Но та не отвечала. Она чувствовала себя очень странно. Всю левую половину тела как бы покалывало мелкими иголочками, как если бы она отлежала ее во сне. А попытавшись ею пошевелить, Харамис обнаружила, что не может этого сделать. Она пришла в замешательство. У нее было впечатление, будто что-то не так, что-то очень важное, но она не понимала, что именно. Не случилось ли со страной какого-нибудь бедствия, которое она не заметила? «А может, я умираю? — подумала волшебница. — Но как же так? Ведь Майкайла еще не обучена!»Казалось, она пролежала целую вечность в кресле, а Узун все что-то с возбуждением говорил возле нее. Но в действительности эта сцена не могла продолжаться более двадцати минут. А затем это (что это могло быть? какое-нибудь заклинание?) исчезло, и Харамис вновь смогла двигаться. Но с какой стати кому-то насылать на нее порчу? Врагов у нее нет.Она поняла, что не хочет об этом думать сейчас, и постаралась успокоить Узуна:— Думаю, тут нет ничего страшного. Я, наверное, просто спала эту ночь в неудобной позе, вот и все.«Это напомнило мне о том, что еще предстоит проделать», — заметила она про себя. Харамис выбралась из кресла, стараясь скрыть, каких усилий ей это стоило.— Пойду разыщу Майкайлу. По-моему, пора научить ее управлять погодой. Это очень важная часть обязанностей.— Мне кажется, пока еще рановато, — попробовал возразить Узун.— Это уж мне судить, дружище, — улыбнулась она, отчасти, чтобы смягчить свои слова, а отчасти, чтобы скрыть свой неожиданный испуг, на мгновение позабыв, что собеседник не способен ее увидеть. «Может быть, мне осталось куда меньше времени, чем я предполагала», — мелькнуло у нее в голове.— Вы всегда были упрямы, — Голос Узуна прожурчал как мелодичное глиссандо струн. — Поступайте как хотите. Вы ведь все равно сделаете по-своему.Харамис нашла Майкайлу в спальне на неприбранной постели, склонившейся над чем-то.— Что ты делаешь? — спросила Харамис.Майкайла подскочила. На кровать упали два серебряных шара. Харамис подошла и взяла их. Ей показалось, будто Майкайла прячет что-то за вырез платья, но она не была в этом уверена, да и к тому же ей не хотелось отвлекаться от куда более важных вещей.Она вернула девочке шарики, в этот раз необыкновенно теплые — не иначе как от горячих рук Майкайлы, и произнесла:— Убери их, и пойдем в рабочую комнату. Пора тебе переходить на следующую ступень обучения.И, повернувшись, вышла из спальни своей подопечной.Майкайла дотащилась до мастерской только тогда, когда Харамис уже готова была, потеряв терпение, послать за ней Энью. Но она уже знала, что поучения не вызовут в девочке ничего, кроме протеста, и заставила себя улыбнуться:— Подойди и встань рядом со мною возле стола, дитя мое. Узнаешь?Майкайла неловко приблизилась к столу и увидела на месте крышки ящик с песком — такие обычно используются военными на тактических занятиях. Но вместо макетов и разной армейской символики на разноцветном песке были разбросаны камешки, рассыпан белый песок и поблескивали лужицы воды.— Это наше королевство, — полувопросительно сказала Майкайла. — Здесь — Зеленая Топь. — Она указала пальцем на песок зеленого цвета. — А тут сливаются Голобар и Нижний Мутар — то самое место, где вы… — она чуть помедлила, — нашли нас с Файолоном.Харамис подумала, что собеседница наверняка хотела сказать «похитили», а не «нашли», и подивилась, что она вовсе не упомянула сопровождавшего их оддлинга, хотя тот постоянно был рядом.— Вот это — Черная Топь, — продолжала Майкайла, — это — Золотая, а Цитадель — вот здесь, на скале. А мы с вами сейчас вот тут. — Она безошибочно указала на горку белого каменного порошка, изображавшего гору Бром. — А Файолон здесь, — добавила она уверенно, указывая на холм Цитадели.Харамис предпочла не заметить последних слов.— Ты права, Майкайла, этот стол — модель страны. Но это не игрушка и не просто карта. У него есть предназначение. Можешь догадаться какое?Майкайла сделала круглые глаза и вдруг снова быстро опустила взгляд.— Нет, — ответила она, опять принимая послушный вид.Харамис захотелось ухватить девчонку за плечи и хорошенько встряхнуть.— Тогда останься здесь и изучи его, пока не найдешь ему применения, — сказала она язвительно. — Встретимся за завтраком.