Я же распоряжался своей свободой по мере сил, но повсюду, куда бы я ни пошел, меня сопровождала охранница. Мы жили в Лейрме уже восьмые сутки, и я за это время успел кое-что здесь осмотреть и облазить, делать тут больше все равно было нечего. Меня очень интересовали шинты, можно даже сказать — завораживали. Бродя по Лейрму, я часто останавливался перед ними и подолгу всматривался в движения причудливых молоточков, маховиков, дисков, спиралей, шаров и колесиков, пытаясь разобраться, которая из частей движется первой, давая беспокойную жизнь всем остальным. Ильес мы больше так и не видели с тех самых пор, как сержант слиняла из ангара куда-то в боковую дверь, да и вообще почти никого не видели, кроме охранниц и прислуги. Кстати, чистоплотная прислуга позаботилась и о нашем внешнем виде; на следующее же утро после прибытия, проснувшись, я обнаружил свою одежду отстиранной от пота и кровавых пятен, выглаженной и зашитой. Бродя по Лейр-му, я сталкивался раза три с леграми, которым моя охранница кланялась, но мои попытки заговорить с ними игнорировались каждый раз с чисто кошачьим высокомерием. Начальница охраны на все вопросы отвечала кратко: когда в Лейрм прибудет представитель правительства, мы будем вызваны для беседы с ней. Меньше всего меня занимали беседы с представителями их правительства. Единственное, что меня здесь действительно интересовало, так это — где находится Ли. Он мог сейчас быть где-то совсем рядом — в Лейрме для меня были закрыты целые территории, — а мог находиться и на противоположной стороне Сигоша. Наша относительная свобода ничего нам не давала, но, вероятно, не противоречила правилам игры, в которой мы заранее были обречены на проигрыш: Ильес знала, что без Ли мы все равно никуда отсюда не денемся. Это была игра по ее правилам, и мы в этой игре являлись даже не игроками, а как бы недобранным флеш-роялем: мы просидели в ее семейной резиденции уже восемь дней, а могли с тем же успехом просидеть здесь и целый год, да при открытых дверях; ей оставалось только дождаться, когда в руки приплывут недостающие карты, — а чего ж им не приплыть при таком-то фартовом раскладе, — и банковать. Потому-то она и не желала общаться с нами; с флеш-роялем, даже будь он в полном составе, не говорят: его полагается просто демонстрировать противнику. Так ведь, сержант? Да — она ведь у нас больше не сержант. И даже не фельдмаршал. Она ведь у нас теперь, кажется, принцесса? И ей до нас, простых генералов, положено снисходить. А нам до нее… Нам до тебя, принцес-сочка, придется расти. И набирать полосочки…
— Смотри-ка, Стас! Кажется, кто-то приехал. Мы сидели в самом начале каменной лестницы, спускающейся в зал… То есть в помещение с габаритами зала. Дру размещался в своем кресле, позади него примостился у стены на корточках, по своей глычемовской привычке, Сфит; налево, ближе к дверям в наши апартаменты, устроились на полу по-турецки три охранницы. Я сидел на верхней ступеньке лестницы, разглядывая кольцо, подаренное мне Скайнами. Замечание Дру оторвало меня от размышлений и заставило поднять голову.
Навороченное пространство зала ловко преодолевала шикарно упакованная персона в сопровождении начальницы охраны. Мне в глаза сразу бросилось сходство этой персоны с Ильес — в точности та же полосатая расцветка на лице и неприкрытых участках тела. Эта легр наверняка принадлежала к той же императорской породе, только была выше, крупнее и явно старше Ильес. Шла она не в нашу сторону, а, судя по выбранному в архитектурных изысках зала направлению, — в сторону закрытой для нас территории.
Надо же — как кстати! Вопрос на засыпку: что делают джентльмены, если правила игры не позволяют им выигрывать? Ответ — джентльмены меняют эти правила. Сейчас мне предоставлялась редкая возможность не просто изменить правила, а переквалифицироваться из карты прямо в игрока.
