Ей стоило огромного труда заставить себя продолжать ползти, не бросившись бежать напролом через кусты. Вся покрытая потом, она наконец доползла до того места, где оставались ее товарищи, и почти уткнулась головой в плечо Канны.
— Дорога, — прошептала Пакс Канне на ухо, хотя это и так было ясно.
Канна с облегчением перевела дух:
— Я так боялась, что ты не выдержишь и побежишь. Эти лошади…
— Я едва удержалась, — призналась Пакс. — Ладно, пошли отсюда; будем двигаться вдоль дороги. Интересно, что это были за всадники?
— Ты успела их рассмотреть? — спросила Канна.
— Нет. Я боялась, что они увидят мое лицо, и лежала, уткнувшись носом в землю. Судя по звуку, их было человек десять.
— Я бы сказал — дюжина, — заметил Сабен.
— По-моему, они направляются к той ферме, где мы покупали быка на мясо, — предположила Канна.
— Наверное, так. Хотя по мне — лучше бы они обратно не возвращались.
— Это вряд ли, если, конечно, это не гонцы с пакетами. Но, скорее всего, они просто поехали за продуктами для отряда. Такую ораву прокормить — это сколько же еды нужно!
— Кстати, неплохо было бы выяснить, сколько же человек у Синьявы, да и узнать, как дела у форта, — предложил Сабен. — Что скажете, если один из нас вернется и попытается узнать это? Дорогу мы нашли, значит, теперь не заблудимся и не пропустим колонну…
Канна прервала его:
— Я против. Можно было бы рискнуть, будь нас хотя бы человек семь-десять. А так мы не можем позволить себе потерять ни одного человека.
— А если они уведут пленных по другой дороге?
— По какой? На север, через горы? А что там Синьяве делать? Нет, отсюда на юг одна дорога. По ней они и пойдут.
— А вдруг они двинут напрямик, а не по дороге?
— С обозом-то? — усомнилась Пакс. — Я видела следы, оставленные гружеными телегами. Следы свежие, явно вчерашние. Нет, Синьяве придется держаться накатанных дорог.
— А далеко отсюда до перекрестка? — спросил Сабен.
Пакс почесала в затылке:
— Насколько я помню, мы пришли к форту после обеда, а у развилки остановились в полдень предыдущего дня. Значит — где-то один дневной переход. Может, чуть больше.
— Да, — согласилась Канна, — где-то так. Если свернуть на этом перекрестке на восток, то попадешь в Меринат. На западе, очень далеко, дорога упирается в Вальдайр. Но чтобы попасть в Ротенгри, Синьяве нужно будет пересечь ее и идти до следующего перекрестка. А вот там уже можно будет выбрать путь прямо к осажденному Ротенгри или идти к нему через Сореллин. Да там Синьява вообще может свернуть на запад — откуда мы знаем, что у него на уме.
Пакс подняла какую-то веточку и стала чертить на земле:
— Так. Это первый перекресток, а это второй, где Синьява может свернуть. Куда? Сюда, в Сореллин, или сюда, в Ротенгри, примерно на юго-запад. Так?
Канна внимательно посмотрела на схему и кивнула:
— Похоже, что так. Теперь — дайте подумать — отсюда до Сореллина дня два пути. Хотя нет, если идти по этой дороге, то дня четыре. А от Сореллина — дня три до Ротенгри. Но здесь мы чуть срезаем, так что остается поменьше.
— Значит, дней шесть. Ну да, я вспоминаю, где-то столько мы и шли. Капитан нас не очень гнал. Слушайте, так мы же можем идти впереди них вплоть до этого перекрестка. Деваться Синьяве некуда, все равно придет туда, а мы будем в безопасности, двигаясь подальше от его патрулей.
— А что, если он проторчит у форта целый месяц? — предположил Сабен. — Нам что — так и ждать его на перекрестке? Герцогу от этого будет мало проку, да и нашим, оставшимся в осаде.
Канна покачала головой:
— Нет. Синьява славится тем, что быстро перемещает свою армию с одного места на другое. Я думаю, что, если у него не получится взять форт с ходу, он оставит небольшой отряд держать осаду, а сам поведет армию на юг. Не станет он держать такое количество солдат вокруг маленькой крепости.
— Я думаю, — сказала Пакс, — что, идя впереди него, мы сможем спокойно купить себе еды по дороге.
— Да, но тогда нас заметят. И если Синьяве потом станет известно, что впереди него пробирается несколько солдат в форме роты герцога Пелана, то он снарядит погоню за нами.
