Но зато, Ковалёв уверен, это будут последние деньги, которые Резник вложит в него. Вернее, даже не в него, а в собственную фракцию, в собственную мощь, которая поможет ему оставаться на плаву в это нелёгкое время. Время, которое нынешний президент посвящает уничтожению олигархической верхушки, устранению их как опасной для государства и его, президента, силы.— Володя, давай заедем вон в тот ювелирный, — благодушно настроенный Ковалёв указал своему водителю на крупный магазин со сверкающими витринами.Маринка ничего не просит, и этим вызывает у него умиление. Но он же не такой жлоб, чтобы ничего не дарить своей девочке! Она у него самая лучшая, и заслуживает всего самого лучшего!
— Аспирин, аспирин, — верещал Джонни, безумный рыжик, ветеринар, которого Резник привёз из Ганеды вместе с коалами некоторое время назад. В зимнем саду были посажены эвкалипты, правда, этот вид деревьев не имел питательных свойств для медвежат. Поэтому раз или два раза в неделю в Австралию снаряжался личный самолёт Резника за свежими листьями эвкалиптов, необходимых медвежатам для еды.Джонни был абсолютным прототипом сумасшедших докторов, но зато он очень любил коал, и в этом и заключалась главная страсть его жизни. Ему самому ничего не было надо, зато своих питомцев он всячески ублажал, баловал и сходил с ума, если у кого-либо из них находил симптомы заболевания, по большей части мнимые или придуманные самим ветеринаром. В такие моменты Джонни бился головой о ствол эвкалипта и, не обращая внимания на летящие во все стороны брызги крови, повторял что-то типа: «Кал, кал, кал» — если, к примеру, обнаружил, что экскременты одного из коал отличаются по цвету от обычных, или если у медвежат поднималась температура, то он приговаривал: « Жар, жар, жар» и так далее. Джонни любил слова из трёх букв. Хорошо ещё, что он не общался ни с кем, кроме семьи Резников, иначе немедленно расширил бы свой запас, пополнив ещё одним кратким, но ёмким ругательством.А после полученных травм Любовь Андреевна, по образованию — терапевт, перевязывала ему голову. Иногда это делал и сам Анатолий Максимович Резник.Валентина Назиповна, врач, не опускалась до подобных действий, она вообще игнорировала и самого Джонни, и его бедную, разбитую неоднократно голову. Валентина Назиповна считалась очень квалифицированным врачом — универсалом, которому не пристало обращать внимания на бестолкового ветеринара.В этот раз Джонни понадобился аспирин, и Резник, сидевший в своём кабинете и слышавший, как ветеринар с криком промчался мимо, удивился. В зимнем саду на столике всегда стояла аптечка, и горничная Светочка следила, чтобы лекарства в ней всегда присутствовали в полном ассортименте. А теперь, выходит, в аптечке нет простейшего аспирина?Резник понял, что он уже не сможет сосредоточиться на документах, и вышел в коридор. Он услышал разбирательства ветеринара с горничной.— Ты что, горстями его жрёшь? — грубо поинтересовалась Светочка, которая терпеть не могла это рыжее чудовище, как она его называла.— Я не жру, я кушать, — обиделся Джонни.За последние несколько месяцев у него произошёл большой прогресс в плане знаний русского языка. Конечно, он говорил с акцентом, и неправильно ставил ударения, а о падежности и речи не было, однако же домочадцы стали его понимать гораздо лучше.— С ума сойти, — проворчала горничная, — я всего лишь неделю назад положила в аптечку четыре упаковки аспирина! Джонни, это не витаминки, их нельзя есть горстями!— Я не есть, — обиделся он снова. — Я делать раствор эвкалипта…— О господи, — вздохнула горничная, быстро сообразив, что к чему. — Если ты будешь делать раствор из аспирина для этих громадных эвкалиптов, мы скоро разоримся!Резник, которого не видно было за колонной, улыбнулся. Светочка была максималисткой, и хозяйское добро жалела, берегла, и не позволяла обращаться с ним непотребно кому бы то ни было.— Я давать деньги, ты — давать аспирин, — заявил Джонни.— Ладно, — проворчала горничная, — попозже принесу тебе твой аспирин!Резник вышел из-за колонны, когда рыжая вихрастая голова Джонни исчезла в лифте. Светочка продолжала натирать бронзовые перила лестницы. Именно лестница была её идеей фикс, и она постоянно натирала её до блеска.