И, резко повернувшись, покинула комнату.Пять минут спустя Харамис уже расхаживала по кабинету, изливая свое раздражение перед Узуном.— Этот ребенок сведет меня с ума! — жаловалась она.— Может быть, это уже произошло — Струны звучали беспокойно. — Вы сказали, что оставили ее одну, без присмотра, и предложили поиграть с песочным столом?— Разумеется, нет, — нетерпеливо ответила Харамис. — Я велела ей изучать его, а не трогать.— Вы запретили ей к нему прикасаться? — с тревогой в голосе спросил Узун.— Нет. Но почему ты так волнуешься, Узун?— Потому что стол — один из самых важных магических объектов в башне, — резко произнес Узун. — И, невзирая на те эпитеты, которыми вы ее награждаете, принцесса Майкайла обладает ясным умом и природными способностями к магии.— Которыми она отказывается пользоваться, — напомнила Харамис.— Это может в любой момент перемениться. Уверен, что вы ее сильно недооцениваете. Да не так уж много интеллекта требуется, чтобы понять, что стол можно использовать для магического управления погодой. Особенно если сосуды с водой и каменный порошок, с помощью которого вы создаете дождь и снег, стоят возле самого стола.— Они, как и полагается, в выдвижном ящике сбоку стола, — сообщила Харамис. — Где же им еще быть? Без соответствующего заклинания это просто крупицы камня и капли воды.— Для выполнения магической задачи можно составить новые заклинания, и сработают они ничуть не хуже старых и общепризнанных, — сухо ответил Узун. — Магия основана на целеустремленности и сосредоточении, а у Майкайлы есть и то и другое.— Ты слишком уж сильно беспокоишься, приятель. — Харамис нежно улыбнулась, касаясь гладкой деревянной поверхности арфы.— В самом деле? — произнес Узун мягким, журчащим голосом. Казалось, все это его почти забавляет. — А вы планировали на сегодня дождь?Харамис резко обернувшись, бросилась к окну. Узун оказался прав: узкий поток дождевой воды падал прямо в центр двора, и непосредственно под ним снег таял, образуя круглую лужу. Вполголоса выругавшись, она услышала позади усмешку арфы и бросилась бежать в рабочую комнату.— Прекрати! — крикнула Харамис с порога.Майкайла оторвала взгляд от стола, на который аккуратно капала водой с мизинца правой руки, нацелившись точно на гору Бром.— Думаю, я правильно оценила назначение этого стола, — сказала она, невинно улыбаясь. — Он прекрасно подходит для того, чтобы делать погоду.Харамис испытала острый приступ головной боли и с трудом удержалась, чтобы не вцепиться в свою ученицу. Нет уж, достаточно того, что она еле дышит. Не хватало еще проявлять и другие признаки слабости!— Я велела тебе исследовать этот стол, но не трогать его, — перебила она. — Я предупреждала, что это не игрушка.Лиио Майкайлы выражало недоумение.— Но если бы это было хоть немного опасно, несомненно, вы не оставили бы меня здесь одну. Да и как я могла изучать, не прикасаясь? Все изучается лишь с помощью эксперимента, построения теории, ее проверки и создания новой теории, если первая окажется несостоятельной, — пока не построишь в уме некую модель, которая в полной мере отображает реальность или по крайней мере ту часть реальности, с которой приходится иметь дело. И кстати, вам нужен песочный стол гораздо больших размеров, — добавила она. — На этом нет места ни для Лаборнока, ни для Вара. Лаборнок-то уж точно относится к той области, ответственность за которую лежит на вас: наши королевства объединены уже две сотни лет.У Харамис не было никакого желания обсуждать с Майкайлой и вообще с кем бы то ни было свою мнимую ответственность перед жителями страны, напавшими на ее родину, зверски убившими ее родителей и готовившим ту же участь и ей самой. Даже если упомянутые события и произошли много лет назад, перед глазами Харамис они и поныне стоят так же ясно, как если бы случились на прошлой неделе. «Я, видно, совсем постарела, — подумала она, — если помню далекое прошлое гораздо отчетливее, чем то, что было недавно».— Пойди умойся перед обедом, Майкайла, — произнесла она вслух. — Встретимся за столом.И направилась было за чаем из ивовой коры, чтобы унять головную боль, как вдруг услышала сзади голос:— Но сейчас еще время завтрака!