Морис заговорил, обращаясь к отцу Грегу, сначала хрипловато, но постепенно голос его смягчился и стал прежним – бархатно-пушистым, завораживающим. Взгляд спокойный, но не пристальный, словно бы сквозь собеседника.– Не надо смотреть в мои глаза, это может плохо закончиться для нас обоих.Пожалуйста, нет, дорогой, не начинай снова! Все только начали успокаиваться. Давай же просто поговорим. Узнай его получше. Морис мягко сжал мою руку.– Глаза – зеркало души, и через них можно разглядеть то зло, которое сокрыто в тайных глубинах. – Грег все еще не унял прежнего волнения и говорит так тихо, что приходится прислушиваться.– Нет смысла ничего скрывать. У меня нет и не может быть души. Вот вам ответ на ваш вопрос, который вы хотите, но боитесь задать.– Что может быть страшнее бездушного человека! Вы очень напугали меня, мистер Балантен. Откуда столько ненависти? Стены этого дома всегда были пропитаны спокойствием и счастьем. Не разрушайте всего этого, прошу вас.Все взгляды, и мой в том числе, переместились на Мориса, который свободно откинулся на спинку стула. Но его спокойствие и невозмутимость не менее страшны, чем его гнев.– Вы очень сильный человек, отец Грег. Редко приходится встречать священников, способных противостоять мне. Но не хотелось бы считать нашу встречу борьбой двух сил.Я не сдержалась. Неужели Морис видит перед собой врага?– Отец Грег не из тех священников, которые, размахивая крестом, объявляют священную войну по поводу и без. Ты сам видишь, что он уже все понял.– Спасибо тебе за твои слова, но я не совсем постигаю пока, что происходит, и хотел бы, чтобы мне объяснили, если это возможно.Морис усмехнулся краешком губ.– Нет ничего невозможного. С распятием, серебром и колом на кого обычно охотятся?– Я не охотник, но, думаю, вы имеете в виду вампиров? – Грег неуверенно-вопросительно посмотрел на родителей, на что те только растерянно кивнули в унисон. – До сегодняшнего дня я был уверен, что рассказы о вампирах – вымыслы чистой воды. Если это действительно так, то почему я вижу перед собой человека, только наполненного злом и агрессией?– Наверное потому, что в этом моя суть. Да и что вы рассчитывали узреть: гротескное искажение звериной морды? Я действительно не человек, я – Мастер вампиров, и, что бы вы ни видели перед собой, я всего лишь зеркало, которое отображает совокупность человеческих эмоций, бессознательных страхов, пороков, грехов.Отец Грегори погрустнел, глубокие морщины четко обозначились на лице, в глазах проявилась горечь сожаления.– Человек несовершенен. Но помимо того что вы перечислили, есть еще любовь, добродетель, сознание, самоотверженность. Неужели вам не приходилось встречать такие качества?– Ну, отчего же, – насмешка не сходит с губ Мастера. – Только при встрече со мной человек даже не пытается скрыть темной стороны своей личности, страх доминирует над разумом, порождая взаимную ненависть.– Вы правы, действительно, подходя к дому, я почувствовал безотчетную тревогу, но если вы ждете ответной агрессии, то ее не будет, – священник потупился.– Нападать первым не входило в мои намерения. Защитная реакция срабатывает непроизвольно, независимо от моего желания. И нет у меня против вас никакой личной неприязни.Я увидела, что Морис расслабился окончательно, как будто переключили рычажок «вампир – человек». А отец Грег, ссутулившись, подошел к окну.– Простите меня, мистер Балантен, я наказан за гордыню. Вы во многом правы, и мне тоже приходилось видеть самые отвратительные людские пороки, скрытые за радужной улыбкой и приветливым лицом. Каждый раз такая встреча уносит годы жизни, когда осознаешь собственное бессилие. У меня есть книга, доставшаяся мне от предшественника: «Развитие концепции активного и избирательно воспринимающего субъекта». Она давно была написана в Англии неким Джейсоном Уолтом, но актуальна по сей день.– Это я – автор, – перебил Морис, глумливо усмехнувшись.– Невероятно! – отец Грег сразу оживился. – У меня еще при чтении возникла масса вопросов, зато теперь по отдельным главам я готов спорить сколько угодно.Родители улыбнулись, а я засмеялась.Морис, я подозревала в тебе еще и писательский талант. Только нынче держись, старый Грег разобьет тебя в пух и прах, если ты за прошедшее время не поменял своих взглядов!