– Осторожно, он снят с предохранителя. А уж я-то стрелять умею, не промахнусь. Они и Джерри тоже убили, прямо в постели.По узким подземным переходам мы идем куда-то в кромешной тьме, Конрад тянет меня за рукав, быстро семеня своими детскими ножками. Пахнет плесенью, сыростью и влажной землей.– Над нами ваш дом, – он шумно потянул носом. – Что-то горит.Дверь, рычаг в стене, взбегает, притопывая, по высоким ступеням, на ходу делает несколько выстрелов. Спотыкаясь, поднимаюсь следом. На полу здоровенный мужик, рядом с ним наволочка, набитая всякой всячиной. Мерзкий мародер! С брезгливым ужасом, осторожно, чтобы случайно не зацепиться за раскинутые руки и ноги, обхожу расстрелянное в упор тело. А Конрад, вскарабкавшись на столешницу, срывает полыхающую штору, другую, спрыгивает и затаптывает маленькими ступнями пламя, уже перекинувшееся на ковер. Помогаю ему, чувствуя, как плавятся подошвы кроссовок.– Где Морис?– Где-то возле дома Дугласа Шторна.И я уже на улице, пули нещадно свистят мимо ушей. Кто-то стреляет в меня.– Беги, я прикрою! – слышу детский голосок из-за соседнего дерева.Несусь во весь опор к аккуратному домику с витражными окнами, большая часть из которых безжалостно разбита. На пороге натыкаюсь на седовласого, худого и длинного Шторна. Грудь пульсирует кровоточащей раной. Прижимаю к ране платок и чувствую сильные, резкие толчки. В это невозможно поверить, но на моих глазах искореженная пуля выплевывается прямо мне в ладонь, а отверстие быстро затягивается, не оставляя следа.– Я в порядке, – заявляет он и, молниеносно развернувшись на сто восемьдесят градусов, растворяется в густо разросшихся кустах. В отдалении полыхает еще чей-то дом. С башенкой. Норы Беллани, продавщицы из магазина. Продираясь сквозь колючие заросли, натыкаюсь на гору железобетонных мускулов. Наглая бородатая бандитская физиономия, схватив меня за горло, давит на лоб деревянным распятием. Я захрипела, задыхаясь, и выронила пистолет, которым даже не смогла воспользоваться. Выстрел раздался совсем рядом. Разом обмякшее тело охотника на вампиров грузно стало оседать на землю, а чья-то сильная рука, схватив меня за шиворот, отбрасывает между колонн полуразрушенной беседки. С трудом переворачиваюсь, судорожно хватая ртом воздух. Морис! Он сильно хромает. Ранен?– Сиди здесь и не высовывайся!– Морис!Но его уже нет, а из высокой травы доносятся чьи-то тихие, приглушенные стоны. Сползаю вниз. Привалившись к основанию колонны, полулежит Лаэрт Бишоп, молодой сероглазый вампир, плотно прижимая руки к животу. Между пальцев сочится тонкими струйками жидкая кровь.– Найди доктора, – шепчет он сквозь плотно сжатые зубы. – Они стреляют серебряными пулями.Как из-под земли вырастает Свенсон и оттаскивает Бишопа в самую гущу низкорослых пихт.Резкий крик боли, скрежет зубов. Забираюсь к ним. Пуля извлечена, а раненый вампир уже жадно пьет кровь из пластиковой бутылки из-под колы. Побыть с ним? Конечно. С состраданием смотрю на Бишопа, на губах которого застыла капелька крови. Он совсем молод и по человеческим меркам, и по вампирским, этот добрый скромный мальчик, по собственной воле пожелавший жить вечно!– Ты не умрешь, серебряная пуля не убивает.Кого я больше успокаиваю: его или себя?– Я знаю, – через силу пытается улыбнуться мне. – Очень больно.И откинувшись назад, закрывает глаза. Потерял сознание? Марлевая салфетка насквозь промокла от крови. Ничего, ничего, заживет, я точно знаю! Слезы текут у меня по лицу, и я размазываю их грязными ладонями по щекам. Спину нещадно печет огонь полыхающего дома, надеюсь, хозяйка успела убежать. Силы небесные, что же происходит! Неужели еще одна трагедия в истории вампиров? Я не хочу умирать! Что будет с Реем? С чудовищным грохотом обрушилась крыша догорающего дома. Я зажмурилась, вдавившись в землю. Ну, вспомнить бы хоть одну молитву, но в голове крутится только одна фраза, прочитанная мною в старых записях миссис Мак-Каниган: «Ом мани надме хум». Если бы еще знать, что это означает! Кажется, призыв о помощи. Помогите же нам кто-нибудь!!! Поглощенная своими стенаниями, не поняла даже, когда стрельба стихла. Подняла голову и увидела перед собой «карапуза».