Пакс нахмурилась. Пустой желудок уже давал о себе знать. Сабен осторожно поинтересовался:
— Слушай, Канна, а мы не можем на время снять форму?
— Ни в коем случае, если ты, конечно, не хочешь, чтобы нас приняли за бандитов или шпионов. Мы с нашими шрамами, явно чужие в этих краях, не сможем сойти за крестьян. Но в предложении Пакс есть зерно истины. Мы действительно можем дойти до первого перекрестка вдоль дороги, не опасаясь патрулей Синьявы. Останется только не попадаться на глаза местным жителям. На перекрестке подождем день-другой, и, если Синьява не появится, один из нас отправится к герцогу, а двое останутся дожидаться.
— Тогда пошли, — сказала Пакс и направилась вдоль дороги, держась от нее на достаточном расстоянии.
Они спустились по склону холма, пересекли узкую тропинку и стали подниматься на следующий пригорок. На дороге никто не появлялся.
Пакс как раз прикинула, что вот-вот они должны были упереться в ферму, как ей в нос ударил запах дыма. Впереди показался просвет. Пакс вспомнила фермерский дом, амбар, хлев, стойло, из которого они забирали быка… То и дело ее мысли возвращались к еде — видимо, характерный запах дыма над кухонной плитой провоцировал кулинарные ассоциации. Судя по всему. Канна и Сабен были не менее голодны, чем она, и тоже то и дело глотали слюнки.
— Может быть, стащим что-нибудь? — сама не веря, что произносит это, предложила Пакс.
Сабен кивнул, но Канна возразила:
— Нет. Что, уже забыли про тех всадников? — Пакс была вынуждена признать, что голод действительно притупил ее память и осторожность. Канна продолжала: — Хотя было бы неплохо узнать, сидят ли они на ферме или Синьява приказал прочесать окрестные леса, чем они сейчас могут и заниматься.
— Я об этом не подумала, — покачала головой Пакс.
— А нужно было бы. Запомните, мы еще не оторвались от противника. Нам нельзя расслабляться, потому что они-то все предусмотрят. Сабен, теперь твоя очередь спускаться к дороге. Подползешь и посмотришь, что там творится. Только ни в коем случае не вставай.
— Ясно. Слушайте, у меня лицо достаточно грязное?
— Подожди, — сказала Пакс. — Вот так.
С этими словами она провела измазанной в земле ладонью по его щекам.
— В следующий раз я тебя так измажу — не отмоешься, — улыбнулся Сабен и пополз к дороге.
Со стороны казалось, что он двигается очень медленно, но, вспомнив, как ей было тяжело, Пакс согласилась, что Сабен пробирается довольно ловко. Вспомнив слова Канны о возможной конной облаве, она поежилась — туман рассеялся, густого подлеска здесь не было… Неожиданно в ее животе что-то громко заурчало. Канна сердито посмотрела на Пакс, но та лишь виновато развела руками, будучи бессильной помешать своему организму выражать чувство голода.
Дожидаясь Сабена, Пакс бросила взгляд на свой кинжал и задумалась: не согласись она дать слово Хальверику, не было бы у нее сейчас этого клинка, не выпустили бы ее за ягодами, не… Но с другой стороны, сейчас она была бы в форте, скорее всего — с мечом в руках, сражаясь бок о бок со своими друзьями и с солдатами Хальверика. Сражалась бы без всякой надежды на победу… Только сейчас Пакс почувствовала то, что Канна, наверное, понимала с самого начала: самое важное для них теперь — это добраться до своих, сообщить герцогу о случившемся. Только так можно спасти тех, кто остался в форте или был схвачен в его окрестностях. Пакс уже была готова идти день и ночь, без еды, но, поглядев на Канну, вспомнила, что та ранена и нуждается в пище больше, чем она или Сабен.
Послышался шорох. Пакс напряглась, но с облегчением увидела Сабена, возвращавшегося с дороги. Он жестом показал Пакс и Канне уходить дальше в лес. Даже сквозь грязь на лице было видно, как он бледен.
— Что случилось? — шепотом спросила Канна, когда они отошли от дороги на безопасное расстояние.
— Они там, — каким-то странным голосом ответил Сабен. — Я насчитал двенадцать лошадей, привязанных к изгороди… Но дело не в этом… Они убили всех… фермера и всю его семью. Трупы лежат прямо во дворе.
Пакс вдруг с ужасом представила таких же бандитов, врывающихся в Три Пихты, в дом ее родителей, братьев, сестер… Раньше она об этом даже не задумывалась.
Канна дернула Сабена за рукав:
— Возьми себя в руки. Ты же и раньше видел смерть. Что случилось?
