С таким же успехом она могла стоять обнаженной!Она никак не могла заставить себя выйти из кольца его рук, этих замечательных сильных рук, по которым так тосковала. Теперь ее мечта сбылась, и надо было бы освободиться из объятий, но не получалось. Ей нужно было срочно бежать отсюда, спасать свою жизнь, но она и этого не могла. Казалось, ее ноги вросли в туман, как и его. Невидимые, они отказывались ей подчиняться. Притяжение было невероятным! Ее непреодолимо влекло к нему. Он был и останется для нее всем. Его руки прижимали ее к накачанной, мускулистой груди, к бьющемуся пульсу его мужского естества, и она хотела, чтобы это никогда не заканчивалось.– Почему вы убежали от меня? – спросил Клаус, уткнувшись ей в волосы. Он приподнял голову, чтобы встретиться с ней взглядом. Серебристая маска куда-то исчезла. Как и развевающийся плащ с обтягивающим трико, в котором он выглядел обнаженным. Он и был обнажен! Между ними был только туман, касающийся их тел, как живое существо.– Вы подслушивали под дверью, не так ли? Что же я сказал такого, что заставило вас покинуть мой дом, где вы были в безопасности, и отправиться глухой ночью прямо к отцу, туда, где вы меньше всего хотели оказаться?– Тот рассказ о Фоссгримах. .. это была правда, так ведь? Я сама слышала, как вы это говорили! Вы хотели… лишить меня невинности, а взамен оставить ребенка. Вашего ребенка, и никогда больше с нами не видеться. И после этого вы еще говорите о любви? Кто вы, что вы, раз вы способны на такое? Нет, не торопитесь с ответом, ваше высочество. Я не отдам вам свою невинность добровольно и не позволю забрать ее силой! Я отдамся только тому мужчине, которого буду любить и с которым смогу провести остаток жизни, детей которого я буду вынашивать и судьба которого станет и моей.– Я не могу забрать вашу невинность, mittkostbart, – сказал Клаус, вглядываясь в ее лицо. – Помните? Вы должны отдать мне ее добровольно, только тогда долг будет считаться выполненным. Вы не дослушали того, что было сказано за закрытой дверью, иначе услышали бы больше слов любви.– Одной любви недостаточно.– Вы любите меня, Бэкка. Знаю, любите… – прошептал он. – Я знал об этом с самого начала, когда вы еще сами себе боялись в этом признаться. Это чувство расцвело прекрасной розой, когда я перенес вас в астрал. Бутон раскрылся. Я мог читать ваши мысли. Уже ради одного этого стоило перенестись в Иной мир.– Но я не верю ни вам, ни вам подобным. Вы все обманщики! Вы говорите одно, а думаете совсем о другом. Вы притворяетесь одним, хотя на самом деле совершенно другой. Вы убедили меня, что астральное измерение существует на самом деле, но создания, которые живут там, жестоки и агрессивны, они желают людям зла. В правдивости этой части легенды я убедилась на собственном опыте. Да эта фурия убила бы меня, если бы могла!– Да, вполне возможно. Но вы же сошли с тропы. А кто спас вас?Бэкка исподлобья бросила на него сердитый взгляд.– Вы, – призналась она нехотя.– Вам причинили серьезный ущерб?– Нет, только хорошенько встряхнули.– Вот видите, нет. И никто не причинит вам вреда, пока вы под моей защитой. Как я понял, мне еще предстоит вернуть утраченное доверие, mittkostbart, прежде чем я открою вам, что у меня на сердце. Вы бы уже это знали, если бы не сбежали тогда и не прихватили мое сердце с собой – вы вырвали его у меня из груди!– Ваше высочество…– Произнесите мое имя, Бэкка. Пожалуйста.– Ваше высочество, я… Он осторожно ее встряхнул.– Произнесите его. В этом месте не действуют ваши идиотские кодексы и этикеты. Здесь мы не обязаны считаться с общественным мнением, а только подчиняемся природе и богам. Назовите меня по имени, моя Бэкка. Хотя бы раз.– Перенесите меня назад, Клаус, – выдавила из себя Бэкка, – если, конечно, вас на самом деле так зовут. Если вы любите меня, как утверждаете, прошу вас, перенесите меня назад!– Зачем? К этому вашему жениху. Я видел этого хлыща, пожилого хлыща, раз уж на то пошло. Вам легче согласиться провести жизнь рядом с этим убожеством, чем просто позволить мне любить вас?– Я никогда не смирюсь с этим. Но и с вами не останусь. Потому что не могу.– И все же вы не верите мне.– Нет, Клаус. Я не верю себе.