИЦА, 1 МАРТА 1985 ГОДА
Перед наступлением ночи часы тянулись очень медленно. Скрытый под деревьями на вершине склона тридцатифутовый бамбуковый плот ожидал своей очереди быть поставленным на деревянные катки, чтобы облегчить спуск по откосу крутого обрыва.
Весь день женщины тихо трудились в медленном, но устойчивом ритме, который, как они теперь знали, наиболее эффективен в жару.
Еще раз они паковали свои пожитки в рюкзаки, еще раз затачивали рыбные ножи, наполняли водой бамбуковые контейнеры, очищенными фруктами и кокосами — мешки из волокон ротангов и аккуратно складывали все это в первой хижине.
Начиная с сумерек они нетерпеливо ожидали решающего момента. Никто не вслушивался в симфонию ночи.
В девять Джонатан тихо сказал:
— Ладно, пошли. Залезь-ка на смотровое дерево, Сюзи. Остальные несите провизию на берег.
У входа в хижину Сильвана ловко и молчаливо загружала других женщин, выполнявших обязанности вьючных животных. На ней лежала обязанность наблюдать, чтобы они несли столько, сколько смогут пронести безопасно, преодолевая крутой спуск при лунном свете.
В десять женщины изготовились к спуску плота. Сюзи оставалась на наблюдательном посту на дереве, вокруг которого была привязана веревка, а Кэри внизу, готовая травить ее, если понадобится. Веревка Пэтти была привязана к соседнему эвкалипту.
На утесе Анни действовала как помощник Кэри, Сильвана сигналила Пэтти.
Джонатан проверил катки для плота и прошептал:
— Хорошо, давайте начинать.
Он спустился с утеса и занял свое место на краю скал водопада. Так как вода из-за прилива была высокой, он должен был стоять намного ближе к утесу, чем это было при предыдущем спуске, и ему было гораздо труднее наблюдать за женщинами. По лодыжки в воде, он задирал голову, но мог видеть только Анни и Сильвану, серебристо-черные фигуры на вершине утеса.
Анни увидела, что Джонатан поднял обе руки. Она подняла правую, и Кэри отпустила веревку на фут. Одновременно Сильвана подняла левую руку, и Пэтти отпустила свою тоже на фут. Плот соскользнул вперед и замер рывком.
Через минуту Джонатан снова поднял обе руки. Опять плот соскользнул вперед и рывком остановился. Все шло медленно, но склон был обрывист и весьма важно было равномерно отпускать веревки, иначе плот начнет раскачиваться из стороны в сторону.
Спустя четырнадцать напряженных минут, когда он поднял руки в четырнадцатый раз, Джонатан вдруг услышал щелчок, словно звук металла о металл. Чувствуя себя голым и ранимым, понимая, что является четкой мишенью в лунном свете, он опустил обе руки.
Над ним Анни и Сильвана также опустили свои. Кэри и Пэтти послушно перестали травить веревки.
На смотровом дереве раздался шелест.
— В чем дело? — пролепетала внизу Сюзи.
— Не знаю.
Женщины с тревогой ожидали.
Две минуты прошли спокойно и Джонатан поднял обе руки. Плот, невидимый на склоне, медленно полз вперед в своем тщательно контролируемом спуске. На дереве Сюзи отклонилась, чтобы посмотреть. Бездумно в своем возбуждении она отступила назад на ветку, которую не проверила раньше. С треском, напоминающим винтовочный выстрел, ветка обломилась и обе, Сюзи и ветка, рухнули на землю.
Они упали на Кэри, которая прыгнула и вскрикнула, выпустив при этом веревку.
Как только веревка стала беспрепятственно развязываться, одна сторона плота рванулась вперед, затем плот провернулся вокруг, перебросив неожиданно весь свой вес на веревку Пэтти, которая рванулась у нее из рук, обжигая ладони. В агонии она выпустила ее тоже. Плот рванулся в противоположном направлении, потом, вырвавшись из-под контроля, обрушился, подобно смертоносному тобогану, на вершину скалы.
Анни едва успела отпрыгнуть, когда он понесся мимо. Хотя он был гораздо легче, чем первый, который они построили, он все же имел тридцать футов в длину и набирал скорость, прыгая по крутому откосу.
С грохотом он ударился о вершину скалы.
Внизу на берегу Джонатан слышал вскрик и видел, как исчезла Анни. «На нас напали», — подумал он.
Затем он увидел, как плот налетел на скалу, загораживая звезды. Похолодев в недоверии, он наблюдал, как он сползал к водопаду, подпрыгивая на острых камнях и летя на него.
Он подумал: «Ведь он разобьется в куски на этих скалах, если я не сделаю что-нибудь». Затем острый край плота ударил его в правый висок. Сила удара отбросила его назад и голова стукнулась о валун. Он умер мгновенно.
С опасной быстротой Кэри скатилась по откосу вместе с последовавшей за ней Сюзи. Под ними плот плюхнулся в воду и поплыл в черную лагуну.
Оцарапанная и окровавленная Кэри достигла песка, пронеслась через него и свернула в море, намереваясь спасти плот — их единственную надежду выбраться до того, как его унесет. От плота отходили шесть канатов, если ей удастся схватить один из них, она сможет взобраться на плот.
Кэри пробежала мелководье, набрала воздуха и нырнула. Вдохнула на четвертом гребке, на шестом… Никогда она так быстро не плыла.
