Джонас пожал плечами:– Я уже говорил, это лишь присказка. Дальше все будет как в сказке, уж вы мне поверьте.Бейли плеснул себе в стакан на два пальца. Джонас, несомненно, парень толковый, беда лишь в том, что для разогрева ему требуется уйма времени.– Итак, дальше. Ту же идею взял на вооружение другой итальянец, Джиан Доменико Кассини.– Ух ты! Величайший знаток женщин!– Вы спутали, шеф. Величайшего знатока звали Казановой.– Послушай, не пора ли нам прерваться на пару минут? Джонас ничем не проявил недовольства, но постарался настроить начальника не на выпивку, а на дальнейшую работу:– Не забывайте, босс, оба итальянца были учеными!– Мы-то не ученые! – возразил Бейли.– Кассини совершил множество открытий, составил новые таблицы, возобновил исследования спутников Юпитера, наблюдал кольца Сатурна. В те годы многие обыватели покупали телескопы, чтобы поглазеть на ночное небо вооруженным взглядом.Бейли заинтересовался бы рассказом, если бы Джонас объяснил еще, как восстановить падающие дивиденды!.. Он снова налил и галантно предложил сделать то же самое Кэшью.– И купленные ими телескопы стали хорошим вложением средств? – спросила она.– В какой-то мере. Используя тогдашнее оборудование, нельзя было наблюдать спутники Юпитера с плывущего корабля. Только представьте себе телескоп на палубе старинного парусника, да еще во время качки! А вот на суше эти оптические приборы проявили себя с самой лучшей стороны. Уже в 70-х годах XVII века спутники Юпитера вовсю использовались для определения долготы. Кассини даже составил подробную карту окрестностей планеты Голиафа и назвал свое детище планисферой. Оно представляло собой полотнище в двадцать четыре фута по диагонали и располагалось на четвертом этаже Западной башни Парижской обсерватории. Французский король Людовик Четырнадцатый не только любил рассматривать планисферу сам, но и заставлял разделять свое увлечение придворных.– Чудо что за видеоряд, черт побери! – выпрямился Бейли в кресле. – На объемный экран так и просится великолепие Короля-Солнца, когда роскошные экипажи королевского кортежа въезжа…– Бросьте, босс! Нам никогда не получить лицензию на использование лошадей в качестве тягловых животных, Исторический канал выбрал всю квоту!– Благодарю за поддержку, Кэшью, – съязвил Кемп. – Тем не менее, я продолжу. Король Франции был настолько очарован детищем астронома, что не жалел денег на астрономию. И вот в 1682 году…– Ради Бога, – простонал Бейли, – короче! В чем суть твоей задумки?Джонас понял, что пора сворачивать экскурс в прошлое, иначе босс взорвется.– Суть в том, что мы воссоздадим историческую экспедицию 1682 года, когда двое инженеров Людовика – Варин и де Хайес – начали путешествие в Гори и завершили оное на Мартинике.– Как?– На фрегате, через Атлантику, с востока на запад, заполняя навигационную брешь – долготу до Нового Света.– До Нового Света?– До него до самого. Точнее, до Проклятых Кариб – аванпоста американского континента. Благодаря Барину и де Хайесу люди узнали, в каком месте земного шара расположены эти острова.– Хм, возможно, возможно… – Задумка хоть и с трудом просачивалась в мозг Бейли, но наконец достигла цели. – «СЕВМЕРИКА И ЕЕ МЕСТО В МИРЕ». Не самая лучшая концепция развлекательной программы, но, наверное, стоит это дело как следует…– Хочу предупредить: мы не должны зацикливаться на внешнем антураже 1682 года, главное – использовать навигационные методы того времени: секстант для определения широты, а маятниковые часы, девятнадцатифутовый телескоп и затмения лун Юпитера – для определения долготы.Воцарилась гнетущая тишина. Команда Бейли размышляла. Первой пришла в себя Кэшью:– Выходит, мы не будем пользоваться орбитальными навигационными подсказчиками?– Естественно.– А как же мы установим свое местопребывание? Джонас ласково коснулся ее руки.– Ты слышала хоть одно слово из того, что я сказал? Намек был более чем прозрачен.– Хочешь сказать, что эти смехотворные старинные методы помогут нам переплыть океан?– Считай, что у нас будут навигационные подсказчики – не рукотворные, а данные свыше. И вращаются они не вокруг Земли, а вокруг Юпитера, да и сигналы, которые они подают, не радио, а световые.