Эти глаза! Завораживающие глаза цвета синего льда буквально впились в нее. Когда он приподнял ее голову навстречу своему взгляду, прикосновение его руки было сродни бальзаму. Как бережно он держал ее – так, словно она была сделана из тончайшего фарфора! Он учащенно дышал, и его горячее дыхание приятно щекотало ей кожу. Когда он заговорил, ее сердце едва не выскочило из груди. Он больше не шептал – теперь его голос источал желание, отчего по ее дрожащему телу, пронзая ее насквозь, побежали мурашки. Она невольно застонала. Она была безоружна перед его страстью.– Вам можно не доверять себе, если вы доверитесь мне, Бэкка. Позвольте, я вам это докажу…Желание обладать достигло апогея, и это будет продолжаться до ближайшего полнолуния. Несмотря на все громкие слова, Клаус не был уверен, что сможет противостоять ему. Он никогда раньше не влюблялся. А тут еще и силы неумолимо таяли, усугубляя ситуацию. Он слишком много времени провел вдали от водопада. Энергия, которая ушла на перенос Бэкки, ослабила в нем все, только не желание. Обычно но время истощения оно только усиливалось. Это испытание нужно было не столько ради того, чтобы доказать что-то Бэкке, сколько себе. Сейчас все зависело от его выдержки. Вода исцелит его, но стоит ли это того? Он и так хотел ее до потери сознания.Ее кожа на ощупь была нежной, как лепестки роз, и он чуткими пальцами скользил по шее и плечам девушки. Его чувства вышли из-под контроля – он не мог удержаться, чтобы не касаться ее. Казалось, что они оба этого хотели. Расстегнув брошь, которая скрепляла греческую тогу, не давая ей упасть, он начал очень медленно стягивать ее. Его выверенные, нарочито замедленные движения заставили Бэкку задохнуться от избытка переполнявших ее чувств.– Не надо! – сдавленно всхлипнула она, но на этом все возражения закончились. Казалось, она застыла, не в силах оторвать от него горящие желанием глаза, сияющие в свете луны, как два черных бриллианта. Ему как-то раз приходилось видеть черные бриллианты… в другой жизни. Но эти! Они были непревзойденными и гораздо более драгоценными – более редкими, более таинственными. Они сияли лишь для него одного!Обнажив ее грудь, он принялся большими пальцами поглаживать соски. Она снова издала сдавленный стон, а упругие горошины под его пальцами налились и подались вперед. Он с замиранием сердца ощутил их тугую упругость. И уже никакая сила не могла оторвать его пальцы от ее идеальной формы груди. Он обхватил ее ладонями и почувствовал подрагивающую шелково-нежную полноту.Его мужское естество дало о себе знать, и он не мог больше ждать. Он рывком сорвал с нее тогу, которая исчезла в тумане, обволакивающем ее стройные лодыжки. Бэкка предстала перед ним совершенно нагая, если не считать длинного шарфа, окутывающего голову и развевающегося на ветру. Она была прекрасно сложена от кончиков пальцев до кончиков волос, и каждый дюйм этого великолепия, которое она отчаянно пыталась скрыть от его голодного взгляда, мерцал, как паросский мрамор. Руками она попыталась прикрыть свою наготу, но не смогла. Он не позволил. Взяв ее крошечные ладони, он поднес их к губам. Ее бросило в дрожь, когда он провел по ним языком, до самых запястий, ощущая биение пульса сначала на одной, затем на другой ее руке, вслушиваясь в ритм крови, бегущей по венам. Она была почти готова принять его, вот-вот должны были рухнуть последние преграды.– Дайте мне… взглянуть на вас, – выдохнул он, скользя по ней ненасытным взглядом, изучая ее всю – от прелестных золотистых локонов, венчающих голову, до огненных завитков внизу живота. А ее взгляд был обращен на его мужское достоинство, которое подрагивало, словно она дотронулась до него, хотя она ласкала его только взглядом. Он застонал и привлек ее к себе, погрузив свой пылающий член в уютное гнездышко волос, в которое он так стремился проникнуть. Как идеально они подходили друг другу – как два кусочка мозаики… она была его недостающей половинкой! Именно это его и пугало. Именно это было угрозой его бессмертию. Ни одна женская особь – человек или фэй – никогда прежде не имели над ним такой власти. Причем с самого начала. Она что, волшебница, колдунья? Впрочем, неважно. Ничего не важно, за исключением того, что она должна принадлежать ему, любой ценой.