В глазах Сабена застыли слезы:
— Понимаешь, это совсем другое дело. Мы солдаты и воюем с солдатами. А у них даже не было оружия… Никаких шансов выжить…
— Сабен, ты служишь уже второй год и знаешь, что мы так не поступаем, но многие армии считают это обычным делом, не говоря уже о бандитах.
— Если бы мы подоспели чуть раньше, то не позволили бы…
— Втроем-то, с одними кинжалами? Давай, Сабен, приходи в себя.
— Но если они так поступают с безобидными крестьянами, то что же ждет наших товарищей, захваченных в плен с оружием в руках, — поразилась своей догадке Пакс.
— Старайся не думать об этом, — жестко сказала Канна. — Все, что в наших силах, — это известить герцога. А он уж сделает все, что в его силах. Слушай, Сабен, как тебе показалось — они там надолго застряли?
— Думаю, что да, — ответил он. — Да, они развели костер и притащили к нему целую тушу быка или коровы. Как раз разделывают ее и собираются жарить.
— Значит, придется обходить ферму. Причем по полю нужно будет ползти…
Неожиданно послышавшийся стук копыт заставил Канну замолчать.
Прислушавшись, Пакс жестом показала направление движения всадника и прошептала:
— Один конь… Гонец?
— Может быть.
— Я сползаю посмотрю, — шепнул Сабен. — Дорогу я уже знаю.
— Смотри, без глупостей.
— Не волнуйся. Канна. Просто постараюсь выяснить, что они собираются делать.
— Хорошо. Мы ждем тебя здесь. Будь осторожен.
— Постараюсь, — шепнул Сабен и вновь пополз к дороге, вдоль которой тянулась изгородь фермы.
Пакс обнаружила, что держит кинжал в руке. Увидев это. Канна взглядом приказала ей опустить клинок в ножны. Пакс повиновалась. Ожидание тянулось невыносимо долго. Вдруг в стороне фермы раздался крик, затем еще один.
— Сабен?! — выдохнула Пакс.
— Надеюсь, что нет, — сквозь зубы произнесла Канна. — Да хранит его святой Гед. Если это был гонец, может быть, они просто обменялись паролем и отзывом.
Несмотря на внешнее спокойствие, было видно, как Канна напряглась изнутри.
Крики не повторились. Пакс представила тело Сабена, пронзенное стрелами, и вздрогнула.
— Не думай об этом, — угадала ее мысли Канна. — Пока ничего не известно. Не изводи себя напрасно.
Пакс кивнула и попыталась сосредоточиться на чем-нибудь другом, но тут по дороге в обратном направлении вновь проскакало несколько всадников — примерно столько же, сколько и в первый раз.
Через некоторое время со стороны фермы показался Сабен. Он не полз, а шел почти открыто и даже почти улыбался. Бросаясь ему навстречу, Пакс сказала:
— А я думала, что ты…
— Я понял, — ответил он. — Я тоже перепугался, когда услышал окрик. Канна, слушай. Их всех срочно вызвали к форту, и они уехали, оставив целую коровью ногу над костром. Гонец приказал им не задерживаться, потому что уже сегодня до полудня они выступают на юг. Так что, если поторопимся, то успеем набрать мяса, сколько унесем.
— А часовые? — спросила Канна. — Они никого не оставили на страже?
— Нет, я посмотрел: все лошади ускакали, и на каждой был всадник. Это я сразу проверил. Слушай, Канна, это же наш единственный шанс.
— Рискованно, но ты прав. Это наш шанс.
— Лучше сначала обойти ферму, — предложила Пакс, — а потом Сабен или я вернемся, если все будет спокойно.
— Хорошая мысль, — согласилась Канна. — Надеюсь, мясо они успели надрезать. Не хотелось бы оставлять явных следов.
— Я как-то об этом не подумал, — признался Сабен. — Честно говоря, я не помню, резали они его или нет. Разделать-то тушу они разделали, но это не одно и то же.
— Ладно, там видно будет. Даже если куски не тронуты, можно будет поискать другую еду. А они, даже если заметят, решат, что это кто-то из них взял.
Короткими перебежками, прячась за деревьями, они обогнули ферму и снова скрылись в зарослях. Пакс сказала:
— Я думаю, что туда стоит идти только одному из нас. Мало ли что…
— Согласна. Любая предосторожность будет не лишней. Сабен, ты уже видел, что там случилось, — это тебя меньше шокирует во второй раз. Сходишь?
— Да, Канна. — Сабен действительно пришел в себя и выглядел вполне бодро.