– Подсказчики Бога! Так их и назовем, великолепный слоган! – Бейли порывисто вскочил. – Но ты же говорил, что луны Юпитера нельзя наблюдать с плывущего корабля…– Раньше было нельзя, в наше время это довольно просто. Изображению, полученному с телескопа жидкокристаллическим индикатором, никакая качка не страшна.Кэшью не купилась на объяснение.– Ты же утверждал, что мы должны воссоздать обстановку 1682 года!– По возможности. А ты, к примеру, заявляла, что нам никогда не достать лошадей, хотя можно воспользоваться симулакрой-шаблоном в придачу к графической компоновочной программе и без труда наштамповать столько виртуальных скакунов, сколько потребуется. Однако вернемся к нашим баранам. Как я уже упоминал, у нас будет девятнадцатифутовый телескоп со старинной оптикой. Кроме того, расчеты будем вести на уникомпе, что, сами понимаете, надежнее, чем вручную. – Глаза Джонаса были широко раскрыты, сердце бешено колотилось.– Согласен! – Мозг Бейли, всегда настроенный на ВидиВи, в этот момент одолевало множество мыслей – пульсирующих, раскаленных, тающих… Он зримо представлял, как это будет. И это на самом деле будет. Попадание в яблочко, благодарение Господу, если… – Только давайте сразу договоримся.– О чем же?– Никакой связи с навигационными подсказчиками!– Не будем связываться со спутниками даже для того, чтобы свериться для надежности с контрольными данными? – В тоне Кэшью проскользнуло недоумение.– Вот именно. Больше того, я хочу сделать наши данные ненадежными. Ради «ЛАМЛЕЕВ».О, эти священные Ламлеи! Кэшью и Джонасу пришлось кивнуть, соглашаясь с выставленным условием.– И еще – мы не прихватим с собой на борт ни одного маячка-ретранслятора!Затея на поверку оказалась опаснее, чем выглядела с первого взгляда. Без ретрансляторов никто не сможет засечь их с орбиты.– Бейли, это очень рискованно! Страховые компании не позволят нам выйти из порта.И тут босс рванул чеку последней из бомб:– Не будет никаких страховых компаний!– Хотите сказать, что ответственность мы берем на себя? – Голос Кэшью повысился на октаву. Ее заставляли ступить на совершенно незнакомую территорию.– Успокойся, девочка. У нас появился шанс вытянуть «ЛАМЛЕЕВ» – мы схватим аудиторию за яйца, да так, что у них глаза вылезут из орбит. Только представь, какой пойдет шорох: ни тебе навигационных подсказчиков, ни ретрансляторов, ни страховок! Лишь тройка отважных исследователей против грозных океанских волн.Кэшью вздрогнула.– Вы псих, Бейли! Перестаньте пялиться на меня! – Она отпила глоток из стакана и промолвила совершенно спокойно: – Но скажу как на духу: ваша идея выше всяких похвал!– Естественно, – самодовольно согласился Бейли.– Если, конечно, наш дока в навигации сможет врубиться в это дело, – не удержалась она от ложки дегтя.Джонас поднялся.– Надеюсь, ты не сомневаешься в способностях лучшего инженера-Види во Вселенной?– Нет, в способностях лучшего инженера-Види я не сомневаюсь, я сомневаюсь в твоих способностях, Джонас Кемп.– Чепуха! Ставлю недельное жалованье, что в финале мы причалим к Мартинике с точностью до ста ярдов.Кэшью закивала часто-часто, вылитый дятел, и Бейли ввел условия пари в память уникомпа.
Черити была необычайно молчалива, пока они добирались до фермы, но там она уже не смогла сдерживать любопытство. Суетилась ли на крошечной кухне, готовила ли выпивку и закуску – все это время ее одолевали тревожные мысли. Она понимала: Пруденс неспроста вернулась на Землю, явно что-то опять откопала. В прошлый раз то были гигантские серные цветы с Ио, каждый из которых стоил целое состояние, вследствие чего ни один настоящий ученый не смог их приобрести для исследования. И это привело к неприятностям.С чем же столкнулась в глубоком космосе Пру на сей раз?Пруденс вздохнула. Ей очень хотелось помочь младшей сестренке выбраться из нищеты или по крайней мере избавить на время от финансовых забот. Она колебалась, зная, что Черити не умеет держать язык за зубами. Когда та была маленькой, все дразнили ее Трещоткой, а Пру звала ее так до сих пор, правда, уже не вкладывая в прозвище уничижительный смысл. Но шила в мешке уже не утаить – как только Пруденс очутилась на Земле, младшая сестренка должна была догадаться, что у старшей есть веская причина для возвращения.