А вместо этого наш флот понес громадные потери. Как Шеридан узнал, где мы нанесем удар?
– Он – военный, и он умен, – гость говорил ровным, глубоким голосом. Голос Анна не узнала. – Он вычислил нашу стратегию. Но он понятия не имеет о нашем следующем шаге.
Освободители, не обращая внимания на разговор двух мужчин, продолжали беспокойно щебетать.
– Наш план состоял в том, чтобы найти подход к деморализованному Джону Шеридану, – сказал Джастин, – но уж точно не в тот момент, когда Джон находится на пике славы после одержанной им великой победы. Мне не нравится выбор времени для нашего плана. И, что хуже всего, ты сказал, что Гален направляется прямиком на За'ха'дум, но прошло уже восемь дней с тех пор, как он покинул Вавилон 5, а мы не засекли в районе планеты никаких его следов.
Она вспомнила, кто такой Гален – он был машиной, с которой она однажды установила связь. Машиной, выглядевшей, как человек.
– Вероятно, он действует по собственному плану.
– Если он не появится там в ближайшее время, – ответил Джастин, – то создаст нам серьезные проблемы. Мы не можем откладывать встречу с Джоном Шериданом. Не можем дать ему время воспользоваться плодами своей победы.
– Гален не представляет проблемы для нас. Они знают, как с ним справиться.
Молчание. Потом снова заговорил Джастин.
– Как прошло ваше путешествие?
– Согласно плану, – раздался ровный голос гостя, – император Картажье отправил предложение дипломатической почтой. Лондо узнает о том, что он назначен советником императора по вопросам планетарной безопасности в тот же день, когда Джон Шеридан узнает о том, что его жена, на самом деле, не погибла.
– По крайней мере, хоть что-то идет так, как задумано.
– Как она? – спросил гость.
– Она помнит некоторые обрывки своего прошлого, но воспоминания не вызывают у нее прежних эмоций, нам оказалось не под силу восстановить ее прежнюю личность. Сначала я даже думал, что ничего не получится, но она быстро учится, запоминает, как следует реагировать в различных ситуациях. Ее муж заметит произошедшие с ней некоторые перемены. Но он так же увидит, что она – его жена, и то, что она скажет, окажется важным для него. Я надеюсь, что ты сможешь, даже за то короткое время, что у нас осталось, продолжить начатое мной, научить ее еще чему-нибудь, чтобы она больше походила на себя прежнюю. Все должно получиться, во что бы то ни стало. Тем или иным образом.
В их разговор вклинилось резкое щебетание освободителя.
– Анна? – окликнул Джастин. – Ты здесь?
Она вошла.
У одной из стен комнаты собрались кучкой четыре освободителя. Голова одного из них была приподнята, пристальный взгляд сверкающих белым светом глаз устремлен на нее. У противоположной стены сидели Джастин и гость. Едва заметив ее, гость тут же встал:
– Шеридан.
Гость оказался человеком среднего телосложения, темные волосы аккуратно зачесаны назад. На нем был темный костюм, на шее – серебряная цепочка с кулоном из черного камня. Руки свободно висели вдоль тела. Гость, не мигая, смотрел на нее, прямо-таки пожирая ее глазами. Джастин говорил, что у людей не принято так смотреть друг на друга.
Анна покопалась в памяти, не обнаружится ли там образ этого человека или его имя.
– Я вас помню, – сказала она. – Вы были в тоннеле на За'ха'думе. Сидели на земле. Ваша рука, – Анна указала на руку Мордена, – была обожжена.
Гость кивнул.
– Меня ранили.
Джастин, опершись на трость, поднялся со своего места:
– Анна, вы знаете этого человека?
Образ относился к тому периоду времени, когда она уже прилетела на За'ха'дум, но до того, как ее присоединили к машине.
– Я сказала все, что помню, – ответила Анна.
– Анна, это – Морден. Он, как и ты, был археологом. Прилетел на "Икаре" вместе с тобой.
Анна подошла к нему, протянула руку:
– Здравствуй. Я – Анна Шеридан. Жена Джона.
Пожимая ее руку, Морден нахмурился. Потом он сложил руки перед собой, повернулся к Джастину.
– Шеридан никогда не представлялась, как жена Джона.