— Готовь браслеты! — бросил я Сфиту, одновременно резко вскакивая и устремляясь вниз по лестнице. Я не сомневался, что охранницы рванут за мной, но при этом вряд ли побегут по лестнице всем скопом, так что мне несложно будет обезвредить их по очереди. Но все получилось гораздо проще, чем я ожидал, и даже без моего участия. Почти сразу я услышал позади звук падения тела, обернулся и едва успел посторониться: оказывается, Дру, которого я заранее записал в пассив как прикованного к креслу, подставил ножку первой охраннице, как-то исхитрившись при этом выхватить у нее из ножен меч. Она прокатилась мимо меня вниз, а вслед за ней промелькнул в воздухе и звякнул о ступени еще один меч: Дру, завладев оружием, молниеносно обезоружил вторую кошку. Третья на секунду растерялась, но Сфит оглушил ее сзади ударом кулака в репу; к местным охранницам он, слава Богу, не испытывал никаких романтических чувств — его сердце было занято давно и, очевидно, навеки. Подобрав со ступеней меч, я велел Сфиту:
— Запрешь их, и быстро за мной! — И побежал вниз. Конвой обезвредили в считанные секунды и почти без шума — даже если и получился какой шум, то он был проглочен звуковым фоном, создаваемым шинтами. По крайней мере гостья и ее сопровождающая ничего не заметили — они продолжали двигаться в том же направлении, переговариваясь между собой и не оборачиваясь в нашу сторону.
У основания лестницы лежала без чувств жертва ловкой подножки. Перескочив через нее, я устремился вдогонку за представительницей императорской фамилии и ее сопровождающей. Бегать здесь было не больно-то легко — вроде как по пересеченной местности, и я едва не упустил их.
— Минутку, девочки! Не подскажете, который час? — крикнул я, видя, что они уже собираются нырнуть за каменный выступ стены, где начинался ход, заканчивающийся дверью в запретные для нас территории. Они тут же остановились и обернулись, разом выхватывая мечи: не иначе как сработал отточенный за тысячелетие рефлекс на мужские приставания.
Ну что я могу сказать — сражались они, в общем-то, неплохо, особенно, как ни странно, представительница императорской фамилии. Прежде чем к нам подоспел Сфит, мне пришлось обезоружить их по три раза каждую — глушить их я не стал, — иначе Сфит не смог бы отвести и запереть их вместе с другими. Как только он появился, я еще раз по очереди выбил у них из рук мечи, и Сфит тут же быстро сковал их одну за другой.
— В чем дело? Почему им позволили разгуливать здесь, словно у себя дома? — выкрикнула окольцованная наручниками гостья в лицо начальнице охраны.
— Я предупреждала ру Исти, что их лучше запереть. Но она велела оставить их на свободе.
Я отметил про себя, что легры разговаривают между собой на едином. Это было мне как нельзя более на руку.
— Ты надежно закрыл охранниц? — спросил я у Сфита.
— Его милость Друлр припер дверь своим стулом, — ответил Сфит.
— Отлично. Отведи туда же этих и ждите меня.
— Вам это ничего не даст, — надменно изрекла гостья. — Эйва, который вам нужен, нет в Лейрме.
— Благодарю за информацию. — Я повернулся к Сфиту. — Уводи!
Сфит повел свежеиспеченных пленниц по направлению к лестнице, а я, положив на пол меч — ножен у меня теперь не имелось и сунуть его было некуда, — переместился на всякий случай за выступ стены и взялся за кольцо. До сих пор я его так и не испытал: не до того было, да и не очень-то верилось, что это вообще возможно. Я даже начинал думать, что сумею обойтись без его применения и мне придется вернуть кольцо Скайнам при встрече так и не использованным, разве что на пробу. Но выходит, не зря они мне его дали; похоже, Скайны вообще ничего не делали зря. Я припомнил наставление Скайн о технике обращения с кольцом; значит — повернуть камнем наружу и отчетливо представить себе образ. Интересно — а в собственных глазах я останусь прежним или тоже перевоплощусь? Ладно, сейчас разберемся.
