— Знаете ли, Мастерс, вы вырыли такую огромную и зловонную клоаку, что вам придется убить весь Чикаго, чтобы спасти свою шкуру.— Вы так думаете? А кто, кроме вас, знает об этом? — Он все еще неприятно улыбался. У меня чесались руки сломать ему нижнюю челюсть.— Об этом имеет весьма неплохое представление газета «Геральд стар». И мой адвокат. И еще несколько людей. Даже этот ваш маленький «граф» — Эрл Игра слов: «эрл» по-английски означает «граф».
— не сможет подкупить полицию, если вы перестреляете весь штат газеты.— Это правда, Ярдли? — спросил Ральф хриплым шепотом и тут же откашлялся. — Я не верю. И я не хотел верить Вик, когда она сказала мне об этом. Неужели это вы пристрелили Питера?Мастерс надменно усмехнулся:— Конечно же нет. Его пристрелил Тони. Но мне пришлось пойти вместе с ним, как и сегодня, чтобы его пропустили в дом. За компанию мы прихватили с собой и Эрла. Эрл обычно не ввязывается в такие истории, верно, Эрл? Но я не хочу, чтобы потом кто-нибудь шантажировал нас.— Неплохо придумано, Мастерс, — похвалила я его. — Эрл только потому и смог отрастить себе такую жопищу, что тщательно берег ее все эти годы.Эрл побагровел.— Ах ты дешевка. Я прикажу Тони, чтобы он еще раз прошелся по тебе как следует, прежде чем загнать тебе пулю в лоб, — проскрипел он.— Да ты у нас молодчик, Эрл. — Я посмотрела на Мастерса. — Эрл никогда никого не избивает сам, — объяснила я. — Я думала, что у него просто нет яиц, он не мужчина, но на прошлой неделе я убедилась, что это не так, верно, Эрл?Эрл хотел было кинуться ко мне, на что я его и вызывала, но Мастерс удержал его.— Успокойся, Эрл, она нарочно старается тебя взбесить. Ты можешь делать с ней все, что угодно, но только после того, как я выясню, что ей известно и где находится Анита Мак-Гро.— Не знаю, Ярдли, — с веселым видом ответила я.— Со мной этот номер не пройдет, — сказал он, подаваясь вперед, чтобы ударить меня по губам. — Сегодня утром ты куда-то смоталась. Этот говнюк Смейссена дрых и ничего не заметил. Но мы порасспросили кое-кого их этих девиц, с которыми ты разговаривала прошлым вечером, и наш Тони убедил одну из них сказать, где прячется Анита. Но пока мы доехали до Хартфорда, штат Висконсин, она уже успела удрать. Женщина в ресторане очень хорошо описала тебя. Она подумала, что за Джоди Хилл приезжала ее старшая сестра. Где она?Я возблагодарила Бога за то, что мне удалось увезти Аниту до прибытия этих выродков.— К первоначальному трастовому соглашению, которое нашла Джилл, должно быть, добавилось еще много фамилий, кроме тех двадцати трех, что там значились, — сказала я. — Даже если по каждому фиктивному бланку вы получали по двести пятьдесят долларов в неделю, этого было бы недостаточно, чтобы оплачивать услуги Смейссена. Круглосуточная слежка за мной. На это ты, должно быть, ухлопал кучу денег, Мастерс.— Тони, — спокойным тоном сказал Мастерс, — врежь девчонке. И как следует.Джилл сглотнула, но не вскрикнула. Умница.— Даже если ты убьешь девочку, — сказала я, — ты все равно не сможешь остановить меня. Ты вляпался в дерьмо по самые уши. Когда Тони отведет от нее свой пистолет, она скатится на пол и спрячется за большим креслом, а я наброшусь на Тони и сверну ему шею. Даже если он ее убьет, случится то же самое. Я не хочу смотреть, как ты будешь избивать Джилл, тем более рукояткой пистолета.— Тогда убей Варшоски, — проскрипел Эрл. — Все равно, рано или поздно, ее придется замочить.Мастерс покачал головой.— Сперва мы должны выяснить, где находится Анита Мак-Гро.— Знаешь что, Ярдли? — вмешалась я. — Хочешь, я поменяю Джилл на Аниту. Отпусти ее домой, и я скажу тебе, где Анита.Мастерс думал едва ли не целую минуту.— Ты думаешь, я болван? Если я ее отпущу, она тут же позвонит в полицию.— Конечно же ты болван. Как однажды сказал Дик Трейси, все мошенники — болваны. Скольким же подставным лицам ты выплачивал пособие по инвалидности?Он рассмеялся этаким фальшивым смехом.— У меня около трехсот клиентов, и все они живут в разных частях страны. Это трастовое соглашение сильно устарело, и теперь я вижу, что Джон ни разу не потрудился проверить, как оно действует.— Какой куш он получил за то, что воздерживался от проверки?