— Почему, Аннет? — поинтересовалась Гейл.— Они игнорируют реальность: социальное положение женщин, неравные права в браке и при разводе, в воспитании детей. Они поддерживают кандидата, который обещает сущие пустяки для защиты детей, но не имеет ни одной женщины в свеем аппарате, я уже не говорю о том, что его жена — просто пластмассовый манекен, никуда не выходит из дома и только и заботится что о карьере мужа.— У нас никогда не будет социальной справедливости, пока не будет ликвидировано политическое и экономическое неравенство, — сказала коренастая женщина, которую, кажется, звали Рут. — А ведь политические проблемы вполне разрешимы. Нельзя уничтожить фундаментальное неравенство отношений между мужчинами и женщинами, не уничтожив законы, являющиеся орудием этого неравенства.Это был старый аргумент, возникший в конце шестидесятых годов, с появлением радикального феминизма. Или вы сосредоточиваете свои усилия на том, чтобы добиться равной оплаты и равных юридических прав, или же вы направляете их на то, чтобы утвердить во всем обществе новую шкалу сексуальных ценностей. Словоизвержение длилось минут десять, пока Мэри не постучала по полу костяшками пальцев.— Я не хочу добиваться консенсуса по частным вопросам двух организаций, — сказала она. — Я просто хочу знать число добровольцев, готовых выехать в Спрингфилд.Как можно было предугадать, Гейл вызвалась первая, за ней Рут. Обе женщины, которые клеймили политические взгляды Вайнштейна, также согласились поехать.— А как вы, Вик? — спросила Мэри.— Спасибо, но я не могу.— Почему вы не скажете нам, какова цель вашего здесь присутствия? — стальным голосом спросила Мэри. — Допускаю, что вы учились в университетском колледже, но никто не станет сидеть во вторник вечером с инициативной группой, чтобы выслушивать политическую дискуссию.— Дискуссии не слишком-то изменились с моих времен, но вы правы: я пришла сюда, потому что пытаюсь разыскать Аниту Мак-Гро. Я не знаю никого лично из вас, но я знаю, что она была близка к вашей группе, и я надеюсь, что кто-нибудь может сказать мне, где она находится.— В таком случае вам здесь нечего делать, убирайтесь! — сердито сказала Мэри. Вся группа мгновенно ополчилась против меня; я чувствовала их враждебность как нечто вполне осязаемое. — Нас всех уже допрашивала полиция; теперь, видимо, они решили заслать к нам свою осведомительницу и через нее выведать адрес Аниты, допуская, конечно, что мы его знаем. Лично я его не знаю, не уверена, что кто-либо знает, но эти полицейские свиньи никак не могут успокоиться, хотят добиться своего не мытьем, так катаньем.Я не пошевелилась.— Я не из полиции, и я не репортер... Вы считаете, что полиция ищет Аниту, чтобы обвинить ее в смерти Питера Тайера.— Конечно, — обрушилась на меня Мэри. — Они так и шныряли здесь, все пытались выяснить, не крутил ли с кем-нибудь Питер, и не ревновала ли его Анита, и не завещал ли он ей все свои деньги. Можете пойти и сказать им, что так они ровно ничего не добьются.— Я хотела бы изложить совершенно другую версию, — сказала я.— Идите вы к чертовой матери, — сказала Мэри. — Ваша версия нас не интересует. Выматывайтесь.— Я не уйду, пока вы меня не выслушаете.— Может, вышвырнуть ее, Мэри, — предложила Аннет.— Попытаться вы, конечно, можете. Но если я сломаю кому-нибудь из вас руку, вы все очень обозлитесь, а я все равно не уйду, пока вы меня не выслушаете.— Ладно, — рассерженно обронила Мэри. Она сняла с руки часы. — В вашем распоряжении пять минут. Затем Аннет вас вышвырнет.— Спасибо. Версия, которую я вам изложу, очень коротка. Я смогу расширить ее позднее, если у вас будут вопросы. Вчера утром Джон Тайер, отец Питера, был убит перед своим домом. Полиция предполагает, но не может доказать, что это сделал заказной убийца, которого они хорошо знают. Я считаю, в отличие от полиции, что этот же убийца в прошлый понедельник застрелил и Питера. Почему был убит Питер? Ответ довольно прост: потому что он знал нечто, что могло бы причинить сильный вред весьма могущественному, но погрязшему в коррупции профсоюзному лидеру. Не знаю, что именно он раскрыл, но знаю, что это связано с противозаконными финансовыми сделками. Возможно также, что к этим сделкам причастны отец Питера и тот человек, у которого Питер работал.