Он вырос, а я все это пропустила! Меня не было рядом, когда он больше всего нуждался во мне… Никого не было там с ним! Можешь вообразить, каково ему пришлось?Эйнджи могла вообразить все, даже очень четко. Она наняла частных детективов, и они кусок за куском сложили из фрагментов более или менее полную картину того, что произошло с Мозесом с момента его исчезновения. Смерть мальчика сфальсифицировали; на самом деле его похитили. Сыщики узнали, что он попал к беспризорникам в Свободном Китае, потому что некоторые из женщин Деревни им рассказали об этом, а китайский след вывел на предполагаемого Охотника. Эйнджи имела довольно точное представление о том, в какой переплет угодил мальчик. Она поведала Черити немногое, да и то с помощью эвфемизмов. И без того бедная женщина достаточно настрадалась, чтобы услышать о полном ужасов раннем детстве Мозеса. Вряд ли перечень убийств, болезней, голода и людоедства, которыми характеризовался анархический мир беспризорников, улучшит ей настроение.Детективы узнали также о Дьене и Молчаливой Снежинке. Но даже все богатство Эйнджи не помогло выявить Кхи Минг-Куо или историю убитого Охотника, а Мозес как будто в рот воды набрал.Сегодня, как и в предыдущие дни, он помогал близнецам Нтули. Черити поразилась, как расцвел рано проявившийся талант Мозеса по общению с дикой природой. Теперь он мог утихомирить обеспокоенное, раненое животное за несколько минут. Даже наиболее буйные и непокорные звери, вроде старого быка, охромевшего в результате давнего сражения с крокодилом, берут корм из его рук. Он потратил долгие часы, скармливая муравьеду муравьев, и возникало впечатление, что насекомые выстраивались для этого в очередь. Надо признать, муравьеды просто обожали мальчика.С людьми же все было иначе. Мозес в основном предпочитал водиться с самим собой. Ему исполнилось пятнадцать, но он редко вел себя соответственно возрасту, и Черити быстро оставила попытки вынудить его общаться с одногодками. Он снисходил только до братьев Нтули, Джомо и Джамбе, которые были на десять лет старше – потому что благодаря им получал доступ к вольерам. Наверняка мальчик все еще нуждался в матери и даже в какой-то степени испытывал привязанность к ней… но если и так, он ничего не делал и не говорил, чтобы это показать. Черити часто спрашивала себя: а не обманывается ли она, не атрофировались ли у Мозеса все чувства? И лишь иногда краешком глаза она ловила сына на том, что тот задумчиво смотрел на мать – и всегда отворачивался, когда замечал, что за ним наблюдают.– Эйнджи, знаешь, это было очень трудно. – Черити опустила бинокль. Львицы только что поймали молодую газель и перегрызли ей горло; раньше она воспринимала это как самый обычный эпизод в безостановочной мыльной опере саванны, однако сегодня зримо ощутила различие между победителями и проигравшими. – Я всегда верила, что Мозес жив, хотя все свидетельствовало об обратном. Матери всегда так думают, когда у них пропадает ребенок, и всегда надеются на лучшее, даже если не правы… Мне нужно было оставить надежду, но я не смела допускать такого даже в мыслях.Эйнджи кивнула с сочувствием, но ничего не сказала – Черити хотела, чтобы ее выслушали, а не утешали банальностями. Единственное, что Эйнджи могла сделать, – побыть рядом с подругой.– Когда мне сказали, что он не только жив, но и в течение последних семи лет находился меньше чем в тысяче миль от дома, не могу описать, что я почувствовала. Счастье и злость на то, как близко от меня был сын все это время… Я ощущала себя обманутой и ликующей одновременно!– Милочка, я все понимаю, – сказала Эйнджи. – Я, конечно, не могу себя чувствовать, как ты, но догадаться в моих силах. Жизнь главным образом тащит людей в противоположных направлениях, я наблюдала это не раз и не два. Нельзя допустить, чтобы вас с Мозесом растащило в разные стороны.– Да, теперь все хорошо, но «разочарование» – неподходящее слово… Когда я увидела сына снова, он был красивым молодым человеком, на голову выше, чем был когда-то его отец… Я рассказывала тебе о Джерри?