– А мы тебя ищем, куколка! Все закончилось. Мастер, она здесь! Плачет!Сквозь дым появляется Морис. Стеклышко солнцезащитных очков лопнуло, сам весь в крови с головы до ног. Своей или чужой? Подхватил меня, крепко прижав к себе.– Ты не пострадала, любовь моя? Не ранена? Благословенна будь Тьма, защитившая тебя!Я только всхлипываю в ответ. Взяв на руки, бережно несет подальше от пожарища, приволакивая ногу. Значит, все-таки ранен. Следом Конрад тащит еще не пришедшего в себя Лаэрта Бишопа. Странно смотреть на него.К бару стаскивают тела бандитов. Ни одно из них не покалечено ни когтями, ни зубами. Вампиры стреляли и защищались только подручными средствами, чтобы все выглядело естественно. Все понятно: от этого зависит их дальнейшая судьба. Те, кого местные жители пощадили по тем или иным причинам, молча, словно пришибленные, сидят на обочине. Даже не связанные. Двое вампиров, среди них Шторн, охраняют пленных. На шерстяном пледе рядышком лежат Джерри Гривз, Аманда и пожилая вампирша, которую все называли просто Ди-Ди, у всех огромные зияющие дыры в том месте, где должно быть сердце.Кто-то вынес из бара стул, и Морис осторожно усадил меня. Грязные, закопченные лица вампиров, одни слизывают кровь с рук, другие еще пытаются подкормиться с трупов, но Мастер рычит на них, и они отступают. Вдали завывают сирены. Значит, полицию все же вызвали. Запах крови повсюду, откуда-то еще слышен треск горящего дерева, куда ни глянь – битое стекло. Бар разгромлен. Слезы опять бегут по щекам, и сквозь мутную пелену вижу Тори, зажимающую рваную рану на своем плече. Она смотрит на меня с нескрываемой завистью. Она не может плакать.Несколько полицейских машин врываются в город. Выскакивает перепуганный Осмонд, вместе с ним врач в белом халате, человек десять полицейских в бронежилетах.Как же я устала! Что там говорит Морис? Не ранен, только зацепило? Это хорошо! А Тори? Конечно, Свенсон оказал ей помощь. Почему же так шумит в голове? Тикси подносит мне стакан с водой. До чего же он грязный! И вдруг я начинаю рыдать, неистово, захлебываясь, захожусь в истерике и… проваливаюсь в черную пустоту глаз своего мужа.Нет, я не отключилась. Я вижу, как убирают трупы, закидывая их в грузовики, как надевают наручники на задержанных, сажая их в специальную машину, как шериф ругается на Мориса, беспорядочно размахивая руками, а заезжий полицейский-вампир, глядя на обильно пропитанную кровью землю, жадно облизывается, сглатывая слюну. А потом услышала голос мужа, глухой, резкий, несвойственно громкий:– Что вы называете борьбой с вампирами? Изуродованное тело этого ребенка или этих женщин? А может, этот арсенал уничтожения нечистой силы зарвавшихся психопатов? Да вот этим обструганным куском древесины можно запросто убить даже такого жирного кабана, как ты. Хочешь попробуем? Вы в своем уме? Что вы несете? Почему я весь в крови? Вот именно, вот этими самыми руками я разрывал глотки мерзавцам, покусившимся на жалкие пожитки жителей маленького, затерянного в глуши городка. Почему нет ни одного изнасилования? Вы – безмозглый болван, шериф Осмонд, гнусный ублюдок, еще более кровожадный, чем все вампиры вместе взятые! Тупая кровожадная скотина!И это говорит Мастер Балантен? Я случайно не брежу наяву?