Крупье объявил следующую игру, как будто ничего не случилось, - двое попали под колесо, трупы убрали, поезд двинулся дальше по расписанию.
Шиаду встретил сообщение о моей катастрофе спокойно. Приподнял бровь, шевельнул уголком рта и стал утешать. Ничего страшного. Я проиграл деньги Уикса, а они шальные - половину вытянул у любовниц, половину у китайцев, которым пригрозил выдать их тайны полиции. А тайны купил у конторы Чжао. Деньги эти достались Уиксу даром, все равно что краденые. Можно считать, что я взял их взаймы. Как только найдем "покетменов", разбогатеем, и вернем ему с процентами. Не надо сокрушаться.
Я попросил у Шиаду взаймы сто долларов - попробую в последний раз отыграться. Шиаду взял у меня расписку и выдал триста португальских эскудо. Через несколько минут все они развеялись как дым. Шиаду взял меня под руку и вывел из казино.
На следующее утро мы вылетели из Макао. Я так и не успел осмотреть знаменитый грот, в котором триста лет тому назад сосланный сюда Камоэнс сочинял поэму.
Когда мы пролетали над островом Хайнань, Шиаду вдруг открыл глаза и спросил: не сообщал ли я кому-нибудь об известной мне тайне убийства? Я ответил, что не успел. Шиаду поинтересовался: кто же все-таки убил старика? Правильно ли его предположение, что это дело рук хунбанцев? Я взглянул на него, улыбнулся и отрицательно качнул головой. Шиаду откинулся в кресле, закрыл глаза и заснул. Или сделал вид, что заснул. Самолет сильно качало.
К вечеру мы прибыли в Рангун.
Свободных машин в аэропорту не оказалось, мы поехали на рикшах. Недалеко от аэропорта у дороги выстроились коттеджи, окруженные пальмами и цветущими олеандрами. На теннисных кортах играли европейцы. Центральные кварталы столицы Бирмы заполнены ими. И все улицы носят английские названия. Всюду вывески: "Бирма-ойл", "Сокони вакуум компани", "Стандарт Ойл компани оф Нью-Йорк", "Братья Стил и К°", "Служба информации США". Эти улицы с офисами, магазинами и ресторанами похожи на гонконгский Куинз-род или токийскую Гиндзу.
Большая часть европейцев с фотоаппаратами и киноаппаратами. Шиаду сказал, что это корреспонденты. Их было так же много, как буддийских монахов в ярко-оранжевых рясах с черными зонтиками.
С балкона нашего отеля открывался вид на холм с храмом Шве Дагон. Шиаду показал на золотой шпиль главной пагоды, украшенный бриллиантами и изумрудами. Зря пропадает добро.
Если ободрать шпиль, сказал Шиаду, можно снарядить десять экспедиций на Луну.
Он спустился в холл и узнал все новости. Оказывается, мы прибыли в Рангун как раз в тот день, когда здесь узнали о потрясающем происшествии: неделю тому назад два американских картографа в долине реки Швели чуть не поймали человека ростом меньше новорожденного младенца. По описаниям это была женщина, которая побежала в сторону китайской границы и скрылась в джунглях.
Эта новость на все лады обсуждалась в европейских кварталах, начиная с Бандула-скуэра, где находилось американское посольство.
В Рангун уже прибыли две экспедиции - шведская и бразильско-американская. Со дня на день ожидали французскую. Бразильско-американскую экспедицию номинально возглавлял профессор Антеру Камара, но фактически ее руководителем был американец Обри Молохан. Эта экспедиция - самый опасный конкурент. Надо опередить ее.
Через несколько дней Шиаду послал меня в китайский квартал Тароктау к врачу нашей экспедиции доктору Ку.
Он жил на окраине китайского квартала, в домике-шалаше с бамбуковым каркасом, покрытым пальмовыми листьями. Маленький, толстенький, с добродушной физиономией, доктор сидел на веранде прямо на полу, без рубашки, в такой же цветной юбке, какую носят бирманцы.
Я передал ему привет от Аффонсу Шиаду - он на днях приехал в Рангун и ждет доктора.
Отвесив мне церемонный поклон, доктор беззвучно рассмеялся. Он в восторге от нашего знакомства, много слышал обо мне, когда был в Гонконге. Очень жалел, что моя детективная карьера так неожиданно прервалась. И крайне опечален финалом всей истории. Лян Бао-мин удрал ночью из больницы и исчез. После этого Фентон освободил слуг старика Фу и сдал дело в архив. Упорно, говорят, что Фентон получил взятку от Ляна.