– Нет.– Полное имя моего мужа Джереми. У него тоже была тяга к животным, Мозес, наверное, унаследовал это от него, только в большей степени… Заболел один из носорогов, и мы держали его в отдельном загоне. Джерри имел обыкновение чесать своему любимцу спину метлой. Однажды он случайно очутился между ним и стенкой, а носорог возьми да и прислонись. Всего лишь дружеский тычок локтем… Джерри умер в больнице через неделю. Я была на седьмом месяце беременности.– Ужасно. И все же ты по-прежнему работаешь с животными?– Носорог не виноват.Эйнджи подождала, пока отсутствующий взгляд Черити станет осмысленным.– Ты говорила о Мозесе.– Ах да. Прикоснуться к нему и обнять – никто не знает, что я чувствовала в этот момент! Я вновь вернулась к жизни. Я все-таки жутко везучая… Ко мне возвратился мой пропавший ребенок. Но – о Эйнджи – это не тот ребенок, которого я помнила и представляла!Слезы покатились по щекам. Они должны быть выплаканы, болезненно, многократно, пока не затянутся раны от времени и привыкания; Эйнджи знала, что нет иного способа их остановить.Женщины обнялись, и их слезы смешались, поскольку лица касались щека к щеке.
Никто из них не понимал того, что Мозес на свой лад счастлив. Существует так много животных, так много различных видов животных!.. Он чувствовал, о чем они думали, чего хотели, чего боялись. А также как им можно помочь. Талантливый дирижер способен услышать музыку и без оркестра – глядя на нотный лист. Даже когда животные лгали, что бывало редко, Мозес понимал, для какой цели эта ложь предназначена и какую правду она скрывала. Безобидная муха с желто-черными полосами являлась живой ложью, притворяясь кусачей осой, которая в состоянии больно ужалить. Тоже ложь – жала у насекомого не было. Я не съедобна. Люди сильно отличались от животных. Они лгали постоянно.– Не бойся, малыш, я не причиню тебя вреда! – ухмылялся лошадинозубый Охотник… Но Охотник желал навредить Мозесу, увез его от всего, что мальчик любил, и превратил его жизнь в сущий ад. Нельзя сказать, что Мозес был не в состоянии распознать ложь – дружелюбную улыбку он ощущал дружелюбной, зато ехидная ухмылка выглядела фальшивой. Несогласованность между произнесенным словом и языком тела бросалась в глаза, однако он не мог понять, каковы движущие мотивы. Не мог понять, зачем нужна ложь. Поэтому был чрезвычайно насторожен, когда пришел к людям. Учитывая, что люди сделали с ним, вряд ли стоило ожидать иного.Постелено он стал осознавать, что некоторые люди отличались от остальных. Черити, например. Мать едва ли лгала ему, тем не менее, даже когда она это делала, он смутно понимал, что у нее есть для этого повод. Значит, это добрая ложь – ложь, предназначенная для защиты от горьких истин.Теперь он находился среди друзей и мало-помалу начал выползать из своей раковины. Подобно возбужденному зверьку, он легко пугался, но с каждым прошедшим днем становился более человечным.Черити обрела надежду. Вчера днем Мозес коснулся материнской руки – застенчиво, будто случайно, и только на мгновение. Но он сделал это преднамеренно и без подсказки. Хороший знак, верно?
Сэр Чарльз Дэнсмур сетовал на происки судьбы. Ведь рекомендовали же ему лучшие умы на Земле… но, к сожалению, он не прислушался. Не прислушался и к бесконечным советам пары вышколенных экспертов, которых предоставил ему Ульрих-Бенгтсен – Харриса и Клементины. Иллюстрация к расхожему клише из романов: проницательные любители, у которых все получается лучше, чем у профессионалов. Кроме всего прочего, признал глава Сил Решения Юпитерианской Проблемы позднее, Харрис и Клементина были далеко не любителями. Они были профессионалами в той области, в которой он, археолог, разбирался недостаточно.Юпитер. Чужаки обосновались на Юпитере.