– Мы сделали все, что могли, пользуясь тем немногим, что нам было известно. Не сбивай ее с толку, не переучивай. Что она знает, то знает. Просто научи ее чему-нибудь еще. Как тебе ее внешний вид?
Морден мельком взглянул на нее:
– Она сильно похудела. И волосы лежат слишком аккуратно.
Джастин тяжело вздохнул:
– Видел бы ты ее сразу после того, как мы ее вытащили, – он быстро взглянул в сторону освободителей. Один из них продолжал наблюдать за людьми, в то время как остальные продолжали щебечущий разговор. – Вы с ней должны вспомнить прошлое. И, Морден, возможно, ты сможешь помочь Анне завершить подготовку. А пока ты будешь заниматься этим, нам есть, что обсудить. Анна, почему бы тебе не поговорить с ним в твоей комнате?
Морден знал женщину-археолога раньше, и Анна разочаровала его. Он ошибался. Сейчас она была чем-то большим, нежели раньше. Но она выучит все, что он ей расскажет.
Морден поднял с пола стоявший рядом с ним кейс, взглянул на освободителей. Анна последовала его примеру. К ее удивлению, освободитель, до этого момента наблюдавший за ними, опустил голову, присоединился к быстрому разговору, который вели между собой остальные. До Анны и Мордена никому из них не было дела. Освободители до сих пор не пришли в себя после проигранной битвы, и беспокойно продолжали обсуждать ее.
Анна направилась в свою комнату, Морден последовал за ней. По дороге Анна завязала с ним разговор:
– Почему ты назвал меня "Шеридан", а не "Анна"?
– Я привык называть тебя так. У вас, археологов, было принято звать друг друга по фамилиям. Вы считали, что, обращаясь друг к другу таким образом, будете отличаться от чиновников IPX, которые обычно звали друг друга по именам, будто лучшие друзья, когда на самом деле таковыми не являлись.
– А ты на самом деле был ее другом?
– Чьим другом?
– Шеридан.
Морден отвернулся от нее, и это движение напомнило Анне инструкцию Джастина. Джастин советовал ей отвернуться в то время, когда она будет описывать Джону катастрофу.
– Не очень хорошим, – ответил Морден, – но, да. Она считала меня своим другом.
– Значит, ты можешь научить меня тому, что я должна знать. Чтобы я смогла управлять Джоном Шериданом.
Морден снова повернулся к ней. Темные глаза пристально осмотрели ее, потом он кивнул.
Когда они зашли в ее комнату, Морден выгнал ожидавших там техников, заявив, что они с Анной должны остаться наедине.
Сначала он подробно расспросил ее, дабы выяснить, что же ей известно. Потом рассказал Анне о ней самой: кем она была, во что верила, как себя вела. Рассказывая об этом, Морден периодически потирал лоб. Если Анна чего-то не понимала, она задавала ему вопросы. Вопросы злили Мордена: чем больше она их задавала, тем неохотнее он отвечал. Казалось, ответы из него вытаскивают клещами. В конце концов, Морден начал своим ровным голосом выкладывать факты, будто выстреливая их из себя.
– Шеридан любила свою работу. Она любила все исследовать. Она любила мужа. Она ненавидела политику корпорации. Отказывалась лгать или использовать людей для того, чтобы продвигаться вперед. Когда ей случалось видеть страдающего человека, она пыталась ему помочь, и ее не волновало, ответят ли ей тем же, или нет.
– А как насчет кровопролития, продвигающего эволюцию?
Снова Анне показалось, что ее вопрос разозлил Мордена.
– Шеридан причинила бы кому-либо вред лишь в том случае, если бы ее жизнь, или жизни ее друзей находились в опасности, да и то, если другого выхода не было. Если бы ей представилась такая возможность, она попыталась бы спасти даже своих врагов.
– Она была дурой.
Анна задумалась, как освободители вообще сумели разглядеть в ней потенциал.
– Не тебе судить, – резко возразил Морден.
Глубоко вздохнув, он сложил руки на коленях. Потом заговорил снова, на этот раз медленнее:
– Во всем этом нет смысла. Ты должна научиться тому, что пригодится, чтобы одурачить Джона. Чем ты занималась, когда была археологом?
Он решил проверить, поняла ли Анна то, что он рассказал ей.
– Занималась изучением артефактов, оставшихся от древних цивилизаций, таких как Джи'Лай, Анфран, Субату.
