У меня своё дело.
— Понимаю. Мне пора уходить. Благодарю за беседу. Да, — спохватился Дмитрии Сергеевич, — хотел вас спросить, вы смотрели коллекцию ювелирных украшений, в ней ничего не пропало?
— Да, смотрела, всё в порядке, — холодно ответила Нинель Александровна.
— Благодарю за беседу, до свидания. Оставляю на всякий случай свой телефон. Если что—то вспомните, позвоните, важна любая мелочь, — он протянул вдове визитку.
Выйдя из квартиры Кольцовой, Дмитрий Сергеевич призадумался. Его поразила разница во внешнем виде супруги ювелира. Прошло несколько дней после убийства, а вдова свежа и румяна, ей хоть сейчас под венец, а какая была убитая горем в день похорон Петра Аркадьевича! Быстро восстановилась. Кольцова или волевая, сильная женщина, или непревзойденная, искусная актриса.
«Она явно смутилась, когда я расспрашивал о сейфе. Что это за модельный бизнес, в котором она работает? Нужно обязательно посмотреть в архиве подобные убийства: в затылок жертве с контрольным выстрелом в висок», — рассуждал на ходу Рогожин.
Правда, за разрешением поработать в архиве придется обратиться к начальнику отдела уголовного розыска Князеву, а с ним у Дмитрия Сергеевича были натянутые отношения. По непонятным причинам он забрал у него два последних дела, когда Рогожин вышел на преступников. Начальник распорядился вести дела другим следователям, которые вскоре ушли в отпуск. Потом дела перекочевали в третьи руки, чем они закончились, Дмитрию Сергеевичу узнать так и не удалось. Подобная система работы не нравилась следователю Рогожину, а шеф делал так постоянно, и многим это было не по нутру, но в коллективе никто против начальства не выступал.
Дмитрий Сергеевич несколько раз хотел уйти в другой районный отдел милиции, но не в его характере было бегать с места на место, поэтому молчал и усилием воли сдерживал в себе нарастающее чувство раздражения.
Рогожин сделал пометки в блокноте: поговорить с матерью Кольцова и сыном, по словам Нинель Александровны, он интересовался драгоценностями.
Купив в газетном киоске свежие газеты, нашёл в них разноречивую информацию об убийстве известного в городе человека. Одна газета утверждала, что Кольцов был очень богатым бизнесменом. Он был владельцем гостиниц, ресторанов и супермаркета. В последнее время намеревался купить один из автомобильных рынков города, но конкуренты послали киллера и таким образом избавились от него.
Во второй газете было написано, что Кольцов якобы одолжил одной коммерческой фирме под проценты крупную сумму денег, все сроки по возвращению денег давно прошли, а должники и не думали отдавать долг. В итоге ювелир предупредил их, что будет вынужден воздействовать через суд на непорядочных должников, но не успел этого сделать: был убит в подъезде дома. Название фирмы в газете, естественно, не упоминалось, фамилия автора статьи наверняка была вымышленной, во всяком случае, Рогожину она раньше никогда на глаза не попадалась.
В третьей газете предположения об убийстве были еще круче. Газета утверждала, что доподлинно известно о связях директора ювелирного магазина с наркобизнесом, а в этих делах все спорные вопросы между сторонами решаются кровавыми разборками. «Интересно, — подумал Рогожин, — откуда журналисты черпают подобную информацию? Или эти сообщения — очередная газетная утка? Нужно на всякий случай проверить слухи». Он понимал заранее, что проверять такие версии — дело бесперспективное. Купленную недвижимость обычно оформляют на подставных лиц, это может быть кто угодно. Точно так же никто никогда не признается, что брал деньги взаймы и не вернул их, если при этом не оставлено никаких документов.
Обычно такие сделки не афишируются и делаются, как правило, с глазу на глаз. Версия о причастности ювелира к наркобизнесу была темной, как все дела, связанные с наркотиками. С какой стороны приступать к расследованию, здесь вообще неизвестно. «Знает ли жена Кольцова, что пишут об убийстве мужа в газетах? Наверняка нет, она сказала, что газетами не интересуется, это понятно, зачем женщине читать прессу и забивать голову нелепыми заморочками? Газеты напишут что угодно, лишь бы люди читали и не падал тираж». Может, Кольцова что—то знает об убийстве мужа, но она и словом не обмолвилась. Решать все вопросы и раскручивать дело придется ему. Он дочитал статьи и бросил газеты в урну.