Ну, с Богом…
Я закрыл глаза и представил себе в мельчайших подробностях необходимую персону. Это оказалось несложно — она еще буквально стояла у меня перед глазами. Представив, я повернул кольцо и сразу ощутил, как по телу пробежала волна крупных мурашек; не уверен, правда, что это на мне так сказалось именно действие кольца. Осторожно открыв глаза, я осмотрел себя. Все тот же знакомый с детства образ, в том же, что и до эксперимента, поношенном прикиде. Правда, рубин в кольце теперь светился маленьким тревожным огоньком. Выходит — работало. Хотя — кто его знает. Спросить, как я выгляжу со стороны, было не у кого, приходилось полагаться на удачу.
Я вошел в узкий проход за выступом, больше всего напоминающий кошачью лазейку — кошкоход, как сказал бы Макс, — и проследовал до конца по изогнутому коридору. Коридор заканчивался металлической дверью, совершенно гладкой, без ручки, без звонка и без малейшего намека на то, как бы случайному прохожему ее открыть. Я на всякий случай постучался, хотя было уже очевидно, что эта дверь открывается только для своих. Меня она сразу же раскусила и не шевелилась. Необходимо было что-то предпринять, и я, стоя перед дверью, погрузился в размышления. Опять, в который уже раз в Экселе, передо мной во всей своей несокрушимости встала дверная проблема, и в этом явственно ощущалось что-то фатальное. Ничего конкретного в голову не приходило, кроме разве что не раз испытанного мною метода, перед которым спасовала уже не одна строптивая дверь. Поскольку других вариантов у меня не имелось, я решил испробовать этот; хуже все равно не будет. Я изготовился было для пинка, как вдруг дверь плавно поехала в сторону. Не пинка она, конечно, испугалась — просто за дверью стояла Ильес Ши-Вьеур; и все же имелось в этом моем замахе ногой что-то судьбоносное.
— Привет, — машинально буркнул я и тут же спохватился: если она видела перед собой женщину, то меня мог выдать голос. Я взялся рукой за горло, просипел: — Охрипла, — и ступил через порог. Если кольцо не работало, то я, по крайней мере, мог считать себя уже проникшим на запретную территорию, и теперь собирался обшарить здесь все, до чего смогу дотянуться, — пусть-ка попробуют меня остановить! Может, и обнаружу какие-то следы Ли. Но Ильес вдруг опустилась на одно колено, схватила мою руку и поднесла ее к своему лбу.
Сработало!
Я замер на месте, от души надеясь, что от меня сейчас не требуется никаких ответных ритуальных действий. Ильес поднялась с колена.
— Я заждалась и решила вас встретить, — сказала она. — Матушка, вы больше на меня не сердитесь?..
Значит, я — ее матушка. О сколько нам открытий чудных…
— Сержусь… дитя мое… — свистяще прошептал я. — Ты подвергала себя такой опасности, и я…
Она стояла напротив, очень внимательно глядя на меня и ожидая продолжения. У них тут, как видно, было не принято перебивать старших. Но я-то вовсе не собирался разговаривать, стоя в дверях.
— …а что же это мы здесь стоим?..
— Ах, простите, матушка! Пойдемте в зал, — спохватилась она.
В зал я идти не хотел — туда могли нагрянуть лишние свидетели.
— Я что-то неважно себя чувствую, — просипел я.
— Понимаю, вам необходимо отдохнуть…
— Нет-нет, — торопливо зашептал я. — Я спешу, заехала вот на минутку, чтобы поговорить с тобой…
— Да, да, я знаю. Пойдемте ко мне, там вы сможете ненадолго прилечь за разговором.
