Ей больше всего нравились его руки: покрытые мозолями, которые являлись почетными знаками на поприще археологии, до сих пор грациозные в движении. Ее собственные руки тоже загрубели — это было неизбежным при ее профессии, — но должны пройти многие годы, чтобы они стали похожи на руки доктора Чанга. Главная перемена в нем за эти годы заключалась в слегка округлившемся брюшке, да в радикальной смене одежды, после того, как он стал работать на IPX и принял их стиль. Она до сих пор не привыкла видеть его в сшитом на заказ костюме и кожаных туфлях с кисточками. Ему больше подходила грубая полевая одежда. Хотя сегодня он выглядел съежившимся, со впалой грудью и расслабленной линией губ, как будто он потерял контроль над своим телом.
Она подумала, что ей стоит приободрить его.
— Сегодня утром мне каким–то образом удалось включить мышь, когда я держала ее в руке.
— Да? — сказал он, и его вопрос звучал больше похожим на утверждение. — Как это случилось?
Он наклонился вперед и устремил взгляд на мышь, лежавшую на дне бокса.
— Что–то не так? — спросила она.
— Что? Нет, — он выпрямился. — Просто я мало спал этой ночью.
— Я тоже, — улыбнулась Анна. — Я пришла сюда ни свет ни заря, а когда держала мышь в руке, цветные узоры на ней начали мерцать.
Он сел около нее к панели управления, его голос потеплел.
— Невероятно, Анна. Так чем же ты сейчас занимаешься?
— Пытаюсь воссоздать параметры моей руки, чтобы выделить то воздействие, которое активировало мышь. Но ничего не получается.
Она показала ему на мониторе все варианты, которые успела применить. Глаза Чанга скользнули поверх них.
— Ни один из этих вариантов не дал такого же эффекта, как твое прикосновение.
— Нет.
Он повернулся к ней.
— Ты что–то не договариваешь.
Анна похлопала рукой по ноге. За окном внутри бокса лежал предмет, спокойный, как спящая мышь.
— Этим утром, когда я взяла ее в руку, когда узоры начали двигаться, я что–то почувствовала. Я почувствовала, что оно думает. Оно телепатически общалось со мной.
— Значит, ты думаешь, что оно, возможно, управляется телепатически, — сказал он, ногтем большого пальца сдирая мозоль на указательном.
— Я не телепат, но возможно, когда я держала его, то я сконцентрировала свое внимание на нем и могла включить его на минимальный уровень активности.
Теперь она пришла к необходимости высказать гипотезу, которой избегала с тех пор, как вступила в контакт с мышью. Это казалось неизбежным, и следующий шаг был ясен.
— Может быть, телепат сумеет включить ее на полную мощность.
Голос Чанга снова стал равнодушным.
— Ты хочешь впутать в это дело телепата?
— Я не вижу иного выхода. Мы уже не раз приглашали сюда различных экспертов. В конце концов, я сама не состою в штате, как и половина народу в этом здании.
Чанг оглянулся в коридор через плечо.
— Когда ты обнаружила мышь, ты перевернула все здесь вверх тормашками. Ею серьезно интересуются.
— Да, конечно, — пожала плечами Анна.
— Мы должны соблюдать осторожность.
— Политика, знаю, — вздохнула она.
— Ты не должна так быстро отбрасывать в сторону политику. Зачастую политика — более могущественная сила, нежели истина.
Он замолчал, его обветренное лицо снова показалось высохшим.
— Я не могу дать разрешение на это. Я знаю, что им нужно. Они хотят абсолютной секретности. Их паранойя стала еще сильнее, чем обычно.
— Но телепату придется хранить это в тайне.
Чанг кивнул, его взгляд снова обратился на мышь.
— Ты пыталась включить ее мысленно на расстоянии?
— Нет. Я не знаю, как это делать.
— Попробуй для меня. Просто посмотри на нее.
Она повернулась к нему, скривив губы.
— Я начинаю чувствовать себя дурой.
— Бывало хуже.
Она глубоко вздохнула, а потом выдохнула. Мышь все еще спала. Анна сконцентрировалась на застывшем на ее поверхности узоре, на скелете, мозге, сердце, которое, как она знала, билось внутри. „Двигайся, черт побери, двигайся. Проснись. Пора просыпаться. Ну, сделай же что–нибудь. Станцуй джигу. Спой песню. Машина говорит, что пора просыпатся!” Ничего.
Она повернулась к Чангу.
