Все-таки ты теперь звезда первой величины. Но… дай мне сначала взглянуть на тебя, товарищ знаменитый конструктор.
– Гляди, товарищ профессор. Только почему у тебя глаза заспанные? Мертвый час?
– Нет, нет, – Чернов отрицательно потряс головой. – Работать приходится по ночам. Днем астероид скрывается за горизонтом. Проходи же, Ваня, проходи. Очень рад видеть тебя.
– Да ты что, один живешь? – удивился Бурдин, разглядывая отлично обставленные комнаты.
– Один.
– Почему не женился?
Чернов развел руками:
– Да вот среди звезд блуждаю, а свои земные дела устроить и некогда. Ну, а ты как?
– Ничего, спасибо. Дочь в юридическом на втором курсе учится, сын в летной школе.
Алексей Поликарпович достал бутылку коньяка. Друзья сначала вспомнили школьные годы, перебрали общих товарищей и только после этого перешли к делу.
– Что ж, прежде всего мне придется повторить то, о чем я уже тебе написал, – сказал Чернов. – Астероид 117-03 – явление и удивительное и необычное. Он явно нарушает законы тяготения, а главное, что должно больше всего интересовать тебя как конструктора, выдерживает такие температуры, при которых обычный астероид обращается в газовое облако.
– Да уж не обнаружил ли ты межзвездный корабль? – усмехнулся Бурдин.
Намек конструктора уколол Чернова. Алексей Поликарпович резко поднялся из кресла и прошелся по кабинету.
– Нет, – ответил он, – это, разумеется, не корабль. Но тем не менее находка замечательная.
Проникнуть вглубь вещества, из которого состоял астероид, луч локатора оказался бессильным. Но только там, в самих атомах, могла содержаться разгадка, и, чтобы постичь ее, следовало доставить кусочек астероида на Землю, подвергнуть его тщательному анализу в лабораториях.
Астероид 117-03 заставил профессора вспомнить о школьном товарище.
Успешное окончание работы Чернова над гравитационной теорией и разгадка астероида 117-03 сплетались в одно целое.
– Хочешь взглянуть на снимки моей находки?
Не ожидая согласия, Алексей Поликарпович достал из стола пакет с фотографиями и сел рядом с Бурдиным. Иван Нестерович стал с интересом перебирать снимки, где на черном фоне среди белых точек звезд выделялось крупное овальное пятно. На одних снимках оно было четким, на других расплывчатым, в ореоле расходящихся лучей.
– И вечно у вас, астрономов, какие-нибудь загадки. – Беседа все более увлекала Бурдина. – Никак твой камешек не походит на мертвый комок материи. Это просто какой-то космический павлин. Покажи спектрограммы.
Большой письменный стол был вскоре завален фотографиями и бумажными лентами. Загадка астероида имела прямое отношение и к поискам Ивана Нестеровича, к созданию устойчивых атомных двигателей. Наблюдения Чернова заставляли предполагать, что в состав астероида входят жаропрочные сплавы с неизвестной структурой.
– Я должен видеть твою находку, – сказал Бурдин.
Алексей Поликарпович взглянул на часы.
– Четыре. В самый раз. Идем.
Они вышли на широкую асфальтированную площадь. Посреди нее на расстоянии пятисот метров друг от друга находились два гигантских сооружения – астрономические радиолокаторы.
Каждый из них представлял собой огромную чашу – двухсотметровое параболическое зеркало, закрепленное на двух опорных башнях – усеченных пирамидах. И чаши и башни были сплетены из ажурных алюминиевых конструкций особой прочности. Зеркало могло вращаться вокруг горизонтальной оси, а башни вместе с ним передвигались по кольцевому рельсовому пути. Управление локатором производилось из наблюдательного корпуса, расположенного в сосновом лесу поблизости от поля.
Зеркало астролокатора пускало в пространство радиолуч и принимало его отражение, а наблюдатели, изолированные от звездного неба светонепроницаемой крышей здания, могли следить за движением тел в космосе.
На краю площадки шла сборка третьего подобного сооружения. Постройка только началась, но уже можно было угадать его будущую величину. Третий локатор должен был по крайней мере вдвое превзойти размерами каждый из двух уже работающих.
Чернов и Бурдин остановились около ближнего локатора. С земли трудно было одним взглядом охватить всю его конструкцию.