Резник как-то пошутил, что этак она протрёт слой бронзы, и он с ужасом обнаружит, что вместо чистой бронзы ему преподнесли просто металл, покрытый бронзой.— Рассоришь меня с Андреем, — смеялся он.Андрей работал архитектором — дизайнером, который не без участия Любови Андреевны строил этот дом для Резников.Анатолий Максимович подошёл к Свете и пожурил её:— Ну, зачем ты обижаешь Джонни? Он же как ребёнок! Вздумалось ему опрыскивать раствором аспирина листья эвкалипта, пусть опрыскивает!— Лишь бы коал не потравил, — пробурчала горничная. — Просто этот аспирин исчезает прямо на глазах, я уже замучалась покупать его! Вчера даже Любовь Андреевну просила, когда она ехала с работы!Резник пожал плечами. На его взгляд, ничего страшного в количестве аспирина не было, и, если Джонни знает, что делать, значит, всё в порядке. Он читал зоожурналы, которые ему стабильно привозили из Австралии, и, возможно, откуда-то почерпнул эту идею с аспирином.Анатолий Максимович решил спуститься в столовую и выпить кофе, как вдруг насторожился.— Ты сказала, что Любовь Андреевна вчера покупала аспирин?— Нет, — улыбнулась Света. — Любовь Андреевна забыла его купить! Я сказала, что просила её об этом!— Наверное, ты спутала, — улыбнулся Резник. — Люба плохо себя чувствует, и пока что на работу не ездит. У неё болело сердце, и доктор ей посоветовал отлежаться дома.— Но вчера она выезжала, — упорно гнула свою линию Светочка. — Примерно часа в три, а вернулась около восьми, как раз к ужину. И забыла про аспирин совершенно!Резник что-то пробормотал и машинально спустился в столовую по лестнице. Он начинал толстеть, поэтому старался как можно реже пользоваться лифтом. Тут что-то было не так. Прошло несколько дней с того момента, как у Любы прихватило сердце. Он свозил её к Борщову, тот не нашёл никаких патологий, но посоветовал ей повременить с работой и не ездить в свой благотворительный фонд хотя бы недельку. Она согласилась, и Резник был уверен, что Люба целыми днями находится дома. По крайней мере, она уверяла его, что с утра до вечера читает и смотрит телевизор, и оживает только к вечеру, когда со службы подтягиваются все домашние.Значит, она вчера куда-то уезжала и отсутствовала около пяти часов. Где она была? Парикмахер, косметолог, тренер — все жили в гостевом домике на территории, принадлежащей Резнику. Никаких важных дел у неё не планировалось, иначе он бы об этом знал. К тому же её благотворительный фонд совершенно спокойно мог обойтись и без неё. Где же была жена?Он потёр переносицу и некстати вспомнил этот медицинский центр «Радуга», в котором, как она уверяет, ей делали ЭКГ. Как оказалось, центра с таким названием в Москве нет. Но Резник не стал настаивать на этом, усугубляя ситуацию. Он понимал, что, в принципе, «Радуга» может существовать, но в обход налогов, без лицензии, соответственно, без номера телефона в справочной службе. И всё-таки ему не понравилось, что жена нервничала, когда говорила об этой дурацкой «Радуге», и не могла вспомнить район, в котором находится медицинский центр. Равно как и Валентина Назиповна внезапно теряла память, когда речь шла о «Радуге».Резник постарался забыть об этом странном инциденте, и вот тебе на: оказывается, Люба уезжала вчера из дома и вернулась только перед его приездом, а он ничего и не знал. А она и словом не обмолвилась. Ну разве так можно — совсем не щадить себя! И ладно бы, благотворительный фонд требовал её постоянного внимания и присутствия, так ведь нет! Он отлично функционировал и без Любы! Может быть, всё-таки Светочка напутала?Резник заглянул в гостиную и увидел жену, сидящую перед домашним кинотеатром. Она пила коньяк из пузатого бокала и смеялась, глядя на экран. Мила сидела рядом с ней и тоже пила янтарную тягучую жидкость. Они любили по вечерам посмотреть какую-нибудь дурацкую комедию на DVD.— Можно тебя на минуту? — тихо попросил Резник жену.Она, с сожалением отрываясь от экрана, поднялась и вышла из гостиной.— Что-то случилось?