Я кивнул, и мы пошли к ней. В этой части Лейрма господствовал все тот же средневековый сюр, немного приправленный современным дизайном. Ее «комната» оказалась помещением неопределенных размеров пещерно-лабиринтного типа, начисто лишенным какой бы то ни было мебели, за исключением неимоверного изобилия разнокалиберных шинтов; но к понятию «мебель» я все-таки привык относить что-то более отвечающее простым хозяйственным нуждам, чем перпетуумы-мобиле. Наши гостевые «покои» в Лейрме смахивали на гостиничные номера типа «люкс», покои же хозяев, как выяснилось, представляли собой нечто вроде мини-Лейрма, с той только разницей, что полы здесь были покрыты, словно ковром густой травяной порослью светло-серого цвета. Поросль шевелилась и пружинила под ногами, и ступать по ней было даже приятно, хоть и непривычно. Прикрыв дверь, Ильес провела меня направо, в небольшую уютную арочку — то есть в понимании легр, конечно, «уютную», — именно здесь, видимо, мне и предстояло «прилечь», и, судя по всему, прямо на поросль. Я на мгновение затосковал — надоумили ж меня черти отказаться идти в зал! Попирать живую поросль ногами — это одно, а обниматься с ней — совсем другое… Но ради Ли я был готов и не на такое. В следующее мгновение я уже с больным видом пристраивался на шевелящемся ковре, очень надеясь, что вид у меня — кошки был при этом не очень брезгливый. Ильес как ни в чем не бывало улеглась рядышком и, удобно опершись на локоть, участливо воззрилась на меня, очевидно, пока еще ничего не заподозрив.
Повисла пауза. Начинать разговор, видимо, следовало мне. И я зашептал:
— Ты очень рисковала… детка. И теперь, когда все уже позади, продолжаешь подвергать себя опасности! Почему ты не отдала приказа запереть Эйвов? По дороге сюда я видела, что они разгуливают по Лейрму, словно у себя дома!
Она оживилась.
— Ты их видела?.. — Она положила свою руку на мою. — Я тебя уверяю, они совершенно безопасны! К тому же я обещала им свободу…
— Об этом не может быть и речи! — зашипел я, изо всех сил изображая возмущение и осторожно освобождая свою руку. — Как ты не понимаешь — им нужен их собрат, и неизвестно, что они могут предпринять, чтобы выяснить, где он находится!
Она улыбнулась.
— А что они могут предпринять в их теперешнем положении?
Так я тебе и рассказала (рассказал).
Я осторожно поворочался, слегка отодвигаясь от нее. Лежать на живом ковре оказалось дьявольски удобно — поросль не подминалась подо мной, а мягко поддерживала, принимая форму лежащего на ней тела.
— Пойми — мы не знаем, на что они способны! Короче — хватит сумасбродств!
Я уже немного свыкся со своей ролью матери-кошки и теперь ощущал прилив вдохновения.
— Во-первых — тех Эйвов, что ты привела в Лейрм, необходимо запереть и держать под стражей. И второе…
Настало время рискнуть. Ее настоящая мать сказала, что Эйва нет в Лейрме. Если бы Ли вовсе не было на планете, она бы так и сказала: «Его нет на Сигоше»… Наверное… В любом случае это было моей единственной ставкой.
— …и второе — пока первый Эйв находится здесь же, на Сигоше, и существует вероятность их встречи, мы не можем быть спокойны. Я прилетела специально, чтобы забрать его… Он сейчас все там же?
Она пожала плечами.
— А куда ему деваться? Так и сидит в лесу со своими хепами, с тех пор как сбежал; Pay докладывает мне о нем каждый день.
Я обрадованно приподнялся, а она продолжала:
— Но, матушка, вы должны знать, что забрать его будет вовсе не так легко!
— Почему же это?
— Потому что Эйвы — непревзойденные воины! Поверьте, я видела их в бою — они способны сражаться в одиночку против армий! В Лейрме сейчас недостаточно сил для его захвата, вам придется вызывать войска с Ярика!
— Не преувеличивай, детка. Я понимаю, ты не хочешь выпускать Эйва из своих рук, но пойми, что это необходимо в интересах империи! Что твой Эйв сделает против «Диктатора»? Каким бы он ни был хорошим воином, но когда он останется безоружным…
— Но у него ведь тоже есть «Диктатор».
— Как? — опешил я.
— Разве вам не докладывали, матушка, что при побеге он завладел единственным в Лейрме «Диктатором»?
Во дает Ли! Раздобыл для нас «Диктатор»!
Тут я окончательно поднялся — на живой подстилке не осталось после меня ни единой вмятинки, не говоря уже о складочках.
— Вот что, детка… Я беру это на себя. Ни о чем не беспокойся, ты уже достаточно повозилась с этими Эйвами и без того многое сделала. Теперь проводи меня.