Комета неотвратимо приближалась – до столкновения осталось два года. Даже теперь, после нескольких лет неистового проектирования оборудования и окончательного пересмотра планов миссии, ему все еще не верилось. Атмосфера из непригодного для дыхания газа, ветры, по сравнению с которыми земные ураганы выглядели нежнейшими бризами, колоссальная сила тяжести, бешеный холод и давление, которое вне человеческого понимания… и что хуже всего, – никакой тверди под ногами! Смешно. Но не было причин сомневаться в результатах наблюдений. «Ручная» колесница по-прежнему оставалась на базе. В конечном счете ученые выяснили, куда нацелены ее сияющие разбрызгиватели модулируемого скваркового волнового пакета и откуда исходили ответы, и сделали недвусмысленный вывод: независимо от того, с кем колесница поддерживала связь, это находилось на Юпитере.К счастью, СРЮП не оказались полностью неподготовленными. Еще на Земле пытались спланировать даже более маловероятные обстоятельства. Эксперты сэра Чарльза обладали достаточно развитым воображением, чтобы рассмотреть возможность обитания чужаков на основной планете, а не на одной из сопутствующих ей лун, и обеспечили экспедицию соответствующим оборудованием. Они только не придавали этой возможности приоритета. Так что некоторым из его сотрудников пришлось спешно укомплектовывать Орбитальные Спускаемые Модули, примерять скафандры и раздраженно ковыряться в складских помещениях «Жаворонка», разбирая ящики и коробки, чье содержимое земные власти считали более важными, чем сокровища Аладдина.Первостепенными среди них являлись шесть вакуумных аэростатов – тонких, легких и очень прочных шаров, наполненных наилегчайшим веществом в природе – вакуумом. Они были скроены из сплющенных до толщины атома полотнищ чистого углерода, связанного крест-накрест стабилизирующими атомами редкоземельных металлов. Когда аэростаты были собраны, вакуумные баллоны выглядели подобно громадным арбузам – круглые, бледно-зеленые, разбитые зигзагообразными зубцами на сегменты.Отправить их в верхние уровни атмосферы Юпитера просто: освободить и позволить им упасть. Вернуть их назад не было никакой возможности.Для улучшения навигационных свойств каждый вакуумный аэростат обладал системой клапанов и помп, которые могли изменять его плавучесть подкачкой воздуха планеты в полость или наоборот – выпуском из полости, и дополнительными двигателями, позволяющими совершать тот или иной маневр. Снизу, подобно гондоле воздушного шара, использующего для подъема горячий воздух, но куда надежнее закрепленный, был подвешен стандартный зонд – электронные глаза и уши плюс (главная особенность) съемный модуль связи, который мог быть предоставлен в пользование любому достаточно общительному чужаку. Так как основная цель зонда состояла в том, чтобы способствовать диалогу с чужаками, конструкторы пришли к мысли, что коммуникатор необходимо сделать переносным.Устроили так, чтобы операторы на борту «Жаворонка» или любого из сопутствующих судов могли управлять аэростатами дистанционно. Из-за быстрого вращения Юпитера и непрекращающихся ветров связь с исследовательскими аппаратами поддерживалась через ряд ретрансляторов, размещенных на стационарной орбите; они облетали вокруг Юпитера за то же самое время, за какое планета оборачивалась вокруг своей оси, то есть, грубо говоря, каждый ретранслятор был неподвижен относительно той или иной ее области. Расстояние от центра планеты до стационарной орбиты составляло приблизительно сто тысяч миль. Ретрансляторы были дальше от газового гиганта, чем Метис и Адрастея, две самые внутренние луны, но ближе, чем третья, Амальтея.Выведение необходимого оборудования на стационарную орбиту – стандартная, но утомительная процедура, так что прошло несколько месяцев, прежде чем «Жаворонок» смог запустить первый из аэростатов и база на Европе начала получать данные его зонда. Сигналы от «глаз» и «ушей» поступали в шлемы виртуальной реальности для использования устройствами дистанционного управления и в банки памяти для дальнейшей обработки и анализа. Земле полагались копии.