— Я пришел сюда не для того, чтобы отвечать на вопросы какой-то языкастой бабы, — сказал Ярдли добродушно, все еще владея собой. — Я хочу знать, много ли тебе известно.— О, я знаю довольно много, — поспешила я ответить. — Я знаю, что ты позвал Мак-Гро и узнал от него про Эрла, когда Питер явился к тебе с этими разоблачительными досье. Я знаю, что ты не сказал Мак-Гро, кого ты собираешься убрать, и когда он узнал кого именно, он запаниковал. Но ты взял его за горло: он знает, что ты охотишься за его дочерью, но он не может, вернее, у него не хватает мозгов обратиться за помощью к полиции штата, ибо над ним тяготеет обвинение в том, что он связал себя с профессиональным убийцей. Я знаю также, что ты уговорил Тайера прекратить расследование убийства его сына, ибо он также повинен в преступлении, которое явилось косвенной причиной гибели Питера. И еще ты пригрозил ему, что его имя будет втоптано в грязь и он с позором будет изгнан из банка, где занимает такое видное положение. Я знаю, что два дня он пребывал в отчаянии, затем решил, что отныне не может жить в мире с собой, позвонил тебе и сказал, что не будет сообщником убийцы своего сына. Поэтому на следующее утро, когда он собирался поехать к главному прокурору штата, по твоему приказу все тот же малютка Тони расстрелял его из автомата. — Я повернулась к Тони: — К сожалению, в последнее время ты сильно сдал, Тони, мой мальчик. Тебя видели около дома Тайеров. Ты не прикончил этого свидетеля, а теперь он надежно спрятан, вам до него никак не добраться.Эрл вновь побагровел.— Ты проморгал свидетеля? — буквально взвизгнул он. — За что, черт побери, я плачу тебе деньги? Придется мне, видно, взять кого-нибудь с улицы. А как насчет Фредди? Я плачу ему за то, чтобы он следил — а он дрыхнет. Проклятые ублюдки! — В ярости он махал своими короткими, как обрубки, руками. Я взглянула на Ральфа; лицо у него было землистого цвета. Он был в шоке. И я ничем не могла ему помочь. Джилл улыбнулась мне краешком глаза. Она поняла адресованное ей послание. Как только Тони поднимет пистолет, она должна спрятаться за кресло.— Послушайте, — сказала я с отвращением, — вы все наломали уже столько дров, что если вы уложите еще трех человек, это вас не спасет. Я говорила тебе, Эрл: Бобби Мэллори не дурак. Ты не можешь убить четверых на его территории и замести за собой все следы.Эрл самодовольно усмехнулся:— Пока еще на меня не повесили ни одного убийства, Варшоски, и ты это знаешь.— Варшавски, чертов немчура. А знаешь ли ты, почему польские анекдоты такие короткие? — спросила я Мастерса. — Чтобы немцы могли их запомнить.— Хватит, Варшоски, или как тебя там зовут! — Мастерс заговорил тем суровым тоном, которым он обращался со своими подчиненными. — А ну-ка скажи мне, где находится дочь Мак-Гро. Ты права — можно считать, что Джилл уже покойница. Я знаю эту девочку с тех пор, как она родилась, мне очень не хотелось бы ее убивать, но я просто не могу рисковать. Но вот у тебя есть выбор. Я могу приказать, чтобы Тони убил ее, один точный выстрел, и все в порядке, но я могу приказать, чтобы Тони изнасиловал ее у тебя на глазах, а потом пристрелил. Скажи мне, где находится дочь Мак-Гро, и ты избавишь ее от мучительной пытки.Джилл вся побелела; ее — обычно серые — глаза казались непомерно большими и черными.— Ну ты даешь, Ярдли, — сказала я. — Вы, мужики, меня жутко удивляете. Так ты говоришь, что Тони изнасилует ее по твоему приказу? Ты знаешь, почему этот парень ходит с пистолетом? Потому что рука у него еще поднимается, а вот пенис давно уже нет.Говоря это, я одновременно уперлась руками в тахту. Тони весь покраснел и издал какой-то приглушенный дикарский вопль. Он повернулся ко мне.— Ну! — завопила я и прыгнула. Джилл тут же нырнула за кресло. Тони, естественно, промазал, но я долетела до него одним прыжком и изо всех сил ударила его по руке. Хрястнула сломавшаяся кость, он завизжал от боли и уронил свой браунинг. Мастерс тут же бросился к нему, присел и схватил его, опередив меня на несколько мгновений. Затем он встал и направил браунинг на меня. Я попятилась.