Она посмотрела на меня недоуменно, должно быть, удивленная моей неожиданной прытью. Потом, легко вскочив на ноги, спросила:
— Вам уже лучше, матушка? Я кивнул.
— Да, гораздо лучше. Пойдем.
Мы вышли из ее «комнаты» и дошли до двери на нашу территорию, так никого и не встретив по пути. Когда дверь открылась перед Ильес, я положил руку на ее плечо. Это было с моей стороны неосмотрительно: она вздрогнула, взглянула на мою руку, перевела взгляд на меня, и вид у нее при этом был недоумевающий. Я быстро убрал руку и просипел:
— Дальше не провожай. Я сама распоряжусь, чтобы Эйвов изолировали.
— Но, матушка…
— Исти! Когда ты перестанешь быть ребенком?!
Чисто земной родительский штамп сработал — вероятно, предки всех времен и народов были закодированы на одни и те же воспитательные формулы. Ильес смолчала. Я тоже никогда не мог подобрать достойного ответа на этот их коронный вопрос. Она вновь опустилась передо мной на колено и приложила мою руку к своему лбу. Во мне неожиданно пробудилось чисто материнское желание погладить ее по голове или даже почесать за ухом — вошел, что называется, в роль, — но я вовремя сдержался. Как только она отпустила мою руку, я быстро обошел ее и вышел за дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Смотри-ка, Стас! Кажется, кто-то приехал. Мы сидели в самом начале каменной лестницы, спускающейся в зал… То есть в помещение с габаритами зала. Дру размещался в своем кресле, позади него примостился у стены на корточках, по своей глычемовской привычке, Сфит; налево, ближе к дверям в наши апартаменты, устроились на полу по-турецки три охранницы. Я сидел на верхней ступеньке лестницы, разглядывая кольцо, подаренное мне Скайнами. Замечание Дру оторвало меня от размышлений и заставило поднять голову.
Навороченное пространство зала ловко преодолевала шикарно упакованная персона в сопровождении начальницы охраны. Мне в глаза сразу бросилось сходство этой персоны с Ильес — в точности та же полосатая расцветка на лице и неприкрытых участках тела. Эта легр наверняка принадлежала к той же императорской породе, только была выше, крупнее и явно старше Ильес. Шла она не в нашу сторону, а, судя по выбранному в архитектурных изысках зала направлению, — в сторону закрытой для нас территории.
Надо же — как кстати! Вопрос на засыпку: что делают джентльмены, если правила игры не позволяют им выигрывать? Ответ — джентльмены меняют эти правила. Сейчас мне предоставлялась редкая возможность не просто изменить правила, а переквалифицироваться из карты прямо в игрока.
— Готовь браслеты! — бросил я Сфиту, одновременно резко вскакивая и устремляясь вниз по лестнице. Я не сомневался, что охранницы рванут за мной, но при этом вряд ли побегут по лестнице всем скопом, так что мне несложно будет обезвредить их по очереди. Но все получилось гораздо проще, чем я ожидал, и даже без моего участия. Почти сразу я услышал позади звук падения тела, обернулся и едва успел посторониться: оказывается, Дру, которого я заранее записал в пассив как прикованного к креслу, подставил ножку первой охраннице, как-то исхитрившись при этом выхватить у нее из ножен меч. Она прокатилась мимо меня вниз, а вслед за ней промелькнул в воздухе и звякнул о ступени еще один меч: Дру, завладев оружием, молниеносно обезоружил вторую кошку. Третья на секунду растерялась, но Сфит оглушил ее сзади ударом кулака в репу; к местным охранницам он, слава Богу, не испытывал никаких романтических чувств — его сердце было занято давно и, очевидно, навеки. Подобрав со ступеней меч, я велел Сфиту:
— Запрешь их, и быстро за мной! — И побежал вниз. Конвой обезвредили в считанные секунды и почти без шума — даже если и получился какой шум, то он был проглочен звуковым фоном, создаваемым шинтами. По крайней мере гостья и ее сопровождающая ничего не заметили — они продолжали двигаться в том же направлении, переговариваясь между собой и не оборачиваясь в нашу сторону.