Глава вторая
После ухода следователя Нинель Александровна открыла бар, налила в бокал коньяка, медленно выпила, затем, сев на диван, закурила сигарету и смотрела на портрет мужа. Когда хмель ударил в голову, глядя ему в глаза, стала разговаривать:
— Вот, Петенька, тебя нет, и ничего тебя теперь не волнует. А я одна осталась. Ко мне следователь приходил, расспрашивал о твоих делах, о сейфе с драгоценностями, который у нас дома стоит. Очень уж ему хотелось посмотреть на то, что в нём хранится, я по его глазам видела. Да только вида не подала и сейф не открывала, зачем показывать чужим людям то, что принадлежит тебе?
В голову Нинель Александровны полезли воспоминания. Перед ней живо встал образ мужа в то время, когда они оба были молодыми. Все его звали Петей, её Ниной, жили они в одном доме по соседству на разных этажах. Была у них своя компания, в нее входили Клава из первого подъезда, Тамара и Сережа из дома напротив. Петя был старше всех, но не чурался играть с ними в волейбол и совершать велосипедные прогулки за город на речку.
Время проводили беззаботно и весело, им казалось, что так будет вечно. Зимой всей компанией ходили на городской каток и под музыку, взявшись за руки, кругами катались по стадиону. Разве можно забыть лыжные прогулки за город? Она хорошо запомнила одну из них, когда у неё сломалась лыжа и Петя предложил свои. Она, конечно, отказалась, а он, несмотря ни на какие протесты, заставил надеть лыжи, а сам пошел по глубокому снегу в ботинках и при этом нес ее лыжи и свои палки.
Она училась тогда в девятом классе, ни в кого не была влюблена, но после лыжной прогулки стала по—особому относиться к Пете. Он её не выделял, был с ней абсолютно на равных, как со всеми остальными. Вскоре его забрали в армию. Всем домом провожали его и ждали возвращения. Пришел повзрослевший, возмужавший, сильный и красивый. По этому случаю на весь дом закатили пир горой.
За длинным столом собрались соседи и вся компания: Тамара, Клава, Серёжа, она и Петя. Весь вечер смотрела на него, не отрывая глаз, будто бы увидела в нём что—то такое, чего раньше не замечала. И, правда, до армии он выглядел каким—то невзрачным, угловатым и щуплым. Слово лишнего не выбьешь, таким был молчуном и несмелым. А теперь за столом сидел весёлый балагур, возмужавший, добрый и улыбчивый молодой человек. Он не уставая, рассказывал армейские байки, в которых всегда был находчивым, догадливым и смелым. В этот вечер она почувствовала, что он ей нравится. Не то чтобы влюбилась без памяти, а просто понравился как хороший человек. Не больше.
Но когда через две недели по всему дому в одночасье разлетелась весть, что Петя женится на Клавке, известие её поразило. Почему Клавка, думала она? Он с ней никогда не гулял, не ходил под руку, они не сидели возле дома допоздна на лавочке под окнами, и вдруг — свадьба! И вообще ей было очень непонятно, чем же его могла привлечь Клавка, у которой глаза навыкате, нос курносый, лицо в веснушках, и сама рыжая, как рыжик. Просто странно! Разве ему такая жена нужна? Конечно же, нет. Она проплакала всю ночь, но наутро успокоилась и твердо решила на свадьбу не ходить. Не захотела кричать «Горько!» и смотреть на счастливую Клавку. После свадьбы они с Петей так же, как и раньше, здоровались, но он ей уже не казался таким неотразимым и красивым.
Постепенно она перестала думать о Клавке и о нём, они оба стали для неё безразличными. Через год в молодой семье родился мальчик. Клавка вывозила его в голубой колясочке во двор на прогулку, а ей, наблюдавшей из окна, отчего—то становилось грустно и тоскливо. Она часто думала, что зря Петя женился на Клавке. Его женитьба казалась очень спешной и непродуманной. Вскоре вышла замуж и верная подруга Тамара за Серёжу, тоже была шумная свадьба, и вот тут уж она со всеми вместе накричалась «Горько!» и от души радовалась за новобрачных. Потом у Тамары и Серёжи родилась дочка Светланка, и она очень полюбила забавную и умненькую девочку.