– Высота двести восемьдесят метров, – пояснил Чернов. – Но самое, замечательное здесь в зеркале. Несмотря на свои размеры, оно выполнено точно параболическим с отступлением не более, чем на три десятых миллиметра. Стоит только еще на пять сотых миллиметра исказить прогиб труб – и луч распылится в пространстве в непосредственной близости от Земли. Каково, а? Строителям пришлось изрядно поломать голову. А поворот всего сооружения совершается с колоссальной точностью.
Если перевести на угол поворота, то это выразится в сотых долях секунды.
– Замечательно! – вырвалось у Бурдина. – Честное слово, замечательно! Кто же руководил проектированием вашей обсерватории?
– Я.
– Ты?!
– Да, я. Но ты посмотри вон туда. Там мы строим кое-что поинтереснее. Это сооружение представляет собой астролокатор, который позволит нам заглянуть на Уран, Нептун и, может быть, Плутон. За минуту он будет брать на себя семь миллионов киловатт-часов электроэнергии. За вечер наблюдений мы выпустим в пространство почти часовую энергию всех электростанций земного шара.
– Голова кругом идет, – Иван Нестерович посмотрел вверх, разглядывая зеркало астролокатора. – Значит, у вас своя атомная станция?
– О, да еще какая.
– На каких волнах вы работаете?
– На любых в пределах дециметрового, сантиметрового и миллиметрового диапазонов. Этим астролокатор принципиально отличается от любого радиолокатора. В противном случае мы не могли бы производить спектроскопию, то есть заглядывать вглубь вещества космических тел, находящихся от нас за миллионы километров. Если говорить о всех проблемах, которые нам пришлось решить… пожалуй, не хватит одного вечера. Хочешь побывать в локаторе?
– С удовольствием.
Чернов провел Бурдина в нижнюю часть правой башни там находился машинный зал. Два продолговатых мотора, похожие на две небольшие цистерны, тускло отсвечивали черными поверхностями кожухов. Точно очнувшись, они вдруг принимались гудеть – и мимо стеклянной стены зала двигался поселок, лес и синее небо с редкими пятнами облаков.
– Это уже моя помощница орудует, – сказал Чернов. – Куда она там нацеливается? Пойдем, посмотрим астероид 117-03.
Они пересекли поле и углубились в лес. К наблюдательному корпусу вело асфальтированное шоссе. Пятиэтажное здание почти сплошь состояло из стекла, и только его торцевая часть, где находились экраны, не имела окон, заканчиваясь глухой стеной.
Чернов и Бурдин вошли в вестибюль. Дежурный поздоровался с профессором.
– Зал номер один открыт? – спросил Чернов.
– Открыт, Алексей Поликарпович. Там ваша ассистентка.
– Светлана Владимировна?
– Она, она. С утра не выходит. Только что пообедать сбегала.
Профессор и его спутник поднялись на третий этаж, прошли в конец коридора. Чернов открыл дверь, за нею была темнота.
Иван Нестерович шагнул туда и невольно замер на месте. Ему показалось, что одной стены зала нет и через большое прямоугольное отверстие открывается странный, никогда не виданный им пейзаж: холмистая местность, покрытая красной и фиолетовой растительностью. Трудно было сказать, кустарник это или лесной массив. Пейзаж был виден как бы с орлиной высоты, и все же необычность природы производили сильное впечатление.
В тени холмов лежал снег, но и там выделялись ярко-красные пятна растений.
– Что это? – спросил Иван Нестерович, невольно снижая голос до шепота.
– Марс.
Бурдин следом за Черновым прошел в глубину затемненного зала. Теперь конструктор различил длинный наклонный пульт с множеством приборов, кнопок, рычажков, лимбов. Короткая стеклянная трубка под колпачком освещала только небольшой участок панели. В конусе света лежал раскрытый журнал с записями. В кресле сидела девушка, она вглядывалась в лица вошедших.
– Как дела, «марсианка»? – спросил Чернов.
– Мне удалось сфотографировать цветы, они походят на наши подснежники и тоже выбиваются прямо из-под снега. Хотите, покажу?
– Позже, Светлана Владимировна. Сейчас мы хотим видеть астероид. Познакомьтесь с моим школьным товарищем.
– Подгорных.
– Бурдин.
– Иван Нестерович – главный конструктор знаменитых «СССР-118», – пояснил Чернов.