— Хорошо. Кстати, если мясо не тронуто, надрежь край, а потом оторви кусок, не оставляя ровного среза. Может быть, они подумают, что это сделали собаки. А лучше поищи чего-нибудь другого. Только не оставляй явных следов.
— Набери каких-нибудь тряпок для повязок, — попросила Пакс, бросив взгляд на Канну.
— Да, если найдешь, — еще одно огниво.
— Ладно, посмотрю, что попадется на глаза.
Оглянувшись, Сабен бегом пересек огород и, перепрыгнув через изгородь, соединяющую дом и амбар, пропал из виду. Через несколько минут его силуэт мелькнул во дворе; затем Сабен снова пропал. Наконец он снова перебрался через изгородь, таща на плече мешок, а в руках какой-то сверток.
Канна махнула Сабену рукой и стала уходить в лес, не дожидаясь, пока он дойдет до того места, где они расстались. Лишь когда ферма и дорога скрылись из виду. Канна остановилась и повернулась навстречу подбежавшему Сабену.
— Глядите, чего я набрал, — радостно сообщил он.
Пакс развернула плащ Сабена, в котором оказались завернуты три буханки хлеба, полголовки сыра, шесть яблок, маленький мешочек, в котором угадывались очертания десятка или дюжины яиц, пара луковиц, корешки, из которых обычно готовился сладкий отвар, несколько льняных полотенец, какой-то флакончик с резко пахнущей мазью и короткий кухонный нож.
Из найденного на ферме кожаного мешка Сабен извлек остальную добычу: куски полупрожаренной говядины, еще несколько ломтей сыра, моток веревки.
— Корову они разделывали мечами, поэтому взять можно было и больше, но в основном куски были с костями, а отрезать я не стал — рискованно, да и времени много ушло бы. Взял куски мякоти, и все. С хлебом нам повезло. Видимо, сегодня фермер пек на неделю вперед. Буханки были рассыпаны по полу кухни. Я взял только те, что закатились под лавки и столы. Там есть целая бочка с яблоками. Можно набрать сколько угодно. Где хранится сыр, я не нашел. Может быть, в погребе. Взял только то, что будет незаметно. Яйца лежали в дальнем углу под лавкой. Я нашел их только, когда полез за хлебом.
Канна улыбнулась:
— Сабен, да это же целый клад. Не знаю, стоит ли идти туда еще раз, но поесть мы должны — это точно. Так, посмотрим… На троих нам полбуханки хлеба, вот этот большой кусок мяса и каждому по яблоку. Если съесть больше — будет в сон клонить, да и двигаться станет тяжелее.
Пакс и Сабен с сожалением вздохнули. Съев положенную ей долю, Пакс почувствовала себя лучше, хотя и не наелась досыта.
— Давай-ка посмотрим, что с твоей раной, — сказала она Канне, вытерев руки. — Льняное полотенце лучше подойдет для перевязки, чем старый холщовый мешок. Надеюсь, что вонючая мазь, которую притащил Сабен, предназначена для лечения ссадин и ран, а не для чего-нибудь другого. Что еще можно найти в кухне фермера? У нас всегда стояло какое-то снадобье, только пахло по-другому.
— Это по запаху напоминает то, чем нас мажут в ротном лазарете, — сказала Канна.
Она попыталась снять повязку, но выяснилось, что мешковина намертво присохла к ране. Пакс пришлось полить рану водой — при этом Канна застучала зубами от холода — и аккуратно отделить ткань от рубца. Было видно, что кожа вокруг раны покраснела и распухла и даже была горячей на ощупь.
— Больно, — скрипнула зубами Канна, когда Пакс прикоснулась к ране. — Ну что там — плохо дело?
— Не знаю. Покраснело вокруг, горит. Я в этом не разбираюсь, но, по-моему, хорошего мало. Попробуем намазать этой вонючкой… Ну как?
— Щиплет немножко, но терпимо.
— Была бы горячая вода, промыли бы. А так, я думаю, не стоит.
— Бр-р. Я совсем замерзну. Нет, оставляй так, как есть. Тем более что уже намазали. Давай перевязывай. Будем надеяться, что мазь поможет.
Пакс помогла Канне снять тунику и наложила повязку на голое тело.
— Так тебе будет удобнее двигаться, — сказала она, помогая подруге одеться.
Когда перевязка была закончена, Сабен спросил:
— Как насчет того, чтобы сходить на ферму еще раз? Я мигом обернусь, а. Канна? Другой такой возможности у нас не будет.