Через несколько лет дом снесли, всем дали новые квартиры в разных районах города, и она могла встречаться только с Тамарой, потому что на новом месте они оказались недалеко друг от друга.
Вскоре она, окончив хореографическое училище, поехала на юг, к Черному морю, в Сочи. Там, вдали от родного дома, они и повстречались с Петром. Петей называть его было неловко, — это был представительный мужчина: солидный, высокий и красивый. Она однажды пришла на пляж и встала в очередь за шезлонгом, но ей не повезло: как раз последнее сиденье забрал стоящий перед ней человек.
— Шезлонги и лежаки кончились! — крикнула очереди хозяйка ларька.
Мужчина обернулся, и они с удивлением уставились друг на друга. В первые минуты было трудно поверить, что за столько километров от дома встретились старые знакомые.
— Нина? — с удивлением всматриваясь в её лицо, спросил Петр.
— Да! — радостно ответила она и рассмеялась.
С этого дня они не расставались ни на один день. С утра до вечера пропадали на пляже, а после него гуляли по улочкам замечательного южного города.
Пётр не давал скучать и каждый день придумывал новые развлечения, она была счастлива оттого, что судьба преподнесла подарок — встречу с давним знакомым, к которому когда—то была неравнодушна. С ним, на юге, она в первый раз в жизни пошла в ресторан, он за ней ухаживал, как за невестой, и она осмелилась спросить: — Где же Клава и сын? Почему ты здесь один?
Он рассказал, что с Клавдией они разошлись, она уже два года как уехала от него вместе с сыном в Хабаровск к старому другу, с которым долго переписывалась до замужества. Он теперь холостяк и сам себе хозяин.
Отпуск подошел к концу, ей нужно было уезжать домой на неделю раньше Петра, он не захотел оставаться у моря без неё. Пошёл в кассу, купил два билета на поезд, и они вместе уехали.
В поезде сделал предложение, она отшучивалась и говорила: — Мне нужно подумать, — а он отвечал: — Ну что ж, дорога длинная, думай.
На следующий день, после приезда домой, они пошли в загс и подали заявления. Свадьба у них была хорошая, веселая, платье у неё было замечательным, Петя надел обручальное кольцо и сказал: — Носи его, дорогая, и люби меня.
И потекла их совместная жизнь в любви и согласии. Жить стали молодожёны в квартире у Петра (он работал в ювелирном магазине бухгалтером) вместе с его матерью, мирно, без ссор. Через десять лет пришло известие, что Клавдия умерла, и сын Володя едет к ним. Стали жить вчетвером в однокомнатной квартире. Было, конечно, тесновато, спали они с Петей за шифоньером, Володька в этой же комнате на диванчике возле окна, а Петина мать на кухне, где стояла железная кровать. Но вскоре Петю повысили на работе, он стал работать директором ювелирного магазина. На эту должность его рекомендовал старый директор, который решил уйти на пенсию и уехать к своим детям в Питер. Петю он ценил как честного, добросовестного и безупречного работника. Вскоре началась перестройка. У них появилась возможность купить квартиру в новом районе города. Звали с собой Володьку, но тот наотрез отказался и остался жить с бабушкой.
Да, много воды утекло с тех пор. Уже нет Пети, до него ушла в мир иной её самая лучшая подруга Тамара: у неё был рак легкого, и она буквально сгорела за каких—то полгода.
Всё—таки жили они с Петром Аркадьевичем хорошо, плохого или обидного ей ничего на ум не приходит. Он никогда не укорял ее ни за то, что была не образцовой хозяйкой (она и правда не очень любила наводить порядок в доме), ни за то, что детей не было. Никогда не посылал в консультацию провериться, почему не может забеременеть, он не настаивал, а ей не хотелось выяснять причины бесплодия. Натурой она была творческой, увлекающейся и замуровывать себя в домашнем быту не желала. Работала тогда в театре музыкальной комедии: хорошо танцевала и пела, играла в спектаклях и ездила на гастроли.