Осмонд подался вперед и занес руку, чтобы врезать своему помощнику по лицу, но его кулак завис в воздухе, не достигнув цели. Резким, молниеносным ударом Морис заехал шефу полиции в челюсть; тот тихо охнул и рухнул навзничь. Все полицейские дружно зааплодировали, одобрительно улыбаясь Морису. И пусть сейчас кто-нибудь скажет, что мой муж поступил не по-человечески! Ну, кто хочет, чтобы я выцарапала ему глаза? Наверное, мой внутренний голос был услышан всеми неживыми, потому что они разом посмотрели на меня и одновременно отступили на шаг назад. Даже те, кто стоял от меня на значительном расстоянии. Тори тихо засмеялась, прощебетав мне в самое ухо:– Молодец, смертная жена бессмертного мужа! Иди, вмажь этому жирному ублюдку!Нет, это был не приказ, это был совет хорошей подруги. Моего оцепенения как не бывало. Я вмиг подскочила к Осмонду, который, кряхтя и тряся головой, пытался встать на ноги, и съездила ему по физиономии, пусть не так мощно, но зато от души. Дружный смех прокатился по рядам и людей, и нелюдей. Шериф снова рухнул, но уже не шевелился. Так-то! Врач-человек и один из полицейских отнесли его в машину и усадили на заднее сиденье. Морис подошел ко мне и обнял за плечи.– Моя воинственная амазонка! Теперь я вижу, что тебе полегчало.Страстный поцелуй вызвал очередной восторг присутствующих.Чуть позже мы с Морисом отмывали друг друга в ванной. Рана на его ноге быстро заживала, и он не обращал на нее никакого внимания. Мы безумствовали, словно дорвавшиеся до запретного подростки.После полуночи хоронили погибших. Не было ни слез, ни стенаний, ни траурных речей. Молча, тихо, но от этого не менее угнетающе. Так закончился еще один день моего пребывания в Дак-Сити.Спокойно прошло еще несколько дней. Сегодня утро среды, уже по привычке иду в бар. При мысли о большой чашке кофе с горячим круассаном у меня текут слюнки. Вчера уехали Патрик и Брэд, полицейские, выделенные в помощь Морису защищать Дак-Сити от возможных бандитов и грабителей. Они жили у нас в доме, и мы немного подружились. Сначала, правда, удивлялись, не скучно ли жить здесь, но потом настолько увлеклись нашими разговорами и спорами с мужем, что сидели с открытыми ртами, пока Морис не напомнил им, что пора бы пройтись по городу. И уезжали они с явным сожалением. Брэд даже сказал, будто он прослушал целый курс университета. Приглашал нас в гости.Город, как обычно, спит в эти часы. Я услышала шум мотоциклов и прибавила шагу. Опять кто-то едет позавтракать, да еще целой компанией. Когда же увидела человек двенадцать крепких, не очень опрятных с виду парней, остановилась. А они развязно оглядывают меня с ног до головы, слезают с мотоциклов и направляются ко мне. Кожаные куртки, вытертые джинсы, сальные длинные волосы. Кое у кого в руках бейсбольные биты.– Эй, детка, где тут живут вампиры? Я хочу сделать себе бусы из их клыков!Какой он мерзкий! Лучше бы сходил к стоматологу и позаботился о своих зубах. Жидкие волосы перехвачены резинкой в конский хвост. Ростом с Мориса, а один кулак, как два моих. На шее висят цепи, одна с массивным крестом. Один из парней выглядит более прилично. Что его связывает с остальными? Я стараюсь держать себя в руках.– Вам лучше убраться отсюда, мой муж полицейский и не потерпит беспорядков в нашем городе.Тот, самый симпатичный, ухмыльнулся:– Терпеть не могу копов. Мы сами можем навести порядок. И, ты, киска, тоже будешь в ажуре, когда я займусь тобой.Я поняла, что все уговоры бесполезны, и медленно стала отступать к дому. Опять почувствовала себя беспомощной, как во время недавнего погрома. Начала что-то лепетать, пытаясь их остановить, но парни плотной стеной окружили меня. Я не выдержала и громко закричала:– Морис!А в голове промелькнуло: все же спят, еще раннее утро, слышит ли меня кто-нибудь? Ноги стали, как ватные, когда один достал нож и, играя им, поднес к моему горлу:– Тихо, сучка!