У основания лестницы лежала без чувств жертва ловкой подножки. Перескочив через нее, я устремился вдогонку за представительницей императорской фамилии и ее сопровождающей. Бегать здесь было не больно-то легко — вроде как по пересеченной местности, и я едва не упустил их.
— Минутку, девочки! Не подскажете, который час? — крикнул я, видя, что они уже собираются нырнуть за каменный выступ стены, где начинался ход, заканчивающийся дверью в запретные для нас территории. Они тут же остановились и обернулись, разом выхватывая мечи: не иначе как сработал отточенный за тысячелетие рефлекс на мужские приставания.
Ну что я могу сказать — сражались они, в общем-то, неплохо, особенно, как ни странно, представительница императорской фамилии. Прежде чем к нам подоспел Сфит, мне пришлось обезоружить их по три раза каждую — глушить их я не стал, — иначе Сфит не смог бы отвести и запереть их вместе с другими. Как только он появился, я еще раз по очереди выбил у них из рук мечи, и Сфит тут же быстро сковал их одну за другой.
— В чем дело? Почему им позволили разгуливать здесь, словно у себя дома? — выкрикнула окольцованная наручниками гостья в лицо начальнице охраны.
— Я предупреждала ру Исти, что их лучше запереть. Но она велела оставить их на свободе.
Я отметил про себя, что легры разговаривают между собой на едином. Это было мне как нельзя более на руку.
— Ты надежно закрыл охранниц? — спросил я у Сфита.
— Его милость Друлр припер дверь своим стулом, — ответил Сфит.
— Отлично. Отведи туда же этих и ждите меня.
— Вам это ничего не даст, — надменно изрекла гостья. — Эйва, который вам нужен, нет в Лейрме.
— Благодарю за информацию. — Я повернулся к Сфиту. — Уводи!
Сфит повел свежеиспеченных пленниц по направлению к лестнице, а я, положив на пол меч — ножен у меня теперь не имелось и сунуть его было некуда, — переместился на всякий случай за выступ стены и взялся за кольцо. До сих пор я его так и не испытал: не до того было, да и не очень-то верилось, что это вообще возможно. Я даже начинал думать, что сумею обойтись без его применения и мне придется вернуть кольцо Скайнам при встрече так и не использованным, разве что на пробу. Но выходит, не зря они мне его дали; похоже, Скайны вообще ничего не делали зря. Я припомнил наставление Скайн о технике обращения с кольцом; значит — повернуть камнем наружу и отчетливо представить себе образ. Интересно — а в собственных глазах я останусь прежним или тоже перевоплощусь? Ладно, сейчас разберемся.
Ну, с Богом…
Я закрыл глаза и представил себе в мельчайших подробностях необходимую персону. Это оказалось несложно — она еще буквально стояла у меня перед глазами. Представив, я повернул кольцо и сразу ощутил, как по телу пробежала волна крупных мурашек; не уверен, правда, что это на мне так сказалось именно действие кольца. Осторожно открыв глаза, я осмотрел себя. Все тот же знакомый с детства образ, в том же, что и до эксперимента, поношенном прикиде. Правда, рубин в кольце теперь светился маленьким тревожным огоньком. Выходит — работало. Хотя — кто его знает. Спросить, как я выгляжу со стороны, было не у кого, приходилось полагаться на удачу.
Я вошел в узкий проход за выступом, больше всего напоминающий кошачью лазейку — кошкоход, как сказал бы Макс, — и проследовал до конца по изогнутому коридору. Коридор заканчивался металлической дверью, совершенно гладкой, без ручки, без звонка и без малейшего намека на то, как бы случайному прохожему ее открыть. Я на всякий случай постучался, хотя было уже очевидно, что эта дверь открывается только для своих. Меня она сразу же раскусила и не шевелилась. Необходимо было что-то предпринять, и я, стоя перед дверью, погрузился в размышления. Опять, в который уже раз в Экселе, передо мной во всей своей несокрушимости встала дверная проблема, и в этом явственно ощущалось что-то фатальное. Ничего конкретного в голову не приходило, кроме разве что не раз испытанного мною метода, перед которым спасовала уже не одна строптивая дверь. Поскольку других вариантов у меня не имелось, я решил испробовать этот; хуже все равно не будет. Я изготовился было для пинка, как вдруг дверь плавно поехала в сторону. Не пинка она, конечно, испугалась — просто за дверью стояла Ильес Ши-Вьеур; и все же имелось в этом моем замахе ногой что-то судьбоносное.