Погрузившись в разреженные внешние слои атмосферы Юпитера, где свирепствуют дикие ураганы, зонд наладил устойчивый поток научного материала – магнитного и метеорологического, физического и биохимического, числового и визуального. Многое из полученного подтверждало то, что ученые ожидали – например, строение атмосферы.В некотором смысле атмосфера планеты простиралась в космос до бесконечности и нигде не кончалась – подобно старому солдату, она только угасала и сходила на нет. С другой стороны, существовало четкое различие между областями, которые были не плотнее, чем межпланетный вакуум, и областями, где плотность была в десять или в сто раз выше. Специалисты сошлись на том, что юпитерианская атмосфера достойна именоваться собственно «атмосферой» приблизительно в пяти тысячах миль выше облаков. Верхнюю ее часть назвали термосферой, потому что она, благодаря поступающему от Солнца теплу, нагревалась сильнее, чем некоторые из более глубоких уровней. «Тепло» – понятие относительное, и температура термосферы была значительно ниже нуля градусов по Цельсию. В пределах термосферы различали ионосферу – мощный слой электрически заряженных частиц, которые отражали радиоволны точно так же, как ионосфера Земли. Ниже располагалась более холодная мезосфера, а еще ниже – стратосфера, где температура драматично снижалась до сотни градусов по Кельвину, то есть практически до точки кипения азота при нормальном земном давлении. На этой глубине, приблизительно двадцатью милями выше верхнего слоя облаков, температурный градиент, благодаря внутренней теплоте, восходящей из глубин планеты, резко изменялся – начиналась тропосфера. Хотя юпитерианская атмосфера обширна, давление на этом уровне низкое, меньше чем на вершине Эвереста.Толщина облачного слоя составляла приблизительно сорок миль; там свирепствовали ветры, их средняя скорость на экваторе составляла больше двухсот миль в час. Температура быстро повышалась, так что ниже облаков царили условия, аналогичные климатическим условиям на антарктических ледовых полях в летний день, а давление соответствовало земному на уровне моря. На границе облачных полос ветры дули в противоположном, относительно вращения атмосферы, направлении; таким образом, высокоскоростные струи юпитерианского воздуха размечали границы полос. Чем глубже области, тем они теплее. Однако с глубиной повышается давление, так что чуть ниже уровня облаков «атмосфера» газового гиганта становится жидкой. Подобно Земле, Юпитер – планета океанов, но в отличие от Земли его океаны сливаются практически незаметно с его воздухом; обе стихии состоят из водорода и гелия, смешанных с незначительными объемами метана, этана, аммиака, ацетилена и других газов.Конструкторы вакуумных баллонов понимали, что это все значит. Давление не проблема, даже если погрузиться ниже облаков на неизвестные уровни, температура – тоже, раз уж разработана морозоустойчивая конструкция. Остаются ветры – не те, которые постоянно кружат вокруг гигантского глобуса, а отдельные бешеные порывы, чья скорость в пять раз выше, чем даже в вихревых круговоротах. Аэростат, тем не менее, может спокойно плавать и при ветрах, если избегать крайностей. Например, следует держаться как можно дальше от турбулентных выбросов Большого Красного Пятна, и самый простой способ сделать так – оставаться к северу от экватора. Поэтому «Жаворонок» аккуратно направил зонд выше относительно спокойной Северной Умеренной Зоны, чтобы тот погрузил свой технологический щуп в юпитерианское море и выяснил, есть ли там кто-нибудь кусающийся.Зонд добрался до верхнего облачного слоя. Там его спуск был временно приостановлен, чтобы операторы переварили только что полученные данные и уделили особое внимание датчикам, контролирующим прочность аэростата и гондолы. Все оказалось в отличном состоянии, и было принято решение о запуске еще трех аэростатов – выше облачного слоя и в различные атмосферные зоны: Северный Экваториальный Пояс, Северный Умеренный Пояс, Северо-Северную Умеренную Зону.