Выстрел Тони, однако, пробудил Ральфа к жизни. Краешком глаза я увидела, как он подвинулся к телефону и снял трубку. Увидел это и Мастерс: он повернулся и выстрелил в него. В тот же момент я покатилась в угол, где лежал мой «смит-и-вессон». Когда Мастерс обернулся и хотел выстрелить в меня, я попала ему точно в колено. Не привычный к боли, он с криком упал и выронил пистолет. Эрл, который все это время выплясывал на заднем плане, притворяясь, будто и он участвует в разыгравшейся схватке, шагнул вперед, чтобы подобрать его. Я выстрелила ему в руку. В руку я не попала, сказывалось отсутствие практики, но он отскочил.Я нацелила «смит-и-вессон» на Тони.— Садись на тахту, а ну-ка!По его щекам катились слезы. Правая рука как-то странно перегибалась, я сломала ему локтевую кость.— Вы все трое — настоящая срань. Я с удовольствием пристрелила бы вас всех троих. Это сберегло бы много денег нашему штату. Если кто-нибудь попробует поднять браунинг, я его убью. Эй ты, толстожопый, — обратилась я к Эрлу, — ты тоже садись на тахту, рядом с Тони.У него был вид двухлетнего ребенка, которого неожиданно отшлепала мать; лицо его сморщилось, как будто он вот-вот расплачется и захнычет. Но он сел рядом с Тони. Я подняла браунинг, не отводя дуло «смит-и-вессона» от тех двоих, что сидели на тахте. Мастерс не мог двигаться. Из его ноги на ковер капала кровь.— Полиция с удовольствием получит этот браунинг, — сказала я. — Готова побиться об заклад, что именно из него ты пристрелил Питера Тайера, верно, Тони?Затем я позвала Джилл:— С тобой все в порядке, золотко?— Да, Вик, — ответила она тихим голосом.— Хорошо. А теперь набери номер, который я тебе скажу. Мы вызовем полицию, чтобы они забрали всю эту шваль. Затем ты позвонишь Лотти, чтобы она приехала и взглянула на Ральфа.Я надеялась, что Лотти еще не поздно над ним поработать. Он не двигался, но я не могла к нему подойти — он лежал в дальнем конце комнаты, путь к нему преграждали тахта и телефонная тумбочка.Джилл вылезла из-за большого кресла, где она пряталась. Ее овальное личико было все еще очень бледно, она дрожала.— Пройди за моей спиной, золотко, — сказала я. — И сделай пару глубоких вдохов. Через несколько минут ты сможешь расслабиться, но пока тебе надо держать себя в руках.Она отвернула голову от лежащего на полу Мастерса и подошла к телефону. Я назвала номер полицейского участка Мэллори. Из полицейского участка ответили, что он дома. Она позвонила по домашнему телефону.— Могу я поговорить с лейтенантом Мэллори? — сказала она внятным вежливым голосом.Когда он ответил, я попросила ее поднести телефон ко мне, но только не проходить передо мной.— Бобби? Это Вик. Я нахожусь в доме двести три по Восточной Элм-стрит с Эрлом Смейссеном, Тони Бронски и одним господином из «Аякса» — Ярдли Мастерсом. У Мастерса прострелено колено, у Бронски сломана локтевая кость. И у меня с собой браунинг, из которого убили Питера Тайера.— Это что, шутка, Вик? — оглушительно рявкнул Мэллори.— Бобби. Я дочь полицейского. Я никогда не допускаю таких шуток. Запомни: 203, Восточная Элм-стрит. Квартира 17-08. Я постараюсь не убивать этих троих до твоего прибытия. Глава 18Кровь не вода, но и не золото Было десять часов вечера, и маленькая негритянка-сестра сказала:— Вы не должны были приходить в такое время; пока вы будете у него, он не уснет.Я вошла вместе с ней в палату, где лежал Ральф; лицо у него было бледное, почти белое, но его серые глаза сохраняли свою обычную живость. Лотти умело забинтовала его, и хирург в больнице только сменил повязку, не трогая самой раны. Лотти, кстати, сказала, что она обрабатывала много пулевых ранений.Пол приехал вместе с Лотти в квартиру Ральфа страшно взволнованный. Он прибыл в Виннетку и прорвался в дом мимо Люси через двадцать минут после того, как Мастерс подобрал Джилл. Прямо оттуда он отправился к Лотти. Они оба позвонили мне, позвонили в полицию и сообщили об исчезновении Джилл, но, к счастью, остались у Лотти, рядом с телефоном.Джилл, рыдая, кинулась в объятия Пола, когда они прибыли, а Лотти многозначительно покачала головой.— Уведи ее отсюда и дай ей немного бренди, — сказала она и занялась Ральфом, который, обливаясь кровью, лежал в углу. Пуля насквозь прошила его плечо, повредив кость и мышцы.