— Я чувствую себя идиоткой.
— Мы должны были попробовать.
Она провела руками по волосам и обхватила руками голову. Она не собиралась сдаваться. Загадка была разрешима, и она нашла ключ к ней.
— Как вам известно, мне не нужно ваше разрешение на то, чтобы пригласить телепата.
Чанг кивнул.
— Но, если вы скажете мне об этом, я должен буду запретить это.
— А что, если я не буду говорить вам об этом?
Чанг снова посмотрел через плечо.
— Меня направили к вам за ежедневный отчетом о прогрессе в ваших исследованиях.
— Их это интересует, — она отпустила голову. — Что, если вы зайдете за отчетом в… — она посмотрела на свои часы, — шесть часов?
Чанг улыбнулся.
— В четыре.
Анна сделала, как любил говорить Джон обезьянье личико, обнажив зубы.
— Пять?
Чанг поднялся с места.
— Доктор Шеридан, я буду ждать ваш отчет в пять часов.
— Я буду рада предоставить его вам, доктор Чанг.
Она начала просматривать на компьютере список телепатов еще до того, как он вышел из комнаты.
Глава 2
Теренс Хиллиард, дипломированный телепат, прибыл в три часа. Это был высокий тщедушный темноволосый мужчина в модном оливково–зеленом костюме и, конечно, в черных перчатках. Он предъявил свое удостоверение, в котором указывался его уровень — Р5. Все телепаты, которые раньше встречались ей, были тщедушными, отметила она. Анна подумала, не является ли это частью их подготовки.
— Спасибо, что пришли, получив столь краткое сообщение.
— Все в порядке, — сказал Теренс, — назначенную на утро встречу отменили, и ваша заявка оказалась как нельзя кстати.
У него был приятный голос: глубокий, с напевным ирландским акцентом.
Она подвела его к окну бокса, показала мышь, лежащую там, и объяснила, в чем дело.
— Я надеюсь, что оно было создано так, чтобы управление им осуществлялось телепатически. Или, по крайней мере, телепатический контакт может активировать его внутренний механизм.
— Это совершенно необычно, — произнес Теренс, — я еще никогда не пытался вступать в телепатический контакт с предметами.
— Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума, не так ли?
Теренс улыбнулся, и его улыбка так походила на улыбку ее мужа, Джона. Боже, как же она соскучилась по нему. Через восемнадцать часов она уже будет на пути к нему, и в течение трех недель, как она надеялась, они не покинут пределов гостиничного номера.
— Мои познания в археологии уместятся в наперстке. Но, должен сказать, не думаю, что почувствую хоть что–нибудь, — например, если прикажу ей: „Принеси тапочки”.
Они рассмеялись, и Анна усадила его рядом с собой перед окном бокса.
Она установила сканеры на запись.
— Вам что–нибудь нужно? — спросила она.
— Вам действительно необходимо изолировать ее? Будет легче сканировать при физическом контакте.
— Давайте сначала попробуем так. Если в объекте возникнут какие–то изменения, то мы сможем более точно их зафиксировать. Если же это не сработает, то мы попробуем физический контакт.
— Отлично. Тогда, пожалуйста, я попрошу несколько минут тишины.
Он скрестил руки, его лицо посерьезнело.
Анна изучала показания приборов. Сканеры не зарегистрировали никаких изменений. Мышь лежала неподвижная и молчаливая. Потом серый цвет на коже начал перетекать, не так, как раньше: с остановками, сегмент за сегментом, а в виде темных волн, пульсировавших по ее телу от головы к хвосту, снова и снова, быстрее и быстрее, подобно сердцебиению.
Анна подскочила, сдержав крик, а потом снова села. Температура мыши начала расти. Волны теперь охватывали всю мышь, и ее пульсирующая кожа, казалось, одновременно светлела и темнела. Она начала испускать серое приглушенное сияние. Даже ее тело, казалось, пульсировало, оно то уменьшалось, то увеличивалось, как будто она тяжело дышала. Частота и амплитуда мозговых волн увеличилась. Датчики температуры зашкалило.
— Теренс! Она перегрелась!
Давление в комнате изменилось. Уши Анны заложило, а потом раздался вопль и полыхнуло. Она вылетела из кресла, сбитая потоком горячего воздуха, перелетела через стол и рухнула на пол.
В ушах звенело. Она тряхнула головой и поднялась на ноги, держась за стол в качестве опоры. Ее колени дрожали.
— Черт!