– Я слежу почти за каждым вашим полетом, – сказала Светлана. – И я очень рада познакомиться с вами.
– А я вот смотрю, и у вас успехи не меньше. Пока мы добрались до Луны, вы уже путешествуете по Марсу.
– Да, но одно другого не исключает, – заметил Чернов.
– Конечно, не исключает! – подхватила Светлана. – Побывать в космосе – совсем другое дело. Так, значит, переключаться?
– Придется.
Пейзаж исчез, вместо него на экране появилось звездное небо, такое же черное, каким его видел Иван Нестерович из кабины ракетоплана. Созвездия медленно проплывали вдоль экрана. Потом движение прекратилось. Бурдин не сразу обратил внимание на вспыхнувшую точку среди ярких звездных узоров.
Но точка быстро росла. Вскоре она стала ярче, чем самая крупная звезда, и, наконец, превратилась в овальное пятнышко.
– Астероид? – спросил главный конструктор.
– Он, – ответил Чернов. – И это самая ценная моя находка.
Размеры астероида ничтожны, не более двадцати восьми метров в диаметре. Увидеть такую пылинку смог только наш астролокатор. Да ты садись.
Бурдин сел рядом с профессором. Через его плечо Иван Нестерович поглядывал на ассистентку – уж очень ловко та орудовала управлением локатора. Девушка нажала сразу четыре кнопки (взяла аккорд!), повернула один лимб, другой, третий, перебросила рукоятку от себя, рукоятку на себя и замерла на месте. В конусе дежурного света остались только ее обнаженные до плеч руки, крепкие, с маленькими пальцами. Пальцы держали наготове автоматическую ручку. Вот замигала зеленая лампочка, и ручка побежала по странице журнала, фиксируя начальные показания приборов.
– Дециметровый диапазон на фотографирование, – сказал Чернов в микрофон.
– Локатор на дециметровом диапазоне, – ответил мужской голос из маленького рупора на пульте.
И Бурдин стал свидетелем того, как локатор доставляет наблюдателям сведения о телах, удаленных от Земли на миллионы километров. В темноте зала перещелкивались и перемигивались зелеными глазками лампочек смутно различимые ящики с аппаратами. За экраном что-то гудело с периодическими усилениями и ослаблениями звуков. Сбоку от пульта в маленькой кабине сидел дежурный радист и тоже наблюдал за десятками приборов.
Все здесь выглядело сложным и весьма необычным.
– Фотографирование закончено, – произнес мужской голос из рупора.
– Принесите снимки.
У пульта неизвестно с какой стороны появилась мужская фигура и протянула Чернову с десяток уже готовых отпечатков.
– Сантиметровый диапазон на спектрографию, – приказал Чернов.
Астероид продолжал сближаться с Землей. На фотографиях появились новые подробности: темные точки по всему желтому пятнышку.
Вскоре принесли и спектрограммы. Конструктор и профессор склонились над бумажными лентами с извилистыми, похожими на горную цепь линиями, всматривались в них, водили пальцами от одной пики к другой. Начался горячий спор о кристаллической структуре астероида 117-03.
Время перевалило за полночь. Пошел второй час, третий, четвертый, а мужчины все спорили, обсуждали, строили догадки. Только девушка не принимала участия в разговоре. Она успевала работать на счетной автоматической полупроводниковой машине, писать в журнале и управлять аппаратами. У пульта девушка чувствовала себя так же уверенно, как, и Иван Нестерович за управлением ракетоплана. Только почерк у нее был крупный, прямо-таки школьный. Даже с большого расстояния Бурдин мог свободно прочесть написанные ею колонки цифр и текст. На странице едва умещалось с десяток строк.
Светлана первая начала уставать. Она все чаще терла глаза, дольше вглядывалась в показания приборов, опасаясь сделать ошибку.
– На сегодня хватит, – заметив это, сказал Чернов. – Пойдемте на свежий воздух.
Втроем они вышли из зала. Бурдин зажмурился: взошедшее солнце глядело в стеклянную стену коридора. Оно поднялось над лесом, который отсюда, с пятого этажа, казался темно-зеленым ковром с пятнами светлой зелени берез.
– Итак, – Бурдин повернулся к Чернову, – насколько я понимаю, ты пригласил меня к себе, чтобы решить вопрос о полете на астероид 117-03.