Когда я посмотрела на него, он взял левой рукой мою правую и слегка ее пожал; чувствовалось, что он напичкан обезболивающими средствами. Я села рядом с ним на больничной койке.— Слезьте с койки, — потребовала маленькая негритянка.У меня не было сил встать. Я хотела послать ее к чертовой матери, но у меня не было сил сражаться еще и с больницей после всего случившегося. Я встала.— Извини, — невнятно произнес Ральф.— Не беспокойся. Твой поступок, может быть, спас нас всех. Я все ждала, чтобы Мастерс проявил свои намерения.— Я виноват, что не послушал тебя. Я не мог поверить, что ты знаешь, о чем говоришь. Ты встретилась с ним лишь однажды и поняла, что это за тип. — Он по-прежнему говорил неясно, и в его глазах я видела затаенную боль и гнев.— Не вини себя, — ласково сказала я. — Я знаю, что такое быть игроком в команде. Как правило, ты не ожидаешь никакого подвоха от своих же. Но я не принадлежала к вашей команде, поэтому я видела то, что ускользало от ваших взглядов.Он вновь успокоился, но его пальцы сильнее сжали мою руку, и я поняла, что он не спит.Чуть погодя он сказал:— С каждой нашей встречей я все прочнее привязывался к тебе, Вик, но я понял, что ты не нуждаешься во мне. — Его губы слегка перекосились, и он отвернулся, чтобы скрыть набежавшие слезы.В горле у меня стоял комок, и я не могла выдавить ни слова.— Это неправда, — порывалась я ответить, но не знала, так ли это в самом деле. Я сглотнула и прочистила горло. — Не подумай, что я использовала тебя, для того чтобы добраться до Мастерса. — Мои слова прозвучали с неприятной резкостью. — Ты мне сразу понравился, Ральф.Он слегка покачал головой; это движение причинило ему боль, он поморщился.— Это не одно и то же. Все равно бы у нас ничего не получилось.Я сильно, до боли, стиснула его руку.— Нет, все равно бы ничего не получилось.На глаза у меня так и навертывались слезы.Наконец он отпустил мои пальцы и уснул. Маленькая сестра стащила меня с кровати; я даже не оглянулась, перед тем как оставить палату.Мне хотелось отправиться домой, напиться до беспамятства, завалиться на кровать или умереть, но я еще должна была сообщить Мюррею обещанный ему материал и освободить Аниту из заточения. Я позвонила Мюррею из вестибюля гостиницы.— А я как раз думал о тебе, Вик, — сказал он. — К нам уже поступило сообщение об аресте Смейссена, и мой осведомитель из полиции известил меня, что Бронски и вице-президент «Аякса» находятся в камере предварительного заключения.— Да. — Я ощущала безумную усталость. — Дело как будто завершено. Анита может больше не прятаться. Я хотела бы забрать ее и отвезти к отцу. Это надо будет сделать рано или поздно, и лучше сделать раньше. — Я не сомневалась, что, как только Мастерс заговорит, он тотчас же выдаст Мак-Гро, и я хотела его повидать еще до того, как он окажется в руках Мэллори.— Знаешь что, — сказал Мюррей, — я встречу тебя в вестибюле «Ритца», и ты расскажешь мне обо всем по дороге. И я смогу снять несколько душещипательных кадров, изображающих воссоединение старого профсоюзного хрыча с его дочерью.— Не очень удачная идея, Мюррей. Хорошо, мы увидимся в вестибюле, и я коротко, в самых общих чертах, расскажу тебе обо всем. Если Анита пригласит тебя с собой, ради Бога, но я отнюдь не уверена в этом. Но не беспокойся о своей сенсации — ты еще сможешь ошеломить весь город.Повесив трубку, я вышла из больницы. Мне надо было еще поговорить самой с Бобби. Когда прибыла «скорая помощь», я уехала вместе с Лотти и Ральфом, а Мэллори был так занят, что только успел крикнуть: «Я должен поговорить с тобой», когда я уже направлялась к двери. Но у меня не было настроения говорить с ним сегодня вечером. Хорошо, по крайней мере, что с Джилл все в порядке. Но бедная Анита! Я должна отвезти ее к отцу, прежде чем его арестует полиция.От больницы было всего четыре квартала до «Ритца». Вечер был ясный, теплый и ласковый. Я вдруг с тоской вспомнила о своей матери; и вечерняя тьма, словно мать, обвила меня своими ласковыми руками.