Мышь взорвалась.
Свет в боксе погас, окно было разбито, но, тем не менее, в оставшемся свете она могла видеть, что от мыши осталось немного. Фрагменты кожи, костей и частички псевдо–органического материала были разбросаны по всему боксу. Уничтожена ее Нобелевская премия. Ее репутация. Единственный образец биомеханической технологии. Но, хуже всего, уничтожена возможность понять эту вещь, это наполовину живое создание, которое очаровало ее и давало ей шанс так много узнать. Ее лучик света во мраке этой неизвестной культуры был взорван. Она должна была действовать не так быстро, должна была начать с секундного телепатического контакта. Она поспешила, и вот что получила. Теперь она понимала то, что чувствовал Джон, когда он „напивался вдрызг”. Она заметила, что Теренс не двигается. Он перевернулся вместе с креслом и теперь лежал на полу. Она перебралась через стол и заметила блестящие полосы на его лице. Кровь. Осколки оконного стекла поранили ему щеку и шею. Он что–то говорил, но она не могла расслышать слов. Анна осознала, что воет сирена. Она отбросила в сторону пустое кресло и опустилась перед ним на колени.
— Теренс!
Его раны не выглядели опасными для жизни, но он, казалось, был в состоянии шока. Его глаза бесцельно блуждали, а губы продолжали двигаться. Она схватила его за плечи и наклонилась поближе.
— Теренс, что с вами? Вам плохо?
Она поднесла ухо к его губам. Шепот как будто проникал ей под кожу, его глубокий голос плавно струился.
— Я — машина. Я — машина. Я — машина.
Она отпрянула. Дверь в лабораторию распахнулась, отпихнув рухнувший поперек нее книжный шкаф.
Черлзстейн втиснул свое широкое тело в образовавшийся проход.
— Шеридан! С тобой все в порядке?
Она едва расслышала его сквозь вой проклятой сирены. Анна указала на Теренса.
— Ему нужна помощь, — крикнула она. — Нам надо вытащить его отсюда.
Черлзстейн раскачивающейся походкой направился к ней через мусор и обломки, в проходе за ним появились несколько зевак.
Губы Теренса продолжали шевелиться. Только бы они остановились. Боже, что она с ним сделала?!
Круглое, похожее на луну, лицо Черлзстейна возникло перед ней. Он помог ей поднять Теренса, и они выволокли его в коридор.
— Его надо доставить к врачу, — крикнула Анна. Кровь из порезов на лице Теренса сейчас текла по его двигающимся губам.
— Пойдем к соседям, — сказал Черлзстейн, волоча Теренса и Анну по коридору. Его грузное тело раскачивалось на ходу из стороны в сторону.
Сначала Анна не поняла, куда они направляются. Потом вспомнила. Женевская городская больница.
Когда они покинули здание IPX и вой сирены остался позади, слова Теренса пробивались сквозь шум движения и повторялись, повторялись.
Вместе с Черлзстейном она перетащила Теренса через улицу прямо в приемное отделение, где они объяснили, что он пострадал от взрыва. Телепата увезли в занавешенную больничную палату.
— Что случилось? — спросил Черлзстейн.
Она поняла, что ей надо присесть. В широкой части коридора оказалась пара стульев.
— Что этот телепат делал в лаборатории? — Черлзстейн уселся рядом, прижавшись к ней. Его лицо было более беспокойным, чем обычно.
— Мышь уничтожена, да? Я видел бокс.
— Не сейчас, Черлзстейн, ладно? — Анна дотронулась до шеи, с удивлением увидев кровь на своей руке. Ее рука дрожала. Она хотела остановить дрожь, но не могла. Анна положила руки на колени. Но и там они продолжали трястись.
Этим утром она смогла прервать контакт с мышью лишь потому, что не была телепатом, потому что контакт был слабым. Сильный телепатический контакт каким–то образом зациклил Теренса на машине, поймал его в своего рода ловушку, в замкнутую петлю обратной связи, из которой он не смог выбраться.
— Доктор Шеридан.
Анна поняла, что сидит здесь уже некоторое время, но она не знала, как долго. Перед ней стояла одетая во все черное женщина, похожая на тень, падающую от резкого света. От нее исходило ощущение уверенности и силы. Широкие плечи и мускулистые руки были заметны даже сквозь костюм. На обшлаге костюма она увидела значок Пси–Корпуса. Грязно–светлые волосы женщины были зачесаны в пучок, на левой щеке небольшой шрам в форме буквы D. Она больше походила на солдата, чем на телепата. Единственные телепаты, которые производили такое впечатление — это Пси–полицейские, но на женщине формы пси–копа не было. Кроме того, пси–копы занималась выслеживанием беглых телепатов и за больными не ухаживали.