— Привет, — машинально буркнул я и тут же спохватился: если она видела перед собой женщину, то меня мог выдать голос. Я взялся рукой за горло, просипел: — Охрипла, — и ступил через порог. Если кольцо не работало, то я, по крайней мере, мог считать себя уже проникшим на запретную территорию, и теперь собирался обшарить здесь все, до чего смогу дотянуться, — пусть-ка попробуют меня остановить! Может, и обнаружу какие-то следы Ли. Но Ильес вдруг опустилась на одно колено, схватила мою руку и поднесла ее к своему лбу.
Сработало!
Я замер на месте, от души надеясь, что от меня сейчас не требуется никаких ответных ритуальных действий. Ильес поднялась с колена.
— Я заждалась и решила вас встретить, — сказала она. — Матушка, вы больше на меня не сердитесь?..
Значит, я — ее матушка. О сколько нам открытий чудных…
— Сержусь… дитя мое… — свистяще прошептал я. — Ты подвергала себя такой опасности, и я…
Она стояла напротив, очень внимательно глядя на меня и ожидая продолжения. У них тут, как видно, было не принято перебивать старших. Но я-то вовсе не собирался разговаривать, стоя в дверях.
— …а что же это мы здесь стоим?..
— Ах, простите, матушка! Пойдемте в зал, — спохватилась она.
В зал я идти не хотел — туда могли нагрянуть лишние свидетели.
— Я что-то неважно себя чувствую, — просипел я.
— Понимаю, вам необходимо отдохнуть…
— Нет-нет, — торопливо зашептал я. — Я спешу, заехала вот на минутку, чтобы поговорить с тобой…
— Да, да, я знаю. Пойдемте ко мне, там вы сможете ненадолго прилечь за разговором.
Я кивнул, и мы пошли к ней. В этой части Лейрма господствовал все тот же средневековый сюр, немного приправленный современным дизайном. Ее «комната» оказалась помещением неопределенных размеров пещерно-лабиринтного типа, начисто лишенным какой бы то ни было мебели, за исключением неимоверного изобилия разнокалиберных шинтов; но к понятию «мебель» я все-таки привык относить что-то более отвечающее простым хозяйственным нуждам, чем перпетуумы-мобиле. Наши гостевые «покои» в Лейрме смахивали на гостиничные номера типа «люкс», покои же хозяев, как выяснилось, представляли собой нечто вроде мини-Лейрма, с той только разницей, что полы здесь были покрыты, словно ковром густой травяной порослью светло-серого цвета. Поросль шевелилась и пружинила под ногами, и ступать по ней было даже приятно, хоть и непривычно. Прикрыв дверь, Ильес провела меня направо, в небольшую уютную арочку — то есть в понимании легр, конечно, «уютную», — именно здесь, видимо, мне и предстояло «прилечь», и, судя по всему, прямо на поросль. Я на мгновение затосковал — надоумили ж меня черти отказаться идти в зал! Попирать живую поросль ногами — это одно, а обниматься с ней — совсем другое… Но ради Ли я был готов и не на такое. В следующее мгновение я уже с больным видом пристраивался на шевелящемся ковре, очень надеясь, что вид у меня — кошки был при этом не очень брезгливый. Ильес как ни в чем не бывало улеглась рядышком и, удобно опершись на локоть, участливо воззрилась на меня, очевидно, пока еще ничего не заподозрив.
Повисла пауза. Начинать разговор, видимо, следовало мне. И я зашептал:
— Ты очень рисковала… детка. И теперь, когда все уже позади, продолжаешь подвергать себя опасности! Почему ты не отдала приказа запереть Эйвов? По дороге сюда я видела, что они разгуливают по Лейрму, словно у себя дома!
Она оживилась.