— Да нет, пустяки, — уклончиво ответил он. — Я просто хотел узнать, почему ты не выполняешь предписания доктора. Гена же советовал тебе отлёживаться дома! А ты вчера отлучалась…— Я и так постоянно дома, — немедленно взвилась жена, — так ты хочешь вообще сделать меня домохозяйкой? Меня уже тошнит от твоих допросов! С каких пор я обязана докладывать тебе обо всём, что происходит со мной в течение дня?Она рассерженно фыркнула, повернулась на своих каблучках и вернулась в гостиную, к телевизору.Резник, которого словно окатили ледяной водой, остался стоять на месте. Подумать только, что сейчас было? Что случилось с мягкой, нежной, заботливой женой? Почему она позволила себе повысить на него голос, и вообще смотрела на него почти с ненавистью?Что происходит в этом доме, доме, который долгое время был для Анатолия Максимовича солнечным пятном в тёмном мире? В этот дом, где бы ни был Резник, ему всегда хотелось вернуться, в его волшебную, тёплую и дружелюбную, семейную обстановку, всегда пахнущую чем-то вкусным и домашним. Все приятели и знакомые отмечали этот факт, и завидовали этой семье. Даже Павлик, сын, который должен был ехать учиться в Англию после школы, наотрез отказался от Кембриджа, предпочёл МГУ. Впрочем, в Кембридж ему всё же пришлось поехать — на годичные языковые курсы.Он не захотел на несколько лет исчезнуть из жизни этого дома, выпасть из доброй и любящей атмосферы. И вот теперь, Резник с огорчением вынужден констатировать, что этот дом уже некоторое время как лишился этой волшебной атмосферы покоя и любви. Когда это случилось, в какой момент? Когда Павел познакомился со своей азербайджанкой, принёсшей семье столько неприятностей и переживаний? Когда он решил покончить с собственной жизнью, узнав о смерти своей девушки, и полез в петлю?Когда он женился на Миле? Или сейчас, когда что-то происходит с женой, что-то непонятное, странное? Резник чувствовал, что это неправильно, что такого быть не должно. Но это было. И теперь ему придётся с этим жить? Или попытаться разобраться, что происходит?И вдруг в его голову пришла совершенно иная мысль: а надо ли ему знать, что происходит? Будет ли ему от этого легче? И, главное, хочет ли этого он сам?
Жанна с трудом понимала, что ей говорит главврач. Её так называемый муж исчез? Вот так вот запросто исчез с больничной койки? Пролежав на ней несколько месяцев в коме?В это было трудно поверить. Хотя она тут же вспомнила свою последнюю встречу с Мальчиком. Он лежал в больничной палате, бледный, с заострённым лицом, словно у покойника, к нему был подключён аппарат искусственной вентиляции лёгких и ещё какие-то проводки. Жанна на тот момент уже перестала быть Ириной, она вспомнила, кто она на самом деле. И ненавидела Мальчика за то, что он сделал с её жизнью. Но она тогда только родила, и не способна была совершить то, за чем пришла в палату ко мнимому мужу. Она хотела отключить от электропитания все эти его аппараты. Всего лишь щёлкнуть тумблером, и всё. Дело было бы сделано. Она честно пыталась это сделать, но не смогла. Не хватило силы духа. Во-первых, она в большей мере была Ириной на тот момент, а Ирина — мягкая, нежная и робкая, была не способна лишить жизни кого бы то ни было. А во-вторых, Жанна была уверена, что Полина — дочь Мальчика. И она не могла решиться оставить своего ребёнка без отца. Она пообещала себе вернуться, когда будет в силах выполнить свой план. И вот теперь, после той сокрушительной новости, которую она узнала, вернулась сюда, чтобы закончить начатое неведомым союзником, и оказалось, что Мальчик исчез. Человек, находящийся в глубокой коме, сам поднялся с постели, отцепил от себя все проводки и капельницы, и спокойно покинул больницу.Это было непостижимо. Но Мальчик — хитрый, коварный, сообразительный. Умный, наконец. И очень сильный, очень живучий. Никто бы не выжил с простреленной головой, а он выжил. И даже выкарабкался из своей комы. Хотя, когда Жанна видела его, она успела заметить, что он открыл глаза и наблюдает за ней. Она даже сказала ему что-то, но, если честно, была уверена, что это просто рефлексы, и на самом деле он ничего не слышит. В конце концов, несмотря на все свои достоинства и поистине кошачью живучесть, Мальчик всего лишь человек, обычный смертный.