После еды Харамис дала Майкайле старую летопись Рувенды — в надежде, что это, по крайней мере, займет девочку на сегодняшний день и его остаток пройдет спокойно. Волшебница была слишком утомлена, чтобы с нею возиться.Харамис прошла в свою комнату, чувствуя потребность побыть в одиночестве, хотя и старалась не думать о странном происшествии, случившемся с нею ранним утром. Она прилегла на кровать, намереваясь отдохнуть часок-другой, но усталость совсем одолела ее, и она продолжала лежать совершенно неподвижно до тех самых пор, пока Энья не пришла выяснить, почему ее госпожа не спустилась к обеду.— К обеду? — Харамис села и откинула упавшие на лицо волосы. — Разве уже время обедать? — Она выглянула в окно и с удивлением заметила, что стало совсем темно. — Я, видно, заснула.— О да, госпожа, — отозвалась Энья. — Принцессу Майкайлу я уже накормила, и она беседует с господином Узуном, так что о ней у вас нет причин беспокоиться. Почему бы вам просто не остаться в постели и не подождать, пока я принесу поднос? Судя по вашему виду, вам не помешал бы отдых.— Спасибо, Энья, — сказала Харамис. — Я немного устала, и поднос с едой в комнате, пожалуй, пришелся бы кстати.Служанка вышла, Харамис встала и подошла к зеркалу. Энья права: совершенно очевидно, что она переутомилась, ибо тот внешний вид, который ей всегда удавалось поддерживать автоматически — заклинание, заставлявшее людей видеть ее такой, как она сама хотела, — теперь исчез. Из зеркала на Харамис смотрело ее настоящее лицо — бледное, исхудавшее и очень старое. «Пожалуй, лучше оставаться в своей комнате, пока опять не соберусь с силами, — пробормотала она себе под нос. — Узун меня не видит, а Энья знает, какова я на самом деле. Но объяснять это Майкайле пока рановато».Харамис забыла, что Майкайла уже видела ее в этот день и во все глаза глядела на волшебницу во время завтрака, но та этого даже не заметила, и теперь у Майкайлы шел длинный и невеселый разговор с Узуном.— Не больна ли Харамис? — спросила девочка. — Она неважно выглядела за завтраком и вовсе не сошла к обеду. Энья говорит, что госпожа просто утомилась, но сегодня она выглядела гораздо хуже, чем просто усталой.— Что ты подразумеваешь под этим «хуже, чем усталой»? — спросил Узун.— Как бы мне хотелось, чтобы ты сам все видел! — вздохнула Майкайла. — Обычно у нее такой вид, что очень трудно определить возраст, то есть волосы ее седы, но все-таки она не похожа на старуху.Послышался слабый перезвон струн.— В детстве у нее были черные волосы, но, сделавшись волшебницей, она переменила цвет на белый. В то время ей было около двадцати лет — слишком рано для естественной седины. Тогда же она изменила и остальные свои черты, стала выглядеть старше — лет примерно на сорок, и с тех пор сохраняла одну и ту же внешность — пока я мог ее видеть. Не знаю, произошли ли и ней какие-нибудь изменения с тех пор, как я стал арфой…— Нет, — сказала Майкайла. — Точно так же она выглядела всегда, вплоть до сегодняшнего дня. А сейчас ее волосы стали какими-то желто-серыми, лицо осунулось, и щеки ввалились. Она все эти годы пользовалась заклинанием, чтобы изменить внешний вид?— Самым простым, — ответил Узун. — Слово «заклинание» даже не очень подходит к этой незамысловатой фразе.— О, это мне известно! — припомнила Майкайла. — Я пользовалась чем-то подобным, когда была совсем маленькой. Это один из тех заговоров, что служат для того, чтобы тебя не замечали, когда ты не хочешь. Например, выбегаешь погулять, но опасаешься, что по дороге из замка кто-нибудь тебя остановит. Или сидишь в комнате, и тут входит кто-нибудь, кому ты не хочешь показываться на глаза. Надо просто сидеть неподвижно и мысленно повторять: «Меня здесь нет» — и никто ничего не заметит.— Похоже, тут действует один и тот же принцип, — согласился Узун.— Из твоих слов выходит, с его помощью я могла бы сделать вид, что прекрасно выгляжу, тогда как на самом деле моя одежда перемазана грязью, а косы расплетаются? — спросила девочка. — Мне надо бы научиться и этому. Так я избавилась бы от множества попреков.