Вскоре Нинель Александровна решила уйти из театра. С помощью Петра открыла модельное агентство. Работа в нем поглотила ее полностью, времени на домашние дела не хватало. Да много ли им надо было вдвоем? В конце концов, поужинать могли в ресторане или в кафе, и ему и ей это нравилось. Правда, позже Петя стал её ревновать к работе, но она не воспринимала его недовольство всерьёз. Доказывала, что не хочет заживо хоронить себя в четырёх стенах, она всегда на виду и должна соответствующе выглядеть. Для этого нужно постоянно следить за собой: за лицом, за фигурой, за причёской, а на это требуется уйма времени. Не виновата же она, что родилась женщиной?
Всё было бы хорошо, если бы не роман с одним человеком. Такой роман, что только при упоминании его имени её охватывало приятное волнение, сердце начинало громко стучать в груди, она была готова идти за ним хоть на край света. Петя, может, и догадывался, но никогда не сказал обидного слова: для него она была самой лучшей, самой красивой и любимой.
Докурив сигарету, прервала воспоминания, встала и порывистой походкой пошла в кабинет мужа, открыла ключом сейф и стала вытаскивать из него многочисленные коробочки и футляры.
Многие ювелирные изделия лежали в целлофановых пакетах, она раскрыла один. В нем были зодиакальные знаки на золотых цепочках: овны, тельцы, близнецы, раки, девы, весы, козероги, все лежали вместе с массивными золотыми цепями «новых русских» и разнообразными миниатюрными кулонами и подвесками.
Попыталась сосчитать драгоценные вещи, но, сбившись после сто двадцатой цифры и увидев, что в пакете осталось еще не менее двух третей украшений, прекратила счет.
Любопытство охватило её, и она стала вытаскивать на стол все пакеты, которые находила в сейфе. Их оказалось пятьдесят. Столько много золотых украшений никогда прежде не видела, даже когда по пути заглядывала в ювелирный магазин к мужу. Петя всегда её очень хорошо принимал, угощал кофе и спрашивал:
— Что тебе понравилось на витринах? Выбери для себя.
Иногда она указывала на понравившееся колечко или цепочку, он сразу же дарил украшения и при этом (она видела своими глазами) подходил к кассе и рассчитывался за покупки. Особой тяги к золотым украшениям у нее не было, вполне хватало того, что дарил муж (он не забывал преподносить подвески, сережки и кольца по праздникам и в день рождения). Она считала, что у нее достаточно украшений, но в сейфе их было, как в богатой сокровищнице Римского императора.
Открыв коробочку и увидев изящную золотую брошь с крупным бриллиантом, не выдержала и ахнула:
— Вот это вещичка! Красота, какая!
Долго вертела брошь в руках, любуясь сияющим блеском драгоценного камня. Не удержалась, подошла к зеркалу и прикрепила ее на костюм.
— Изумительно, — воскликнула с нескрываемым восторгом, — я уверена, что ни у кого в городе нет такой изящной, дорогой вещи.
Оставив украшение на костюме, стала доставать другие коробочки и открывать их. Чего только не было в сейфе!
Нинель Александровна вытаскивала один за другим футляры, любовалась каждой вещью. Тут были оригинальные сережки с драгоценными камнями, она узнала александрит по его меняющейся окраске от изумрудно — зеленой до фиолетово — красной; агаты радужной, облачной расцветки с неповторимыми мозаичными рисунками; опал с перламутровым блеском; солнечный янтарь и насыщенно—красный рубин; обручальные кольца и перстни с драгоценными камнями; серебряная диадема, усыпанная голубыми сапфирами.
Многие вещи примеряла перед зеркалом. Особенно понравилась серебряная диадема с голубыми сапфирами. Как здорово блестят камни, как подчеркивают голубизну глаз. А эти перстни и обручальные кольца — они все разные, нет ни одного повторяющегося украшения! Это действительно коллекция, ей нет цены! Потом стала доставать наборы золотых чайных ложек, ажурные конфетницы из серебра, золотые дамские и мужские часы. Через некоторое время коробочками был уставлен весь стол, а в сейфе оставалась добрая половина неисследованных свертков и пакетов.
Открыв очередной футляр и, увидев изящный комплект — золотую брошь в виде камелии и золотой перстень с серебряными переплетениями, не могла сдержать удивления.
— Великолепные украшения! — восхищенно сказала изумлённая Нинель Александровна, примеряя перстень. — Смотрится превосходно. Изящная, восхитительная камелия, настоящее произведение искусства, подобного никогда не видела!