– Что в твоей профессии нравилось тебе больше всего?
– Раскрывать стиль мышления и образ жизни представителей тех культур, – ответ обеспокоил Анну. – Почему это было так важно? Те существа погибли потому, что оказались недостойными. А их цивилизации – слабыми, несовершенными.
– Ты была убеждена в том, что, изучая прошлое, можно понять настоящее и предвидеть будущее.
– Разве изучая примитивное прошлое можно понять настоящее?
– Прошлое формирует нас. Делает нас теми, кто мы есть, определяет наши желания. Открывает, откуда мы пришли, и куда движемся.
Как может тот, кому известны Первые принципы, так плохо понимать их?
– Мы стремимся к совершенству посредством войны и хаоса. Выживают совершенные. Прошлое заполнено телами низших, несовершенных.
Морден молча рассматривал ее.
– Иногда в прошлом теряются очень важные вещи. Идеи, знания, люди, – он взял руку Анны, повернул ее ладонью вверх. – Видишь, здесь кожа огрубела? Это называется мозоли. А здесь?
Он провел пальцем по ее ладони, у Анны возникло странное ощущение, будто вызывающая дрожь волна пробежала по коже, распространилась вверх по руке.
– Эти мозоли – результат множества мелких повреждений кожи во время работы. Потертости, рубцы, царапины – это карта твоего прошлого. Эти травмы тебя радовали, потому что подводили тебя ближе к ответам, которых ты искала. Ты отдала бы свою жизнь за те ответы.
Она внимательно рассматривала свою руку – руку археолога.
– Эту кожу так легко поранить, – подняла глаза на Мордена. – Ты рассказал о моей прошлой, примитивной жизни? Которой я жила до того, как освободители раскрыли мой потенциал?
– Когда мы прибыли на За'ха'дум, освободители предложили всем нам выбор: служить им либо добровольно, либо против своей воли. Помнишь, что ты выбрала?
– Я помню, как родилась в машине. Помню холод и темноту вокруг, – Анна почувствовала, как ее лицо деформируется, на нем появляется улыбка. – Машина научила меня тайнам жизни микросхем, я познала радость циркуляции и очищения, научилась восхищаться изящностью нейронов, посылающих сигналы в полной гармонии друг с другом. Она открыла мне собственную величественную красоту: красоту могучей машины, надвигающейся из глубин Вселенной, широко раскинув крылья. И я соединилась с ней.
Конечно, она соединилась с машиной добровольно.
Морден сильнее сжал ее руку:
– Ты всегда стремилась понять прошлое. Это было твоей страстью. Чего ты желаешь сейчас? Анна, что они тебе пообещали?
– Не "Шеридан"?
– Ты – не Шеридан.
Не была. И не имела никакого желания быть ею.
– Я хочу соединиться с машиной, с величайшей из всех машин. Если я добьюсь успеха, они позволят мне управлять Оком.
Морден отпустил ее руку, сунул свои руки в карманы.
– Ладно, давай убедимся в том, чтобы ты можешь, по крайней мере, притвориться Шеридан. Потом ты получишь то, чего желаешь. Ты изучала одну из древних цивилизаций и познакомилась с ее любовным заклинанием, ты часто читала его Джону. Что это?
– Песня анфранского звездного бога: "Подари мне такую любовь, что простирается так далеко в небеса, куда под силу добраться лишь богам. Подари мне такую любовь, что есть полнейшее единение двух существ, чтобы ничего не оставлять для себя, ничего не отвергать. Подари мне такую любовь, что возвращается ко мне более сильной, чем та, что я отдаю, и с каждым таким обменом становится все сильнее и неодолимее. Подари мне такую любовь, что обогащает все, к чему прикасается, обращает неудачи в надежды, слабость – в силу, эгоизм – в великодушие, ограничения – в возможности. Подари мне любовь, что не знает границ".
Губы Мордена странно скривились.
Как вспышка, пришло озарение: она поняла истинный смысл любовного заклинания.
– Морден, именно это я чувствую по отношению к машине. Полнейшее единение. Шеридан никогда бы не смогла испытать ничего подобного с Джоном.
– Но она смогла. Человек может испытывать подобные чувства по отношению к другому человеку.
– Ни один человек не может полностью соединиться с другим.