— Я доктор Шеридан.
— Меня зовут Донн. Я из Пси–Корпуса.
Когда Донн говорила, ее подбородок почти не двигался, как будто он был привязан. Ее лицо казалось угрюмым и невыразительным.
— Вы должны предоставить мне полный доступ ко всей информации и материалам, которые касаются случившегося с Теренсом Хиллиардом и экспедиции на планету джи/лаев.
Она достала бумаги из нагрудного кармана и протянула Анне.
Анна дрожащими руками развернула бумаги и обнаружила, что не может сосредоточиться на том, что там написано.
— Как вы узнали, что мы здесь?
— Мне нужно взглянуть на мистера Хиллиарда, — сказала Донн. — И я хочу, чтобы вы прошли со мной.
Черлзстейн встал вместе с Анной, пытаясь взять ее за локоть, будто желая помочь, но Донн повернулась к нему:
— Я хочу поговорить с доктором Шеридан наедине.
— Увидимся в офисе, — сказала Анна, направившись к палате вместе с Донн. Она обернулась и заметила, что Черлзстейн смотрит ей вслед, его круглое лицо беспокойно нахмурилось.
— Скажите им, чтобы они ничего не трогали в лаборатории, — попросила Анна. — Я хочу записать все это до того, как там все уберут.
Когда они дошли до огороженной палаты, шепот Теренса заглушил разговоры докторов, сиделок, шум оборудования и всеобщей суеты. Донн следовала позади, как будто Анна была заключенной и могла попытаться бежать. Анна отдернула занавеску, и слова обрушились на нее. Телепат лежал на кровати, неподвижный, напомнив Анне мышь. Лишь его губы тупо шевелились, по подбородку текли струйки слюны. Глаза его что–то искали.
— Я — машина. Я — машина.
Около кровати стоял врач, изучая данные на мониторе.
— Его физические повреждения поверхностны. Их я вылечил. Но ментальное состояние… Я еще никогда такого не встречал.
Он указал на монитор.
— Его мозговые волны показывают жесткий, абсолютно цикличный узор, что совершенно не похоже на мозговые волны человека. Нет никаких физических причин для такой аномалии. Взрыв не причинил черепу или мозгу таких повреждений, которые могли бы вызвать подобный эффект. Может, вы расскажете мне поподробнее, что случилось?
— Спасибо, доктор, — сказала Донн. — Пси–Корпус как можно скорее переведет его в один из наших исследовательских центров. Проследите, чтобы с ним отправили подробный отчет о том, что вы обнаружили.
Доктор замялся.
— Да, конечно. Вам нужно заполнить несколько документов, прежде чем вы заберете пациента.
Потом врач вышел, и занавес колыхнулся за ним.
— Я — машина. Я — машина.
Донн подошла к Теренсу, и ее глаза сузились, похоже, от страха.
— Расскажите мне все, что вам известно.
Анна начала рассказывать. Донн постоянно перебивала ее, задавая вопросы. Было ясно, что Донн ничего не понимала в археологии и очень мало что смыслила в других науках. Под конец Донн выглядела не более удовлетворенной, чем в начале беседы.
— Так у вас нет предположений о том, откуда на самом деле взялась эта „мышь”?
— Нет.
— И у вас нет другой?
— Нет. Лишь псевдо–кости, о которых я вам рассказывала и оставшиеся фрагменты мыши.
— Мне нужно получить ее фрагменты для изучения, и кости тоже. Мне понадобятся все ваши записи и результаты анализов.
— Вам придется обратиться в IPX. Они являются владельцами всего этого, — Анна подошла поближе к Теренсу. — Я хочу помочь, чем могу.
Донн повернула к Анне свое грубое, жесткое лицо.
— Вы поможете, чем сможете, — она указала на монитор. — Эти волны совпадают с волнами мыши?
— Я — машина. Я — машина.
— Похожи. Такой же циклический узор, — согласилась Анна. — На самом деле, волны мыши обладали более низкой амплитудой и частотой. Но, когда Теренс вступил с ней в контакт, я увидела, что они подскочили до этого уровня. Как будто Теренс отразил узор мыши и усилил их.