Я вытянула ноги и оперлась на руки. Все молчали.— Это лишь предположения. В настоящее время у меня нет доказательств, которые могли бы быть использованы в суде, но у меня есть доказательства, вытекающие из знания человеческих отношений и реакций на события. Если мои предположения имеют под собой основания, это означает, что жизнь Аниты Мак-Гро в серьезной опасности. Вероятнее всего она была посвящена в ту же тайну, которая стоила Питеру жизни, и, когда в прошлый понедельник обнаружила в их квартире его мертвое тело, она в панике бежала. Но пока она жива и является единственной обладательницей тайны; какова бы ни была эта тайна, можно предполагать, что люди, которые не остановились перед двумя убийствами для ее сохранения, могут убить и ее.— Вы хорошо осведомлены, — сказала Рут. — Откуда вы все это знаете, если вы не репортер и не коп?— Я частный детектив, — ответила я ровным голосом. — И выполняю поручение четырнадцатилетней девочки, которая видела, как ее отца убили, и очень испугана.— Так вы все-таки коп, — продолжала сердиться Мэри. — Какая разница, кто оплачивает ваши расходы?— Вы ошибаетесь, — сказала я. — Разница огромная. Я не подчиняюсь приказам полицейских офицеров, олдерменов и комиссаров. Я сама по себе.— Какие у вас доказательства?— В пятницу вечером я была избита человеком, который, как я уверена, нанял убийцу, чтобы расправиться с обоими Тайерами. Он предупредил меня, чтобы я держалась подальше от этого дела. Этот человек, который нанял убийцу, известен своей близостью со многими крупными преступниками. Этим летом Питер как раз на него работал. И я знаю еще одного крупного преступника, который встречался с боссом Питера. Экс-боссом. То, что в основе этих преступлений лежат деньги, пока что только мое предположение. Вряд ли кого-нибудь шокировали скандалы на сексуальной почве, тем более шпионаж.— Может, тут замешаны наркотики? — спросила Гейл.— Не думаю, — ответила я. — Незаконный источник дохода — самое вероятное основание для убийства.— Честно говоря, Ви.Ай., или Вик, или как там вас зовут, вы меня не убедили. Я не верю, что жизнь Аниты в опасности. Но если кто-нибудь придерживается другого мнения и знает, где она, пусть выдаст ее.— У меня есть еще вопрос, — сказала Рут. — Допустим, мы знаем, где она, и сообщим ее местонахождение, какую пользу ей может это принести, если, конечно, все, что вы говорите, истинная правда.— Если я узнаю, какой характер носят финансовые сделки, я сумею найти конкретные доказательства, кто именно убийца, — сказала я. — Чем быстрее это произойдет, тем меньше вероятности, что он сумеет добраться и до нее.Никто не проронил ни слова. Я подождала несколько минут. И даже надеялась, что Аннет попытается вышвырнуть меня вон: меня так и подмывало сломать кому-нибудь руку. Радикалы, черт бы их всех побрал, параноики. А радикальные студенты сочетают паранойю с разобщенностью и напыщенностью. Может, я даже переломала бы руки им всем, так, ради забавы. Но Аннет не шевельнулась. И никто не вызвался сообщить мне адрес Аниты.— Ну что, удовлетворены? — торжествующе спросила Мэри, и ее худые щеки сжались в ухмылке.— Спасибо и на этом, сестры. Я оставляю несколько визитных карточек на случай, если кто-нибудь переменит свое мнение. — И я ушла.Домой я возвращалась в крайне угнетенном состоянии. Будь на моем месте какой-нибудь популярный киносыщик, он сумел бы очаровать этих нерях-радикалок. Он никогда бы не открыл им, что он частный детектив, завязал бы какую-нибудь умную беседу и выяснил бы все, что хотел знать, а затем пожертвовал бы двести фунтов в фонд поддержки лесбийской любви.Я свернула налево, на Лейк-Шор-Драйв, получая бесшабашное удовольствие от езды на предельной скорости, почти на грани переворачивания. Я даже не испытывала страха, что меня могут задержать. Четыре мили, отделяющие Пятьдесят седьмую улицу от площади Мак-Кормика, я пронеслась за три минуты. И только тогда поняла, что меня преследуют.Ограничение скорости на этом маршруте — сорок пять миль, а я шла все восемьдесят, в зеркале заднего вида сверкали все те же фары, которые появились еще в том переулке, где я свернула на Лейк-Шор-Драйв. Я быстро притормозила и перестроилась в наружный ряд. Следовавшая за мной машина не изменила ряда, но тоже притормозила.