– Могут, но я не смогу тебе сейчас объяснить, как им это удается. Но все чувства, что ты испытываешь к машине, ты когда-то испытывала к Джону, – Морден отвел взгляд.
Она, наконец, поняла смысл одной из эмоций женщины-археолога. Хотя Анна не понимала, как такое возможно, но когда-то она испытывала по отношению к Джону столь же огромную страсть, что сейчас испытывает к машине. И она должна заставить Джона поверить, что она до сих пор продолжает испытывать ее.
Морден снова взглянул на нее, улыбнулся, демонстрируя поразительно ровные, белые зубы.
– Что ж, давай завершим твою подготовку, – он положил на сиденье рядом с собой кейс, раскрыл его. – Снимай платье и надень этот костюм. У Джона в ящике комода лежит твоя фотография, на фотографии ты именно в таком наряде.
Морден вытащил костюм, потом вдруг отвернулся от нее, посмотрел в сторону двери. Анна проследила за его взглядом и увидела там одного из освободителей.
Потом взяла костюм и начала раздеваться.
Гален молча сидел в своем корабле, дрейфовавшем на окраине системы Альфа Омега. Он мысленно изучал изображение окружающего пространства, передаваемого корабельными сенсорами. Третья планета системы, с этого расстояния едва различимая даже при максимальном увеличении, казалась черной песчинкой на фоне крошечного яркого диска местного солнца. Рассматривая эту песчинку – темное сердце хаоса, на чьем счету было уже немало смертей, а будет еще больше, – он мечтал лишь об одном: уничтожить ее вместе со всеми обитателями. Биотек, постоянно пылавший холодным огнем, эхом ответил на это желание Галена. Очаг тьмы существовал внутри него самого, но он не имеет права поддаться ей. Он должен делать только то, что было обозначено в его задании.
За прошедшие десять дней Гален успел вернуть владельцу арендованный им корабль, вывел из укромного места свой собственный и совершил быстрый перелет к Пределу.
И теперь он был здесь, но пока ничего не предпринимал. За то время, что его корабль дрейфовал на окраине системы, Гален, вопреки заявлению Коша о том, что ворлонцы попытаются остановить его, не заметил никаких признаков их присутствия. И, даже если ворлонцы позволят ему пройти, Гален понятия не имел о том, как преодолеть систему планетарной обороны За'ха'дума. Он наблюдал за тем, как корабли Теней садились на планету и взлетали с нее, но не смог засечь никаких следов Ока. Гален подозревал, что ему и не удастся сделать этого до тех пор, пока оно само не засечет его корабль. Если же ему очень повезет, и он сумеет опуститься на планету, что дальше? Гален до сих пор не очень-то верил в то, что найдет там Элизара и Разил. Им не было никакого смысла оставаться там.
"Приглашение" Элизара – "пусть приходит ко мне, если посмеет" – подразумевало то, что Элизар останется на За'ха'думе. Но Гален решил, что это заявление может быть хитростью: способом заманить его в ловушку или сделать целью для планетарной системы обороны.
Гален был уверен в том, что, если Элизар сумел перевести заклинание уничтожения, то брат с сестрой наверняка применили бы свое новое оружие в крупнейшей за всю войну атаке Теней, помогли бы своим хозяевам нести повсюду ужас и сокрушить любое сопротивление. Элизар не был глупцом, а вопросы власти и политики и вовсе были его стихией. Он понимает, что для того, чтобы сохранить влияние на своих союзников, необходимо постоянно доказывать им свою ценность. И вот Гален был здесь и ждал, что Элизар обнаружит себя.
Но битва началась и завершилась. Наблюдая за ее ходом с помощью многочисленных оставленных магами зондов, Гален не заметил никаких следов Элизара или Разил. Возможно, они так и не смогли перевести его заклинание уничтожения, точно так же, как Олвин не смог перевести его состоящее из одного элемента уравнение, позволяющее прослушивать передачи Теней. Или, возможно, сведений, вырванных Банни, оказалось недостаточно. В любом случае, в то время, когда силы Света и Тьмы сошлись в первой крупной битве, Гален сидел здесь, как прежде сидел в тайном убежище, и наблюдал за тем, как другие жили, сражались и умирали.