Врач сказал, что Мальчик не скоро очнётся, если вообще очнётся когда-нибудь, несмотря на положительную динамику. Значит, этот подонок сумел обмануть не только Жанну, но и врачей! Он улизнул прямо у неё из-под носа, буквально несколько дней назад. Неужели почувствовал её приближение своим звериным чутьём?И что ей делать дальше, где его искать? А найти его она должна, просто обязана. За ним числится должок, который он будет вынужден непременно вернуть.Жанна задумчиво вышла из больницы и направилась к дому, в котором они жили вместе с Мальчиком.Вопреки ожиданиям, сердце у неё защемило, когда она смотрела на солидный белый дом с колоннами, ухоженным двором и дорожками, посыпанными гравием. Всё-же, несмотря на свой двадцать один год, Жанна набралась опыта, и уже понимала, что нельзя просто так взять и вышвырнуть из жизни несколько месяцев. Это всё равно было, хотела она того или нет. И не надо лгать самой себе, ведь даже будучи Ириной, она была счастлива. И в какие-то моменты ощущала это счастье, хотя и чувствовала, как давит на неё то, что её память оказалась неспособна воспроизвести все события её настоящей жизни.Жанна решительно вошла в калитку, подошла к дому и позвонила. Звонок не изменился, такая же заливистая трель огласила появление гостя. Дверь открыл мужчина средних лет. Жанна видела его мельком, на подписании договора о покупке дома.Он сразу же её узнал и пригласил войти.— Я насчёт… мужа, — с трудом выговорила она.Ведь этот мужчина не знает историю её жизни, и она вовсе не намерена открывать ему душу и сердце. Поэтому пускай он считает Мальчика её супругом, тем более что он его ни разу не видел.— Он приходил к вам некоторое время назад? — добавила она.— Если ваш муж — высокий молодой блондин, то да, был примерно неделю назад, — согласился мужчина.Жанна старалась припомнить, как его зовут, но не могла.— А чего он хотел? — постаралась она спросить как можно небрежнее. — Он вам угрожал?— Угрожал? — удивился мужчина и улыбнулся. — Да бог с вами, Ирочка! С чего это вдруг он будет угрожать? Нет, конечно! Правда, он был удивлён, увидев меня в доме, так что пришлось показать ему документы о покупке жилья. Он спрашивал меня о вас. Но я сказал ему, что видел вас всего лишь два раза — когда смотрел дом, и во время подписания договора.Жанна вздрогнула, когда он назвал её Ирочкой. Надо же, оказывается, они виделись дважды, а она запомнила только момент подписания.Она попрощалась с человеком, который купил у неё этот дом, и вышла за ворота.Закурила, отворачиваясь от ветра, и поняла, что вряд ли когда-нибудь сумеет найти Мальчика. Если он сбежал, не поставив в известность лечащего врача, и не получив свои документы, значит, он не знает, что Жанна подобрала ему маленькую квартирку на окраине города и прописала его туда. Ей нужны были деньги, и она продала этот дом. Конечно, это было не совсем законно, но с помощью хрустящих зелёных бумажек, а также влиятельных знакомых, все дела улаживаются весьма просто. Надежда, бывшая нанимательница Жанны — Ирины, владелица ювелирной мастерской, помогла ей оформить продажу — покупку без подписи мужа, то есть Мальчика, находившегося в то время в коме.На данный момент Жанна восстановила свою московскую прописку, доказав служащим паспортного стола, что является живой и здоровой.Это было странно и неприятно — оказалось, что все считали её погибшей. Её машина была найдена на стройке, и в ней нашли обгоревший труп девушки. Никто не сомневался, что это Жанна.Она вспомнила лицо Тофика, когда он увидел её возле свадебного салона, куда Жанна относила заказ — эскиз обручальных колец для Милы.Она тогда ещё не знала, что он — Тофик, её двоюродный брат. Вернее, не помнила. А он, будучи уверен в том, что Жанна мертва, не поверил собственным глазам. Так и стоял, выпучившись на неё, как деревенский простачок, увидевший летающую тарелку.Помимо воли, Жанна хихикнула, и направилась к дороге. Она не поехала на машине. Сама водить не любила, хотя и умела делать это мастерски. А брать на роль водителя кого-то из Семьи просто не захотела. Поэтому в этот город она приехала на поезде. В одиннадцать часов вечера будет обратный поезд, и она вернётся в Москву рано утром или поздно ночью — кому как больше нравится.Сейчас же она поймает машину и доедет до той квартиры, в которую прописала Мальчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
