И отродясь не было.Он выпрямил свои здоровенные плечи и с трудом устоял на ногах.— А теперь есть. Он предложил самую настоящую работу. Бороться, а не груши околачивать. Потому я и выпил… на радостях! А еще за свободу Марлы… Ура!— Рикки! — крикнула я. — Успокойся. Ладно, пускай у тебя есть агент и новая работа, я только рада, но скажи: значит, ты не был с Марлой, когда ее выпускали под залог?Паки, увидев мои затруднения в беседе, подошел поближе и предложил:— Кьяра, хотите, мы заставим его сказать все, что вам надо? Даже больше.— Нет, Паки, — ответила я. — Мы сами разберемся. Отойди, пожалуйста.— Как скажете. Но если что… И он отступил на пару шагов.А я… я не пришла в уныние от ответа Рикки, даже была рада, что с него можно снять обвинение. Ощутила это не как поражение — наоборот: стала еще на ступеньку ближе к разрешению загадки. И теперь уже не должна была ошибиться. Особенно после одного звонка по телефону.— Паки, — позвала я, — у тебя с собой мобильник? Одолжи на минуту. Или на две.— На сколько угодно, — сказал он, доставая трубку. — Мы все оплатим.Я набрала номер офиса Эрни Шварца и затаив дыхание ожидала ответа.— Шварц, — услышала я.— Эрни, — сказала я слегка дрожащим голосом, — тот парень, который был с Марлой… Ну, забирал ее… как он выглядел?Эрни, видимо, устал за целый день, и голос его звучал раздраженно:— Обыкновенно. Худой, как жердь. А еще… Еще у него эспаньолка… ну, бородка такая… козлиная.Я хлопнула крышкой мобильника, не сказав адвокату “до свидания”, и повернулась к Винсенту. Наверное, я очень побледнела — босс с испугом смотрел на меня.— Где живет Гордон? — крикнула я. — Это ты хотя бы знаешь?— Знаю… но зачем тебе?— Говори скорей!— Он… это… Деко-стрит. Шесть, по-моему, кварталов от Берегового шоссе. На той улице всего несколько развалюх. Гордон в одной из них, такая облупленная, вроде белая была когда-то. Толком не помню. Подвозил его разок, когда у него машина не завелась.Я с трудом дослушала и ринулась к двери. Все выстраивалось, почти как я предполагала, всего с одной поправкой — в имени. Но Гордон даже больше подходил под мою схему. Я вспомнила обрывки его разговоров со мной, предложения вместе позавтракать, пообедать, любовь к цветам и огромный букет, который он притащил. Вспомнила, как он уверял меня, что никто и никогда не займет мое место на сцене, как предлагал заботиться обо мне и был страшно огорчен, когда я не приняла это всерьез. Правда, одно мне было непонятно: зачем ему это нужно?— Позвонить в полицию? — крикнул вдогонку мне Винсент.Я задержалась у дверей.— Не надо. Вдруг они его спугнут… Давай лучше так: если через полчаса от меня ничего не услышишь, тогда вызывай. По адресу Гордона. И попроси, чтобы приехал Джон Нейлор, слышишь?Я не была уверена, что босс услышал меня, — он в это время развязывал тесемки фартука, а лицо было такое багровое, что я в очередной раз испугалась, как бы его не хватил удар.— Я еду с тобой, — заявил Винсент, и я поняла: его не остановить, поскольку речь идет о жизни и смерти Марлы.Он выглядел готовым на все, хотя вряд ли понимал, что я задумала и что вообще происходит. Но ведь там Марла…Гамбуццо сказал бармену, чтобы тот позвонил в полицию ровно в шесть, и повторил, по какому адресу вызвать. И про Нейлора тоже.— Хорошо, — сказала я. — Едем. Остальное решим на месте.Теперь нас было уже восемь человек на трех машинах. Не считая собаки.Я не обсуждала с моими сподвижниками план действий, поскольку не то слышала от кого-то, не то читала, что, если начинаешь поступать так, словно взвалила на себя всю ответственность, остальные следуют за тобой. Кроме того, я сама не знала, как и что будет и права ли я в своих предположениях, а потому — о каком плане могла быть речь?Мы уже ехали — я впереди, за мной остальные.— Не нравится мне это. — Фрэнсис вытащил из магнитофона кассету с Брюсом Спрингстином.— Да, с конца восьмидесятых он снизил уровень, — согласилась я.— Не о Брюсе разговор, Кьяра. Ты знаешь о чем. Что еще ты надумала и почему тянешь одеяло на себя?