Биохимические датчики и анализаторы уже выявили на Юпитере явные признаки жизни. В изобилии попадались сложные органические молекулы, любопытные квазибактериальные организмы; обнаружили обрывок плавающей псевдоморской водоросли… Не существовало подходящих терминов для определения того, что увидели ксенобиологи, поскольку аналогии они черпали из земной классификации и латинских префиксов. Сообщения о первых находках вызвали ажиотаж на Земле – как же, инопланетная жизнь! Но к радости примешивалось чувство разочарования. Силы Решения Юпитерианской Проблемы искали не бактерии и примитивные растения;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Никто из них не понимал того, что Мозес на свой лад счастлив. Существует так много животных, так много различных видов животных!.. Он чувствовал, о чем они думали, чего хотели, чего боялись. А также как им можно помочь. Талантливый дирижер способен услышать музыку и без оркестра – глядя на нотный лист. Даже когда животные лгали, что бывало редко, Мозес понимал, для какой цели эта ложь предназначена и какую правду она скрывала. Безобидная муха с желто-черными полосами являлась живой ложью, притворяясь кусачей осой, которая в состоянии больно ужалить. Тоже ложь – жала у насекомого не было. Я не съедобна. Люди сильно отличались от животных. Они лгали постоянно.– Не бойся, малыш, я не причиню тебя вреда! – ухмылялся лошадинозубый Охотник… Но Охотник желал навредить Мозесу, увез его от всего, что мальчик любил, и превратил его жизнь в сущий ад. Нельзя сказать, что Мозес был не в состоянии распознать ложь – дружелюбную улыбку он ощущал дружелюбной, зато ехидная ухмылка выглядела фальшивой. Несогласованность между произнесенным словом и языком тела бросалась в глаза, однако он не мог понять, каковы движущие мотивы. Не мог понять, зачем нужна ложь. Поэтому был чрезвычайно насторожен, когда пришел к людям. Учитывая, что люди сделали с ним, вряд ли стоило ожидать иного.Постелено он стал осознавать, что некоторые люди отличались от остальных. Черити, например. Мать едва ли лгала ему, тем не менее, даже когда она это делала, он смутно понимал, что у нее есть для этого повод. Значит, это добрая ложь – ложь, предназначенная для защиты от горьких истин.Теперь он находился среди друзей и мало-помалу начал выползать из своей раковины. Подобно возбужденному зверьку, он легко пугался, но с каждым прошедшим днем становился более человечным.Черити обрела надежду. Вчера днем Мозес коснулся материнской руки – застенчиво, будто случайно, и только на мгновение. Но он сделал это преднамеренно и без подсказки. Хороший знак, верно?
Сэр Чарльз Дэнсмур сетовал на происки судьбы. Ведь рекомендовали же ему лучшие умы на Земле… но, к сожалению, он не прислушался. Не прислушался и к бесконечным советам пары вышколенных экспертов, которых предоставил ему Ульрих-Бенгтсен – Харриса и Клементины. Иллюстрация к расхожему клише из романов: проницательные любители, у которых все получается лучше, чем у профессионалов. Кроме всего прочего, признал глава Сил Решения Юпитерианской Проблемы позднее, Харрис и Клементина были далеко не любителями. Они были профессионалами в той области, в которой он, археолог, разбирался недостаточно.Юпитер. Чужаки обосновались на Юпитере.Комета неотвратимо приближалась – до столкновения осталось два года. Даже теперь, после нескольких лет неистового проектирования оборудования и окончательного пересмотра планов миссии, ему все еще не верилось. Атмосфера из непригодного для дыхания газа, ветры, по сравнению с которыми земные ураганы выглядели нежнейшими бризами, колоссальная сила тяжести, бешеный холод и давление, которое вне человеческого понимания… и что хуже всего, – никакой тверди под ногами! Смешно. Но не было причин сомневаться в результатах наблюдений. «Ручная» колесница по-прежнему оставалась на базе. В конечном счете ученые выяснили, куда нацелены ее сияющие разбрызгиватели модулируемого скваркового волнового пакета и откуда исходили ответы, и сделали недвусмысленный вывод: независимо от того, с кем колесница поддерживала связь, это находилось на Юпитере.