Давно ли за мной этот хвост? Если бы Эрл хотел разделаться со мной, у него были для этого неограниченные возможности, вряд ли бы он стал организовывать погоню — слишком накладно. И конечно же он знал, куда я временно переселилась. На моем автоответчике был записан телефонный номер Лотти, а если знаешь номер телефона, очень нетрудно выяснить в телефонной компании и адрес.Может, им нужна Джилл и они не знают, что я отвезла ее к Лотти? Я ехала медленно, на обычной скорости, не пытаясь менять ряд или неожиданно свернуть. Мои преследователи ехали по центральному ряду, пропустив вперед себя несколько машин. По мере того как мы приближались к центру, огни становились все ярче, и я могла разглядеть едущую за мной машину: серый седан.Если они завладеют Джилл, у них будет мощное оружие, чтобы заставить меня прекратить расследование. Но Эрл вряд ли предполагает, что я продолжаю вести расследование. Он постарался нагнать на меня страху, разгромил мою квартиру и заставил полицию произвести арест. Насколько я могла судить, невзирая на убийство Джона Тайера, Дональд Маккензи все еще в тюрьме. Возможно, они надеялись, что я помогу им найти документ, который они не нашли ни в квартире Питера Тайера, ни в моей квартире.Фраза «помогу им найти» нашла неожиданный отклик в моем мозгу. Да, конечно. Они не заинтересованы ни во мне, ни в Джилл, ни в платежном бланке. Им, как и мне, нужна Анита Мак-Гро, и они полагают, что я выведу их на нее. Откуда они узнали, что я буду сегодня в университете? Они ничего не узнали, просто поехали за мной туда. Я сказала Мак-Гро, что у меня есть нить, ведущая к Аните, и он сказал об этом... Смейссену?.. Мастерсу? Впрочем, трудно было допустить, что Мак-Гро предаст собственную дочь. Скорее всего он сказал кому-нибудь, кто пользуется его доверием. Разумеется, не Мастерсу.Если мое заключение правильно, я не должна их разочаровывать. Пока они думают, что я что-то знаю, моя жизнь, по-видимому, в безопасности. Я съехала с Лейк-Шор-Драйв и поехала мимо букингемского фонтана, который выбрасывал струи расцвеченной воды высоко в ночное небо. За этим зрелищем следила большая толпа. Я взвесила, много ли у меня шансов затеряться в ней, но решила, что не так много. Я выехала на Мичиган-авеню и остановила машину напротив гостиницы «Конрад-Хилтон». Закрыла дверцу машины и не спеша пересекла улицу. Войдя в стеклянные двери, я оглянулась и с радостью заметила, что серый седан остановился рядом с моей машиной. Я не стала дожидаться, пока его пассажиры выйдут наружу, но быстро двинулась по длинному коридору к Восьмой улице.В этой части гостиницы находились авиабилетные кассы, и, когда я проходила мимо, кассир возле двери выкрикнул: «Отправляется автобус-экспресс в аэропорт О'Хара». Не останавливаясь и не оглядываясь, я прошла перед небольшой толпой улыбающихся пассажиров прямо в автобус. Они медленно последовали за мной; кондуктор проверил общее число и сошел; автобус тронулся с места. Когда мы свернули на Мичиган-авеню, я увидела человека, разгуливающего взад и вперед по улице. Видимо, это был Фредди. Автобус тяжело покатил через Луп к Онтарио-стрит, кварталах в двенадцати к северу, и я все время беспокойно смотрела через заднее стекло, но тупой Фредди явно не догадался, что я могу сесть в автобус.В О'Хара мы прибыли в девятнадцать тридцать. Выйдя из автобуса, я спряталась в тени одной из гигантских колонн автостанции, но так и не увидела серый седан. Я уже хотела оставить свой наблюдательный пост, когда вдруг подумала, что у них могла быть вторая машина, и стала смотреть, не кружит ли какой-нибудь автомобиль вокруг автостанции и не мелькнет ли в окне знакомое лицо из команды Смейссена. К десяти я окончательно убедилась, что за мной нет хвоста, и отправилась на такси к Лотти.Я остановилась у самого начала улицы и затем обошла ее дом сзади, держа руку поближе к револьверу. Но я не увидела никого, кроме группы из трех подростков, которые, лениво разговаривая, тянули пиво.Мне пришлось несколько минут барабанить в заднюю дверь, прежде чем Лотти услышала мой стук и открыла дверь. Ее густые черные брови вздернулись в удивлении.