А что с моим помощником? Доктор ответил, что Ян тоже скрылся. Он бежал из Гонконга в Китай, и уже точно известно, что его арестовали в Кантоне, обвинили в шпионаже в пользу американо-английских империалистов и расстреляли.
Внезапно доктор растянулся на полу, вытащил из-под циновки револьвер калибра 38 и быстро подполз к краю веранды. Двигался он с легкостью, необычной для его комплекции. Долго всматривался в кусты папоротника, окружавшие банановые деревья. Затем встал и, положив револьвер в вазу с фруктами, объяснил, в чем дело: уже несколько раз неизвестные субъекты пробирались к нему в сад и пытались подслушивать разговоры.
Кроме нескольких экспедиций, сюда еще приехала группа работников китайского ансамбля песни и пляски, они гостили в Индии и на днях направятся в шаньские княжества, где будут изучать песни и танцы народностей Северной Бирмы. И может быть, попутно займутся поисками "покетмена". Во всяком случае конкурентов много, надо быть начеку.
XIII
Шиаду представил меня персоналу нашей экспедиции. Я был поражен, увидев высокого субъекта с длинным лошадиным лицом - моего таинственного знакомого по Гонконгу. Шиаду назвал его - подполковник Гао. Рядом с ним сидел ученый из Сеула - Пак Ман Иль, с широким плоским лицом и крохотными глазками.
Как только кончилась церемония представления, Аффонсу усадил всех и заговорил по-китайски, на кантонском диалекте.
Он предложил нам быть максимально осторожными. Все экспедиции стараются выведать друг у друга секреты. Корреспонденты тоже охотятся за сведениями. Надо держать язык за зубами.
Когда мы остались в номере вдвоем, я упрекнул Шиаду: зачем было морочить мне голову насчет Гао, который, оказывается, вовсе не красный.
Шиаду поднял бровь и, усмехнувшись, ответил: он с самого начала считал, что старика убили хунбанцы, и боялся, что они могут расправиться со мной, чтобы сорвать расследование. Поэтому он попросил контору Чжао охранять меня. Контора поручила это бывшему подполковнику Гао, прибывшему из Тайбэя.
А затем Шиаду подослал ко мне Гао под видом красного и сообщил, что нас сфотографировали и что теперь мне грозить опасность одновременно со стороны хунбанцев, гоминдановцев и Фентона. Все это он проделал для того, чтобы заставить меня бежать с ним в Бирму.
Сделав паузу, он сказал: ради успеха нашего дела нужна строжайшая дисциплина, как в войсках. Поэтому мне придется беспрекословно выполнять все приказания. Первое из них такое: я должен познакомиться с кем-нибудь из артистов китайского ансамбля песни и пляски и постараться узнать о судьбе моего дяди.
Когда я заявил, что судьба моего дяди имеет отношение только ко мне и что я вступил в экспедицию добровольно и не намерен подчиняться казарменной дисциплине, Шиаду вынул из кармана мою расписку и, не повышая голоса, объявил, что я присвоил деньги Уикса, следовательно, я - простой вор. Если сообщить об этом местным властям, будут неприятности. Поэтому мне следовало бы трезво оценивать положение и стать благоразумным.
В тот же день я пошел в гостиницу в китайском квартале, где остановились артисты. Администратор гостиницы сказал, что все они ушли в город, но кто-то остался на втором этаже в седьмом номере. Я застал там большеглазую девицу с подстриженными волосами и в брюках. На вид ей было не больше двадцати. Она укладывала разноцветные расшитые халаты в бумажные мешки и писала на них тушью цифры.
Сев у самой стены, рядом с дверью, я изложил просьбу: не может ли она навести справки о моем родном дяде, профессоре Пекинского университета, пусть пришлет мне письмо в Рангун, до востребования.
Девица старалась держаться солидно. Подбородок у нее был запачкан тушью. Она посоветовала обратиться в китайскую миссию. Я пожал плечами и, сделав глуповатое лицо, сказал, что мне туда неудобно идти. Подумают гоминдановский террорист и начнут разглядывать, вот так, как она сейчас.
Девица поднесла руку ко рту и прыснула. Я тоже засмеялся и вынул руку из кармана брюк, где был револьвер. На мой вопрос, скоро ли ансамбль поедет в Китай, девица ответила, что они выедут на днях в Лашио, оттуда на север, в сторону границы.
Она обещала навести справки о моем дяде и сообщить в Рангун.