К тому времени, когда Сюзи продралась на берег, Кэри была на полпути к плоту. Он приближался к проему в рифе, где его ожидали острые, как бритва кораллы.
С края воды Сюзи в ужасе позвала:
— Кэри, вернись! За рифом акулы!
Даже если Кэри удастся взобраться на плот, без весел она будет во власти течения, а без пищи и воды скоро погибнет.
Опустив голову и ничего не слыша, Кэри направилась к плоту.

КНИГА ПЯТАЯ
ОПАСНОСТЬ
23
Догоняя плот в лагуне, Кэри вдруг поняла грозящую ей опасность и стала пытаться выбраться из течения, которое уносило ее к узкому с коралловыми клыками каналу, за которым лежал океан.
Кэри знала, что пытаться плыть против течения бесполезно, поэтому она сосредоточила внимание на том, чтобы плыть параллельно берега, стараясь уклониться в сторону от течения, пока не смогла выбраться из него. Затем она еще раз свернула направо и направилась к песчаному берегу.
Тем временем, пока Кэри боролась за свою жизнь, Анни соскользнула за Сильваной с откоса, чересчур быстро, чтобы это было безопасно. Вместе они вытащили Джонатана из воды, зная, что он не без сознания, а мертв.
Полчаса Пэтти пыталась вдохнуть в Джонатана жизнь, в то время как Кэри, выдохшаяся и тяжело дышащая лежала головой на коленях у Сюзи на белом, как кость, берегу. Лунный свет окрашивал все вокруг в черное и серебристое.
Наконец Пэтти стала на корточки и проговорила:
— Бесполезно. — И залилась слезами.
Не заботясь о собственной безопасности женщины склонились над тонким телом, лежащем на песке. Они рыдали, держа его еще теплые руки, и целовали их. Гладили его волосы, целовали лицо, просили не покидать их. Они печалились до тех пор, пока Сюзи не откинула голову и не завыла на луну, клянясь Богу, что она никогда не верила в него, а теперь знает, что была права. Он не существует, ничего там нет.
— Так кому же она в таком случае орет? — удивилась Анни и сказала: — Нам надо забрать его с берега, иначе они узнают, что мы потеряли своего мужчину.
— Как мы можем быть такими ловкими и практичными, когда он только что умер? — крикнула Сюзи.
— Потому что он не хотел бы, чтобы умер кто-нибудь еще.
С трудом они водрузили его Кэри на спину, руки болтались через ее плечи. С силой, о которой она никогда и не подозревала в себе, она втаскивала его на утес, в то время как Сильвана поддерживала и подталкивала его снизу.
Они отнесли его в хижину и положили на бамбуковую кровать. Голубые глаза Джонатана были устремлены в небо: они не смогли их закрыть.
Как только рассвело настолько, что стало можно видеть, они втащили запасы назад, затем собрали желтых орхидей и расположили их вокруг тела Джонатана, тщательно накладывая цветы, чтобы скрыть мускулистые коричневые руки, сложенные теперь у него на груди. Цветы, в изобилии разложенные вокруг его бородатого лица, казались нелепо неподходящими, и они убрали их. Наконец Анни вытерла нос тыльной стороной ладони и сказала:
— Мы должны быстро похоронить его. Вы знаете, как пахнет мясо, если мы оставляем его на день. Иначе с ним расправятся крысы.
— Он хотел, чтобы его похоронили в море, — проговорила Сюзи.
— Нам не в чем его похоронить, — заявила Анни. — Я думаю зашить тело в мешок и утопить его грузом, но оно всплывет. Лагуна слишком мелка, и они увидят, что мы сделали.
— Викинговские похороны, — предложила Сильвана.
Они подумали сжечь его на похоронном костре, но ни у одной не хватило духа зажечь огонь и смотреть, как он горит. К тому же костер может погаснуть и его снова придется зажигать и чувствовать, как пепел Джонатана ложится на их лица. Поэтому они решили выкопать могилу кокосовыми скорлупами и похоронить его в одежде, так как не решались его раздеть.
Они выбрали небольшую рощу вечнозеленых деревьев канага, потому что она была близко от молельного места Анни и Джонатан любил сильный аромат стройных длиннолепестковых желтых цветов, цветущих почти круглый год.
Анни встала перед могилой на колени и перекрестилась, пытаясь совладать с тоской и горечью, которые еще раз вскипали у нее на сердце, когда она припомнила последние несколько дней.
У края могилы Анни опустошила карманы Джонатана. Она вручила Сюзи брелок и резной акулий зуб, она также получила маленький компас на ремне, который он носил вокруг шеи. Сильвана получила его нож для рыбы. Подводные часы достались Кэри.
Анни сказала:
— Я бы хотела получить его швейцарский армейский нож. Пэтти может взять зажигалку и винтовку.
Затем они опустили его в могилу. Последовал новый взрыв плача, никто не хотел зарывать его. Все знали, что случится с разлагающимся телом. Как только его погребут, оно будет съедено.
Позднее, когда они брели назад в лагерь, они впервые поняли, что отныне могут рассчитывать только на себя.
Анни настояла, чтобы они поели, и Сильвана быстро сварила суп из сушеной рыбы, который они заставили себя съесть. Вкус был отвратителен.
Эту ночь все они спали в первой хижине, так как никто не хотел лежать в хижине, где спал Джонатан и где лежал его труп.
Сильвана спала, обхватив Анни руками. Они прильнули друг к другу от одиночества.
Анни сунула руку в свой карман и почувствовала нож Джонатана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77