– Вы само совершенство… – прошептал он ей на ухо. Она была готова, созрела для того, чтобы он овладел ею.Она обвила его нежными руками, привлекая к себе, к теплому влажному обещанию невообразимого удовольствия. Все было так, как и должно было быть. Она не сопротивлялась. Она сама пришла к нему. Они стояли там, где это должно было произойти, где водопад разбивался на мириады сияющих брызг и перетекал в русло реки – к своей судьбе. Его естество было накалено до предела, до боли, готовое вот-вот изорваться. Он обхватил его и направил ей между ног, пока не уткнулся в набухший бутон. Он затаил дыхание.Его тянуло к ней с невообразимой силой, как луна притягивает огромные массы воды, вызывая приливы. Он хотел ее каждой клеточкой своего тела. У него потемнело в глазах от бешеного желания. Голоса предков взывали к нему, подталкивая вперед. Им никогда раньше не приходилось его упрашивать. Бэкка застонала, ощутив его давление, и он испугался, что просто не выдержит такого напряжения. Он подавил ее стон жадным поцелуем. Его тело сводило судорогой, а она прижималась все сильнее. Он страстно поцеловал ее, наслаждаясь теплой, медовой сладостью ее губ, ее шелковистой кожей. Он припал губами к ее груди, готовый слиться с этим необыкновенным созданием, которое заставило его чресла полыхать жарким огнем. Это было мучительной пыткой – желание обладать ею сводило его с ума. Но почему же, когда все преграды сметены и он мог беспрепятственно выполнить свой долг, он медлил?Клаус стиснул зубы и устремил взгляд к небесам. Слезы муки и боли затуманили его взор. Серые облака закрыли луну. Убывающая, она выглядела так, словно от нее оторвали кусок. Скоро она совсем скроется, а потом начнет расти, пока не обретет прежние очертания, и его время выйдет. Сейчас же она выглядывала в прорехи туч, словно пытаясь привлечь его внимание. Вдруг поднялся ветер, который сорвал с головы Бэкки шарф и унес прочь. Сильные порывы растрепали его волосы, а он смотрел неотрывно на дивную красоту, которую держал в руках. А она была настолько распалена, что, казалось, совсем этого не замечала. Заклинание сработало. Боги, помогите! Сил, помоги! Она была его!Он начал задыхаться, сердце норовило выскочить из груди. Голоса в голове становились громче и гудели, как растревоженный улей. Они были исполнены угроз и праведного негодования. Старейшины были в бешенстве: Бэкка была готова ему отдаться, чего же он ждал? Их крики вонзались ему в мозг. Он еще поплатится за это! Он пойдет под трибунал, если все провалит!Ее грудь прижималась к нему, ее соски погрузились в волоски у него на груди. Ее набухшие горошинки впивались в него, доставляя мучительное удовольствие. Ее рука скользнула вниз, к его неистовствующей плоти. Какие нежные у нее пальцы! Ее касания напоминали прикосновение крылышка бабочки. Это было последней каплей. Его член чуть было не вонзился в нее, однако Клаус со стоном успел ее оттолкнуть. Ветер принес назад ее шарф. Казалось, стихия тоже задалась целью его помучить, обвевая ее запахом, заслоняя от его взора. Вцепившись в шарф, он выхватил его у ветра. Тело его дернулось, и он провалился в астрал с нечеловеческим воплем, который разнесся эхом, усиленный радужным потоком воды, искрящейся в лунном свете. Глава 14 Бэкка дрожала всем телом. Она стояла посреди бального зала в Гильдерслив Грейндж. Ее отец вел сэра Персиваля и группу мужчин в маскарадных костюмах в сторону гостиной. За время ее отсутствия ровным счетом ничего не изменилось. Все осталось на тех же местах, что и до сна. Это могло быть только сном. Потому что в реальности она никогда не стала бы вытворять такое, не допустила бы подобных вольностей. Неужели кошмары начали мучить ее, даже когда она не спит? Вот так новости! Но все казалось таким реальным…Она взглянула на свою греческую тогу. Она была сухой. Бэкка прикоснулась к голове. Куда делся шарф? Она посмотрела по сторонам, но нигде его не увидела. Клаус сказал, что того мгновения не существовало. Значит, она придумала все это? Придумала или не придумала, но пульсация в теле ощущалась довольно явственно. Сердце тоже колотилось как бешеное, словно она бежала от погони.