— Ты их видела?.. — Она положила свою руку на мою. — Я тебя уверяю, они совершенно безопасны! К тому же я обещала им свободу…
— Об этом не может быть и речи! — зашипел я, изо всех сил изображая возмущение и осторожно освобождая свою руку. — Как ты не понимаешь — им нужен их собрат, и неизвестно, что они могут предпринять, чтобы выяснить, где он находится!
Она улыбнулась.
— А что они могут предпринять в их теперешнем положении?
Так я тебе и рассказала (рассказал).
Я осторожно поворочался, слегка отодвигаясь от нее. Лежать на живом ковре оказалось дьявольски удобно — поросль не подминалась подо мной, а мягко поддерживала, принимая форму лежащего на ней тела.
— Пойми — мы не знаем, на что они способны! Короче — хватит сумасбродств!
Я уже немного свыкся со своей ролью матери-кошки и теперь ощущал прилив вдохновения.
— Во-первых — тех Эйвов, что ты привела в Лейрм, необходимо запереть и держать под стражей. И второе…
Настало время рискнуть. Ее настоящая мать сказала, что Эйва нет в Лейрме. Если бы Ли вовсе не было на планете, она бы так и сказала: «Его нет на Сигоше»… Наверное… В любом случае это было моей единственной ставкой.
— …и второе — пока первый Эйв находится здесь же, на Сигоше, и существует вероятность их встречи, мы не можем быть спокойны. Я прилетела специально, чтобы забрать его… Он сейчас все там же?
Она пожала плечами.
— А куда ему деваться? Так и сидит в лесу со своими хепами, с тех пор как сбежал; Pay докладывает мне о нем каждый день.
Я обрадованно приподнялся, а она продолжала:
— Но, матушка, вы должны знать, что забрать его будет вовсе не так легко!
— Почему же это?
— Потому что Эйвы — непревзойденные воины! Поверьте, я видела их в бою — они способны сражаться в одиночку против армий! В Лейрме сейчас недостаточно сил для его захвата, вам придется вызывать войска с Ярика!
— Не преувеличивай, детка. Я понимаю, ты не хочешь выпускать Эйва из своих рук, но пойми, что это необходимо в интересах империи! Что твой Эйв сделает против «Диктатора»? Каким бы он ни был хорошим воином, но когда он останется безоружным…
— Но у него ведь тоже есть «Диктатор».
— Как? — опешил я.
— Разве вам не докладывали, матушка, что при побеге он завладел единственным в Лейрме «Диктатором»?
Во дает Ли! Раздобыл для нас «Диктатор»!
Тут я окончательно поднялся — на живой подстилке не осталось после меня ни единой вмятинки, не говоря уже о складочках.
— Вот что, детка… Я беру это на себя. Ни о чем не беспокойся, ты уже достаточно повозилась с этими Эйвами и без того многое сделала. Теперь проводи меня.
Она посмотрела на меня недоуменно, должно быть, удивленная моей неожиданной прытью. Потом, легко вскочив на ноги, спросила:
— Вам уже лучше, матушка? Я кивнул.
— Да, гораздо лучше. Пойдем.
Мы вышли из ее «комнаты» и дошли до двери на нашу территорию, так никого и не встретив по пути. Когда дверь открылась перед Ильес, я положил руку на ее плечо. Это было с моей стороны неосмотрительно: она вздрогнула, взглянула на мою руку, перевела взгляд на меня, и вид у нее при этом был недоумевающий. Я быстро убрал руку и просипел:
— Дальше не провожай. Я сама распоряжусь, чтобы Эйвов изолировали.
— Но, матушка…
— Исти! Когда ты перестанешь быть ребенком?!
Чисто земной родительский штамп сработал — вероятно, предки всех времен и народов были закодированы на одни и те же воспитательные формулы. Ильес смолчала. Я тоже никогда не мог подобрать достойного ответа на этот их коронный вопрос. Она вновь опустилась передо мной на колено и приложила мою руку к своему лбу. Во мне неожиданно пробудилось чисто материнское желание погладить ее по голове или даже почесать за ухом — вошел, что называется, в роль, — но я вовремя сдержался. Как только она отпустила мою руку, я быстро обошел ее и вышел за дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38