К счастью, СРЮП не оказались полностью неподготовленными. Еще на Земле пытались спланировать даже более маловероятные обстоятельства. Эксперты сэра Чарльза обладали достаточно развитым воображением, чтобы рассмотреть возможность обитания чужаков на основной планете, а не на одной из сопутствующих ей лун, и обеспечили экспедицию соответствующим оборудованием. Они только не придавали этой возможности приоритета. Так что некоторым из его сотрудников пришлось спешно укомплектовывать Орбитальные Спускаемые Модули, примерять скафандры и раздраженно ковыряться в складских помещениях «Жаворонка», разбирая ящики и коробки, чье содержимое земные власти считали более важными, чем сокровища Аладдина.Первостепенными среди них являлись шесть вакуумных аэростатов – тонких, легких и очень прочных шаров, наполненных наилегчайшим веществом в природе – вакуумом. Они были скроены из сплющенных до толщины атома полотнищ чистого углерода, связанного крест-накрест стабилизирующими атомами редкоземельных металлов. Когда аэростаты были собраны, вакуумные баллоны выглядели подобно громадным арбузам – круглые, бледно-зеленые, разбитые зигзагообразными зубцами на сегменты.Отправить их в верхние уровни атмосферы Юпитера просто: освободить и позволить им упасть. Вернуть их назад не было никакой возможности.Для улучшения навигационных свойств каждый вакуумный аэростат обладал системой клапанов и помп, которые могли изменять его плавучесть подкачкой воздуха планеты в полость или наоборот – выпуском из полости, и дополнительными двигателями, позволяющими совершать тот или иной маневр. Снизу, подобно гондоле воздушного шара, использующего для подъема горячий воздух, но куда надежнее закрепленный, был подвешен стандартный зонд – электронные глаза и уши плюс (главная особенность) съемный модуль связи, который мог быть предоставлен в пользование любому достаточно общительному чужаку. Так как основная цель зонда состояла в том, чтобы способствовать диалогу с чужаками, конструкторы пришли к мысли, что коммуникатор необходимо сделать переносным.Устроили так, чтобы операторы на борту «Жаворонка» или любого из сопутствующих судов могли управлять аэростатами дистанционно. Из-за быстрого вращения Юпитера и непрекращающихся ветров связь с исследовательскими аппаратами поддерживалась через ряд ретрансляторов, размещенных на стационарной орбите; они облетали вокруг Юпитера за то же самое время, за какое планета оборачивалась вокруг своей оси, то есть, грубо говоря, каждый ретранслятор был неподвижен относительно той или иной ее области. Расстояние от центра планеты до стационарной орбиты составляло приблизительно сто тысяч миль. Ретрансляторы были дальше от газового гиганта, чем Метис и Адрастея, две самые внутренние луны, но ближе, чем третья, Амальтея.Выведение необходимого оборудования на стационарную орбиту – стандартная, но утомительная процедура, так что прошло несколько месяцев, прежде чем «Жаворонок» смог запустить первый из аэростатов и база на Европе начала получать данные его зонда. Сигналы от «глаз» и «ушей» поступали в шлемы виртуальной реальности для использования устройствами дистанционного управления и в банки памяти для дальнейшей обработки и анализа. Земле полагались копии.Погрузившись в разреженные внешние слои атмосферы Юпитера, где свирепствуют дикие ураганы, зонд наладил устойчивый поток научного материала – магнитного и метеорологического, физического и биохимического, числового и визуального. Многое из полученного подтверждало то, что ученые ожидали – например, строение атмосферы.