— Неприятности? — спросила она.— Небольшие, там, в центре города. Может, кто-нибудь наблюдает за домом спереди.— Охотятся за Джилл?— Я думаю, что они хотят, чтобы я вывела их на Аниту Мак-Гро. Пока я этого не сделаю или пока они не обнаружат ее сами, я полагаю, мы все в безопасности. — Я неудовлетворенно покачала головой. — Но все это мне не нравится. Если бы они были уверены, что я знаю, где Анита, они могли бы похитить Джилл и потребовать за нее выкуп. Мне не удалось выяснить ее местонахождение. Я уверена, что одна из этих проклятых радикалок знает, где она находится, но они разыгрывают благородство, считая, что ведут победоносную войну против этих полицейских свиней, куда зачисляют и меня, и не хотят ничего сказать. Дурость какая-то.— Понятно, — серьезно сказала Лотти. — Может быть, девочке и не стоит здесь находиться. Они с Полом смотрят сейчас фильм по телевизору, — добавила она, кивнув головой в сторону гостиной.— Я оставила свою машину в центре города, — сказала я. — Кто-то висел у меня на хвосте от самого университета, и мне удалось стряхнуть их только в Лупе — я села в автобус, идущий в О'Хара, — это обошлось мне недешево, но я удрала от них... Завтра мы с Джилл хотели поехать в Виннетку, чтобы просмотреть бумаги ее отца. Но, может, ей лучше остаться здесь.— Утро вечера мудренее, — сказала Лотти. — Пол с удовольствием исполняет обязанности телохранителя, но вряд ли он может что-нибудь сделать против людей с автоматами. К тому же он учится архитектуре и не должен пропускать слишком много занятий.Мы пошли в гостиную. Джилл, свернувшись клубочком, лежала на кушетке и смотрела фильм. Пол поглядывал на нее каждые несколько минут. Джилл как будто не замечала производимого ею впечатления — это, видимо, была ее первая победа, но она так и лучилась удовлетворением.Я перешла в комнату для гостей, чтобы кое-кому позвонить. Ларри Андерсон сказал, что они отремонтировали мою квартиру.— Я подумал, что вам больше не понадобится эта тахта, и разрешил одному из своих парней забрать ее. У одного моего друга-плотника есть прекрасная дубовая дверь от какого-то особняка. Он мог бы установить ее для вас, укрепив железными засовами.— Ларри, — сказала я. — У меня просто нет слов, чтобы отблагодарить вас. По-моему, это чудесная идея. А как вы закрыли мою квартиру?— Просто забили дверь гвоздями, — весело сказал он.Мы с Ларри учились в одной школе, но он оставил ее раньше, чем я. Мы поболтали несколько минут, затем я позвонила Ральфу.— Это я, Шерлок Холмс. Много ли у вас работы по выплате страховых пособий?— Хватает. Летом на дорогах очень много людей, соответственно, много и несчастных случаев. Им следовало бы оставаться дома, но и дома они умудряются нанести себе увечья газонокосилкой или еще чем-нибудь, и нам все равно приходится выплачивать им пособия.— А ты нашел досье, где находился этот платежный бланк?— Нет, я не смог найти это досье. Я, однако, проверил счета этого человека: с ним, должно быть, приключилась добрая дюжина несчастных случаев, вот уже четыре года как мы каждую неделю высылаем ему чек. — Он хохотнул: — Я хотел посмотреть сегодня на лицо Ярдли, не омрачено ли оно тенью многочисленных убийств, но его нет на работе — очевидно, он все еще справляет траур по Тайеру.— Понятно. — Я не стала сообщать ему о том, что нашла связующее звено между Мастерсом и Мак-Гро; мне уже надоело спорить с ним, достаточно ли у меня веские причины для расследования.— Поужинаем завтра вечером? — предложил он.— Перенесем это мероприятие на четверг, — сказала я. — Завтра мне предстоит тяжелый день.Как только я положила трубку на рычаг, телефон затрезвонил.— Квартира доктора Хершель, — отозвалась я.Это был мой любимый репортер Мюррей Райерсон.— Только что получил тайный донос, что Джона Тайера, возможно, убил Тони Бронски, — сказал он.— В самом деле? И ты хочешь это опубликовать?— Я думаю, мы можем нарисовать зловещую картину из жизни гангстерленда. Конечно, у нас нет прямых доказательств, он не был схвачен на месте преступления, и наши юристы считают, что мы не должны называть его имени, ибо он будет вправе возбудить судебный иск против нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27