Вестибюль «Ритца», выдержанный в скромных тонах, с обшитыми плюшем креслами и диванами, находился на двенадцатом этаже. Общая атмосфера роскоши действовала мне на нервы. К тому же я плохо в нее вписывалась. Поднимаясь на лифте, я видела себя в зеркалах: вся встрепанная, в окровавленных джинсах и жакете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— не сможет подкупить полицию, если вы перестреляете весь штат газеты.— Это правда, Ярдли? — спросил Ральф хриплым шепотом и тут же откашлялся. — Я не верю. И я не хотел верить Вик, когда она сказала мне об этом. Неужели это вы пристрелили Питера?Мастерс надменно усмехнулся:— Конечно же нет. Его пристрелил Тони. Но мне пришлось пойти вместе с ним, как и сегодня, чтобы его пропустили в дом. За компанию мы прихватили с собой и Эрла. Эрл обычно не ввязывается в такие истории, верно, Эрл? Но я не хочу, чтобы потом кто-нибудь шантажировал нас.— Неплохо придумано, Мастерс, — похвалила я его. — Эрл только потому и смог отрастить себе такую жопищу, что тщательно берег ее все эти годы.Эрл побагровел.— Ах ты дешевка. Я прикажу Тони, чтобы он еще раз прошелся по тебе как следует, прежде чем загнать тебе пулю в лоб, — проскрипел он.— Да ты у нас молодчик, Эрл. — Я посмотрела на Мастерса. — Эрл никогда никого не избивает сам, — объяснила я. — Я думала, что у него просто нет яиц, он не мужчина, но на прошлой неделе я убедилась, что это не так, верно, Эрл?Эрл хотел было кинуться ко мне, на что я его и вызывала, но Мастерс удержал его.— Успокойся, Эрл, она нарочно старается тебя взбесить. Ты можешь делать с ней все, что угодно, но только после того, как я выясню, что ей известно и где находится Анита Мак-Гро.— Не знаю, Ярдли, — с веселым видом ответила я.— Со мной этот номер не пройдет, — сказал он, подаваясь вперед, чтобы ударить меня по губам. — Сегодня утром ты куда-то смоталась. Этот говнюк Смейссена дрых и ничего не заметил. Но мы порасспросили кое-кого их этих девиц, с которыми ты разговаривала прошлым вечером, и наш Тони убедил одну из них сказать, где прячется Анита. Но пока мы доехали до Хартфорда, штат Висконсин, она уже успела удрать. Женщина в ресторане очень хорошо описала тебя. Она подумала, что за Джоди Хилл приезжала ее старшая сестра. Где она?Я возблагодарила Бога за то, что мне удалось увезти Аниту до прибытия этих выродков.— К первоначальному трастовому соглашению, которое нашла Джилл, должно быть, добавилось еще много фамилий, кроме тех двадцати трех, что там значились, — сказала я. — Даже если по каждому фиктивному бланку вы получали по двести пятьдесят долларов в неделю, этого было бы недостаточно, чтобы оплачивать услуги Смейссена. Круглосуточная слежка за мной. На это ты, должно быть, ухлопал кучу денег, Мастерс.— Тони, — спокойным тоном сказал Мастерс, — врежь девчонке. И как следует.Джилл сглотнула, но не вскрикнула. Умница.— Даже если ты убьешь девочку, — сказала я, — ты все равно не сможешь остановить меня. Ты вляпался в дерьмо по самые уши. Когда Тони отведет от нее свой пистолет, она скатится на пол и спрячется за большим креслом, а я наброшусь на Тони и сверну ему шею. Даже если он ее убьет, случится то же самое. Я не хочу смотреть, как ты будешь избивать Джилл, тем более рукояткой пистолета.— Тогда убей Варшоски, — проскрипел Эрл. — Все равно, рано или поздно, ее придется замочить.Мастерс покачал головой.— Сперва мы должны выяснить, где находится Анита Мак-Гро.— Знаешь что, Ярдли? — вмешалась я. — Хочешь, я поменяю Джилл на Аниту. Отпусти ее домой, и я скажу тебе, где Анита.Мастерс думал едва ли не целую минуту.— Ты думаешь, я болван? Если я ее отпущу, она тут же позвонит в полицию.— Конечно же ты болван. Как однажды сказал Дик Трейси, все мошенники — болваны. Скольким же подставным лицам ты выплачивал пособие по инвалидности?Он рассмеялся этаким фальшивым смехом.— У меня около трехсот клиентов, и все они живут в разных частях страны. Это трастовое соглашение сильно устарело, и теперь я вижу, что Джон ни разу не потрудился проверить, как оно действует.— Какой куш он получил за то, что воздерживался от проверки?— Я пришел сюда не для того, чтобы отвечать на вопросы какой-то языкастой бабы, — сказал Ярдли добродушно, все еще владея собой. — Я хочу знать, много ли тебе известно.