Автор старого философского трактата обезоруживающе улыбнулся:– Упомянутый труд был написан в тысяча восемьсот восемьдесят шестом году. Пожалуй, кое-что я бы пересмотрел. Когда вы сможете указать мне на мои ошибки, святой отец?Как-то сразу, вдруг, в доме все ожило. Ушло взаимное недоверие. Мама поменяла скатерть и продолжила накрывать на стол, папа достал бокалы и бутылку вина. А я поняла, почему так неприязненно Морис встретил нашего гостя и так укоризненно смотрел на родителей: он решил, что его вновь предали. Как хорошо, что все так быстро разрешилось!– Если вы позволите, я заеду завтра, – сказал священник. – Необходимы серьезные аргументы для такого спора, дабы не посрамить род человеческий. А сейчас все равно ничего не получится, ибо надвигается рыжий ураган по имени Реймонд.С его последними словами распахнулась дверь, и я успела на лету перехватить сына, чтобы проверить чистоту его рук.– Грег! Ну, мама, я вымыл руки в поилке для телят. У меня теперь есть настоящий папа! Он все на свете знает и умеет. И научит меня разным приемчикам, полицейские все здорово дерутся.Малыш прижался щекой к руке Грега, потом забрался к Морису на колени. Тот провел носом по губам Рея и серьезно сказал:– У телят сегодня будет отличный десерт. Ты ел клубничный пирог, мед и молоко.Рей победоносно воскликнул:– Я же говорил, папа все на свете знает!Глаза отца Грега ласково прищурились, и веселые огоньки заплясали в них.– Это последний аргумент, мистер Балантен, и лучшее ваше отражение.Обед прошел мирно, вопреки неудачному началу, шумно, благодаря Реймонду, познавательно за счет эрудиции Мориса и моей любви поболтать в хорошей компании.Сколько сюрпризов нас еще ждет? Морис, похоже, готов к любому завершению беседы. А для меня очередной напряженный вечер, к счастью, закончился лучше, чем я предполагала. У Мориса появился еще один друг.В течение нескольких следующих вечеров я наблюдала, как две фигуры – высокая и стройная Мориса и низкорослая худощавая Грега – не спеша прогуливались возле дома. Иногда, сидя в креслах у камина за чашечкой кофе, они вели долгие философские беседы и расходились лишь поздно вечером, довольные друг другом. Мама обычно устраивалась рядом и пыталась следить за ходом беседы, стараясь уловить смысл. Часто она вопросительно поднимала на меня глаза, полные растерянности и недоумения. В такие минуты она больше напоминала школьницу, а не учительницу с более чем двадцатилетним стажем. Я же на их фоне выглядела и вовсе неразумным младенцем, едва научившимся говорить. Они переходили то на санскрит, то на латынь, затем плавно на греческий, иногда апеллировали такими понятиями и терминами, о которых я не знала даже понаслышке.А однажды они говорили на языке совсем уже неизвестном. Тогда я подумала: Гленда, твой муж умрет со скуки с такой дурой, как ты! Вернувшись в Лос-Анджелес, закопаюсь в библиотеке. Может быть, лет через тридцать хотя бы смогу понять, о чем они говорят, а через пятьдесят – начну поддерживать беседу. Морис лукаво поглядывал на меня. Черт возьми, он еще умудрялся слушать, о чем я думаю!Однажды ночью после очередного чрезвычайно заумного коллоквиума Морис, задумавшись, сказал мне, что Грег так же незаменим для людей, как Магистр для вампиров. Я только захлопала глазами, но оценила эту высшую для Мориса похвалу человеку.– Но ведь Грег наверняка не первый служитель церкви, с которым тебе приходилось встречаться?Морис усмехнулся. Ох, как мне не нравились эти его дьявольские усмешечки!– У меня был друг – священник. Он спас меня, когда кучка оголтелых обывателей устроила на меня облаву. Мы дружили около пятидесяти лет. Истинный священник, добрейшей души человек, отец Уильям был одним из тех священнослужителей, кто способен в первую очередь выслушать и понять не только человека, каким бы тот ни был, но и вампира. Он не был так умен и образован, как Грегори, но столь же благороден, справедлив и милосерден. И это он мне сказал, что истинно верующий священник никогда не станет бороться с темными силами зла, которые чувствует на расстоянии, а изначально пожелает разобраться. И даже вполне успешно пытался доказать мне справедливость своих слов на нескольких примерах. Но и святой может ошибаться. Встреча с отцом Фарменом послужила мне уроком. Он вступил в борьбу сразу, хотя причин тому не было никаких. То была битва не на жизнь, а на смерть. Мои попытки договориться ни к чему не привели. Он даже не слушал меня. Я победил, но добивать его не стал, оставив на полу церкви. По всей вероятности, он все-таки умер. Но мне не в чем винить себя – в этой борьбе двух стихий зачинателем был не я. Отец Грегори тоже попытался начать с противостояния, но у него хватило мудрости вовремя остановиться.