Открыв другой футляр, была поражена еще больше: в нем находилось неотразимое жемчужное ожерелье и два браслета из жемчуга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Понимаю. Мне пора уходить. Благодарю за беседу. Да, — спохватился Дмитрии Сергеевич, — хотел вас спросить, вы смотрели коллекцию ювелирных украшений, в ней ничего не пропало?
— Да, смотрела, всё в порядке, — холодно ответила Нинель Александровна.
— Благодарю за беседу, до свидания. Оставляю на всякий случай свой телефон. Если что—то вспомните, позвоните, важна любая мелочь, — он протянул вдове визитку.
Выйдя из квартиры Кольцовой, Дмитрий Сергеевич призадумался. Его поразила разница во внешнем виде супруги ювелира. Прошло несколько дней после убийства, а вдова свежа и румяна, ей хоть сейчас под венец, а какая была убитая горем в день похорон Петра Аркадьевича! Быстро восстановилась. Кольцова или волевая, сильная женщина, или непревзойденная, искусная актриса.
«Она явно смутилась, когда я расспрашивал о сейфе. Что это за модельный бизнес, в котором она работает? Нужно обязательно посмотреть в архиве подобные убийства: в затылок жертве с контрольным выстрелом в висок», — рассуждал на ходу Рогожин.
Правда, за разрешением поработать в архиве придется обратиться к начальнику отдела уголовного розыска Князеву, а с ним у Дмитрия Сергеевича были натянутые отношения. По непонятным причинам он забрал у него два последних дела, когда Рогожин вышел на преступников. Начальник распорядился вести дела другим следователям, которые вскоре ушли в отпуск. Потом дела перекочевали в третьи руки, чем они закончились, Дмитрию Сергеевичу узнать так и не удалось. Подобная система работы не нравилась следователю Рогожину, а шеф делал так постоянно, и многим это было не по нутру, но в коллективе никто против начальства не выступал.
Дмитрий Сергеевич несколько раз хотел уйти в другой районный отдел милиции, но не в его характере было бегать с места на место, поэтому молчал и усилием воли сдерживал в себе нарастающее чувство раздражения.
Рогожин сделал пометки в блокноте: поговорить с матерью Кольцова и сыном, по словам Нинель Александровны, он интересовался драгоценностями.
Купив в газетном киоске свежие газеты, нашёл в них разноречивую информацию об убийстве известного в городе человека. Одна газета утверждала, что Кольцов был очень богатым бизнесменом. Он был владельцем гостиниц, ресторанов и супермаркета. В последнее время намеревался купить один из автомобильных рынков города, но конкуренты послали киллера и таким образом избавились от него.
Во второй газете было написано, что Кольцов якобы одолжил одной коммерческой фирме под проценты крупную сумму денег, все сроки по возвращению денег давно прошли, а должники и не думали отдавать долг. В итоге ювелир предупредил их, что будет вынужден воздействовать через суд на непорядочных должников, но не успел этого сделать: был убит в подъезде дома. Название фирмы в газете, естественно, не упоминалось, фамилия автора статьи наверняка была вымышленной, во всяком случае, Рогожину она раньше никогда на глаза не попадалась.
В третьей газете предположения об убийстве были еще круче. Газета утверждала, что доподлинно известно о связях директора ювелирного магазина с наркобизнесом, а в этих делах все спорные вопросы между сторонами решаются кровавыми разборками. «Интересно, — подумал Рогожин, — откуда журналисты черпают подобную информацию? Или эти сообщения — очередная газетная утка? Нужно на всякий случай проверить слухи». Он понимал заранее, что проверять такие версии — дело бесперспективное. Купленную недвижимость обычно оформляют на подставных лиц, это может быть кто угодно. Точно так же никто никогда не признается, что брал деньги взаймы и не вернул их, если при этом не оставлено никаких документов.
Обычно такие сделки не афишируются и делаются, как правило, с глазу на глаз. Версия о причастности ювелира к наркобизнесу была темной, как все дела, связанные с наркотиками. С какой стороны приступать к расследованию, здесь вообще неизвестно. «Знает ли жена Кольцова, что пишут об убийстве мужа в газетах? Наверняка нет, она сказала, что газетами не интересуется, это понятно, зачем женщине читать прессу и забивать голову нелепыми заморочками? Газеты напишут что угодно, лишь бы люди читали и не падал тираж». Может, Кольцова что—то знает об убийстве мужа, но она и словом не обмолвилась. Решать все вопросы и раскручивать дело придется ему. Он дочитал статьи и бросил газеты в урну.