А скоро об этом станет известно всем.– Трещотка?..Черити отложила нож, которым счищала кожуру с картофелины, и взглянула на гостью.– Обещай молчать о том, что я тебе расскажу! Никому ни слова! Ни своему исповеднику, ни своему любовнику, ни даже своему горячо любимому дезорганизатору.Черити покраснела – лишь последний из упомянутых мог воспользоваться ее болтливостью.– Понимаю, – кивнула она со всей серьезностью. Хотя даже предположить не могла, о чем пойдет речь.– Скоро, очень скоро, пока еще не могу сказать когда, ты будешь вольна поведать о тайне любому, но до этого момента заклинаю тебя хранить молчание!– Обещаю.Пруденс достала из своей полетной сумки коробку, обклеенную скотчем. После того, как с коробки была снята крышка, Черити увидела предмет, упакованный в противоударный пузырь. Когда Пруденс положила его на кухонный стол и раскрыла обертку, стало ясно, что это какой-то комок размером с кошку. Причем кошку предварительно раздавили.Приглядевшись, Черити обнаружила, что предмет можно назвать комком лишь наполовину; другой половиной он напоминал… не понятно что, какую-то штуковину. Странно изогнутую и покрытую ржавчиной, ибо когда-то она была сделана из металла. Описать внешний вид загадочного предмета было затруднительно, поверхность выглядела неоднородной и кривобокой, и не разберешь, где кончалась органика и начиналась технология… Легче всего выделялись из путаницы живого и мертвого три колесика, вмонтированные по углам и утопленные в корпус; вместо четвертого зияло круглое отверстие. С одной стороны предмет был окаймлен как бы рядом мелких деталек, напоминающих фонарики разных форм и размеров, с другой стороны торчали две короткие толстые трубочки. Части, изъеденные ржавчиной, когда-то были белоснежными и твердыми, теперь же стали серыми и крошились даже от легкого прикосновения. А еще в тельце игрушечной машинки серебрились там и сям крапинки, отражавшие лучи полуденного солнца.Мозес выглядел разочарованным, и это не прошло мимо внимания Пруденс.– Не расстраивайся, малыш, это вовсе не подарок. – Она протянула мальчику что-то мягкое, в яркой обертке. – Вот, держи настоящий.Черити отвела сына за руку к дивану, где он мог спокойно развернуть упаковку. Затем вернулась к столу и взяла трехколесную штуковину в руки.– Осторожнее! – крикнула Пруденс, потом усилием воли заставила себя успокоиться. – Извини, сестренка, я просто вне себя, когда кто-нибудь касается моей находки. Это очень древняя вещь. Затрудняюсь сказать насколько древняя, но очень! Поэтому, умоляю, не повреди ее.Черити покрутила предмет в руках.Пристальный взгляд выявил подобие какого-то рисунка на шинах, в которые были обуты колесики.– Что же это все-таки такое? Пруденс вздохнула:– Кто знает? По всей видимости, артефакт.– Надо прямо сказать, неважно сохранившийся. Ржавчина не осыпалась – она пребывала в самом начале своего развития. Из-за консервации во льду.– Археологический артефакт, – уточнила Пруденс. Черити потрогала колесико, но оно не провернулось. Без сомнения, ось проржавела.– И каков же его возраст? Пруденс пожала плечами:– Точно сказать не могу. На корабле мы все же провели приблизительный радиоизотопный анализ с погрешностью в один-два процента.Мозес в своем углу наконец справился с задачей и обнаружил под многочисленными упаковочными слоями нечто похожее на меховой клубок.– Пру, тебе не следовало тратиться – мемималы стоят бешеных денег!– Это настоящий подарок? – вопросил Мозес жалобно. Очевидно, клубок не произвел на него должного впечатления.Черити вернулась к возрасту артефакта:– Пру, и что показал ваш анализ?– Прежде чем ответить, я лучше… – Пруденс забрала у сестры предмет с колесиками и положила себе на ладонь. – Извини, Трещотка, пусть он будет у меня. Грубо говоря, ему сто тысяч лет. Судя по выражению, Черити цифре не поверила.– Ерунда! Сто тысяч лет назад не существовало никаких игрушек с колесами. Ой, Мо, да ведь у тебя в руках мемомасса! Сожми ее, да, именно так, и скажи «собачка».– Они… – произнесла Пруденс.– Кто «они»?– Ведь был же кто-то, сконструировавший эти штуки на колесиках!