— Аспирин, аспирин, — верещал Джонни, безумный рыжик, ветеринар, которого Резник привёз из Ганеды вместе с коалами некоторое время назад. В зимнем саду были посажены эвкалипты, правда, этот вид деревьев не имел питательных свойств для медвежат. Поэтому раз или два раза в неделю в Австралию снаряжался личный самолёт Резника за свежими листьями эвкалиптов, необходимых медвежатам для еды.Джонни был абсолютным прототипом сумасшедших докторов, но зато он очень любил коал, и в этом и заключалась главная страсть его жизни. Ему самому ничего не было надо, зато своих питомцев он всячески ублажал, баловал и сходил с ума, если у кого-либо из них находил симптомы заболевания, по большей части мнимые или придуманные самим ветеринаром. В такие моменты Джонни бился головой о ствол эвкалипта и, не обращая внимания на летящие во все стороны брызги крови, повторял что-то типа: «Кал, кал, кал» — если, к примеру, обнаружил, что экскременты одного из коал отличаются по цвету от обычных, или если у медвежат поднималась температура, то он приговаривал: « Жар, жар, жар» и так далее. Джонни любил слова из трёх букв. Хорошо ещё, что он не общался ни с кем, кроме семьи Резников, иначе немедленно расширил бы свой запас, пополнив ещё одним кратким, но ёмким ругательством.А после полученных травм Любовь Андреевна, по образованию — терапевт, перевязывала ему голову. Иногда это делал и сам Анатолий Максимович Резник.Валентина Назиповна, врач, не опускалась до подобных действий, она вообще игнорировала и самого Джонни, и его бедную, разбитую неоднократно голову. Валентина Назиповна считалась очень квалифицированным врачом — универсалом, которому не пристало обращать внимания на бестолкового ветеринара.В этот раз Джонни понадобился аспирин, и Резник, сидевший в своём кабинете и слышавший, как ветеринар с криком промчался мимо, удивился. В зимнем саду на столике всегда стояла аптечка, и горничная Светочка следила, чтобы лекарства в ней всегда присутствовали в полном ассортименте. А теперь, выходит, в аптечке нет простейшего аспирина?Резник понял, что он уже не сможет сосредоточиться на документах, и вышел в коридор. Он услышал разбирательства ветеринара с горничной.— Ты что, горстями его жрёшь? — грубо поинтересовалась Светочка, которая терпеть не могла это рыжее чудовище, как она его называла.— Я не жру, я кушать, — обиделся Джонни.За последние несколько месяцев у него произошёл большой прогресс в плане знаний русского языка. Конечно, он говорил с акцентом, и неправильно ставил ударения, а о падежности и речи не было, однако же домочадцы стали его понимать гораздо лучше.— С ума сойти, — проворчала горничная, — я всего лишь неделю назад положила в аптечку четыре упаковки аспирина! Джонни, это не витаминки, их нельзя есть горстями!— Я не есть, — обиделся он снова. — Я делать раствор эвкалипта…— О господи, — вздохнула горничная, быстро сообразив, что к чему. — Если ты будешь делать раствор из аспирина для этих громадных эвкалиптов, мы скоро разоримся!Резник, которого не видно было за колонной, улыбнулся. Светочка была максималисткой, и хозяйское добро жалела, берегла, и не позволяла обращаться с ним непотребно кому бы то ни было.— Я давать деньги, ты — давать аспирин, — заявил Джонни.— Ладно, — проворчала горничная, — попозже принесу тебе твой аспирин!Резник вышел из-за колонны, когда рыжая вихрастая голова Джонни исчезла в лифте. Светочка продолжала натирать бронзовые перила лестницы. Именно лестница была её идеей фикс, и она постоянно натирала её до блеска.Резник как-то пошутил, что этак она протрёт слой бронзы, и он с ужасом обнаружит, что вместо чистой бронзы ему преподнесли просто металл, покрытый бронзой.— Рассоришь меня с Андреем, — смеялся он.