Глава вторая
После ухода следователя Нинель Александровна открыла бар, налила в бокал коньяка, медленно выпила, затем, сев на диван, закурила сигарету и смотрела на портрет мужа. Когда хмель ударил в голову, глядя ему в глаза, стала разговаривать:
— Вот, Петенька, тебя нет, и ничего тебя теперь не волнует. А я одна осталась. Ко мне следователь приходил, расспрашивал о твоих делах, о сейфе с драгоценностями, который у нас дома стоит. Очень уж ему хотелось посмотреть на то, что в нём хранится, я по его глазам видела. Да только вида не подала и сейф не открывала, зачем показывать чужим людям то, что принадлежит тебе?
В голову Нинель Александровны полезли воспоминания. Перед ней живо встал образ мужа в то время, когда они оба были молодыми. Все его звали Петей, её Ниной, жили они в одном доме по соседству на разных этажах. Была у них своя компания, в нее входили Клава из первого подъезда, Тамара и Сережа из дома напротив. Петя был старше всех, но не чурался играть с ними в волейбол и совершать велосипедные прогулки за город на речку.
Время проводили беззаботно и весело, им казалось, что так будет вечно. Зимой всей компанией ходили на городской каток и под музыку, взявшись за руки, кругами катались по стадиону. Разве можно забыть лыжные прогулки за город? Она хорошо запомнила одну из них, когда у неё сломалась лыжа и Петя предложил свои. Она, конечно, отказалась, а он, несмотря ни на какие протесты, заставил надеть лыжи, а сам пошел по глубокому снегу в ботинках и при этом нес ее лыжи и свои палки.
Она училась тогда в девятом классе, ни в кого не была влюблена, но после лыжной прогулки стала по—особому относиться к Пете. Он её не выделял, был с ней абсолютно на равных, как со всеми остальными. Вскоре его забрали в армию. Всем домом провожали его и ждали возвращения. Пришел повзрослевший, возмужавший, сильный и красивый. По этому случаю на весь дом закатили пир горой.
За длинным столом собрались соседи и вся компания: Тамара, Клава, Серёжа, она и Петя. Весь вечер смотрела на него, не отрывая глаз, будто бы увидела в нём что—то такое, чего раньше не замечала. И, правда, до армии он выглядел каким—то невзрачным, угловатым и щуплым. Слово лишнего не выбьешь, таким был молчуном и несмелым. А теперь за столом сидел весёлый балагур, возмужавший, добрый и улыбчивый молодой человек. Он не уставая, рассказывал армейские байки, в которых всегда был находчивым, догадливым и смелым. В этот вечер она почувствовала, что он ей нравится. Не то чтобы влюбилась без памяти, а просто понравился как хороший человек. Не больше.
Но когда через две недели по всему дому в одночасье разлетелась весть, что Петя женится на Клавке, известие её поразило. Почему Клавка, думала она? Он с ней никогда не гулял, не ходил под руку, они не сидели возле дома допоздна на лавочке под окнами, и вдруг — свадьба! И вообще ей было очень непонятно, чем же его могла привлечь Клавка, у которой глаза навыкате, нос курносый, лицо в веснушках, и сама рыжая, как рыжик. Просто странно! Разве ему такая жена нужна? Конечно же, нет. Она проплакала всю ночь, но наутро успокоилась и твердо решила на свадьбу не ходить. Не захотела кричать «Горько!» и смотреть на счастливую Клавку. После свадьбы они с Петей так же, как и раньше, здоровались, но он ей уже не казался таким неотразимым и красивым.
Постепенно она перестала думать о Клавке и о нём, они оба стали для неё безразличными. Через год в молодой семье родился мальчик. Клавка вывозила его в голубой колясочке во двор на прогулку, а ей, наблюдавшей из окна, отчего—то становилось грустно и тоскливо. Она часто думала, что зря Петя женился на Клавке. Его женитьба казалась очень спешной и непродуманной. Вскоре вышла замуж и верная подруга Тамара за Серёжу, тоже была шумная свадьба, и вот тут уж она со всеми вместе накричалась «Горько!» и от души радовалась за новобрачных. Потом у Тамары и Серёжи родилась дочка Светланка, и она очень полюбила забавную и умненькую девочку.