– Да, именно так. – Профессор улыбнулся. Глаза его испытующе смотрели в лицо конструктора. – Впрочем, не совсем точно. Размеры астероида 117-03 так малы, что даже при желании посадка на него невозможна. Задача стоит более простая: догнать астероид, взять образец его вещества и возвратиться обратно.
– Какое расстояние придется покрыть ракетоплану?
– Это будет зависеть от дня вылета.
Конструктор, покусывая губы, задумался. Началось освоение Луны. Перед жерковским заводом поставлена задача – срочно выпускать машины для систематических рейсов. Первенцем была машина «СССР-118». Разрешат ли отвлечь ее для погони за астероидом? Правда, изготовление ракетопланов идет и на Новосибирских верфях, но ведущая роль принадлежит конструкторскому бюро, которым руководит он, Бурдин. К тому же то, что предлагает Чернов, уходит за границы достигнутого. Одно дело – полет на Луну. Расстояние до земного спутника измеряется в триста шестьдесят тысяч километров, погоня же за астероидом потребует преодолеть путь в десятки, а может быть, и сотни миллионов километров. Разница не только физическая, но и принципиальная. Многое придется пересмотреть в управлении машиной, в работе двигателя.
– Трудно сказать, разрешат ли вообще погоню, – Бурдин посмотрел на туманную полоску горизонта, где зелень леса сливалась с синевой неба. – Уж очень быстро летит твой гость из Галактики. Сто девять километров… Ведь даже через неделю он будет…
– …за орбитой Марса, – подсказала Светлана, – примерно сто пятнадцать миллионов километров от Земли.
– Ой, ой! Миллионы… Разумеется, мы сможем легко разогнать машину и до трехсот километров в секунду, но вы понимаете, друзья, что это значит? Мы только что научились плавать на поверхности космического океана, а вы предлагаете нам сразу же нырнуть на его дно. Даже полет на Марс – еще проблема. Когда мы летим на Луну, мы поддерживаем непрерывную связь с Землей. Наш полет идет со скоростью, не превышающей двенадцати километров в секунду. Нам легко удается избегать встречи с метеоритами. Но сто девять километров… – Бурдин прищурил глаза и заложил руки за спину. – Погоня за невидимой целью (ведь астероид будет невидим с борта ракетоплана)… отсутствие связи с Землей…
– Трудностей, разумеется, преуменьшать нельзя, – согласился Чернов.
Светлана опустила руки в карманы халата. Она поглядывала то на профессора, то на Бурдина, с волнением и любопытством ожидая, чем закончится разговор между двумя крупнейшими исследователями космического пространства.
– И все-таки, – помедлив, произнес Бурдин, – я полностью присоединяюсь к вашему замыслу. – Шагая вниз по лестнице, конструктор взял под руки профессора и девушку. – Астероид нужно догнать. Такой гость из Галактики может больше никогда не появиться.
– Вот именно, – вырвалось у Светланы.
– Только нам сразу же предстоит разрешить основную проблему, без чего не имеет смысла заводить разговор в правительстве: метеориты. Нужны более совершенные бортовые локаторы, чем те, которыми оснащен «СССР-118». За орбитой Марса целые потоки тысячетонных осколков, не говоря уже о более мелких астероидах. Впрочем, вы это знаете лучше меня.
– Еще бы, – Чернов заговорщицки подмигнул Светлане, – нам ли не знать. – Пойдем-ка, мы тебе кое-что покажем.
Они спустились на первый этаж и вошли в светлый зал, стены которого были сплошь стеклянные. На паркетном полу двумя рядами стояли сложные аппараты. Размеры некоторых из них достигали десяти метров длины и столько же высоты. Электрическое устройство, скрытое под металлическими кожухами, дополнялось оптическими приспособлениями, множеством реле, контрольными приборами. Уже по одному внешнему виду установок Бурдин безошибочно заключил, что они потребляют солидное количество электроэнергии.
– Это наша гравитационная лаборатория, – пояснил Чернов.
– Кое-что о твоих работах я слышал. Значит, ты уже взялся за разрешение величайшей загадки природы?
– У природы много величайших загадок, но исследование сути сил тяготения – область еще нетронутая. Только сейчас ученые получили и теоретические и, – Чернов указал на аппарат, – практические возможности по-настоящему заняться проблемой тяготения. Я имею в виду наличие атомной энергии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Гляди, товарищ профессор. Только почему у тебя глаза заспанные? Мертвый час?