Андрей работал архитектором — дизайнером, который не без участия Любови Андреевны строил этот дом для Резников.Анатолий Максимович подошёл к Свете и пожурил её:— Ну, зачем ты обижаешь Джонни? Он же как ребёнок! Вздумалось ему опрыскивать раствором аспирина листья эвкалипта, пусть опрыскивает!— Лишь бы коал не потравил, — пробурчала горничная. — Просто этот аспирин исчезает прямо на глазах, я уже замучалась покупать его! Вчера даже Любовь Андреевну просила, когда она ехала с работы!Резник пожал плечами. На его взгляд, ничего страшного в количестве аспирина не было, и, если Джонни знает, что делать, значит, всё в порядке. Он читал зоожурналы, которые ему стабильно привозили из Австралии, и, возможно, откуда-то почерпнул эту идею с аспирином.Анатолий Максимович решил спуститься в столовую и выпить кофе, как вдруг насторожился.— Ты сказала, что Любовь Андреевна вчера покупала аспирин?— Нет, — улыбнулась Света. — Любовь Андреевна забыла его купить! Я сказала, что просила её об этом!— Наверное, ты спутала, — улыбнулся Резник. — Люба плохо себя чувствует, и пока что на работу не ездит. У неё болело сердце, и доктор ей посоветовал отлежаться дома.— Но вчера она выезжала, — упорно гнула свою линию Светочка. — Примерно часа в три, а вернулась около восьми, как раз к ужину. И забыла про аспирин совершенно!Резник что-то пробормотал и машинально спустился в столовую по лестнице. Он начинал толстеть, поэтому старался как можно реже пользоваться лифтом. Тут что-то было не так. Прошло несколько дней с того момента, как у Любы прихватило сердце. Он свозил её к Борщову, тот не нашёл никаких патологий, но посоветовал ей повременить с работой и не ездить в свой благотворительный фонд хотя бы недельку. Она согласилась, и Резник был уверен, что Люба целыми днями находится дома. По крайней мере, она уверяла его, что с утра до вечера читает и смотрит телевизор, и оживает только к вечеру, когда со службы подтягиваются все домашние.Значит, она вчера куда-то уезжала и отсутствовала около пяти часов. Где она была? Парикмахер, косметолог, тренер — все жили в гостевом домике на территории, принадлежащей Резнику. Никаких важных дел у неё не планировалось, иначе он бы об этом знал. К тому же её благотворительный фонд совершенно спокойно мог обойтись и без неё. Где же была жена?Он потёр переносицу и некстати вспомнил этот медицинский центр «Радуга», в котором, как она уверяет, ей делали ЭКГ. Как оказалось, центра с таким названием в Москве нет. Но Резник не стал настаивать на этом, усугубляя ситуацию. Он понимал, что, в принципе, «Радуга» может существовать, но в обход налогов, без лицензии, соответственно, без номера телефона в справочной службе. И всё-таки ему не понравилось, что жена нервничала, когда говорила об этой дурацкой «Радуге», и не могла вспомнить район, в котором находится медицинский центр. Равно как и Валентина Назиповна внезапно теряла память, когда речь шла о «Радуге».Резник постарался забыть об этом странном инциденте, и вот тебе на: оказывается, Люба уезжала вчера из дома и вернулась только перед его приездом, а он ничего и не знал. А она и словом не обмолвилась. Ну разве так можно — совсем не щадить себя! И ладно бы, благотворительный фонд требовал её постоянного внимания и присутствия, так ведь нет! Он отлично функционировал и без Любы! Может быть, всё-таки Светочка напутала?Резник заглянул в гостиную и увидел жену, сидящую перед домашним кинотеатром. Она пила коньяк из пузатого бокала и смеялась, глядя на экран. Мила сидела рядом с ней и тоже пила янтарную тягучую жидкость. Они любили по вечерам посмотреть какую-нибудь дурацкую комедию на DVD.— Можно тебя на минуту? — тихо попросил Резник жену.Она, с сожалением отрываясь от экрана, поднялась и вышла из гостиной.— Что-то случилось?— Да нет, пустяки, — уклончиво ответил он. — Я просто хотел узнать, почему ты не выполняешь предписания доктора. Гена же советовал тебе отлёживаться дома! А ты вчера отлучалась…— Я и так постоянно дома, — немедленно взвилась жена, — так ты хочешь вообще сделать меня домохозяйкой? Меня уже тошнит от твоих допросов! С каких пор я обязана докладывать тебе обо всём, что происходит со мной в течение дня?