Джон вычислил стратегию Теней. Он собрал силы и нанес неожиданный удар по вражескому флоту. Телепаты смогли вывести из строя много кораблей Теней, нарушив связи между их системами и живыми существами, служившими их центральными процессорами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Он – военный, и он умен, – гость говорил ровным, глубоким голосом. Голос Анна не узнала. – Он вычислил нашу стратегию. Но он понятия не имеет о нашем следующем шаге.
Освободители, не обращая внимания на разговор двух мужчин, продолжали беспокойно щебетать.
– Наш план состоял в том, чтобы найти подход к деморализованному Джону Шеридану, – сказал Джастин, – но уж точно не в тот момент, когда Джон находится на пике славы после одержанной им великой победы. Мне не нравится выбор времени для нашего плана. И, что хуже всего, ты сказал, что Гален направляется прямиком на За'ха'дум, но прошло уже восемь дней с тех пор, как он покинул Вавилон 5, а мы не засекли в районе планеты никаких его следов.
Она вспомнила, кто такой Гален – он был машиной, с которой она однажды установила связь. Машиной, выглядевшей, как человек.
– Вероятно, он действует по собственному плану.
– Если он не появится там в ближайшее время, – ответил Джастин, – то создаст нам серьезные проблемы. Мы не можем откладывать встречу с Джоном Шериданом. Не можем дать ему время воспользоваться плодами своей победы.
– Гален не представляет проблемы для нас. Они знают, как с ним справиться.
Молчание. Потом снова заговорил Джастин.
– Как прошло ваше путешествие?
– Согласно плану, – раздался ровный голос гостя, – император Картажье отправил предложение дипломатической почтой. Лондо узнает о том, что он назначен советником императора по вопросам планетарной безопасности в тот же день, когда Джон Шеридан узнает о том, что его жена, на самом деле, не погибла.
– По крайней мере, хоть что-то идет так, как задумано.
– Как она? – спросил гость.
– Она помнит некоторые обрывки своего прошлого, но воспоминания не вызывают у нее прежних эмоций, нам оказалось не под силу восстановить ее прежнюю личность. Сначала я даже думал, что ничего не получится, но она быстро учится, запоминает, как следует реагировать в различных ситуациях. Ее муж заметит произошедшие с ней некоторые перемены. Но он так же увидит, что она – его жена, и то, что она скажет, окажется важным для него. Я надеюсь, что ты сможешь, даже за то короткое время, что у нас осталось, продолжить начатое мной, научить ее еще чему-нибудь, чтобы она больше походила на себя прежнюю. Все должно получиться, во что бы то ни стало. Тем или иным образом.
В их разговор вклинилось резкое щебетание освободителя.
– Анна? – окликнул Джастин. – Ты здесь?
Она вошла.
У одной из стен комнаты собрались кучкой четыре освободителя. Голова одного из них была приподнята, пристальный взгляд сверкающих белым светом глаз устремлен на нее. У противоположной стены сидели Джастин и гость. Едва заметив ее, гость тут же встал:
– Шеридан.
Гость оказался человеком среднего телосложения, темные волосы аккуратно зачесаны назад. На нем был темный костюм, на шее – серебряная цепочка с кулоном из черного камня. Руки свободно висели вдоль тела. Гость, не мигая, смотрел на нее, прямо-таки пожирая ее глазами. Джастин говорил, что у людей не принято так смотреть друг на друга.
Анна покопалась в памяти, не обнаружится ли там образ этого человека или его имя.
– Я вас помню, – сказала она. – Вы были в тоннеле на За'ха'думе. Сидели на земле. Ваша рука, – Анна указала на руку Мордена, – была обожжена.
Гость кивнул.
– Меня ранили.
Джастин, опершись на трость, поднялся со своего места:
– Анна, вы знаете этого человека?
Образ относился к тому периоду времени, когда она уже прилетела на За'ха'дум, но до того, как ее присоединили к машине.
– Я сказала все, что помню, – ответила Анна.
– Анна, это – Морден. Он, как и ты, был археологом. Прилетел на "Икаре" вместе с тобой.
Анна подошла к нему, протянула руку:
– Здравствуй. Я – Анна Шеридан. Жена Джона.
Пожимая ее руку, Морден нахмурился. Потом он сложил руки перед собой, повернулся к Джастину.
– Шеридан никогда не представлялась, как жена Джона.
– Мы сделали все, что могли, пользуясь тем немногим, что нам было известно. Не сбивай ее с толку, не переучивай. Что она знает, то знает. Просто научи ее чему-нибудь еще. Как тебе ее внешний вид?