— О, я знаю довольно много, — поспешила я ответить. — Я знаю, что ты позвал Мак-Гро и узнал от него про Эрла, когда Питер явился к тебе с этими разоблачительными досье. Я знаю, что ты не сказал Мак-Гро, кого ты собираешься убрать, и когда он узнал кого именно, он запаниковал. Но ты взял его за горло: он знает, что ты охотишься за его дочерью, но он не может, вернее, у него не хватает мозгов обратиться за помощью к полиции штата, ибо над ним тяготеет обвинение в том, что он связал себя с профессиональным убийцей. Я знаю также, что ты уговорил Тайера прекратить расследование убийства его сына, ибо он также повинен в преступлении, которое явилось косвенной причиной гибели Питера. И еще ты пригрозил ему, что его имя будет втоптано в грязь и он с позором будет изгнан из банка, где занимает такое видное положение. Я знаю, что два дня он пребывал в отчаянии, затем решил, что отныне не может жить в мире с собой, позвонил тебе и сказал, что не будет сообщником убийцы своего сына. Поэтому на следующее утро, когда он собирался поехать к главному прокурору штата, по твоему приказу все тот же малютка Тони расстрелял его из автомата. — Я повернулась к Тони: — К сожалению, в последнее время ты сильно сдал, Тони, мой мальчик. Тебя видели около дома Тайеров. Ты не прикончил этого свидетеля, а теперь он надежно спрятан, вам до него никак не добраться.Эрл вновь побагровел.— Ты проморгал свидетеля? — буквально взвизгнул он. — За что, черт побери, я плачу тебе деньги? Придется мне, видно, взять кого-нибудь с улицы. А как насчет Фредди? Я плачу ему за то, чтобы он следил — а он дрыхнет. Проклятые ублюдки! — В ярости он махал своими короткими, как обрубки, руками. Я взглянула на Ральфа; лицо у него было землистого цвета. Он был в шоке. И я ничем не могла ему помочь. Джилл улыбнулась мне краешком глаза. Она поняла адресованное ей послание. Как только Тони поднимет пистолет, она должна спрятаться за кресло.— Послушайте, — сказала я с отвращением, — вы все наломали уже столько дров, что если вы уложите еще трех человек, это вас не спасет. Я говорила тебе, Эрл: Бобби Мэллори не дурак. Ты не можешь убить четверых на его территории и замести за собой все следы.Эрл самодовольно усмехнулся:— Пока еще на меня не повесили ни одного убийства, Варшоски, и ты это знаешь.— Варшавски, чертов немчура. А знаешь ли ты, почему польские анекдоты такие короткие? — спросила я Мастерса. — Чтобы немцы могли их запомнить.— Хватит, Варшоски, или как тебя там зовут! — Мастерс заговорил тем суровым тоном, которым он обращался со своими подчиненными. — А ну-ка скажи мне, где находится дочь Мак-Гро. Ты права — можно считать, что Джилл уже покойница. Я знаю эту девочку с тех пор, как она родилась, мне очень не хотелось бы ее убивать, но я просто не могу рисковать. Но вот у тебя есть выбор. Я могу приказать, чтобы Тони убил ее, один точный выстрел, и все в порядке, но я могу приказать, чтобы Тони изнасиловал ее у тебя на глазах, а потом пристрелил. Скажи мне, где находится дочь Мак-Гро, и ты избавишь ее от мучительной пытки.Джилл вся побелела; ее — обычно серые — глаза казались непомерно большими и черными.— Ну ты даешь, Ярдли, — сказала я. — Вы, мужики, меня жутко удивляете. Так ты говоришь, что Тони изнасилует ее по твоему приказу? Ты знаешь, почему этот парень ходит с пистолетом? Потому что рука у него еще поднимается, а вот пенис давно уже нет.Говоря это, я одновременно уперлась руками в тахту. Тони весь покраснел и издал какой-то приглушенный дикарский вопль. Он повернулся ко мне.— Ну! — завопила я и прыгнула. Джилл тут же нырнула за кресло. Тони, естественно, промазал, но я долетела до него одним прыжком и изо всех сил ударила его по руке. Хрястнула сломавшаяся кость, он завизжал от боли и уронил свой браунинг. Мастерс тут же бросился к нему, присел и схватил его, опередив меня на несколько мгновений. Затем он встал и направил браунинг на меня. Я попятилась.