— Нет, если он будет осторожен, — возразил он. — Это может быть даже весело — оказаться в роли потерпевшего катастрофу.
— Особенно со сломанной ногой, — ядовито заметила Табита.
Брат Феликс неопределенно взмахнул ножом для масла.
— Можно преодолеть соображения плоти, — отозвался он, откусывая большой кусок хлеба и принимаясь жевать. — Прийти… к согласию… с самим собой.
— Общаясь с природой, — прибавила Сестра Вероника.
— Вдали от сумятицы всей системы, — согласилась ее сестра.
Брат Феликс сделал мощный глоток.
— Может быть, мы еще увидим преображенного Марко Метца! — жизнерадостно объявил он. Он проглотил остатки хлеба с изрядным куском сыра, прижав его к маслу огромным указательным пальцем. — Как вы думаете? — Он произнес это таким тоном, словно ему действительно интересно было услышать их мнение.
Табита свирепо выдохнула воздух и снова откинулась на локти. Она сжала пальцами траву и сердито выдрала клок. Но на месте каждого вырванного ей клочка из земли тут же появлялись новые побеги.
Увидев это, Кстаска незаметно погрузил кончик хвоста в землю и стал считывать какие-то данные.
— Я думаю, он умрет, если кто-нибудь быстро что-нибудь не предпримет, — сердито сказала Саския.
— Тогда мы что-нибудь предпримем, моя дорогая, — отозвалась Сестра Вероника. — Сразу после завтрака.
— Мы должны освободить твой разум от тревог, — добавила Сестра Марджори.
Сестры кивнули и блаженно улыбнулись Друг другу.
Табите захотелось стукнуть их головами. Ей хотелось сойти с ума и бегать с большим ружьем, Ей хотелось пойти назад к Элис, сесть в ее разбитую кабину и завыть. Хотелось лечь на солнышке, подложив под голову сумку, заснуть и никогда не просыпаться. Она возмущенно оторвала хрустящую корочку от куска хлеба:
— А что вы знаете о свободе? — спросила она.
Сестры, как один человек, повернулись и одарили ее любящей улыбкой.
Сестра Марджори распростерла руки, указывая на всю компанию «повышенных» людей, отдыхавших на досуге, на деревья, цветы, голубых птичек.
— Оглядись, Табита, — сказала Сестра Вероника.
Табита сделала большой глоток из своего кубка и положила подбородок на сжатый кулак, равнодушно созерцая открывавшуюся перед ней сцену.
— Неплохо для верхушки кучи дерьма, — заметила она.
Но расстроить этих, людей было невозможно.
— Свобода — это власть, — тупо сказал Кстаска.
— Я думаю, — заявила Саския, закатывая рукава и, штанины своей пижамы, — человек не может быть свободным СНАРУЖИ, если он не свободен ВНУТРИ. Если вы понимаете, о чем я говорю. — Она вытянула правую руку перед собой, критически оглядывая ее и поворачивая ее в усиленном свет солнца.
— Ты должна слушать своих друзей, Табита, — одобрительно заметил Брат Феликс.
— Скоро, когда ты станешь одной из нас, ты поймешь, Табита, — серьезно подтвердила Сестра Марджори. — Здесь все красиво, и каждый совершенно свободен. Кто командует нами или что-то нам запрещает? Где наши угнетатели?
— На Капелле, — отозвалась Табита. — Если верить Брату Феликсу.
Вид у всех троих был искренне озадаченный.
— На Капелле? — переспросила Сестра Вероника. — Но, Табита, ведь это Капелла дала нам свободу!
— Ты только подумай, — настойчиво сказал Брат Феликс. — Вот мы сейчас на Хароне, на самом краю нашей солнечной системы. А солнце великолепно!
— Где бы мы были сейчас без освободительной власти Капеллы? — сказала Сестра Марджори.
— Все еще на бедной старой Луне, — заявила Сестра Вероника, — и спорили бы, можем мы ли мы себе позволить лететь на Марс!
Но с Табиты уже было довольно.
— Значит, так вы считаете? — сказала она. — Что ж, сказать вам, что думаю я, да? Я скажу вам, что я думаю об освободительной власти Капеллы. О том, как вы с вашей проклятой игрой силой затащили меня сюда. — Табита сделала паузу, чтобы сделать глоток вина, наслаждаясь мелким удовольствием заставлять их ждать себя, особенно, учитывая то, что она понятия не имела, что говорить дальше. — Я скажу вам, что я думаю, повторила она и, услышав свой голос, поняла, что вино оказалось хорошим, и она уже изрядно выпила. — Нет здесь никакой свободы, — чуть насмешливо продолжала она. — Вы всегда в чужом саду. — Для начала это прозвучало неплохо. Табита неуклюже взмахнула рукой. — Нельзя быть свободным, когда кто-то говорит тебе, куда можно идти, а куда — нет. — Табита сделала еще глоток вина. — Когда я была маленькой, — сообщила она им, — Марс был границей. Я родилась, — сказала она, пристально глядя на Сестру Веронику, — на бедной старой Луне.