Она рассерженно фыркнула, повернулась на своих каблучках и вернулась в гостиную, к телевизору.Резник, которого словно окатили ледяной водой, остался стоять на месте. Подумать только, что сейчас было? Что случилось с мягкой, нежной, заботливой женой? Почему она позволила себе повысить на него голос, и вообще смотрела на него почти с ненавистью?Что происходит в этом доме, доме, который долгое время был для Анатолия Максимовича солнечным пятном в тёмном мире? В этот дом, где бы ни был Резник, ему всегда хотелось вернуться, в его волшебную, тёплую и дружелюбную, семейную обстановку, всегда пахнущую чем-то вкусным и домашним. Все приятели и знакомые отмечали этот факт, и завидовали этой семье. Даже Павлик, сын, который должен был ехать учиться в Англию после школы, наотрез отказался от Кембриджа, предпочёл МГУ. Впрочем, в Кембридж ему всё же пришлось поехать — на годичные языковые курсы.Он не захотел на несколько лет исчезнуть из жизни этого дома, выпасть из доброй и любящей атмосферы. И вот теперь, Резник с огорчением вынужден констатировать, что этот дом уже некоторое время как лишился этой волшебной атмосферы покоя и любви. Когда это случилось, в какой момент? Когда Павел познакомился со своей азербайджанкой, принёсшей семье столько неприятностей и переживаний? Когда он решил покончить с собственной жизнью, узнав о смерти своей девушки, и полез в петлю?Когда он женился на Миле? Или сейчас, когда что-то происходит с женой, что-то непонятное, странное? Резник чувствовал, что это неправильно, что такого быть не должно. Но это было. И теперь ему придётся с этим жить? Или попытаться разобраться, что происходит?И вдруг в его голову пришла совершенно иная мысль: а надо ли ему знать, что происходит? Будет ли ему от этого легче? И, главное, хочет ли этого он сам?
Жанна с трудом понимала, что ей говорит главврач. Её так называемый муж исчез? Вот так вот запросто исчез с больничной койки? Пролежав на ней несколько месяцев в коме?В это было трудно поверить. Хотя она тут же вспомнила свою последнюю встречу с Мальчиком. Он лежал в больничной палате, бледный, с заострённым лицом, словно у покойника, к нему был подключён аппарат искусственной вентиляции лёгких и ещё какие-то проводки. Жанна на тот момент уже перестала быть Ириной, она вспомнила, кто она на самом деле. И ненавидела Мальчика за то, что он сделал с её жизнью. Но она тогда только родила, и не способна была совершить то, за чем пришла в палату ко мнимому мужу. Она хотела отключить от электропитания все эти его аппараты. Всего лишь щёлкнуть тумблером, и всё. Дело было бы сделано. Она честно пыталась это сделать, но не смогла. Не хватило силы духа. Во-первых, она в большей мере была Ириной на тот момент, а Ирина — мягкая, нежная и робкая, была не способна лишить жизни кого бы то ни было. А во-вторых, Жанна была уверена, что Полина — дочь Мальчика. И она не могла решиться оставить своего ребёнка без отца. Она пообещала себе вернуться, когда будет в силах выполнить свой план. И вот теперь, после той сокрушительной новости, которую она узнала, вернулась сюда, чтобы закончить начатое неведомым союзником, и оказалось, что Мальчик исчез. Человек, находящийся в глубокой коме, сам поднялся с постели, отцепил от себя все проводки и капельницы, и спокойно покинул больницу.Это было непостижимо. Но Мальчик — хитрый, коварный, сообразительный. Умный, наконец. И очень сильный, очень живучий. Никто бы не выжил с простреленной головой, а он выжил. И даже выкарабкался из своей комы. Хотя, когда Жанна видела его, она успела заметить, что он открыл глаза и наблюдает за ней. Она даже сказала ему что-то, но, если честно, была уверена, что это просто рефлексы, и на самом деле он ничего не слышит. В конце концов, несмотря на все свои достоинства и поистине кошачью живучесть, Мальчик всего лишь человек, обычный смертный.Врач сказал, что Мальчик не скоро очнётся, если вообще очнётся когда-нибудь, несмотря на положительную динамику. Значит, этот подонок сумел обмануть не только Жанну, но и врачей! Он улизнул прямо у неё из-под носа, буквально несколько дней назад. Неужели почувствовал её приближение своим звериным чутьём?