Теренс был без перчаток, и его руки с бледной кожей и подстриженными ногтями были обнажены. Анна положила свою ладонь поверх его руки. Ее рука перестала дрожать.
— Вы не можете вывести его из этого состояния при помощи телепатии?
— Спасибо за ваше предложение, доктор Шеридан, но на сегодня достаточно, — тон ее голоса был похож на холодный гелий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Она подумала, что ей стоит приободрить его.
— Сегодня утром мне каким–то образом удалось включить мышь, когда я держала ее в руке.
— Да? — сказал он, и его вопрос звучал больше похожим на утверждение. — Как это случилось?
Он наклонился вперед и устремил взгляд на мышь, лежавшую на дне бокса.
— Что–то не так? — спросила она.
— Что? Нет, — он выпрямился. — Просто я мало спал этой ночью.
— Я тоже, — улыбнулась Анна. — Я пришла сюда ни свет ни заря, а когда держала мышь в руке, цветные узоры на ней начали мерцать.
Он сел около нее к панели управления, его голос потеплел.
— Невероятно, Анна. Так чем же ты сейчас занимаешься?
— Пытаюсь воссоздать параметры моей руки, чтобы выделить то воздействие, которое активировало мышь. Но ничего не получается.
Она показала ему на мониторе все варианты, которые успела применить. Глаза Чанга скользнули поверх них.
— Ни один из этих вариантов не дал такого же эффекта, как твое прикосновение.
— Нет.
Он повернулся к ней.
— Ты что–то не договариваешь.
Анна похлопала рукой по ноге. За окном внутри бокса лежал предмет, спокойный, как спящая мышь.
— Этим утром, когда я взяла ее в руку, когда узоры начали двигаться, я что–то почувствовала. Я почувствовала, что оно думает. Оно телепатически общалось со мной.
— Значит, ты думаешь, что оно, возможно, управляется телепатически, — сказал он, ногтем большого пальца сдирая мозоль на указательном.
— Я не телепат, но возможно, когда я держала его, то я сконцентрировала свое внимание на нем и могла включить его на минимальный уровень активности.
Теперь она пришла к необходимости высказать гипотезу, которой избегала с тех пор, как вступила в контакт с мышью. Это казалось неизбежным, и следующий шаг был ясен.
— Может быть, телепат сумеет включить ее на полную мощность.
Голос Чанга снова стал равнодушным.
— Ты хочешь впутать в это дело телепата?
— Я не вижу иного выхода. Мы уже не раз приглашали сюда различных экспертов. В конце концов, я сама не состою в штате, как и половина народу в этом здании.
Чанг оглянулся в коридор через плечо.
— Когда ты обнаружила мышь, ты перевернула все здесь вверх тормашками. Ею серьезно интересуются.
— Да, конечно, — пожала плечами Анна.
— Мы должны соблюдать осторожность.
— Политика, знаю, — вздохнула она.
— Ты не должна так быстро отбрасывать в сторону политику. Зачастую политика — более могущественная сила, нежели истина.
Он замолчал, его обветренное лицо снова показалось высохшим.
— Я не могу дать разрешение на это. Я знаю, что им нужно. Они хотят абсолютной секретности. Их паранойя стала еще сильнее, чем обычно.
— Но телепату придется хранить это в тайне.
Чанг кивнул, его взгляд снова обратился на мышь.
— Ты пыталась включить ее мысленно на расстоянии?
— Нет. Я не знаю, как это делать.
— Попробуй для меня. Просто посмотри на нее.
Она повернулась к нему, скривив губы.
— Я начинаю чувствовать себя дурой.
— Бывало хуже.
Она глубоко вздохнула, а потом выдохнула. Мышь все еще спала. Анна сконцентрировалась на застывшем на ее поверхности узоре, на скелете, мозге, сердце, которое, как она знала, билось внутри. „Двигайся, черт побери, двигайся. Проснись. Пора просыпаться. Ну, сделай же что–нибудь. Станцуй джигу. Спой песню. Машина говорит, что пора просыпатся!” Ничего.
Она повернулась к Чангу.
— Я чувствую себя идиоткой.
— Мы должны были попробовать.
Она провела руками по волосам и обхватила руками голову. Она не собиралась сдаваться. Загадка была разрешима, и она нашла ключ к ней.
— Как вам известно, мне не нужно ваше разрешение на то, чтобы пригласить телепата.
Чанг кивнул.
— Но, если вы скажете мне об этом, я должен буду запретить это.