Сестра Вероника никак не отреагировала.
— Кому-то же надо и там родиться, — сказала Табита.
Сестра Вероника вежливо улыбнулась.
— Это было не так уж забавно, — сказала Табита. — Раз уж вы спрашиваете. Как бы там ни было, Марс был весь забит, и все рвались перебраться на Пояс. Потом был Сатурн, освоение колец. А где она теперь? Здесь? Это граница? Или это стена сада?
Попечители солнечной системы спокойно наблюдали за Табитой, словно она читала им стихотворение, которое выучила наизусть, что-то отрепетированное и далекое. Саския и Кстаска слушали ее очень внимательно. Саския подвинулась, села рядом с Табитой и взяла ее за руку.
Но Табита не желала, чтобы ее держали за руку.
— Нет никакой свободы, — повторила она. — Нет, пока кто-то держится за власть. Так что ты прав, Феликс. Мы все слуги. — Она печально кивнула, осознав меланхолическую мудрость этого замечания. — Могу вам сказать — я признаю, что была свободна так же, как всегда, до того, как все это началось. — Табита коротко рассмеялась. — Я перевозила торговые грузы на ловком маленьком «Кобольде», перетаскивала детали машин из Сантьяго Селестина в Каллисто, надрывалась, чтобы оплатить счета, и думала, где я причалю в следующий раз, где подвернется новая работа. Вот и вся свобода, какой можно добиться, — свирепо заключила она, — в этой системе.
Брат Феликс слегка приподнялся в воздух. Саския тут же обняла Табиту, словно решила, что он сейчас ее ударит. Но Брат Феликс сказал понимающим тоном:
— Ты все еще огорчена из-за своего корабля, правда? С моей стороны это было неразумно, я прошу у тебя прощения. Давай-ка посмотрим, может, мы сможем тебя успокоить.
Он отправился назад через луг, Табита, Саския и Кстаска следовали за ним, а сестры остались на месте, улыбаясь, все время улыбаясь. В монастыре какая-то пара Уборщиков прервала свой спор о возможности появления чего-то нового, чтобы приветствовать женщин и Херувима, когда те проходили мимо. Брат Феликс немного опередил их. Они нагнали его только когда он был уже за деревьями, в уединенном уголке, где рядом с пустым шаттлом находились останки «Кобольда».
Брат Феликс подозвал их.
— Посмотри, — обратился он к Кстаске. — Тебе это понравится. — И он повернул кольцо.
Останки «Элис Лиддел» засветились. Она заблестела, наполнилась радиацией, словно свет был где-то внутри нее — это было не просто бортовое освещение, проходившее сквозь ее разбитые иллюминаторы; казалось, будто сама энергия, все еще сообщавшая о мольбах израненных молекул ее субстанции, призвала ее подняться световым излучением и танцевать в солнечном свете.
Какое-то мгновение Элис стояла, словно готовилась к взлету в пламени, вырывавшемся из окон шаттла. Табита вскрикнула, прикрыв глаза, потому что в тот момент ей показалось, что она смотрит не на искореженные и измятые обломки, а на тот «Кобольд», каким она была когда-то, в самом начале своего пути. Такой она должна была явиться с площадки «Бергена» в том полукомическом, полумистическом ритуале, когда привод судна только-только «осваивался» с новеньким электронным мозгом, и робот-каллиграф поднялся наверх, чтобы ярко-синими металлическими буквами написать ее имя на корпусе. Такой они увидели ее теперь — «Элис Лиддел», свежую, целую и перестроенную. Ее выбоины выровнялись, а трещины закрылись. Восстановленное ветровое стекло сверкало, сканеры шевелились, почуяв ветер со стороны солнца. Ее линии были чисты и правдивы, маленькие крылья решительно отведены назад — она размышляла о работе, для которой была создана и к которой готовилась приступить. Рядом с ее двигателями воздух разорвала тепловая волна; она повернулась, словно ища хозяйку; казалось, она приподнялась, совсем чуть-чуть.
А потом она исчезла. Растаяла в воздухе.
Воздух наполнился внезапными возмущениями, рванувшимися со всех сторон в пустое пространство, туда, где только что стоял корабль. Волосы Саскии развевались вокруг ее лица. Табита, отчаянно крича, бросилась вперед.