Пакетики с донорской кровью закончились еще вчера. Итак, надо уезжать, пора готовиться к свадьбе. С такими вот размышлениями я играла с Реем в гостиной.Постучав в дверь, важно вошла подружка сына.– Тетя Гленда, Уильям Роджерс, пьяный, опять заехал на машине в канаву и уснул. А на ферме никого нет. Все на дальнем поле. Может быть, дядя Морис поможет? – рассудительно доложила она, вынимая из кармашка конфету для Рея.Бедная Полли Роджерс! Опять ее муж напился, а она волнуется дома. Уже час дня, можно разбудить Мориса, пусть в конце концов попугает этого пьяницу. Полли все-таки была моей подругой в детстве.Морис спокойно спит. Я на секунду останавливаюсь, любуясь точеным профилем, и только потом целую в губы.– Проснись, дорогой, требуется грубая мужская сила. Я погладила тебе теплую рубашку, и куртку надень, сегодня солнца нет и довольно холодно.Через десять минут мы уже идем по дороге и на повороте видим уткнувшийся в канаву белый «додж». Я заглянула в окно. Точно, спит, надвинув на глаза неизменную красную бейсболку с эмблемой известного гольф-клуба.Морис потянул носом, поморщился, усмехнулся и забрался в кабину. Я попятилась и отвернулась.Когда хлопнула дверца машины, я оглянулась через плечо.Нет на свете ничего невероятнее и забавнее, чем пьяный вампир! Видел бы тебя сейчас твой Большой совет! На кого ты похож, Морис! Кроваво-красные губы, совершенно дурацкая улыбка во весь рот с неизменными клыками, волосы дыбом, челка свесилась на лоб, изрядно помутившиеся глаза то съезжаются к носу, то разъезжаются в разные стороны. Тщетные попытки сфокусировать взгляд ни к чему не приводят.Вцепившись в борт машины, дабы хоть как-то удержать равновесие, Морис икнул и, покачнувшись, едва не повалился, в последний момент вонзив когти в металлический кузов. Что, что он пил? Язык еле ворочается… Сначала виски, затем бренди, сверху сдобрил изрядным количеством пива, но отменного качества, и при том ничем не закусывал… Мне кажется, я сейчас умру от смеха! Знать бы заранее, прихватила бы с собой видеокамеру. Ты в состоянии двигаться или мы так и будем здесь торчать до второго пришествия? Надо еще машину вытащить из кювета.А вот теперь мне уже не до смеха. Глазам не верю: ухватившись одной рукой за бампер, Морис без малейшего труда вытянул машину на дорогу. Сколько же в тебе лошадиных сил? Сто? Двести? Не измерял?.. Ну вот, и как я тебя теперь подниму? Что, что ты там лопочешь? Ты? За руль?– Ну уж, нет, дорогой! Если наш шериф остановит тебя в таком виде, то, во-первых, ты заплатишь баснословный штраф, а во-вторых, – о Господи, Морис, да помоги же мне, я не могу тебя поднять! – тебя ждет выговор по службе, потому что наш законник, мистер Дьюик, отпишет рапорт твоему начальству.Наконец-то! Надеюсь, ты сам удержишься на сиденье или тебя пристегнуть?Мы подъехали к дому Роджерсов. Полли выбежала на крыльцо. Мы с ней расцеловались, и подруга подозрительно посмотрела на Мориса.– Они были вместе?Я бы сказала: пили на брудершафт. Мрачный юмор, Гленда!– Да, мой жених служит в полиции, но пьяным я его вижу впервые… Спасибо за сочувствие, Полли, надеюсь, он не будет меня колотить. Впрочем, кто его знает, чего можно ждать от мужа-пьяницы… Я слышала, что хорошо помогает скалка или сковорода…Полли недоуменно переводит взгляд с Мориса на меня, не понимая моего веселья. О Морис, только не смей скалиться! Но он только наигранно щелкнул зубами и зарычал сквозь плотно сжатые губы, отчего подруга вздрогнула, интуитивно поежившись.– Ну, держись, невеста, ты меня жутко разозлила! Быть тебе в синяках на свадьбе!