– Нет, нет, – Чернов отрицательно потряс головой. – Работать приходится по ночам. Днем астероид скрывается за горизонтом. Проходи же, Ваня, проходи. Очень рад видеть тебя.
– Да ты что, один живешь? – удивился Бурдин, разглядывая отлично обставленные комнаты.
– Один.
– Почему не женился?
Чернов развел руками:
– Да вот среди звезд блуждаю, а свои земные дела устроить и некогда. Ну, а ты как?
– Ничего, спасибо. Дочь в юридическом на втором курсе учится, сын в летной школе.
Алексей Поликарпович достал бутылку коньяка. Друзья сначала вспомнили школьные годы, перебрали общих товарищей и только после этого перешли к делу.
– Что ж, прежде всего мне придется повторить то, о чем я уже тебе написал, – сказал Чернов. – Астероид 117-03 – явление и удивительное и необычное. Он явно нарушает законы тяготения, а главное, что должно больше всего интересовать тебя как конструктора, выдерживает такие температуры, при которых обычный астероид обращается в газовое облако.
– Да уж не обнаружил ли ты межзвездный корабль? – усмехнулся Бурдин.
Намек конструктора уколол Чернова. Алексей Поликарпович резко поднялся из кресла и прошелся по кабинету.
– Нет, – ответил он, – это, разумеется, не корабль. Но тем не менее находка замечательная.
Проникнуть вглубь вещества, из которого состоял астероид, луч локатора оказался бессильным. Но только там, в самих атомах, могла содержаться разгадка, и, чтобы постичь ее, следовало доставить кусочек астероида на Землю, подвергнуть его тщательному анализу в лабораториях.
Астероид 117-03 заставил профессора вспомнить о школьном товарище.
Успешное окончание работы Чернова над гравитационной теорией и разгадка астероида 117-03 сплетались в одно целое.
– Хочешь взглянуть на снимки моей находки?
Не ожидая согласия, Алексей Поликарпович достал из стола пакет с фотографиями и сел рядом с Бурдиным. Иван Нестерович стал с интересом перебирать снимки, где на черном фоне среди белых точек звезд выделялось крупное овальное пятно. На одних снимках оно было четким, на других расплывчатым, в ореоле расходящихся лучей.
– И вечно у вас, астрономов, какие-нибудь загадки. – Беседа все более увлекала Бурдина. – Никак твой камешек не походит на мертвый комок материи. Это просто какой-то космический павлин. Покажи спектрограммы.
Большой письменный стол был вскоре завален фотографиями и бумажными лентами. Загадка астероида имела прямое отношение и к поискам Ивана Нестеровича, к созданию устойчивых атомных двигателей. Наблюдения Чернова заставляли предполагать, что в состав астероида входят жаропрочные сплавы с неизвестной структурой.
– Я должен видеть твою находку, – сказал Бурдин.
Алексей Поликарпович взглянул на часы.
– Четыре. В самый раз. Идем.
Они вышли на широкую асфальтированную площадь. Посреди нее на расстоянии пятисот метров друг от друга находились два гигантских сооружения – астрономические радиолокаторы.
Каждый из них представлял собой огромную чашу – двухсотметровое параболическое зеркало, закрепленное на двух опорных башнях – усеченных пирамидах. И чаши и башни были сплетены из ажурных алюминиевых конструкций особой прочности. Зеркало могло вращаться вокруг горизонтальной оси, а башни вместе с ним передвигались по кольцевому рельсовому пути. Управление локатором производилось из наблюдательного корпуса, расположенного в сосновом лесу поблизости от поля.
Зеркало астролокатора пускало в пространство радиолуч и принимало его отражение, а наблюдатели, изолированные от звездного неба светонепроницаемой крышей здания, могли следить за движением тел в космосе.
На краю площадки шла сборка третьего подобного сооружения. Постройка только началась, но уже можно было угадать его будущую величину. Третий локатор должен был по крайней мере вдвое превзойти размерами каждый из двух уже работающих.
Чернов и Бурдин остановились около ближнего локатора. С земли трудно было одним взглядом охватить всю его конструкцию.