Я доложил о выполнении приказа. Шиаду сказал, что Молохан на днях пошлет вперед часть экспедиции во главе с китайцем-кинооператором. Эта группа направится тоже через Лашио к границе. О нашем маршруте и вообще о наших планах Шиаду ничего не говорил. Я был в полном неведении. Отныне мне полагалось только выполнять приказы.
Доктор Ку показал мне заметку в газете, выходящей на английском языке. На квартире одного из иностранных дипломатов был проведен спиритический сеанс - вызвали дух бывшего сотрудника Гарвардского музея Даттона, погибшего в Корее. Дух подтвердил, что он действительно видел скелет крошечного человека. Судя по пропорциям, скелет принадлежал взрослому. После этого вызвали дух Трэси. Он появился на секунду, написал одно слово на стене и исчез. Несколько дам, присутствовавших на сеансе, упали в обморок, так как словечко было из американского солдатского жаргона - абсолютно непечатное.
Наконец стало известно, что авангард экспедиции Молохана должен выступить через неделю. Шиаду собрал нас и объявил: оперативная часть экспедиции, то есть мы, выступает завтра. Исследовательская группа, состоящая из ученых, пока остается здесь, мы будем поддерживать с ними связь по радио. Мы должны во что бы то ни стало первыми прийти к цели. Придется действовать в очень трудных и опасных условиях в таких районах, куда еще не проникла цивилизация, где все законы недействительны. Для достижения цели, возможно, придется действовать необычным образом и максимально решительно.
Когда мы укладывали вещи, доктор Ку шепнул мне, что Шиаду уже второй раз меняет маршрут. "Белый вариант" отпал, "полосатый" тоже. Я удивился значит, на северо-восток? Сколько же дней ехать? Доктор ответил: до "Леопарда" около тринадцати часов, если дорога не размыта.
На следующее утро мы выехали. Наша группа состояла из Шиаду, подполковника Гао, профессора Пака, доктора Ку, меня, семи носильщиков и двух проводников.
Вместо тринадцати мы ехали до Лашио 16 часов. Сойдя с поезда, сели на лошадей и мулов и поехали на север по горным тропкам. За нами должна была проехать авангардная группа экспедиции Молохана.
Мы разбили лагерь в густом тиковом лесу, в стороне от проезжей дороги. Она вилась между скалами, возвышающимися над долиной с бамбуковой чащей. На той стороне долины виднелись лысые холмы, испещренные ямами. До войны английская компания добывала здесь драгоценные камни. Теперь местные жители - шаны считали это место обиталищем злых духов.
На четвертую ночь после нашего прибытия меня разбудили какие-то вопли. Они доносились со стороны холмов. Я толкнул спавшего рядом доктора. Он долго не открывал глаза, а потом сказал, что это не черти и не духи. И не собаки, хотя похоже на лай. Это олени особой породы.
Через минуту доктор снова захрапел. Но я никак не мог уснуть. Вдруг вошел Гао и растолкал доктора.
Я сделал вид, что сплю, и прикрыл глаза рукой. Доктор вскочил, натянул резиновые сапоги и взял чемоданчик. Они вышли. Но минут через пять Гао вернулся в палатку, осветил меня фонариком, подошел к чемодану доктора, открыл его своим ключиком, порылся, затем осмотрел портфель, долго ощупывал тюфяк и шарил под подушкой. Закончив обыск и еще раз осветив меня фонариком, он вышел из палатки.
Доктор вернулся под утро и сразу же уснул. За утренним завтраком я сказал ему, что Гао осматривал его вещи.
Но доктор не выразил особого удивления. Гао хочет выслужиться. Этот жандармский пес подозревает всех, ему мерещатся красные агенты. Мы должны заключить пакт о взаимном осведомлении. Будем информировать друг друга, чтобы нас не слопали.
Я пристально посмотрел ему в глаза и спросил: не ловушка ли это?
Доктор пожал плечами. Если он выдаст меня, нас возьмут обоих. Мы попадем в руки Гао. А у нашего начальника идеально крепкие нервы. Он может спокойно смотреть, как человеку отдирают ногти, прижигают подмышки. На него это производит такое же впечатление, как будто мухе отрывают крылышки.
Я спросил: имел ли он случай убедиться в этом? Доктор сделал испуганные глаза, прикрыл рукой рот и показал в сторону холмов. Внутри у меня все похолодело.