Выстрел Тони, однако, пробудил Ральфа к жизни. Краешком глаза я увидела, как он подвинулся к телефону и снял трубку. Увидел это и Мастерс: он повернулся и выстрелил в него. В тот же момент я покатилась в угол, где лежал мой «смит-и-вессон». Когда Мастерс обернулся и хотел выстрелить в меня, я попала ему точно в колено. Не привычный к боли, он с криком упал и выронил пистолет. Эрл, который все это время выплясывал на заднем плане, притворяясь, будто и он участвует в разыгравшейся схватке, шагнул вперед, чтобы подобрать его. Я выстрелила ему в руку. В руку я не попала, сказывалось отсутствие практики, но он отскочил.Я нацелила «смит-и-вессон» на Тони.— Садись на тахту, а ну-ка!По его щекам катились слезы. Правая рука как-то странно перегибалась, я сломала ему локтевую кость.— Вы все трое — настоящая срань. Я с удовольствием пристрелила бы вас всех троих. Это сберегло бы много денег нашему штату. Если кто-нибудь попробует поднять браунинг, я его убью. Эй ты, толстожопый, — обратилась я к Эрлу, — ты тоже садись на тахту, рядом с Тони.У него был вид двухлетнего ребенка, которого неожиданно отшлепала мать; лицо его сморщилось, как будто он вот-вот расплачется и захнычет. Но он сел рядом с Тони. Я подняла браунинг, не отводя дуло «смит-и-вессона» от тех двоих, что сидели на тахте. Мастерс не мог двигаться. Из его ноги на ковер капала кровь.— Полиция с удовольствием получит этот браунинг, — сказала я. — Готова побиться об заклад, что именно из него ты пристрелил Питера Тайера, верно, Тони?Затем я позвала Джилл:— С тобой все в порядке, золотко?— Да, Вик, — ответила она тихим голосом.— Хорошо. А теперь набери номер, который я тебе скажу. Мы вызовем полицию, чтобы они забрали всю эту шваль. Затем ты позвонишь Лотти, чтобы она приехала и взглянула на Ральфа.Я надеялась, что Лотти еще не поздно над ним поработать. Он не двигался, но я не могла к нему подойти — он лежал в дальнем конце комнаты, путь к нему преграждали тахта и телефонная тумбочка.Джилл вылезла из-за большого кресла, где она пряталась. Ее овальное личико было все еще очень бледно, она дрожала.— Пройди за моей спиной, золотко, — сказала я. — И сделай пару глубоких вдохов. Через несколько минут ты сможешь расслабиться, но пока тебе надо держать себя в руках.Она отвернула голову от лежащего на полу Мастерса и подошла к телефону. Я назвала номер полицейского участка Мэллори. Из полицейского участка ответили, что он дома. Она позвонила по домашнему телефону.— Могу я поговорить с лейтенантом Мэллори? — сказала она внятным вежливым голосом.Когда он ответил, я попросила ее поднести телефон ко мне, но только не проходить передо мной.— Бобби? Это Вик. Я нахожусь в доме двести три по Восточной Элм-стрит с Эрлом Смейссеном, Тони Бронски и одним господином из «Аякса» — Ярдли Мастерсом. У Мастерса прострелено колено, у Бронски сломана локтевая кость. И у меня с собой браунинг, из которого убили Питера Тайера.— Это что, шутка, Вик? — оглушительно рявкнул Мэллори.— Бобби. Я дочь полицейского. Я никогда не допускаю таких шуток. Запомни: 203, Восточная Элм-стрит. Квартира 17-08. Я постараюсь не убивать этих троих до твоего прибытия. Глава 18Кровь не вода, но и не золото Было десять часов вечера, и маленькая негритянка-сестра сказала:— Вы не должны были приходить в такое время; пока вы будете у него, он не уснет.Я вошла вместе с ней в палату, где лежал Ральф; лицо у него было бледное, почти белое, но его серые глаза сохраняли свою обычную живость. Лотти умело забинтовала его, и хирург в больнице только сменил повязку, не трогая самой раны. Лотти, кстати, сказала, что она обрабатывала много пулевых ранений.Пол приехал вместе с Лотти в квартиру Ральфа страшно взволнованный. Он прибыл в Виннетку и прорвался в дом мимо Люси через двадцать минут после того, как Мастерс подобрал Джилл. Прямо оттуда он отправился к Лотти. Они оба позвонили мне, позвонили в полицию и сообщили об исчезновении Джилл, но, к счастью, остались у Лотти, рядом с телефоном.Джилл, рыдая, кинулась в объятия Пола, когда они прибыли, а Лотти многозначительно покачала головой.— Уведи ее отсюда и дай ей немного бренди, — сказала она и занялась Ральфом, который, обливаясь кровью, лежал в углу. Пуля насквозь прошила его плечо, повредив кость и мышцы.Когда я посмотрела на него, он взял левой рукой мою правую и слегка ее пожал; чувствовалось, что он напичкан обезболивающими средствами. Я села рядом с ним на больничной койке.