– Высота двести восемьдесят метров, – пояснил Чернов. – Но самое, замечательное здесь в зеркале. Несмотря на свои размеры, оно выполнено точно параболическим с отступлением не более, чем на три десятых миллиметра. Стоит только еще на пять сотых миллиметра исказить прогиб труб – и луч распылится в пространстве в непосредственной близости от Земли. Каково, а? Строителям пришлось изрядно поломать голову. А поворот всего сооружения совершается с колоссальной точностью.
Если перевести на угол поворота, то это выразится в сотых долях секунды.
– Замечательно! – вырвалось у Бурдина. – Честное слово, замечательно! Кто же руководил проектированием вашей обсерватории?
– Я.
– Ты?!
– Да, я. Но ты посмотри вон туда. Там мы строим кое-что поинтереснее. Это сооружение представляет собой астролокатор, который позволит нам заглянуть на Уран, Нептун и, может быть, Плутон. За минуту он будет брать на себя семь миллионов киловатт-часов электроэнергии. За вечер наблюдений мы выпустим в пространство почти часовую энергию всех электростанций земного шара.
– Голова кругом идет, – Иван Нестерович посмотрел вверх, разглядывая зеркало астролокатора. – Значит, у вас своя атомная станция?
– О, да еще какая.
– На каких волнах вы работаете?
– На любых в пределах дециметрового, сантиметрового и миллиметрового диапазонов. Этим астролокатор принципиально отличается от любого радиолокатора. В противном случае мы не могли бы производить спектроскопию, то есть заглядывать вглубь вещества космических тел, находящихся от нас за миллионы километров. Если говорить о всех проблемах, которые нам пришлось решить… пожалуй, не хватит одного вечера. Хочешь побывать в локаторе?
– С удовольствием.
Чернов провел Бурдина в нижнюю часть правой башни там находился машинный зал. Два продолговатых мотора, похожие на две небольшие цистерны, тускло отсвечивали черными поверхностями кожухов. Точно очнувшись, они вдруг принимались гудеть – и мимо стеклянной стены зала двигался поселок, лес и синее небо с редкими пятнами облаков.
– Это уже моя помощница орудует, – сказал Чернов. – Куда она там нацеливается? Пойдем, посмотрим астероид 117-03.
Они пересекли поле и углубились в лес. К наблюдательному корпусу вело асфальтированное шоссе. Пятиэтажное здание почти сплошь состояло из стекла, и только его торцевая часть, где находились экраны, не имела окон, заканчиваясь глухой стеной.
Чернов и Бурдин вошли в вестибюль. Дежурный поздоровался с профессором.
– Зал номер один открыт? – спросил Чернов.
– Открыт, Алексей Поликарпович. Там ваша ассистентка.
– Светлана Владимировна?
– Она, она. С утра не выходит. Только что пообедать сбегала.
Профессор и его спутник поднялись на третий этаж, прошли в конец коридора. Чернов открыл дверь, за нею была темнота.
Иван Нестерович шагнул туда и невольно замер на месте. Ему показалось, что одной стены зала нет и через большое прямоугольное отверстие открывается странный, никогда не виданный им пейзаж: холмистая местность, покрытая красной и фиолетовой растительностью. Трудно было сказать, кустарник это или лесной массив. Пейзаж был виден как бы с орлиной высоты, и все же необычность природы производили сильное впечатление.
В тени холмов лежал снег, но и там выделялись ярко-красные пятна растений.
– Что это? – спросил Иван Нестерович, невольно снижая голос до шепота.
– Марс.
Бурдин следом за Черновым прошел в глубину затемненного зала. Теперь конструктор различил длинный наклонный пульт с множеством приборов, кнопок, рычажков, лимбов. Короткая стеклянная трубка под колпачком освещала только небольшой участок панели. В конусе света лежал раскрытый журнал с записями. В кресле сидела девушка, она вглядывалась в лица вошедших.
– Как дела, «марсианка»? – спросил Чернов.
– Мне удалось сфотографировать цветы, они походят на наши подснежники и тоже выбиваются прямо из-под снега. Хотите, покажу?
– Позже, Светлана Владимировна. Сейчас мы хотим видеть астероид. Познакомьтесь с моим школьным товарищем.
– Подгорных.
– Бурдин.
– Иван Нестерович – главный конструктор знаменитых «СССР-118», – пояснил Чернов.