Доктор объяснил, что лающие олени действительно водятся в этих горах. Но тот олень, который лаял вчера, - это китаец-кинооператор, начальник авангарда экспедиции Молохана. Его допрашивали.
Я сказал, что вскоре после ухода доктора крики прекратились. Вероятно, китаец умер?
Доктор мотнул головой. Нет, ему впрыснули морфий, чтобы он заснул. Гао и сельский профессор обработали его как следует, но не до конца. Он еще нужен. Через него будут держать радиосвязь с Молоханом, чтобы узнать, когда тот приедет сюда.
Я чуть не выронил чашку с горячим какао. Значит, и Молохана тоже? Неужели Шиаду пойдет на это? Доктор беззвучно рассмеялся и напомнил мне слова нашего шефа: ничему не удивляться.
Он вынул из ящика полевой радиоприемник и, надев наушники, прослушал последние новости. Я спросил его: что слышно об экспедиции Уикса?
Выяснилось, что Уикс уже приехал в Рангун и готовиться к отъезду. Выехала из Рангуна и шведская экспедиция.
По прошествии недели я убедился в том, что лающие олени существуют на самом деле. Но кричали они по-разному: временами испускали пронзительные, душераздирающие вопли. Несколько раз я видал оленей, пробегающих по скалам, и так привык к их крикам, что уже не просыпался.
Я сказал об этом доктору, когда мы ложились спать. Он засмеялся, как всегда, беззвучно. Потом вытер глаза и сказал, что в одну из последних ночей кричали как раз не олени.
На этот раз исповедовали не только кинооператора, но и Молохана. Его схватили три дня тому назад в соседней долине и приволокли в пещеру, где находился ослепший кинооператор.
У Молохана нашли два очень важных документа. Первый - рекомендательное письмо от старика Фу, с его личной печаткой, к некоторым лицам в пункте "Азалия" - условное название одного китайского города. А второй документ письмо на зеленом шелку из Китая на имя Фу Шу о том, что удалось узнать, где находятся вещи и бумаги Трэси. Его чемоданы обнаружены в пункте "Пион".
Оба эти письма Молохан получил от Ляна.
Я согласился с тем, что эти письма очень ценны. Но неужели ради них надо уничтожать Молохана?
Доктор кивнул головой. Тот, у кого эти письма, может считать, что "покетмен" у него в кармане. Шиаду убрал с дороги главного соперника.
Я поинтересовался: спрашивали ли Молохана насчет хунбанцев? Доктор удивленно уставился на меня: каких хунбанцев? Я был поражен. Неужели он не знает, что Лян пособник хунбанцев? Об этом мне сказал Шиаду.
Доктор отвел глаза. Я понял, что он увиливает от ответа. Тогда я решил схитрить и заявил, что мне все известно, в частности о том, что Шиаду пользовался услугами конторы Чжао. Доктор кивнул головой. Значит, я в курсе дела? Я подтвердил: да, всё знаю, и мне известна роль Гао.
Доктор усмехнулся. Если я знаю о роли Гао, о том, что он был подставлен к Ляну и приходил в ту ночь в гостиницу, то зачем я спрашиваю насчет хунбанцев? Мне должно быть ясно, что никакого отношения к хунбанцам Лян не имел и поэтому никак не мог связать с ними Молохана.
Я перевел разговор на письмо, написанное на зеленом шелку. Это второе по счету. До него из Китая пришло письмо на желтом шелку - о смерти Трэси в монастыре Гюньцин и о том, что начаты поиски его вещей. Письмо было похищено хунбанцами у одного человека в Гонконге.
Доктор покачал головой - очевидно, бирманский климат плохо подействовал на меня, я стал все путать. Письмо на желтом шелку Гао получил от Ляна в ту самую ночь, разве Шиаду не говорил об этом? А сейчас оно у него. При чем тут хунбанцы?
Доктор взглянул на будильник, включил радиоприемник и надел наушники. Би-Би-Си сообщило, что экспедиция Уикса окончательно сформирована. Он собирается получить от пекинского правительства разрешение на проезд в особый район Чамдо.
Очень интересная новость. И весьма тревожная. Судя по всему, наш шеф имел в виду пробраться в пункты "Пион" и "Азалия" без разрешения китайской стороны. Нам придется выжидать удобный момент для перехода через границу. А Уикс, если получит разрешение, направится прямо в интересующие его районы. Он может утереть нам нос у финиша.
Доктор улегся на постели и сквозь зевок спросил: а может быть, мне следовало бы вернуться к Уиксу? Я не ответил.
Доктор вскоре захрапел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20