Морден мельком взглянул на нее:
– Она сильно похудела. И волосы лежат слишком аккуратно.
Джастин тяжело вздохнул:
– Видел бы ты ее сразу после того, как мы ее вытащили, – он быстро взглянул в сторону освободителей. Один из них продолжал наблюдать за людьми, в то время как остальные продолжали щебечущий разговор. – Вы с ней должны вспомнить прошлое. И, Морден, возможно, ты сможешь помочь Анне завершить подготовку. А пока ты будешь заниматься этим, нам есть, что обсудить. Анна, почему бы тебе не поговорить с ним в твоей комнате?
Морден знал женщину-археолога раньше, и Анна разочаровала его. Он ошибался. Сейчас она была чем-то большим, нежели раньше. Но она выучит все, что он ей расскажет.
Морден поднял с пола стоявший рядом с ним кейс, взглянул на освободителей. Анна последовала его примеру. К ее удивлению, освободитель, до этого момента наблюдавший за ними, опустил голову, присоединился к быстрому разговору, который вели между собой остальные. До Анны и Мордена никому из них не было дела. Освободители до сих пор не пришли в себя после проигранной битвы, и беспокойно продолжали обсуждать ее.
Анна направилась в свою комнату, Морден последовал за ней. По дороге Анна завязала с ним разговор:
– Почему ты назвал меня "Шеридан", а не "Анна"?
– Я привык называть тебя так. У вас, археологов, было принято звать друг друга по фамилиям. Вы считали, что, обращаясь друг к другу таким образом, будете отличаться от чиновников IPX, которые обычно звали друг друга по именам, будто лучшие друзья, когда на самом деле таковыми не являлись.
– А ты на самом деле был ее другом?
– Чьим другом?
– Шеридан.
Морден отвернулся от нее, и это движение напомнило Анне инструкцию Джастина. Джастин советовал ей отвернуться в то время, когда она будет описывать Джону катастрофу.
– Не очень хорошим, – ответил Морден, – но, да. Она считала меня своим другом.
– Значит, ты можешь научить меня тому, что я должна знать. Чтобы я смогла управлять Джоном Шериданом.
Морден снова повернулся к ней. Темные глаза пристально осмотрели ее, потом он кивнул.
Когда они зашли в ее комнату, Морден выгнал ожидавших там техников, заявив, что они с Анной должны остаться наедине.
Сначала он подробно расспросил ее, дабы выяснить, что же ей известно. Потом рассказал Анне о ней самой: кем она была, во что верила, как себя вела. Рассказывая об этом, Морден периодически потирал лоб. Если Анна чего-то не понимала, она задавала ему вопросы. Вопросы злили Мордена: чем больше она их задавала, тем неохотнее он отвечал. Казалось, ответы из него вытаскивают клещами. В конце концов, Морден начал своим ровным голосом выкладывать факты, будто выстреливая их из себя.
– Шеридан любила свою работу. Она любила все исследовать. Она любила мужа. Она ненавидела политику корпорации. Отказывалась лгать или использовать людей для того, чтобы продвигаться вперед. Когда ей случалось видеть страдающего человека, она пыталась ему помочь, и ее не волновало, ответят ли ей тем же, или нет.
– А как насчет кровопролития, продвигающего эволюцию?
Снова Анне показалось, что ее вопрос разозлил Мордена.
– Шеридан причинила бы кому-либо вред лишь в том случае, если бы ее жизнь, или жизни ее друзей находились в опасности, да и то, если другого выхода не было. Если бы ей представилась такая возможность, она попыталась бы спасти даже своих врагов.
– Она была дурой.
Анна задумалась, как освободители вообще сумели разглядеть в ней потенциал.
– Не тебе судить, – резко возразил Морден.
Глубоко вздохнув, он сложил руки на коленях. Потом заговорил снова, на этот раз медленнее:
– Во всем этом нет смысла. Ты должна научиться тому, что пригодится, чтобы одурачить Джона. Чем ты занималась, когда была археологом?
Он решил проверить, поняла ли Анна то, что он рассказал ей.
– Занималась изучением артефактов, оставшихся от древних цивилизаций, таких как Джи'Лай, Анфран, Субату.
– Что в твоей профессии нравилось тебе больше всего?