Что я могла ответить? Лишь молча нажала на газ. Я была, типа, беременна своим открытием, своим, как бы это сказать, прозрением, и оно продолжало зреть во мне и само руководило моими действиями, подсказывало, как поступить. Я боялась, что это чувство вдруг исчезнет и тогда я останусь у разбитого корыта. Но понимала также, что мои соратники, и Фрэнсис в первую очередь, имеют право знать, что у меня на уме. Хотя бы в общих чертах. Я сказала:— Послушай, сделаем так. Я вхожу к нему в дом первая… Не перебивай!.. Первая, потому что он меня знает, а всех остальных нет. Кроме Винсента. И меня не испугается… Почему? Мне кажется, я знаю почему… А вы все ворветесь после меня, и, если Марла жива, мы спасем ее. Если нет, убей этого Гордона!В ту минуту я желала именно того, о чем говорила. И совсем не хотела, чтобы тот попал живым в руки полиции и дожил до суда. Таким на земле не место. Понимаю, с точки зрения морали или чего там еще я была не права, но тогда думала именно так.Мы свернули на Береговое шоссе, и Винсент, сидевший сзади, как безмолвная мясная туша, заговорил:— Кьяра, я ничего не понимаю… При чем тут… Почему Гордон?.. Он же…— Куда дальше ехать, Винсент? — прервала я его. — Показывай дорогу.Перед тем как повернуть на Деко-стрит, я остановила машину.— Винсент и Фрэнсис, — сказала я, — выходите и пересаживайтесь в машину Паки. Я подъеду к дому Гордона одна.Брат начал было возражать, но я не дала ему говорить, а взяла за руку, подвела к подъехавшему белому седану и обратилась к Паки.— Мой брат, — сказала я ему, — здесь главный до приезда полиции. Так что не глупи и не лезь со своей пушкой раньше времени.— Я? — Паки даже прижал руку к сердцу. — Да я никогда. Разве я не знаю, что такое серьезная операция? Он ведь наш общий враг, верно?Если считать, что убийца Алонцо Барбони его враг, то Паки был, пожалуй, недалек от истины.— А ты, — обратилась я к Винсенту, — тоже не строй из себя героя. Если все, как я думаю, тут нужна особая осторожность, потому что мы имеем дело с необычным преступником.— Да что же это… — опять начал босс, но я отвернулась от него и сказала всем остальным:— Когда понадобится ваше вмешательство, постараюсь подать знак. Но в любом случае через десять минут звоните в полицию, а потом действуйте сами. Все, кроме Рейдин и Пат. Они останутся охранять Флафи.— Правильно, — согласилась Рейдин. — С этими фламандцами никогда не знаешь, из-за какого угла выскочат.Пат молча кивнула седой головой. Только Фрэнсис, я видела по его лицу, не был согласен с тем, что я отправляюсь одна. Но и он понимал: так будет лучше — с точки зрения тактики, стратегии или чего там еще.Я вернулась к своей машине, села, вставила в маг кассету, запустила движок и свернула в улочку, где был дом Гордона. “Сейчас уже лето, и время что надо… ” — пел Брюс томным голосом.Небольшой белый дом, больше похожий на сарай, стоял посреди запущенного сада, тут же валялись старые посеревшие доски, из них торчали ржавые гвозди. Полное запустение.Я остановилась прямо у калитки и по едва заметной тропке пошла к входу. Ох, лишь бы хозяин был на месте! И лишь бы он уже не совершил того, в чем я его подозреваю!.. Быть может, совсем напрасно.С задней стороны дома на примятой пожухлой траве стоял потрепанный “форд эскорт”. Значит, Гордон внутри. Но почему так тихо?Я поднялась по ступенькам, постучала в покосившуюся дверь.— Гордон! — закричала я. — Это Кьяра! Открой, мне нужна твоя помощь!Никто не высовывался из соседних, таких же неприглядных домов, возле которых почти не было машин. Да, район не для туристов.Я продолжала стучать. Какое-то движение послышалось из-за дома, оттуда, где стоял автомобиль. Я посмотрела в ту сторону, где за поворотом находились мои соратники, и потом осторожно заглянула за угол дома.— Кьяра! — раздался хрипловатый шепот из “форда”. — Я здесь. Тише!Меня охватила дрожь, но я подошла ближе, заглянула внутрь. Там было пусто.— Я здесь, — снова услышала я.Гордон сидел, скорчившись, у заднего бампера машины.— Что ты тут делаешь? — спросила я.— Тише, Кьяра. Иди сюда. Все будет хорошо. Я с тобой.С трудом сдерживая страх, я присела рядом в надежде, что Гордон придет в себя, немного успокоится и с ним можно будет поговорить.