— А что, если я не буду говорить вам об этом?
Чанг снова посмотрел через плечо.
— Меня направили к вам за ежедневный отчетом о прогрессе в ваших исследованиях.
— Их это интересует, — она отпустила голову. — Что, если вы зайдете за отчетом в… — она посмотрела на свои часы, — шесть часов?
Чанг улыбнулся.
— В четыре.
Анна сделала, как любил говорить Джон обезьянье личико, обнажив зубы.
— Пять?
Чанг поднялся с места.
— Доктор Шеридан, я буду ждать ваш отчет в пять часов.
— Я буду рада предоставить его вам, доктор Чанг.
Она начала просматривать на компьютере список телепатов еще до того, как он вышел из комнаты.
Глава 2
Теренс Хиллиард, дипломированный телепат, прибыл в три часа. Это был высокий тщедушный темноволосый мужчина в модном оливково–зеленом костюме и, конечно, в черных перчатках. Он предъявил свое удостоверение, в котором указывался его уровень — Р5. Все телепаты, которые раньше встречались ей, были тщедушными, отметила она. Анна подумала, не является ли это частью их подготовки.
— Спасибо, что пришли, получив столь краткое сообщение.
— Все в порядке, — сказал Теренс, — назначенную на утро встречу отменили, и ваша заявка оказалась как нельзя кстати.
У него был приятный голос: глубокий, с напевным ирландским акцентом.
Она подвела его к окну бокса, показала мышь, лежащую там, и объяснила, в чем дело.
— Я надеюсь, что оно было создано так, чтобы управление им осуществлялось телепатически. Или, по крайней мере, телепатический контакт может активировать его внутренний механизм.
— Это совершенно необычно, — произнес Теренс, — я еще никогда не пытался вступать в телепатический контакт с предметами.
— Вы, наверное, думаете, что я сошла с ума, не так ли?
Теренс улыбнулся, и его улыбка так походила на улыбку ее мужа, Джона. Боже, как же она соскучилась по нему. Через восемнадцать часов она уже будет на пути к нему, и в течение трех недель, как она надеялась, они не покинут пределов гостиничного номера.
— Мои познания в археологии уместятся в наперстке. Но, должен сказать, не думаю, что почувствую хоть что–нибудь, — например, если прикажу ей: „Принеси тапочки”.
Они рассмеялись, и Анна усадила его рядом с собой перед окном бокса.
Она установила сканеры на запись.
— Вам что–нибудь нужно? — спросила она.
— Вам действительно необходимо изолировать ее? Будет легче сканировать при физическом контакте.
— Давайте сначала попробуем так. Если в объекте возникнут какие–то изменения, то мы сможем более точно их зафиксировать. Если же это не сработает, то мы попробуем физический контакт.
— Отлично. Тогда, пожалуйста, я попрошу несколько минут тишины.
Он скрестил руки, его лицо посерьезнело.
Анна изучала показания приборов. Сканеры не зарегистрировали никаких изменений. Мышь лежала неподвижная и молчаливая. Потом серый цвет на коже начал перетекать, не так, как раньше: с остановками, сегмент за сегментом, а в виде темных волн, пульсировавших по ее телу от головы к хвосту, снова и снова, быстрее и быстрее, подобно сердцебиению.
Анна подскочила, сдержав крик, а потом снова села. Температура мыши начала расти. Волны теперь охватывали всю мышь, и ее пульсирующая кожа, казалось, одновременно светлела и темнела. Она начала испускать серое приглушенное сияние. Даже ее тело, казалось, пульсировало, оно то уменьшалось, то увеличивалось, как будто она тяжело дышала. Частота и амплитуда мозговых волн увеличилась. Датчики температуры зашкалило.
— Теренс! Она перегрелась!
Давление в комнате изменилось. Уши Анны заложило, а потом раздался вопль и полыхнуло. Она вылетела из кресла, сбитая потоком горячего воздуха, перелетела через стол и рухнула на пол.
В ушах звенело. Она тряхнула головой и поднялась на ноги, держась за стол в качестве опоры. Ее колени дрожали.
— Черт!
Мышь взорвалась.