Узун усмехнулся:— Магические формулы способны послужить и для этого. Но я подозреваю, что для тебя, принцесса, упреки были скорее досадной мелочью, чем серьезной проблемой, и потому ты просто не задумывалась над тем, чтобы использовать магию в подобных целях.— Ты прав, — рассмеялась Майкайла. — Мне всегда казалась неимоверно глупой идея о том, что одежду следует непременно всегда сохранять чистенькой и красивой. Когда бродишь по болотам, она обрастает грязью, и ничего уж тут не поделаешь. Да, по совести говоря, никому и не было дела до моего внешнего вида, пока не приближалось какое-нибудь важное событие, а тогда уж я позволяла горничным нарядить меня как следует и оставалась чистой и аккуратной до конца торжества.Она нахмурилась, подумав, как ко всему этому отнеслась бы Харамис.— Значит, если наша госпожа с помощью магической формулы поддерживала свою внешность неизменной на протяжении стольких десятилетий, а сейчас этот образ неожиданно исчез, она либо ни с того ни с сего перестала придавать ему значение, либо… она больна и у нее нет сил, чтобы его поддержать?— Боюсь, что ты права, — сказал Узун. — Сегодня утром с ней случился какой-то приступ, когда она сидела здесь, около меня, — на некоторое время она лишилась возможности говорить и передвигаться. Потом сказала, что все это ерунда, а я обратил ее внимание на то, что идет дождь, и госпожа довольно быстро удалилась.— Она велела мне выяснить, для чего предназначен стол, — изрекла Майкайла с издевкой в голосе. — Как будто мне это не было очевидно с первого взгляда. Но нот что странно, — продолжала она, — это не просто приспособление для регулирования погоды, хотя с его помощью погодой очень просто управлять. Когда я к нему прикоснулась, то как бы почувствовала через него всю страну, саму землю, несмотря на то что это всего лишь маленькая модель.— Почувствовала страну? — Голос Узуна звучал одобряюще. — Что ты этим хочешь сказать? Глава 9 Весь вечер Харамис оставалась в постели, и Майкайла решила не упускать возможность. Она прошла в свою спальню, забрала шкатулку с шариками и отправилась в рабочую комнату.Хотя ей и не удавалось общаться с Файолоном каждое утро и каждый вечер, за последний год они выходили на связь достаточно часто, и теперь это уже не составляло труда. Она уже стала гораздо искуснее вертеть шарики на ладони, как велела Харамис, — этим Майкайла тоже не пренебрегала. Однако сегодня она покрутила их ровно столько, чтобы образовался энергетический заряд, необходимый для установления связи.— Файолон, — зашептала она возбужденно, разглядев лицо собеседника, — я собираюсь показать тебе нечто невообразимое. Ты там один?Файолон кивнул.— Я в нашей старой игровой комнате, — сказал он, — здесь мне никто не помешает. — Он ни мгновение сделался грустным. — Ты знаешь, когда тебя нет, на меня вообще никто не обращает внимания. Тут стало очень одиноко.— Прости, — смущенно проговорила Майкайла. — Я тоже очень скучаю по тебе. Мне бы очень хотелось, чтобы ты был здесь и увидел бы все это сам, а не с помощью наших шариков.— Увидел — что? — Файолон смешно вытянул шею.— Гляди. — Она подняла шарики над столом, передвигая их в разные стороны, чтобы создать ему хороший обзор.— Это Рувенда! — тут же воскликнул Файолон. — И гораздо подробнее, чем на любой из карт, какие мне приходилось видеть. Ты сможешь подождать, пока я сбегаю за чернилами и пергаментом и срисую себе копию?— Это не составит труда, — ответила Майкайла. — Харамис и слуги отправились спать, а Узун не горазд разгуливать по комнатам. Если потребуется, у нас есть время до самого утра. Собери все, что тебе нужно, а потом вызывай меня своим шариком.— Всего одним шариком? — переспросил Файолон. — Мы еще никогда не пробовали.— Так давай попробуем, — заметила Майкайла. — Если я тебя не услышу, пока не сгорит одна свеча, то сама стану вызывать. Но я уверена, что тебе удастся. Ты от природы куда сильнее в магии, чем я.Файолон улыбнулся и, ничего не говоря, прервал контакт. Майкайла присела у окна, вертя шарики и глядя во двор. Результат сегодняшнего эксперимента заставил ее нахмуриться. На большей части двора снег растаял, но когда сгустились сумерки и похолодало, там все еще было полно воды, и теперь вся площадь покрылась льдом, поблескивающим в лунном свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36