И бросился «выполнять угрозу». Я с криком побежала к лесу. Морис нагнал меня на опушке – не очень-то он торопился! Куда подевалась хваленая стремительность вампиров? Но, как расшалившийся подросток, он принялся хвалиться своими способностями, чем еще больше вызвал мое веселье. Залез на высокое дерево и поймал на лету птичку, сломал руками приличной толщины осину, перепрыгнул на одной ноге через трехметровую речушку. Я сразу включилась в игру: засыпала его сухими листьями, засунула шишку за ворот рубашки. Лес огласили вопли дикарей и боевой клич индейцев. Мы позабыли обо всем и возились, словно дети, пока я больно не прикусила его за обтянутую джинсами попку. Морис с урчанием подтянул меня за ногу. С треском отлетела заклепка от моих брюк… Закружились над головой кроны деревьев. Я даже не предполагала, что можно заниматься любовью с такой страстью! 9 Подготовка к свадьбе занимает все мое время. Морис ходит со мной по магазинам и терпеливо, с философским спокойствием ждет, пока перемерю все туфли в поисках идеальных, переворошу кучи нижнего белья и за чашкой кофе перескажу обо всех приготовлениях да составлю список гостей. Кто бы еще на его месте выдержал такое! С удивлением выясняю, что на свадьбу ожидается прибытие самого Магистра, да еще в качестве посаженного отца! А также нас почтут вниманием целых пятнадцать Мастеров. Воистину сенсация! Хорошо, что я умею держать язык за зубами! С моими друзьями все ясно, а вот увидеть собственными глазами всю, так сказать, вампирскую элиту – это уже кое-что! Я оживлена до предела, чего не скажешь о моем женихе. Выдержка, конечно, вещь хорошая, но хотя бы накануне нашей свадьбы можно проявить пусть слабые, но эмоции! Глаза Мориса блеснули. Слышит! Когда-нибудь я научусь думать тихо? Нет, я холерик, человек жизнерадостный и энергичный. А с другой стороны, даже хорошо, когда твой спутник жизни – более уравновешенная личность. Ну вот, я уже начинаю поддаваться наставлениям Мастера и вместо привычного «человек» называть его личностью. Все же лучше, чем то, как классифицируется вампир в заурядной литературе: недочеловек, нежить, а хуже того – живой мертвец. Фу, какая пошлость! Морис, ну хоть улыбнись! На долю секунды его губы растянулись, обнажив острый клычок. Несносный! Оглядываюсь по сторонам, надеюсь, кроме меня, никто не заметил. Почему ты все время молчишь? Ах, слушаешь меня? Телепат чертов! Мелодичный тихий смех застал меня врасплох.– Я люблю тебя!Мое сердце неистово шарахнулось, и горячая волна прокатилась по всему телу. Нестерпимо захотелось вскочить на стол и закричать на весь мир: Морис Балантен, Мастер вампиров, меня любит! Конечно, не стоит, я знаю. Это ты сказал или я услышала и твои мысли тоже? В бесконтрольном порыве нежности глажу его руку, сначала холодную, но под напором моего жара теплеющую, оживающую. И глаза начинают блестеть, загораясь внутренним светом, огнем любви, страсти!– Я тоже тебя люблю! – не выдерживаю я и, перегнувшись через стол, целую его в губы. Мне все равно, что подумают окружающие…Еще один счастливый день прошел. Почему так быстро бежит время? Уже сегодня приедут родители, завтра Долли, а послезавтра – наша свадьба. Мой уютный домик уже выставлен на продажу. Жаль, конечно, я уже начала привыкать к его светлым просторным комнатам. Разумеется, решено перебраться в «замок Синей Бороды». В Дак-Сити Морис позволил приехать нам с Реем лишь на пару дней, не более, терпеливо пояснив, что это не просто город, а что-то вроде исправительной тюрьмы для вампиров, и живым там не место. Да-да, я помню, так думала и миссис Балантен, но к ее решению ОБРАТИТЬСЯ я не приду никогда. Будем жить в Лос-Анджелесе или… хорошая мысль!.. надо же, они все еще посещают меня! – в Сент-Джонсе. Всё поближе к Морису, и видеться будем чаще. С одной стороны, Морис прав, но как все объяснить сыну? А впрочем, проще некуда: в городе совсем нет детей и малышу даже не с кем будет поиграть. Братья Гривз не в счет. Ладно, как там говаривала Скарлетт: «Я подумаю об этом завтра». Где Рей, нам пора в аэропорт?Во второй половине дня разбирали с Морисом подарки. Три чайных сервиза, один столовый, теперь, по крайней мере, у моего вампира будет посуда в Дак-Сити.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23