– Раскрывать стиль мышления и образ жизни представителей тех культур, – ответ обеспокоил Анну. – Почему это было так важно? Те существа погибли потому, что оказались недостойными. А их цивилизации – слабыми, несовершенными.
– Ты была убеждена в том, что, изучая прошлое, можно понять настоящее и предвидеть будущее.
– Разве изучая примитивное прошлое можно понять настоящее?
– Прошлое формирует нас. Делает нас теми, кто мы есть, определяет наши желания. Открывает, откуда мы пришли, и куда движемся.
Как может тот, кому известны Первые принципы, так плохо понимать их?
– Мы стремимся к совершенству посредством войны и хаоса. Выживают совершенные. Прошлое заполнено телами низших, несовершенных.
Морден молча рассматривал ее.
– Иногда в прошлом теряются очень важные вещи. Идеи, знания, люди, – он взял руку Анны, повернул ее ладонью вверх. – Видишь, здесь кожа огрубела? Это называется мозоли. А здесь?
Он провел пальцем по ее ладони, у Анны возникло странное ощущение, будто вызывающая дрожь волна пробежала по коже, распространилась вверх по руке.
– Эти мозоли – результат множества мелких повреждений кожи во время работы. Потертости, рубцы, царапины – это карта твоего прошлого. Эти травмы тебя радовали, потому что подводили тебя ближе к ответам, которых ты искала. Ты отдала бы свою жизнь за те ответы.
Она внимательно рассматривала свою руку – руку археолога.
– Эту кожу так легко поранить, – подняла глаза на Мордена. – Ты рассказал о моей прошлой, примитивной жизни? Которой я жила до того, как освободители раскрыли мой потенциал?
– Когда мы прибыли на За'ха'дум, освободители предложили всем нам выбор: служить им либо добровольно, либо против своей воли. Помнишь, что ты выбрала?
– Я помню, как родилась в машине. Помню холод и темноту вокруг, – Анна почувствовала, как ее лицо деформируется, на нем появляется улыбка. – Машина научила меня тайнам жизни микросхем, я познала радость циркуляции и очищения, научилась восхищаться изящностью нейронов, посылающих сигналы в полной гармонии друг с другом. Она открыла мне собственную величественную красоту: красоту могучей машины, надвигающейся из глубин Вселенной, широко раскинув крылья. И я соединилась с ней.
Конечно, она соединилась с машиной добровольно.
Морден сильнее сжал ее руку:
– Ты всегда стремилась понять прошлое. Это было твоей страстью. Чего ты желаешь сейчас? Анна, что они тебе пообещали?
– Не "Шеридан"?
– Ты – не Шеридан.
Не была. И не имела никакого желания быть ею.
– Я хочу соединиться с машиной, с величайшей из всех машин. Если я добьюсь успеха, они позволят мне управлять Оком.
Морден отпустил ее руку, сунул свои руки в карманы.
– Ладно, давай убедимся в том, чтобы ты можешь, по крайней мере, притвориться Шеридан. Потом ты получишь то, чего желаешь. Ты изучала одну из древних цивилизаций и познакомилась с ее любовным заклинанием, ты часто читала его Джону. Что это?
– Песня анфранского звездного бога: "Подари мне такую любовь, что простирается так далеко в небеса, куда под силу добраться лишь богам. Подари мне такую любовь, что есть полнейшее единение двух существ, чтобы ничего не оставлять для себя, ничего не отвергать. Подари мне такую любовь, что возвращается ко мне более сильной, чем та, что я отдаю, и с каждым таким обменом становится все сильнее и неодолимее. Подари мне такую любовь, что обогащает все, к чему прикасается, обращает неудачи в надежды, слабость – в силу, эгоизм – в великодушие, ограничения – в возможности. Подари мне любовь, что не знает границ".
Губы Мордена странно скривились.
Как вспышка, пришло озарение: она поняла истинный смысл любовного заклинания.
– Морден, именно это я чувствую по отношению к машине. Полнейшее единение. Шеридан никогда бы не смогла испытать ничего подобного с Джоном.
– Но она смогла. Человек может испытывать подобные чувства по отношению к другому человеку.
– Ни один человек не может полностью соединиться с другим.
– Могут, но я не смогу тебе сейчас объяснить, как им это удается. Но все чувства, что ты испытываешь к машине, ты когда-то испытывала к Джону, – Морден отвел взгляд.