Через несколько лет дом снесли, всем дали новые квартиры в разных районах города, и она могла встречаться только с Тамарой, потому что на новом месте они оказались недалеко друг от друга.
Вскоре она, окончив хореографическое училище, поехала на юг, к Черному морю, в Сочи. Там, вдали от родного дома, они и повстречались с Петром. Петей называть его было неловко, — это был представительный мужчина: солидный, высокий и красивый. Она однажды пришла на пляж и встала в очередь за шезлонгом, но ей не повезло: как раз последнее сиденье забрал стоящий перед ней человек.
— Шезлонги и лежаки кончились! — крикнула очереди хозяйка ларька.
Мужчина обернулся, и они с удивлением уставились друг на друга. В первые минуты было трудно поверить, что за столько километров от дома встретились старые знакомые.
— Нина? — с удивлением всматриваясь в её лицо, спросил Петр.
— Да! — радостно ответила она и рассмеялась.
С этого дня они не расставались ни на один день. С утра до вечера пропадали на пляже, а после него гуляли по улочкам замечательного южного города.
Пётр не давал скучать и каждый день придумывал новые развлечения, она была счастлива оттого, что судьба преподнесла подарок — встречу с давним знакомым, к которому когда—то была неравнодушна. С ним, на юге, она в первый раз в жизни пошла в ресторан, он за ней ухаживал, как за невестой, и она осмелилась спросить: — Где же Клава и сын? Почему ты здесь один?
Он рассказал, что с Клавдией они разошлись, она уже два года как уехала от него вместе с сыном в Хабаровск к старому другу, с которым долго переписывалась до замужества. Он теперь холостяк и сам себе хозяин.
Отпуск подошел к концу, ей нужно было уезжать домой на неделю раньше Петра, он не захотел оставаться у моря без неё. Пошёл в кассу, купил два билета на поезд, и они вместе уехали.
В поезде сделал предложение, она отшучивалась и говорила: — Мне нужно подумать, — а он отвечал: — Ну что ж, дорога длинная, думай.
На следующий день, после приезда домой, они пошли в загс и подали заявления. Свадьба у них была хорошая, веселая, платье у неё было замечательным, Петя надел обручальное кольцо и сказал: — Носи его, дорогая, и люби меня.
И потекла их совместная жизнь в любви и согласии. Жить стали молодожёны в квартире у Петра (он работал в ювелирном магазине бухгалтером) вместе с его матерью, мирно, без ссор. Через десять лет пришло известие, что Клавдия умерла, и сын Володя едет к ним. Стали жить вчетвером в однокомнатной квартире. Было, конечно, тесновато, спали они с Петей за шифоньером, Володька в этой же комнате на диванчике возле окна, а Петина мать на кухне, где стояла железная кровать. Но вскоре Петю повысили на работе, он стал работать директором ювелирного магазина. На эту должность его рекомендовал старый директор, который решил уйти на пенсию и уехать к своим детям в Питер. Петю он ценил как честного, добросовестного и безупречного работника. Вскоре началась перестройка. У них появилась возможность купить квартиру в новом районе города. Звали с собой Володьку, но тот наотрез отказался и остался жить с бабушкой.
Да, много воды утекло с тех пор. Уже нет Пети, до него ушла в мир иной её самая лучшая подруга Тамара: у неё был рак легкого, и она буквально сгорела за каких—то полгода.
Всё—таки жили они с Петром Аркадьевичем хорошо, плохого или обидного ей ничего на ум не приходит. Он никогда не укорял ее ни за то, что была не образцовой хозяйкой (она и правда не очень любила наводить порядок в доме), ни за то, что детей не было. Никогда не посылал в консультацию провериться, почему не может забеременеть, он не настаивал, а ей не хотелось выяснять причины бесплодия. Натурой она была творческой, увлекающейся и замуровывать себя в домашнем быту не желала. Работала тогда в театре музыкальной комедии: хорошо танцевала и пела, играла в спектаклях и ездила на гастроли.
Вскоре Нинель Александровна решила уйти из театра. С помощью Петра открыла модельное агентство. Работа в нем поглотила ее полностью, времени на домашние дела не хватало. Да много ли им надо было вдвоем? В конце концов, поужинать могли в ресторане или в кафе, и ему и ей это нравилось. Правда, позже Петя стал её ревновать к работе, но она не воспринимала его недовольство всерьёз. Доказывала, что не хочет заживо хоронить себя в четырёх стенах, она всегда на виду и должна соответствующе выглядеть. Для этого нужно постоянно следить за собой: за лицом, за фигурой, за причёской, а на это требуется уйма времени. Не виновата же она, что родилась женщиной?