— Слезьте с койки, — потребовала маленькая негритянка.У меня не было сил встать. Я хотела послать ее к чертовой матери, но у меня не было сил сражаться еще и с больницей после всего случившегося. Я встала.— Извини, — невнятно произнес Ральф.— Не беспокойся. Твой поступок, может быть, спас нас всех. Я все ждала, чтобы Мастерс проявил свои намерения.— Я виноват, что не послушал тебя. Я не мог поверить, что ты знаешь, о чем говоришь. Ты встретилась с ним лишь однажды и поняла, что это за тип. — Он по-прежнему говорил неясно, и в его глазах я видела затаенную боль и гнев.— Не вини себя, — ласково сказала я. — Я знаю, что такое быть игроком в команде. Как правило, ты не ожидаешь никакого подвоха от своих же. Но я не принадлежала к вашей команде, поэтому я видела то, что ускользало от ваших взглядов.Он вновь успокоился, но его пальцы сильнее сжали мою руку, и я поняла, что он не спит.Чуть погодя он сказал:— С каждой нашей встречей я все прочнее привязывался к тебе, Вик, но я понял, что ты не нуждаешься во мне. — Его губы слегка перекосились, и он отвернулся, чтобы скрыть набежавшие слезы.В горле у меня стоял комок, и я не могла выдавить ни слова.— Это неправда, — порывалась я ответить, но не знала, так ли это в самом деле. Я сглотнула и прочистила горло. — Не подумай, что я использовала тебя, для того чтобы добраться до Мастерса. — Мои слова прозвучали с неприятной резкостью. — Ты мне сразу понравился, Ральф.Он слегка покачал головой; это движение причинило ему боль, он поморщился.— Это не одно и то же. Все равно бы у нас ничего не получилось.Я сильно, до боли, стиснула его руку.— Нет, все равно бы ничего не получилось.На глаза у меня так и навертывались слезы.Наконец он отпустил мои пальцы и уснул. Маленькая сестра стащила меня с кровати; я даже не оглянулась, перед тем как оставить палату.Мне хотелось отправиться домой, напиться до беспамятства, завалиться на кровать или умереть, но я еще должна была сообщить Мюррею обещанный ему материал и освободить Аниту из заточения. Я позвонила Мюррею из вестибюля гостиницы.— А я как раз думал о тебе, Вик, — сказал он. — К нам уже поступило сообщение об аресте Смейссена, и мой осведомитель из полиции известил меня, что Бронски и вице-президент «Аякса» находятся в камере предварительного заключения.— Да. — Я ощущала безумную усталость. — Дело как будто завершено. Анита может больше не прятаться. Я хотела бы забрать ее и отвезти к отцу. Это надо будет сделать рано или поздно, и лучше сделать раньше. — Я не сомневалась, что, как только Мастерс заговорит, он тотчас же выдаст Мак-Гро, и я хотела его повидать еще до того, как он окажется в руках Мэллори.— Знаешь что, — сказал Мюррей, — я встречу тебя в вестибюле «Ритца», и ты расскажешь мне обо всем по дороге. И я смогу снять несколько душещипательных кадров, изображающих воссоединение старого профсоюзного хрыча с его дочерью.— Не очень удачная идея, Мюррей. Хорошо, мы увидимся в вестибюле, и я коротко, в самых общих чертах, расскажу тебе обо всем. Если Анита пригласит тебя с собой, ради Бога, но я отнюдь не уверена в этом. Но не беспокойся о своей сенсации — ты еще сможешь ошеломить весь город.Повесив трубку, я вышла из больницы. Мне надо было еще поговорить самой с Бобби. Когда прибыла «скорая помощь», я уехала вместе с Лотти и Ральфом, а Мэллори был так занят, что только успел крикнуть: «Я должен поговорить с тобой», когда я уже направлялась к двери. Но у меня не было настроения говорить с ним сегодня вечером. Хорошо, по крайней мере, что с Джилл все в порядке. Но бедная Анита! Я должна отвезти ее к отцу, прежде чем его арестует полиция.От больницы было всего четыре квартала до «Ритца». Вечер был ясный, теплый и ласковый. Я вдруг с тоской вспомнила о своей матери; и вечерняя тьма, словно мать, обвила меня своими ласковыми руками.Вестибюль «Ритца», выдержанный в скромных тонах, с обшитыми плюшем креслами и диванами, находился на двенадцатом этаже. Общая атмосфера роскоши действовала мне на нервы. К тому же я плохо в нее вписывалась. Поднимаясь на лифте, я видела себя в зеркалах: вся встрепанная, в окровавленных джинсах и жакете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27