Последняя дымка исчезла в воздухе, и «Элис Лиддел» перестала существовать. На траве, где она стояла, не было ни ожогов, ни пятен. Трава слегка поколебалась и застыла.
— Ну, вот, — произнес Брат Феликс, — так лучше, не правда ли?
И тут солнце скрылось.
Над садами волной нависла огромная тень в форме эллипса.
Повсюду все прекратили свои занятия. Они перестали разговаривать и уставились в темнеющее небо. Оркестр запнулся и замолчал. Атмосфера грохотала и трещала, словно от избытка энергий, уничтоживших корабль Табиты. Неожиданно стало очень холодно.
— О, нет, — простонала Саския, сжимая у ворота свою тонкую пижаму. — Теперь еще дождь пойдет.
— Нет, Саския, — сказал Херувим.
Табита просто стояла, закинув голову, положив руки на бедра и широко раскрыв рот.
— Это не туча, — произнес Кстаска.
66
С высоты до них гулко донесся мощный искаженный голос:
— СССАССКИЯ! КССТАССКА! ВЫ ТАМ, ВНИЗУ-ЗУ-ЗУ? А ГДЕ МАЛЬЧЧЧИКИ?
— Ханна! — закричала Саския. И схватила Кстаску за руку. — Это Ханна?
Брат Феликс воздел к небу руки:
— Во имя всего святого, что…
— Это Изобилие! — голос Саскии перекрывал громовой гул, усилившийся вдвое, потом втрое, по мере того, как стремительно приближался темный силуэт. Саския смеялась и свистела, ее волосы хлопали на поднимавшемся ветру. — Она привела его целиком!
Над их головами, закрывая чудо-небо, летающей горой завис панцирь небесной черепахи. Деревья бились на ветру, а птицы и животные бросились в укрытие с криками ужаса.
Со всех сторон собирались Уборщики, они мчались по верхушкам трав.
В холмистой нижней части огромной установки открылся огромный серебряный глаз, в мрачное поле ударил луч света и беспорядочно заметался взад-вперед.
Саския, все еще держа Кстаску за руку, бросилась навстречу свету. На бегу, таща за собой по воздуху Херувима, она обернулась через плечо.
— Табита! — закричала она. — Табита!
Но Табита убегала в противоположном направлении. А Брат Феликс колебался и окликал ее по имени.
Саския на секунду остановилась и выпустила руку Кстаски. Херувим с жужжанием промчался мимо, описал круг в воздухе и вернулся назад. Он спикировал вниз и схватил Саскию за локоть.
Слева и справа их окружали Уборщики.
Брат Феликс бежал за Табитой.
Саския закричала, забилась, вырываясь из цепких ручек Кстаски.
Так, словно Ханна только что справилась с управлением, луч серебряного света скользнул прямо через лужайку и, упав на Саскию и Кстаску, засек их.
— ДЕРРРЖИТЕСССЬ! — пророкотал оглушительный голос.
И пока Уборщики карабкались друг через друга, пытаясь подняться в воздух. Херувим и акробатка были стремительно подхвачены вверх и унесены.
Табита не видела, как они скрылись. Она бежала назад, в гущу деревьев, уворачиваясь от Уборщиков, стаей мчавшихся в противоположном направлении.
— ТАБИТА! — услышала она отчаянный крик Саскии. — ТЫ ПРОПУСТИЛА ТАБИТУ!
Табита промчалась через монастырь, Брат Феликс следовал за ней по пятам. Он выкрикивал ее имя, как разъяренный сержант, зовущий нерадивого кадета. Он ввалился в замкнутое пространство, двигаясь рывками и натыкаясь на стены, словно конечности отказывались ему служить.
Там были и другие, они бежали с другой стороны.
Табита стояла, собираясь с силами, в центре монастыря, и оглядывалась по сторонам.
Потом, когда они были уже готовы наброситься на нее, она прижала к себе сумку, ухватилась за опору одной из арок и выпрыгнула через порог, прямо наружу.
Позади раздался мощный стук столкнувшихся тел.
Табита помчалась вперед в качавшуюся под ветром чащу, ныряя под ветви, продираясь сквозь кустарник там, где Уборщикам было не пройти. Она обежала развалины, обогнула заросли папоротника и выскочила на открытое пространство. Там была красно-белая скатерть; там находилась одна из сестер. Другая была дальше на лугу, почти обогнув буковую аллею. Плата была у Сестры Марджори.
Которая же из них Сестра Марджори?
С расстояния Табита не могла разобрать. И времени на ошибку у нее не было. Гороподобный захватчик продолжал спускаться, словно Ханна решила раздавить весь пузырь всмятку.