Говорят, что влюбленные могут встречаться во сне. Не это ли только что произошло? Может, она вызвала его тайным желанием снова оказаться в его крепких объятиях? Нет, она просто не могла бы представить себе все шокирующие подробности их нечаянной близости. У нее не было опыта в подобных вещах. Да и откуда ему взяться? Никто, кроме Клауса, не прикасался к ее губам, не говоря уже о том, чтобы раздевать ее. Он изучал ее тело уверенными прикосновениями рук, губ, рождая в ней такие непристойные, невероятные желания…Кровь застучала в висках, и от нахлынувших воспоминаний она снова вздрогнула. Щеки ее пылали.Она медленно сходила с ума. Иначе это не назовешь. Фоссгримы были всего лишь сказкой. Но если так, то почему ее плоть набухла и ныла, так и не получив долгожданного избавления? Почему его запах до сих пор стоял у нее в ноздрях, такой свежий, морской – запах водопада? Бэкка направилась к алькову, скрытому растениями в горшках, на пути к которому ее и застал этот странный сон.Она окинула взглядом помещение. Ее по-прежнему никто не замечал. Мод на глаза не попадалась, а отец исчез в коридоре – наверняка направился в столовую, чтобы набить желудок яствами и хорошенько выпить. Она попыталась избавиться от неприличных мыслей о Клаусе Линдегрене, как собака стряхивает с себя воду. Сейчас было не до него. Настал долгожданный момент, когда можно было ускользнуть отсюда незамеченной. Мужчины, оставшиеся в зале, были слишком пьяны, чтобы танцевать. Женщины тоже были поглощены пустой болтовней. А оркестр исполнял танец за танцем в тщетной попытке увлечь кого-нибудь на паркет.Бэкка пробралась вдоль стены, делая вид, что направляется в столовую. Ее никто не остановил. Никто даже не заметил. Она вздохнула с облегчением. Она ускользнет отсюда и никогда больше не вернется! А отец пусть думает, как отдать долг сэру Персивалю. Ее это не волновало. Она в этом участвовать не намерена. Сегодня вечером она обретет долгожданную свободу. Свободу от предстоящего ненавистного брака. Свободу от отца, который из-за своей слабой воли зашел слишком далеко и едва не разрушил ей жизнь. И свободу от Клауса, призрачного героя-любовника из сновидений. Но не сейчас. Она хотела еще кое-что сделать… просто чтобы знать наверняка.Она уже собрала дорожную сумку. Оставалось только захватить плащ с капюшоном. Было тепло, но она не рискнула появиться на улице в костюме греческой богини, который мало что прикрывал, а переодеться не успевала. Она уже подходила к ступенькам, когда почувствовала, что кто-то схватил ее за руку.– И куда это вы собрались, миледи? – Голос буквально пригвоздил ее к месту, не давая уйти. Это была Мод. Как бы сейчас пригодилось снадобье Анны-Лизы!– К себе в комнаты, отдохнуть, если тебя это так волнует, – сказала Бэкка, глядя под ноги и надеясь, что ей удастся остаться одной.– Поторопитесь, если так, – заметила горничная. – Скоро полночь. Вот-вот будет сделано объявление. Мужчинам не терпится приступить к игре.– Это не займет много времени, – успокоила ее Бэкка.– Знаю. Но я все же пойду с вами, чтобы быть уверенной. Вы просто горите. Вам нужно припудриться. Это очень важное событие в жизни, и я не хочу, чтобы у вас в этот момент были пунцовые щеки.– Как хочешь, Мод, – сдалась Бэкка, – и после этого можешь быть свободна. Сегодня ты мне больше не понадобишься. Снять тогу не составит труда. Я сама приготовлюсь ко сну.Горничная недовольно скривилась. Очевидно, ей хотелось дождаться, пока последние гости разойдутся по своим комнатам, и в полной мере проникнуться обстановкой роскоши, приобщиться к светской жизни, поскольку другой возможности у нее не было. Обойдется! Бэкка никогда не выберется отсюда, если Мод будет ходить за ней по пятам.Наверное, этот план был лучше. Как только объявление будет сделано, мужчины закроются в одной из игровых комнат и просидят за карточным столом до рассвета, а женщины улягутся спать. Будет даже легче выскользнуть незамеченной. Бэкка слабо улыбнулась и уже бодрее стала подниматься по ступенькам, краем глаза следя за Мод, которая семенила следом. Горничная насупилась и явно была недовольна.– Что? – обратилась к ней Бэкка. – Когда объявление будет сделано и наша помолвка станет официальной, мне нужно будет поговорить с женихом наедине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34