— От кого мы прячемся? — шепотом проговорила я. Он выглядел ужасно: волосы всклокочены, безумные глаза, нелепая бороденка клинышком. Рубашка порвана и запачкана вроде бы кровью… Господи, почему раньше я не понимала, какой он?.. Никто не понимал. Сколько всего можно было предотвратить… Если бы мы вообще внимательнее вглядывались друг в друга…Он привстал, осторожно выглянул из-за крыла машины.— Путь свободен. Иди за мной. Пригни голову и будь настороже.И побежал к задней двери дома, я за ним. Только он один мог сейчас вывести меня на Марлу, помочь окончательно разрешить все сомнения.Быстро открыв дверь, он пропустил меня внутрь. Дверь захлопнулась, я была отрезана от моего тыла. Вокруг сырая тишина. Как в могиле.Поведение Гордона внезапно изменилось: на смену одичавшему, напуганному человеку пришел гостеприимный хозяин.— Как я рад, Кьяра, что ты здесь, — светским тоном произнес он. — Я так этого ждал. Что у тебя случилось?— Случилось? — Я поперхнулась: он на меня так смотрел, я боялась его, жалела и не знала, что говорить.— Ты стучала ко мне в дверь, Кьяра, и просила о помощи. Кто опять тебя обидел?Я искала ответ и скользила глазами по комнате, по жалкой обстановке: потертая тахта, накрытая выцветшим пледом, старое кресло-качалка, колченогий кофейный столик, на нем небольшая ваза с желтыми розами.— Конечно, — выговорила я в конце концов, — мне нужна помощь. Куда-то исчезла наша Марла после того, как ее выпустили… Ты ведь знаешь об этом, правда? А я не могу ее найти. Но ты мне поможешь.Я пристально взглянула ему в лицо, но не заметила никаких следов замешательства или волнения. Наоборот, он стал еще спокойнее.— И это все? — сказал он, направляясь в крошечную кухню. — Хочешь что-нибудь выпить? Я приготовлю чай.Чай! Только этого мне не хватало сейчас для полного удовольствия!— Конечно, — ответила я. — Очень хорошо.Я подошла поближе к вазе с цветами. Мои каблуки гулко стучали по грубым доскам пола, как по корабельным сходням. Гордон появился из кухни с чашками, поставил их на столик рядом с вазой.— Знаю, ты любишь розы, — прошептал он. — Только они заслуживают твоего внимания… Садись сюда.Он опустился на софу, потянул туда же меня. Я не отстранялась. Смотрела в его затуманенные безумием глаза и высчитывала, когда же он поймет, что я все о нем знаю… Что я догадалась.Он протянул руку, отвел прядь волос, упавшую мне на щеку.— Ты такая красивая, — тихо сказал он. — И хорошо знаешь, что пламя бывает не только от свечки… Верно?Вот оно… Вот и подтвердилось то, к чему я пришла в своих предположениях несколько часов назад. Значит, он… Я хотела что-то сказать, но губы словно онемели от холода. “Пламя бывает не только от свечки”. Да, и от взрыва тоже…— Ты ведь получала мои записки? — спросил он. — В которых я писал, что позабочусь о тебе. Чтобы ты ни о чем не беспокоилась. Что никому не позволю тебя обидеть. Все они заплатят за это… Уже заплатили… И я хочу… — Он говорил отрывисто, со страшным напором. — Я хочу, — продолжал он после паузы, — увезти тебя отсюда, Кьяра.— Ой, я же не могу, Гордон, — как можно беспечнее сказала я. — У меня работа, ты знаешь.Я умудрилась выдавить улыбку, чтобы он, чего доброго, не обиделся на мой отказ.Он продолжал смотреть на меня, его зрачки были неподвижны. Это становилось страшным.Потом сказал:— Они тебя совсем не ценят. Суют кого-то на твое место… То одну, то другую. Хотят скинуть тебя с трона… А мужчины… они еще хуже, Кьяра. У них грязные руки. Как у того… Барбони… и у других… Они все пробуют заполучить тебя… И только я… я один хочу тебя защитить… — Он произнес это с такой печалью, что у меня сжалось сердце. — Я не смог помочь Лори, но помогу тебе.— Кто такая Лори?Гордон взглянул на меня с укоризной:— Как кто? Моя сестра.Я заставила себя протянуть руку и прикоснуться к его колену.— Сестра, у которой цветы? Он кивнул.— Она их продавала в Атланте. — Он снова заговорил отрывисто, с короткими паузами. — Лори собиралась стать актрисой. Наши родители и я думали, так и будет. Она говорила, что играет на сцене, танцует. А еще она продавала цветы. Желтые розы. Она их так любила. — Гордон все пристальнее вглядывался в меня. — Ты так на нее похожа, Кьяра. Потому я нанялся на работу к Винсенту. Я приехал из Атланты. Чтобы спрятаться от всех, от всех… Знаешь, как бывало, когда в детстве играли в прятки?.. А потом ехал по улице… по набережной. И вдруг увидел твою фотографию. На стенде для афиш. И сразу уяснил, чего от меня хочет Бог… Ты понимаешь? Это был мой второй шанс. Спасти тебя… Лори я спасти не смог…Я почувствовала, что вот-вот потеряю сознание, так стало нехорошо. Гордон продолжал тихо говорить, иногда прикасаясь к моему плечу как добрый и близкий родственник.