Свет в боксе погас, окно было разбито, но, тем не менее, в оставшемся свете она могла видеть, что от мыши осталось немного. Фрагменты кожи, костей и частички псевдо–органического материала были разбросаны по всему боксу. Уничтожена ее Нобелевская премия. Ее репутация. Единственный образец биомеханической технологии. Но, хуже всего, уничтожена возможность понять эту вещь, это наполовину живое создание, которое очаровало ее и давало ей шанс так много узнать. Ее лучик света во мраке этой неизвестной культуры был взорван. Она должна была действовать не так быстро, должна была начать с секундного телепатического контакта. Она поспешила, и вот что получила. Теперь она понимала то, что чувствовал Джон, когда он „напивался вдрызг”. Она заметила, что Теренс не двигается. Он перевернулся вместе с креслом и теперь лежал на полу. Она перебралась через стол и заметила блестящие полосы на его лице. Кровь. Осколки оконного стекла поранили ему щеку и шею. Он что–то говорил, но она не могла расслышать слов. Анна осознала, что воет сирена. Она отбросила в сторону пустое кресло и опустилась перед ним на колени.
— Теренс!
Его раны не выглядели опасными для жизни, но он, казалось, был в состоянии шока. Его глаза бесцельно блуждали, а губы продолжали двигаться. Она схватила его за плечи и наклонилась поближе.
— Теренс, что с вами? Вам плохо?
Она поднесла ухо к его губам. Шепот как будто проникал ей под кожу, его глубокий голос плавно струился.
— Я — машина. Я — машина. Я — машина.
Она отпрянула. Дверь в лабораторию распахнулась, отпихнув рухнувший поперек нее книжный шкаф.
Черлзстейн втиснул свое широкое тело в образовавшийся проход.
— Шеридан! С тобой все в порядке?
Она едва расслышала его сквозь вой проклятой сирены. Анна указала на Теренса.
— Ему нужна помощь, — крикнула она. — Нам надо вытащить его отсюда.
Черлзстейн раскачивающейся походкой направился к ней через мусор и обломки, в проходе за ним появились несколько зевак.
Губы Теренса продолжали шевелиться. Только бы они остановились. Боже, что она с ним сделала?!
Круглое, похожее на луну, лицо Черлзстейна возникло перед ней. Он помог ей поднять Теренса, и они выволокли его в коридор.
— Его надо доставить к врачу, — крикнула Анна. Кровь из порезов на лице Теренса сейчас текла по его двигающимся губам.
— Пойдем к соседям, — сказал Черлзстейн, волоча Теренса и Анну по коридору. Его грузное тело раскачивалось на ходу из стороны в сторону.
Сначала Анна не поняла, куда они направляются. Потом вспомнила. Женевская городская больница.
Когда они покинули здание IPX и вой сирены остался позади, слова Теренса пробивались сквозь шум движения и повторялись, повторялись.
Вместе с Черлзстейном она перетащила Теренса через улицу прямо в приемное отделение, где они объяснили, что он пострадал от взрыва. Телепата увезли в занавешенную больничную палату.
— Что случилось? — спросил Черлзстейн.
Она поняла, что ей надо присесть. В широкой части коридора оказалась пара стульев.
— Что этот телепат делал в лаборатории? — Черлзстейн уселся рядом, прижавшись к ней. Его лицо было более беспокойным, чем обычно.
— Мышь уничтожена, да? Я видел бокс.
— Не сейчас, Черлзстейн, ладно? — Анна дотронулась до шеи, с удивлением увидев кровь на своей руке. Ее рука дрожала. Она хотела остановить дрожь, но не могла. Анна положила руки на колени. Но и там они продолжали трястись.
Этим утром она смогла прервать контакт с мышью лишь потому, что не была телепатом, потому что контакт был слабым. Сильный телепатический контакт каким–то образом зациклил Теренса на машине, поймал его в своего рода ловушку, в замкнутую петлю обратной связи, из которой он не смог выбраться.
— Доктор Шеридан.
Анна поняла, что сидит здесь уже некоторое время, но она не знала, как долго. Перед ней стояла одетая во все черное женщина, похожая на тень, падающую от резкого света. От нее исходило ощущение уверенности и силы. Широкие плечи и мускулистые руки были заметны даже сквозь костюм. На обшлаге костюма она увидела значок Пси–Корпуса. Грязно–светлые волосы женщины были зачесаны в пучок, на левой щеке небольшой шрам в форме буквы D. Она больше походила на солдата, чем на телепата. Единственные телепаты, которые производили такое впечатление — это Пси–полицейские, но на женщине формы пси–копа не было. Кроме того, пси–копы занималась выслеживанием беглых телепатов и за больными не ухаживали.
— Я доктор Шеридан.