В некотором смысле атмосфера планеты простиралась в космос до бесконечности и нигде не кончалась – подобно старому солдату, она только угасала и сходила на нет. С другой стороны, существовало четкое различие между областями, которые были не плотнее, чем межпланетный вакуум, и областями, где плотность была в десять или в сто раз выше. Специалисты сошлись на том, что юпитерианская атмосфера достойна именоваться собственно «атмосферой» приблизительно в пяти тысячах миль выше облаков. Верхнюю ее часть назвали термосферой, потому что она, благодаря поступающему от Солнца теплу, нагревалась сильнее, чем некоторые из более глубоких уровней. «Тепло» – понятие относительное, и температура термосферы была значительно ниже нуля градусов по Цельсию. В пределах термосферы различали ионосферу – мощный слой электрически заряженных частиц, которые отражали радиоволны точно так же, как ионосфера Земли. Ниже располагалась более холодная мезосфера, а еще ниже – стратосфера, где температура драматично снижалась до сотни градусов по Кельвину, то есть практически до точки кипения азота при нормальном земном давлении. На этой глубине, приблизительно двадцатью милями выше верхнего слоя облаков, температурный градиент, благодаря внутренней теплоте, восходящей из глубин планеты, резко изменялся – начиналась тропосфера. Хотя юпитерианская атмосфера обширна, давление на этом уровне низкое, меньше чем на вершине Эвереста.Толщина облачного слоя составляла приблизительно сорок миль; там свирепствовали ветры, их средняя скорость на экваторе составляла больше двухсот миль в час. Температура быстро повышалась, так что ниже облаков царили условия, аналогичные климатическим условиям на антарктических ледовых полях в летний день, а давление соответствовало земному на уровне моря. На границе облачных полос ветры дули в противоположном, относительно вращения атмосферы, направлении; таким образом, высокоскоростные струи юпитерианского воздуха размечали границы полос. Чем глубже области, тем они теплее. Однако с глубиной повышается давление, так что чуть ниже уровня облаков «атмосфера» газового гиганта становится жидкой. Подобно Земле, Юпитер – планета океанов, но в отличие от Земли его океаны сливаются практически незаметно с его воздухом; обе стихии состоят из водорода и гелия, смешанных с незначительными объемами метана, этана, аммиака, ацетилена и других газов.Конструкторы вакуумных баллонов понимали, что это все значит. Давление не проблема, даже если погрузиться ниже облаков на неизвестные уровни, температура – тоже, раз уж разработана морозоустойчивая конструкция. Остаются ветры – не те, которые постоянно кружат вокруг гигантского глобуса, а отдельные бешеные порывы, чья скорость в пять раз выше, чем даже в вихревых круговоротах. Аэростат, тем не менее, может спокойно плавать и при ветрах, если избегать крайностей. Например, следует держаться как можно дальше от турбулентных выбросов Большого Красного Пятна, и самый простой способ сделать так – оставаться к северу от экватора. Поэтому «Жаворонок» аккуратно направил зонд выше относительно спокойной Северной Умеренной Зоны, чтобы тот погрузил свой технологический щуп в юпитерианское море и выяснил, есть ли там кто-нибудь кусающийся.Зонд добрался до верхнего облачного слоя. Там его спуск был временно приостановлен, чтобы операторы переварили только что полученные данные и уделили особое внимание датчикам, контролирующим прочность аэростата и гондолы. Все оказалось в отличном состоянии, и было принято решение о запуске еще трех аэростатов – выше облачного слоя и в различные атмосферные зоны: Северный Экваториальный Пояс, Северный Умеренный Пояс, Северо-Северную Умеренную Зону.Биохимические датчики и анализаторы уже выявили на Юпитере явные признаки жизни. В изобилии попадались сложные органические молекулы, любопытные квазибактериальные организмы; обнаружили обрывок плавающей псевдоморской водоросли… Не существовало подходящих терминов для определения того, что увидели ксенобиологи, поскольку аналогии они черпали из земной классификации и латинских префиксов. Сообщения о первых находках вызвали ажиотаж на Земле – как же, инопланетная жизнь! Но к радости примешивалось чувство разочарования. Силы Решения Юпитерианской Проблемы искали не бактерии и примитивные растения;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55