– Я слежу почти за каждым вашим полетом, – сказала Светлана. – И я очень рада познакомиться с вами.
– А я вот смотрю, и у вас успехи не меньше. Пока мы добрались до Луны, вы уже путешествуете по Марсу.
– Да, но одно другого не исключает, – заметил Чернов.
– Конечно, не исключает! – подхватила Светлана. – Побывать в космосе – совсем другое дело. Так, значит, переключаться?
– Придется.
Пейзаж исчез, вместо него на экране появилось звездное небо, такое же черное, каким его видел Иван Нестерович из кабины ракетоплана. Созвездия медленно проплывали вдоль экрана. Потом движение прекратилось. Бурдин не сразу обратил внимание на вспыхнувшую точку среди ярких звездных узоров.
Но точка быстро росла. Вскоре она стала ярче, чем самая крупная звезда, и, наконец, превратилась в овальное пятнышко.
– Астероид? – спросил главный конструктор.
– Он, – ответил Чернов. – И это самая ценная моя находка.
Размеры астероида ничтожны, не более двадцати восьми метров в диаметре. Увидеть такую пылинку смог только наш астролокатор. Да ты садись.
Бурдин сел рядом с профессором. Через его плечо Иван Нестерович поглядывал на ассистентку – уж очень ловко та орудовала управлением локатора. Девушка нажала сразу четыре кнопки (взяла аккорд!), повернула один лимб, другой, третий, перебросила рукоятку от себя, рукоятку на себя и замерла на месте. В конусе дежурного света остались только ее обнаженные до плеч руки, крепкие, с маленькими пальцами. Пальцы держали наготове автоматическую ручку. Вот замигала зеленая лампочка, и ручка побежала по странице журнала, фиксируя начальные показания приборов.
– Дециметровый диапазон на фотографирование, – сказал Чернов в микрофон.
– Локатор на дециметровом диапазоне, – ответил мужской голос из маленького рупора на пульте.
И Бурдин стал свидетелем того, как локатор доставляет наблюдателям сведения о телах, удаленных от Земли на миллионы километров. В темноте зала перещелкивались и перемигивались зелеными глазками лампочек смутно различимые ящики с аппаратами. За экраном что-то гудело с периодическими усилениями и ослаблениями звуков. Сбоку от пульта в маленькой кабине сидел дежурный радист и тоже наблюдал за десятками приборов.
Все здесь выглядело сложным и весьма необычным.
– Фотографирование закончено, – произнес мужской голос из рупора.
– Принесите снимки.
У пульта неизвестно с какой стороны появилась мужская фигура и протянула Чернову с десяток уже готовых отпечатков.
– Сантиметровый диапазон на спектрографию, – приказал Чернов.
Астероид продолжал сближаться с Землей. На фотографиях появились новые подробности: темные точки по всему желтому пятнышку.
Вскоре принесли и спектрограммы. Конструктор и профессор склонились над бумажными лентами с извилистыми, похожими на горную цепь линиями, всматривались в них, водили пальцами от одной пики к другой. Начался горячий спор о кристаллической структуре астероида 117-03.
Время перевалило за полночь. Пошел второй час, третий, четвертый, а мужчины все спорили, обсуждали, строили догадки. Только девушка не принимала участия в разговоре. Она успевала работать на счетной автоматической полупроводниковой машине, писать в журнале и управлять аппаратами. У пульта девушка чувствовала себя так же уверенно, как, и Иван Нестерович за управлением ракетоплана. Только почерк у нее был крупный, прямо-таки школьный. Даже с большого расстояния Бурдин мог свободно прочесть написанные ею колонки цифр и текст. На странице едва умещалось с десяток строк.
Светлана первая начала уставать. Она все чаще терла глаза, дольше вглядывалась в показания приборов, опасаясь сделать ошибку.
– На сегодня хватит, – заметив это, сказал Чернов. – Пойдемте на свежий воздух.
Втроем они вышли из зала. Бурдин зажмурился: взошедшее солнце глядело в стеклянную стену коридора. Оно поднялось над лесом, который отсюда, с пятого этажа, казался темно-зеленым ковром с пятнами светлой зелени берез.
– Итак, – Бурдин повернулся к Чернову, – насколько я понимаю, ты пригласил меня к себе, чтобы решить вопрос о полете на астероид 117-03.