И что ей делать дальше, где его искать? А найти его она должна, просто обязана. За ним числится должок, который он будет вынужден непременно вернуть.Жанна задумчиво вышла из больницы и направилась к дому, в котором они жили вместе с Мальчиком.Вопреки ожиданиям, сердце у неё защемило, когда она смотрела на солидный белый дом с колоннами, ухоженным двором и дорожками, посыпанными гравием. Всё-же, несмотря на свой двадцать один год, Жанна набралась опыта, и уже понимала, что нельзя просто так взять и вышвырнуть из жизни несколько месяцев. Это всё равно было, хотела она того или нет. И не надо лгать самой себе, ведь даже будучи Ириной, она была счастлива. И в какие-то моменты ощущала это счастье, хотя и чувствовала, как давит на неё то, что её память оказалась неспособна воспроизвести все события её настоящей жизни.Жанна решительно вошла в калитку, подошла к дому и позвонила. Звонок не изменился, такая же заливистая трель огласила появление гостя. Дверь открыл мужчина средних лет. Жанна видела его мельком, на подписании договора о покупке дома.Он сразу же её узнал и пригласил войти.— Я насчёт… мужа, — с трудом выговорила она.Ведь этот мужчина не знает историю её жизни, и она вовсе не намерена открывать ему душу и сердце. Поэтому пускай он считает Мальчика её супругом, тем более что он его ни разу не видел.— Он приходил к вам некоторое время назад? — добавила она.— Если ваш муж — высокий молодой блондин, то да, был примерно неделю назад, — согласился мужчина.Жанна старалась припомнить, как его зовут, но не могла.— А чего он хотел? — постаралась она спросить как можно небрежнее. — Он вам угрожал?— Угрожал? — удивился мужчина и улыбнулся. — Да бог с вами, Ирочка! С чего это вдруг он будет угрожать? Нет, конечно! Правда, он был удивлён, увидев меня в доме, так что пришлось показать ему документы о покупке жилья. Он спрашивал меня о вас. Но я сказал ему, что видел вас всего лишь два раза — когда смотрел дом, и во время подписания договора.Жанна вздрогнула, когда он назвал её Ирочкой. Надо же, оказывается, они виделись дважды, а она запомнила только момент подписания.Она попрощалась с человеком, который купил у неё этот дом, и вышла за ворота.Закурила, отворачиваясь от ветра, и поняла, что вряд ли когда-нибудь сумеет найти Мальчика. Если он сбежал, не поставив в известность лечащего врача, и не получив свои документы, значит, он не знает, что Жанна подобрала ему маленькую квартирку на окраине города и прописала его туда. Ей нужны были деньги, и она продала этот дом. Конечно, это было не совсем законно, но с помощью хрустящих зелёных бумажек, а также влиятельных знакомых, все дела улаживаются весьма просто. Надежда, бывшая нанимательница Жанны — Ирины, владелица ювелирной мастерской, помогла ей оформить продажу — покупку без подписи мужа, то есть Мальчика, находившегося в то время в коме.На данный момент Жанна восстановила свою московскую прописку, доказав служащим паспортного стола, что является живой и здоровой.Это было странно и неприятно — оказалось, что все считали её погибшей. Её машина была найдена на стройке, и в ней нашли обгоревший труп девушки. Никто не сомневался, что это Жанна.Она вспомнила лицо Тофика, когда он увидел её возле свадебного салона, куда Жанна относила заказ — эскиз обручальных колец для Милы.Она тогда ещё не знала, что он — Тофик, её двоюродный брат. Вернее, не помнила. А он, будучи уверен в том, что Жанна мертва, не поверил собственным глазам. Так и стоял, выпучившись на неё, как деревенский простачок, увидевший летающую тарелку.Помимо воли, Жанна хихикнула, и направилась к дороге. Она не поехала на машине. Сама водить не любила, хотя и умела делать это мастерски. А брать на роль водителя кого-то из Семьи просто не захотела. Поэтому в этот город она приехала на поезде. В одиннадцать часов вечера будет обратный поезд, и она вернётся в Москву рано утром или поздно ночью — кому как больше нравится.Сейчас же она поймает машину и доедет до той квартиры, в которую прописала Мальчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26