В горле ком, а глаза наблюдают, как лезвие скользит по блузке. Отлетела одна пуговица, другая… Над городом нависла звенящая тишина или это у меня в ушах звенит от животного ужаса? Я закрыла глаза.– Это еще что за привидения? – услышала хриплый голос секунду спустя.За спинами приезжих стояли вампиры: Свенсон, Тикси, Бишоп в темных очках, защищающих глаза от солнечных лучей. Морис без очков. Его глаза, как черная дыра в космосе, не предвещают ничего хорошего. На меня уже никто не обращает внимания. Оцепенев от непрекращающегося общего шипения, незваные гости не сводят глаз со зловещих оскалов смертоносных клыков. Вампиры смыкаются плечом к плечу. Мне удалось, воспользовавшись замешательством, выскользнуть из кольца окружения. Краем глаза вижу, как вышли Конрад Гривз с матерью, подтянулись все остальные жители и круг из вампиров плотно сомкнулся. Я уже не пытаюсь разглядывать происходящее, иду к бару. На улице одиноко стоят брошенные мотоциклы, украшенные черепами и волчьими пастями. Они жаждали увидеть вампиров, сейчас прочувствуют все наяву. Ты что, неужели злорадствуешь, Гленда, или это последствия ужаса и шока? Я налила стакан виски и одним махом влила в себя. В голове все поплыло…– Ай-яй-яй! Моя жена пьет натощак с утра, да еще такими порциями! Вот не ожидал!Морис сидит со мной за столиком. Губы красные, на щеках румянец, глаза блестят. Розовая Лу подносит мне чашку с крепким кофе, а Тикси тарелку, полную сэндвичей. Тори мягко улыбается:– Никогда не видела таких пьяных писательниц!Морис прижал свою руку к моей щеке:– Ничего не бойся, моя девочка, когда я рядом.Я хотела вздохнуть, но громко икнула. Звонкий, как серебряный колокольчик, смех Виктории эхом отозвался в блестящих бокалах. Ей баском вторил Тикси. Лу веселится, широко открыв рот и показывая мелкие острые зубки. Доктор смеется, немного с придыханием. А Морис – так вылитый мальчишка, какой там Мастер!– Гленда, ты лучшая из женщин, – целуя меня в нос, сказала Тори.– Миссис Балантен пережила небольшой шок. Ей необходимо отдохнуть, – пытаясь быть серьезным, поставил диагноз доктор.– Я так напивался страшно вспомнить, сколько лет назад! – задумался Тикси. – Не уноси ее, Морис, дай порадоваться.А муж подхватил меня на руки и, еще смеясь, вышел из бара. На улице, поймав выразительный взляд последнего Гривза, кивнул головой, и довольный «малыш», встав на цыпочки, легко покатил выбранный мотоцикл к своему дому. Морис несет меня на руках под взглядами вампиров и потирается носом о мой висок. Уложил в постель, прикоснулся губами ко лбу, и я окунулась в глубокий, спокойный сон. Эпилог Морис только что уснул. Какой хмурый рассвет, но дождя, кажется, не будет. Сегодня у моего мужа день рождения и последний день нашего пребывания в Дак-Сити. А я закончила свой роман – историю любви человека и вампира. Я изменила имена, профессии, место происходящего, но оставила свои мысли и чувства. Пусть эта книга будет первым шагом к принятию и примирению. Она посвящается тебе, Морис. Это мой главный тебе подарок. А еще… Есть еще один, о котором я не забыла. Уверена, что сегодня обязательно найду тот самый сапфир, который принесет нам счастье. Уже готов рисунок, это – булавка для галстука в виде стилизованной звезды. В центре камень, от которого золотом расходятся лучи. По-моему, красиво получилось. Я успею вернуться к твоему пробуждению, и если мы поторопимся, то к ночи доберемся до фермы, где мама уже готовит праздничный торт. Вот только слабо представляю на нем сто шестьдесят свечей! Пусть это будет веселый праздник, первый, за много лет в кругу семьи, рядом с твоим сыном. Последняя точка. Мне пора! Я люблю тебя, мой вампир!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23