— … Я приехал сюда вовремя, верно, Кьяра? Как раз чтобы помочь тебе… Как раз когда Гамбуццо начал приглашать всех этих продажных женщин из преступных синдикатов. Женщин, снимавшихся в порнофильмах. Еще немного, они бы тебя затащили туда же… Ты должна была бы работать на них… на всяких Барбони… как моя сестра. Они хозяйничают всюду — в Джорджии, во Флориде…— Гордон, — прервала я поток слов, — мне никто не угрожает. Я вне опасности.Он не обратил никакого внимания на мои слова.— Они обещали защиту Лори, и что она получила? Ее не любили другие девушки, потому что она была красива. Почти как ты… Но Барбони ее не защитил. Никто не защитил. Они заставили ее распространять наркотики, а потом какой-то извращенец убил ее. — Его глаза наполнились слезами. — Но теперь у меня есть ты, — через силу проговорил он. — И я стану твоим ангелом-хранителем.Этого я не выдержала.— Разве ангел-хранитель должен убивать людей? Взрывать машины? Подкладывать взрывчатку собакам?Он отвел глаза с обиженным видом. Как ребенок, которого незаслуженно отругали.— Я не хотел причинить зло твоей собаке. Звери ни в чем не виноваты. Просто думал немного напугать тебя. Чтобы держала ухо востро… — Он вдруг неприятно ощерился. — А тот коп, он тебе не друг. Единственно, чего хочет, — владеть тобой. И он плохой детектив. А если хороший, почему не поймал меня до сих пор?..Сейчас на его лице было написано самодовольство. Удовлетворение.Я поднялась с тахты.— Где у тебя умывальник, Гордон?Я подумала: может, там есть окно, через которое смогу удрать? Но сначала нужно узнать, где Марла. Здесь, в доме? И жива ли она? Почему у него кровь на рубашке? Или это краска?Он тоже встал, взял меня за руку:— Пойдем покажу.Туалет был в холле — небольшое помещение без окна, с умывальником и душем.Я начала закрывать дверь и поняла: он хочет остаться за ней, чтобы охранять меня.— Гордон, — сказала я, — у меня с утра не было во рту ни крошки. Можешь дать мне поесть?Он удовлетворенно улыбнулся, поняв, что я не собираюсь уходить.— Конечно, Кьяра. Сделаю тебе сандвич.Я закрыла дверь, прислонилась к ней. Итак, он любит меня, как свою покойную сестру, и готов убить все человечество, охраняя меня. И конечно, никуда не отпустит теперь по доброй воле. А когда мне придут на помощь, то неизвестно, что он может вытворить. Все, что угодно. Я спустила воду в унитазе, открыла кран в умывальнике. Потом отворила дверцы висячего шкафчика. Там было полно лекарств — в пузырьках, коробках, пачках. Прозак, тразодон, велбутрин, ремерон, глозарил… Некоторые я видела и на полках у Рей-дин. Соседка не очень-то любила их принимать. Гордон, наверное, тоже. Судя по датам на упаковках.— Кьяра! — услышала я его голос.— Иду, — ответила я, с безнадежностью сознавая, что ничего не могу придумать.Остается единственная надежда, с грустной иронией подумала я, на мое личное оружие. Нет, не огнестрельное, к нему, я уже говорила, у меня устойчивый страх. Но как-, то мне подарили небольшой выдвижной нож и я стала его иногда брать с собой по ночам: нужна ведь какая-то защита, хотя бы просто от пьяных или от хулиганов, когда возвращаюсь на рассвете из клуба. Я даже придумала, где его прятать: пришила специальный кармашек к лифчику. Конечно, не к тому, в котором выступаю.Сандвич и чашка чая уже ожидали меня на столе.— Ух, спасибо, — сказала я. — А нет у тебя, случайно, чего-нибудь солененького? Пикули, например?— Сейчас погляжу в кладовке.Он вышел из комнаты, а я сразу же вытащила из лифчика нож и спрятала в сжатой ладони левой руки, которую постаралась втянуть в рукав блузки. Потом осмелилась открыть еще одну дверь и посмотреть, что за ней. Там была спальня: покосившаяся кровать, разбросанная по стульям и на полу одежда, грязное белье. В комнате пахло гниением… и кровью. Или у меня разыгралось воображение? Немудрено.В этой комнате тоже была еще одна дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26