Она, наконец, поняла смысл одной из эмоций женщины-археолога. Хотя Анна не понимала, как такое возможно, но когда-то она испытывала по отношению к Джону столь же огромную страсть, что сейчас испытывает к машине. И она должна заставить Джона поверить, что она до сих пор продолжает испытывать ее.
Морден снова взглянул на нее, улыбнулся, демонстрируя поразительно ровные, белые зубы.
– Что ж, давай завершим твою подготовку, – он положил на сиденье рядом с собой кейс, раскрыл его. – Снимай платье и надень этот костюм. У Джона в ящике комода лежит твоя фотография, на фотографии ты именно в таком наряде.
Морден вытащил костюм, потом вдруг отвернулся от нее, посмотрел в сторону двери. Анна проследила за его взглядом и увидела там одного из освободителей.
Потом взяла костюм и начала раздеваться.
Гален молча сидел в своем корабле, дрейфовавшем на окраине системы Альфа Омега. Он мысленно изучал изображение окружающего пространства, передаваемого корабельными сенсорами. Третья планета системы, с этого расстояния едва различимая даже при максимальном увеличении, казалась черной песчинкой на фоне крошечного яркого диска местного солнца. Рассматривая эту песчинку – темное сердце хаоса, на чьем счету было уже немало смертей, а будет еще больше, – он мечтал лишь об одном: уничтожить ее вместе со всеми обитателями. Биотек, постоянно пылавший холодным огнем, эхом ответил на это желание Галена. Очаг тьмы существовал внутри него самого, но он не имеет права поддаться ей. Он должен делать только то, что было обозначено в его задании.
За прошедшие десять дней Гален успел вернуть владельцу арендованный им корабль, вывел из укромного места свой собственный и совершил быстрый перелет к Пределу.
И теперь он был здесь, но пока ничего не предпринимал. За то время, что его корабль дрейфовал на окраине системы, Гален, вопреки заявлению Коша о том, что ворлонцы попытаются остановить его, не заметил никаких признаков их присутствия. И, даже если ворлонцы позволят ему пройти, Гален понятия не имел о том, как преодолеть систему планетарной обороны За'ха'дума. Он наблюдал за тем, как корабли Теней садились на планету и взлетали с нее, но не смог засечь никаких следов Ока. Гален подозревал, что ему и не удастся сделать этого до тех пор, пока оно само не засечет его корабль. Если же ему очень повезет, и он сумеет опуститься на планету, что дальше? Гален до сих пор не очень-то верил в то, что найдет там Элизара и Разил. Им не было никакого смысла оставаться там.
"Приглашение" Элизара – "пусть приходит ко мне, если посмеет" – подразумевало то, что Элизар останется на За'ха'думе. Но Гален решил, что это заявление может быть хитростью: способом заманить его в ловушку или сделать целью для планетарной системы обороны.
Гален был уверен в том, что, если Элизар сумел перевести заклинание уничтожения, то брат с сестрой наверняка применили бы свое новое оружие в крупнейшей за всю войну атаке Теней, помогли бы своим хозяевам нести повсюду ужас и сокрушить любое сопротивление. Элизар не был глупцом, а вопросы власти и политики и вовсе были его стихией. Он понимает, что для того, чтобы сохранить влияние на своих союзников, необходимо постоянно доказывать им свою ценность. И вот Гален был здесь и ждал, что Элизар обнаружит себя.
Но битва началась и завершилась. Наблюдая за ее ходом с помощью многочисленных оставленных магами зондов, Гален не заметил никаких следов Элизара или Разил. Возможно, они так и не смогли перевести его заклинание уничтожения, точно так же, как Олвин не смог перевести его состоящее из одного элемента уравнение, позволяющее прослушивать передачи Теней. Или, возможно, сведений, вырванных Банни, оказалось недостаточно. В любом случае, в то время, когда силы Света и Тьмы сошлись в первой крупной битве, Гален сидел здесь, как прежде сидел в тайном убежище, и наблюдал за тем, как другие жили, сражались и умирали.
Джон вычислил стратегию Теней. Он собрал силы и нанес неожиданный удар по вражескому флоту. Телепаты смогли вывести из строя много кораблей Теней, нарушив связи между их системами и живыми существами, служившими их центральными процессорами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48