— Меня зовут Донн. Я из Пси–Корпуса.
Когда Донн говорила, ее подбородок почти не двигался, как будто он был привязан. Ее лицо казалось угрюмым и невыразительным.
— Вы должны предоставить мне полный доступ ко всей информации и материалам, которые касаются случившегося с Теренсом Хиллиардом и экспедиции на планету джи/лаев.
Она достала бумаги из нагрудного кармана и протянула Анне.
Анна дрожащими руками развернула бумаги и обнаружила, что не может сосредоточиться на том, что там написано.
— Как вы узнали, что мы здесь?
— Мне нужно взглянуть на мистера Хиллиарда, — сказала Донн. — И я хочу, чтобы вы прошли со мной.
Черлзстейн встал вместе с Анной, пытаясь взять ее за локоть, будто желая помочь, но Донн повернулась к нему:
— Я хочу поговорить с доктором Шеридан наедине.
— Увидимся в офисе, — сказала Анна, направившись к палате вместе с Донн. Она обернулась и заметила, что Черлзстейн смотрит ей вслед, его круглое лицо беспокойно нахмурилось.
— Скажите им, чтобы они ничего не трогали в лаборатории, — попросила Анна. — Я хочу записать все это до того, как там все уберут.
Когда они дошли до огороженной палаты, шепот Теренса заглушил разговоры докторов, сиделок, шум оборудования и всеобщей суеты. Донн следовала позади, как будто Анна была заключенной и могла попытаться бежать. Анна отдернула занавеску, и слова обрушились на нее. Телепат лежал на кровати, неподвижный, напомнив Анне мышь. Лишь его губы тупо шевелились, по подбородку текли струйки слюны. Глаза его что–то искали.
— Я — машина. Я — машина.
Около кровати стоял врач, изучая данные на мониторе.
— Его физические повреждения поверхностны. Их я вылечил. Но ментальное состояние… Я еще никогда такого не встречал.
Он указал на монитор.
— Его мозговые волны показывают жесткий, абсолютно цикличный узор, что совершенно не похоже на мозговые волны человека. Нет никаких физических причин для такой аномалии. Взрыв не причинил черепу или мозгу таких повреждений, которые могли бы вызвать подобный эффект. Может, вы расскажете мне поподробнее, что случилось?
— Спасибо, доктор, — сказала Донн. — Пси–Корпус как можно скорее переведет его в один из наших исследовательских центров. Проследите, чтобы с ним отправили подробный отчет о том, что вы обнаружили.
Доктор замялся.
— Да, конечно. Вам нужно заполнить несколько документов, прежде чем вы заберете пациента.
Потом врач вышел, и занавес колыхнулся за ним.
— Я — машина. Я — машина.
Донн подошла к Теренсу, и ее глаза сузились, похоже, от страха.
— Расскажите мне все, что вам известно.
Анна начала рассказывать. Донн постоянно перебивала ее, задавая вопросы. Было ясно, что Донн ничего не понимала в археологии и очень мало что смыслила в других науках. Под конец Донн выглядела не более удовлетворенной, чем в начале беседы.
— Так у вас нет предположений о том, откуда на самом деле взялась эта „мышь”?
— Нет.
— И у вас нет другой?
— Нет. Лишь псевдо–кости, о которых я вам рассказывала и оставшиеся фрагменты мыши.
— Мне нужно получить ее фрагменты для изучения, и кости тоже. Мне понадобятся все ваши записи и результаты анализов.
— Вам придется обратиться в IPX. Они являются владельцами всего этого, — Анна подошла поближе к Теренсу. — Я хочу помочь, чем могу.
Донн повернула к Анне свое грубое, жесткое лицо.
— Вы поможете, чем сможете, — она указала на монитор. — Эти волны совпадают с волнами мыши?
— Я — машина. Я — машина.
— Похожи. Такой же циклический узор, — согласилась Анна. — На самом деле, волны мыши обладали более низкой амплитудой и частотой. Но, когда Теренс вступил с ней в контакт, я увидела, что они подскочили до этого уровня. Как будто Теренс отразил узор мыши и усилил их.
Теренс был без перчаток, и его руки с бледной кожей и подстриженными ногтями были обнажены. Анна положила свою ладонь поверх его руки. Ее рука перестала дрожать.
— Вы не можете вывести его из этого состояния при помощи телепатии?
— Спасибо за ваше предложение, доктор Шеридан, но на сегодня достаточно, — тон ее голоса был похож на холодный гелий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25