Всё было бы хорошо, если бы не роман с одним человеком. Такой роман, что только при упоминании его имени её охватывало приятное волнение, сердце начинало громко стучать в груди, она была готова идти за ним хоть на край света. Петя, может, и догадывался, но никогда не сказал обидного слова: для него она была самой лучшей, самой красивой и любимой.
Докурив сигарету, прервала воспоминания, встала и порывистой походкой пошла в кабинет мужа, открыла ключом сейф и стала вытаскивать из него многочисленные коробочки и футляры.
Многие ювелирные изделия лежали в целлофановых пакетах, она раскрыла один. В нем были зодиакальные знаки на золотых цепочках: овны, тельцы, близнецы, раки, девы, весы, козероги, все лежали вместе с массивными золотыми цепями «новых русских» и разнообразными миниатюрными кулонами и подвесками.
Попыталась сосчитать драгоценные вещи, но, сбившись после сто двадцатой цифры и увидев, что в пакете осталось еще не менее двух третей украшений, прекратила счет.
Любопытство охватило её, и она стала вытаскивать на стол все пакеты, которые находила в сейфе. Их оказалось пятьдесят. Столько много золотых украшений никогда прежде не видела, даже когда по пути заглядывала в ювелирный магазин к мужу. Петя всегда её очень хорошо принимал, угощал кофе и спрашивал:
— Что тебе понравилось на витринах? Выбери для себя.
Иногда она указывала на понравившееся колечко или цепочку, он сразу же дарил украшения и при этом (она видела своими глазами) подходил к кассе и рассчитывался за покупки. Особой тяги к золотым украшениям у нее не было, вполне хватало того, что дарил муж (он не забывал преподносить подвески, сережки и кольца по праздникам и в день рождения). Она считала, что у нее достаточно украшений, но в сейфе их было, как в богатой сокровищнице Римского императора.
Открыв коробочку и увидев изящную золотую брошь с крупным бриллиантом, не выдержала и ахнула:
— Вот это вещичка! Красота, какая!
Долго вертела брошь в руках, любуясь сияющим блеском драгоценного камня. Не удержалась, подошла к зеркалу и прикрепила ее на костюм.
— Изумительно, — воскликнула с нескрываемым восторгом, — я уверена, что ни у кого в городе нет такой изящной, дорогой вещи.
Оставив украшение на костюме, стала доставать другие коробочки и открывать их. Чего только не было в сейфе!
Нинель Александровна вытаскивала один за другим футляры, любовалась каждой вещью. Тут были оригинальные сережки с драгоценными камнями, она узнала александрит по его меняющейся окраске от изумрудно — зеленой до фиолетово — красной; агаты радужной, облачной расцветки с неповторимыми мозаичными рисунками; опал с перламутровым блеском; солнечный янтарь и насыщенно—красный рубин; обручальные кольца и перстни с драгоценными камнями; серебряная диадема, усыпанная голубыми сапфирами.
Многие вещи примеряла перед зеркалом. Особенно понравилась серебряная диадема с голубыми сапфирами. Как здорово блестят камни, как подчеркивают голубизну глаз. А эти перстни и обручальные кольца — они все разные, нет ни одного повторяющегося украшения! Это действительно коллекция, ей нет цены! Потом стала доставать наборы золотых чайных ложек, ажурные конфетницы из серебра, золотые дамские и мужские часы. Через некоторое время коробочками был уставлен весь стол, а в сейфе оставалась добрая половина неисследованных свертков и пакетов.
Открыв очередной футляр и, увидев изящный комплект — золотую брошь в виде камелии и золотой перстень с серебряными переплетениями, не могла сдержать удивления.
— Великолепные украшения! — восхищенно сказала изумлённая Нинель Александровна, примеряя перстень. — Смотрится превосходно. Изящная, восхитительная камелия, настоящее произведение искусства, подобного никогда не видела!
Открыв другой футляр, была поражена еще больше: в нем находилось неотразимое жемчужное ожерелье и два браслета из жемчуга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28