– Собачка! – выкрикнул мальчик.Странный меховой клубок запульсировал и выбросил из себя яркие протуберанцы, сложившиеся в симпатичного песика. Тот пошевелил хвостиком и залаял.Мозес восторженно хихикнул.– В мемопене, – сообщила Пруденс, – запрограммировано до сотни разных зверушек. Мозес, скажи, например, «Ниф-Наф»!Собачка превратилась в поросенка и захрюкала.– Интересно, а при чем здесь археология? – задумчиво произнесла Черити. – Сдается мне, что последние десять лет ты не вылазила из глубокого космоса, дрейфуя в сфере притяжения Юпитера и высаживаясь то и дело на поверхность спутников в поисках экзотических минералов, чтобы найденное в дальнейшем выгодно реализовать…Лицо Пруденс оставалось непроницаемым.– Я действительно и дрейфовала, и высаживалась. И нашла там это. Глава 3Облако Оорта, 997 642-й ДО Н. Э. Облако Оорта выплясывало величественную сарабанду, капая случайными кометами из изморози безвременья на сковороду Солнца.Человеческий разум мыслит метафорами, но это метафоры существа, которое торило путь эволюции где-то на просторах саванны или на морском берегу, а никак не в беспредельных просторах космоса. Возьмем, к примеру, явление с устоявшимся названием «Пояс астероидов», которое поясом в прямом смысле не является. Когда первый космический зонд вершил свой беспримерный полет к Юпитеру, ему предстояло в какой-то момент пересечь Пояс, и многие в Центре управления полетом были серьезно озабочены этим обстоятельством – дескать, аппарат совершенно не застрахован от столкновения с каким-нибудь шальным астероидом.Специалисты даже не подозревали, что у двух выпущенных случайным образом в акваторию Тихого океана бактерий гораздо больше шансов встретиться. Если пересчитать все каменные осколки в Солнечной системе, то наибольшее их количество действительно кружится между орбитами Марса и Юпитера. Пометьте точками их положение в пространстве – получится размытое кольцо, масса которого в пропорциональном отношении больше, чем любая планета. Правда, если попытаться отобразить какую-нибудь точку в соответствующем масштабе на бумаге, то никакой струйный плоттер не сможет начертить подобное микроскопическое пятнышко.Если приблизиться к Поясу на космолете и пялиться до одурения в иллюминатор в надежде увидеть непрерывный поток бесформенных каменных глыб, то ничего не получится. До тех пор пока не отправитесь подобно монахам нео-Дзэн на осторожную, хорошо продуманную и хорошо оснащенную охоту за небесными камнями.В сущности, облако Оорта не является облаком, а представляет собой полую сферу, ближняя поверхность которой располагается в тысяче астрономических единиц от Солнца – в двадцать пять раз дальше, чем пролегает орбита Плутона, а дальняя – в тридцать раз дальше. Возможно, даже в сто раз – что составляет примерно одну треть расстояния до ближайшей звезды. В пределах этой сферы сосредоточено громадное число кусков замерзшего льда и снега, состоящих из водорода, метана, аммиака и воды, перемешанных с частицами пыли, мелкими камнями и осколками более твердых пород. Эти грязные «снежки» представляют собой так называемые «кометы в состоянии ожидания» и сосчитать их так же невозможно, как песчинки во всех пустынях Земли.Несмотря на несметное их количество, пространство самого облака выглядит даже более пустым, нежели пояс астероидов. Как бы склеенная из множества кусков, внешняя поверхность облака Оорта существует исключительно в воображении астрономов, равно как и то, что никогда не было протокометного ядра и вихря из межзвездных снежинок, а всегда была, есть и будет лишь пустота, помноженная на пустоту, плотность которой всего-навсего чуть-чуть превышает плотность абсолютного вакуума.Большинство льдинок испытывает сильнейшее воздействие ближайшей звезды – Солнца. Кроме того, их тянут к себе гравитационные поля Нептуна и Урана, а приблизившись к Солнечной системе, они попадают в сферу действия куда более массивных Сатурна и Юпитера. На притяжение же остальных планет льдинки реагируют точно так же, как человеческое ухо на шепот, произнесенный на противоположной стороне земного шара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55