– Да, именно так. – Профессор улыбнулся. Глаза его испытующе смотрели в лицо конструктора. – Впрочем, не совсем точно. Размеры астероида 117-03 так малы, что даже при желании посадка на него невозможна. Задача стоит более простая: догнать астероид, взять образец его вещества и возвратиться обратно.
– Какое расстояние придется покрыть ракетоплану?
– Это будет зависеть от дня вылета.
Конструктор, покусывая губы, задумался. Началось освоение Луны. Перед жерковским заводом поставлена задача – срочно выпускать машины для систематических рейсов. Первенцем была машина «СССР-118». Разрешат ли отвлечь ее для погони за астероидом? Правда, изготовление ракетопланов идет и на Новосибирских верфях, но ведущая роль принадлежит конструкторскому бюро, которым руководит он, Бурдин. К тому же то, что предлагает Чернов, уходит за границы достигнутого. Одно дело – полет на Луну. Расстояние до земного спутника измеряется в триста шестьдесят тысяч километров, погоня же за астероидом потребует преодолеть путь в десятки, а может быть, и сотни миллионов километров. Разница не только физическая, но и принципиальная. Многое придется пересмотреть в управлении машиной, в работе двигателя.
– Трудно сказать, разрешат ли вообще погоню, – Бурдин посмотрел на туманную полоску горизонта, где зелень леса сливалась с синевой неба. – Уж очень быстро летит твой гость из Галактики. Сто девять километров… Ведь даже через неделю он будет…
– …за орбитой Марса, – подсказала Светлана, – примерно сто пятнадцать миллионов километров от Земли.
– Ой, ой! Миллионы… Разумеется, мы сможем легко разогнать машину и до трехсот километров в секунду, но вы понимаете, друзья, что это значит? Мы только что научились плавать на поверхности космического океана, а вы предлагаете нам сразу же нырнуть на его дно. Даже полет на Марс – еще проблема. Когда мы летим на Луну, мы поддерживаем непрерывную связь с Землей. Наш полет идет со скоростью, не превышающей двенадцати километров в секунду. Нам легко удается избегать встречи с метеоритами. Но сто девять километров… – Бурдин прищурил глаза и заложил руки за спину. – Погоня за невидимой целью (ведь астероид будет невидим с борта ракетоплана)… отсутствие связи с Землей…
– Трудностей, разумеется, преуменьшать нельзя, – согласился Чернов.
Светлана опустила руки в карманы халата. Она поглядывала то на профессора, то на Бурдина, с волнением и любопытством ожидая, чем закончится разговор между двумя крупнейшими исследователями космического пространства.
– И все-таки, – помедлив, произнес Бурдин, – я полностью присоединяюсь к вашему замыслу. – Шагая вниз по лестнице, конструктор взял под руки профессора и девушку. – Астероид нужно догнать. Такой гость из Галактики может больше никогда не появиться.
– Вот именно, – вырвалось у Светланы.
– Только нам сразу же предстоит разрешить основную проблему, без чего не имеет смысла заводить разговор в правительстве: метеориты. Нужны более совершенные бортовые локаторы, чем те, которыми оснащен «СССР-118». За орбитой Марса целые потоки тысячетонных осколков, не говоря уже о более мелких астероидах. Впрочем, вы это знаете лучше меня.
– Еще бы, – Чернов заговорщицки подмигнул Светлане, – нам ли не знать. – Пойдем-ка, мы тебе кое-что покажем.
Они спустились на первый этаж и вошли в светлый зал, стены которого были сплошь стеклянные. На паркетном полу двумя рядами стояли сложные аппараты. Размеры некоторых из них достигали десяти метров длины и столько же высоты. Электрическое устройство, скрытое под металлическими кожухами, дополнялось оптическими приспособлениями, множеством реле, контрольными приборами. Уже по одному внешнему виду установок Бурдин безошибочно заключил, что они потребляют солидное количество электроэнергии.
– Это наша гравитационная лаборатория, – пояснил Чернов.
– Кое-что о твоих работах я слышал. Значит, ты уже взялся за разрешение величайшей загадки природы?
– У природы много величайших загадок, но исследование сути сил тяготения – область еще нетронутая. Только сейчас ученые получили и теоретические и, – Чернов указал на аппарат, – практические возможности по-настоящему заняться проблемой тяготения. Я имею в виду наличие атомной энергии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16