Табита набрала в легкие побольше воздуха и закричала:
— Элис! Элис Лиддел!
Уборщица у деревьев остановилась и оглянулась.
Она увидела Табиту и посмотрела прямо сквозь нее на сестру. А та схватилась за свой кармашек.
Ругая их гравитацию на чем свет стоит, Табита ринулась к покинутому месту пикника и увидела, как Сестра Вероника повернула назад, по направлению к ней.
Над их головами раздавался тонкий, пронзительный звук, словно множество птиц кричало высоко в воздухе.
Табита бросила взгляд вверх. Из брюха спускающейся станции выплеснулась черная туча — масса маленьких черных частиц: газ, шрапнель, листочки, насекомые? — подумала на бегу Табита. А потом увидела их — они быстро неслись вниз впереди, над клумбами.
Перки!
Ханна отрядила перков, больше перков, чем Табита когда-либо видела собравшимися в одном месте, больше, чем ей хотелось бы увидеть где угодно. Целые семьи гибких, сварливых перков в комбинезонах, вооруженных до зубов, со стоящими торчком перьями, стремительно сыпались с неба.
— Чи-чи-чи-чи-и-и!
Перки падали на верхушки деревьев, скатывались по крыше оркестровой площадки, с плеском падали в воду. Они поднимались на ноги и неслись, топча цветы, готовые в любой момент напасть на любого, кого увидят.
Перки ничего так не любят, как хорошую драку.
В мгновение ока перки заполонили все, они бежали по садам, сбивая Уборщиков и эладельди, опрокидывая их. Гипертрофированные гуманоиды тщетно сжимали и крутили свои кольца: их затмила мощная тень угнанной станции.
Табита перепрыгнула через скатерть и схватила Сестру Марджори спереди за тогу.
— Отдай мне ее! — закричала она прямо в огромное лицо Сестры Марджори.
Сестра Марджори бешено вращала глазами. Ее лоснящиеся губы раздвинулись, обнажив зубы.
— Где она? — крикнула Табита. И схватилась за кармашек Уборщицы. Сестра Марджори заголосила, развернулась на слабо державших ее ногах, хлопая Табиту по рукам и отталкивая их.
Табита уже взялась за клапан кармашка и расстегнула его.
Позади нее раздался треск, вниз протянулась голая рука и сомкнулась под подбородком Табиты, оттаскивая ее прочь.
Задыхаясь, Табита почувствовала, что Сестра Марджори вырвалась из ее рук. Табита вцепилась ногтями в руку Сестры Вероники и стала колотить ее локтями. Ей удалось вывернуться из цепких рук Сестры Вероники, при этом она чуть не оторвала себе ухо. За спиной Уборщицы Табита увидела Брата Феликса, нетвердыми шагами вышедшего из-за деревьев.
Сестра Вероника схватила правую руку Табиты и попыталась заломить ее за спину девушки. Табита наклонилась вправо и упала на колени, заставив плававшую в воздухе Уборщицу потерять равновесие.
Снова раздался треск. Прямо в центр пикника свалился перк, приземлившись в мощном всплеске бургундского, хлебных крошек и разбитого стекла. Он тотчас вскочил на ноги, отряхиваясь и отчаянно вереща, и во всю длину метнул цепь в Сестру Веронику.
Та взвыла, отпустила Табиту и неуклюже повернулась, чтобы дать отпор перку.
Луч захвата, опустивший перка, задерживался. Ханна засекла Табиту.
Табита круто развернулась в поисках Сестры Марджори.
Мелкими, проворными шажками та улепетывала прочь.
Еще один перк бежал, чтобы перехватить ее.
А Брат Феликс на полной скорости устремился к Табите, его глаза блуждали и вылезали из орбит, толстые белые пальцы согнулись, как когти, собираясь схватить ту, кому не удалось скрыться. Толстые вены на его висках выпирали и извивались, словно жили отдельной жизнью.
Когда Брат Феликс потянулся к Табите, раздался жуткий, рвущийся звук.
Его голова раскололась.
Его прекрасная блестящая кожа лопнула прямо вдоль лба, и его череп раскололся, как яйцо. Во все стороны брызнула бесцветная сукровица.
Брат Феликс резко остановился, боком налетел на дерущуюся Сестру Веронику, кружась и цепляясь за воздух, как тонущий человек. Выражение его лица, этот дикий взгляд, не изменилось. Липкая жидкость заливала ему глаза.
Табита отпрянула, содрогнувшись от страха и зажав рот рукой.
Внутри черепа Брата Феликса что-то шевелилось.
Это было нечто длинное и мягкое, членистое и пурпурно-серое, блестящее от слизи, покрывавшей ее гнездо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51