— Мы должны двигаться налегке…
— Да, но нам целую неделю идти, а этого мало. — Сабен обвел рукой их запасы.
Канна прикинула:
— Так, хлеба хватит дня на два. Мясо нужно съесть, пока оно не испортилось. Сыр подсохнет, но его можно отложить… Вообще-то, конечно, не помешало бы еще чего-нибудь…
— Ну так давай я сбегаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Дорога, — прошептала Пакс Канне на ухо, хотя это и так было ясно.
Канна с облегчением перевела дух:
— Я так боялась, что ты не выдержишь и побежишь. Эти лошади…
— Я едва удержалась, — призналась Пакс. — Ладно, пошли отсюда; будем двигаться вдоль дороги. Интересно, что это были за всадники?
— Ты успела их рассмотреть? — спросила Канна.
— Нет. Я боялась, что они увидят мое лицо, и лежала, уткнувшись носом в землю. Судя по звуку, их было человек десять.
— Я бы сказал — дюжина, — заметил Сабен.
— По-моему, они направляются к той ферме, где мы покупали быка на мясо, — предположила Канна.
— Наверное, так. Хотя по мне — лучше бы они обратно не возвращались.
— Это вряд ли, если, конечно, это не гонцы с пакетами. Но, скорее всего, они просто поехали за продуктами для отряда. Такую ораву прокормить — это сколько же еды нужно!
— Кстати, неплохо было бы выяснить, сколько же человек у Синьявы, да и узнать, как дела у форта, — предложил Сабен. — Что скажете, если один из нас вернется и попытается узнать это? Дорогу мы нашли, значит, теперь не заблудимся и не пропустим колонну…
Канна прервала его:
— Я против. Можно было бы рискнуть, будь нас хотя бы человек семь-десять. А так мы не можем позволить себе потерять ни одного человека.
— А если они уведут пленных по другой дороге?
— По какой? На север, через горы? А что там Синьяве делать? Нет, отсюда на юг одна дорога. По ней они и пойдут.
— А вдруг они двинут напрямик, а не по дороге?
— С обозом-то? — усомнилась Пакс. — Я видела следы, оставленные гружеными телегами. Следы свежие, явно вчерашние. Нет, Синьяве придется держаться накатанных дорог.
— А далеко отсюда до перекрестка? — спросил Сабен.
Пакс почесала в затылке:
— Насколько я помню, мы пришли к форту после обеда, а у развилки остановились в полдень предыдущего дня. Значит — где-то один дневной переход. Может, чуть больше.
— Да, — согласилась Канна, — где-то так. Если свернуть на этом перекрестке на восток, то попадешь в Меринат. На западе, очень далеко, дорога упирается в Вальдайр. Но чтобы попасть в Ротенгри, Синьяве нужно будет пересечь ее и идти до следующего перекрестка. А вот там уже можно будет выбрать путь прямо к осажденному Ротенгри или идти к нему через Сореллин. Да там Синьява вообще может свернуть на запад — откуда мы знаем, что у него на уме.
Пакс подняла какую-то веточку и стала чертить на земле:
— Так. Это первый перекресток, а это второй, где Синьява может свернуть. Куда? Сюда, в Сореллин, или сюда, в Ротенгри, примерно на юго-запад. Так?
Канна внимательно посмотрела на схему и кивнула:
— Похоже, что так. Теперь — дайте подумать — отсюда до Сореллина дня два пути. Хотя нет, если идти по этой дороге, то дня четыре. А от Сореллина — дня три до Ротенгри. Но здесь мы чуть срезаем, так что остается поменьше.
— Значит, дней шесть. Ну да, я вспоминаю, где-то столько мы и шли. Капитан нас не очень гнал. Слушайте, так мы же можем идти впереди них вплоть до этого перекрестка. Деваться Синьяве некуда, все равно придет туда, а мы будем в безопасности, двигаясь подальше от его патрулей.
— А что, если он проторчит у форта целый месяц? — предположил Сабен. — Нам что — так и ждать его на перекрестке? Герцогу от этого будет мало проку, да и нашим, оставшимся в осаде.
Канна покачала головой:
— Нет. Синьява славится тем, что быстро перемещает свою армию с одного места на другое. Я думаю, что, если у него не получится взять форт с ходу, он оставит небольшой отряд держать осаду, а сам поведет армию на юг. Не станет он держать такое количество солдат вокруг маленькой крепости.
— Я думаю, — сказала Пакс, — что, идя впереди него, мы сможем спокойно купить себе еды по дороге.
— Да, но тогда нас заметят. И если Синьяве потом станет известно, что впереди него пробирается несколько солдат в форме роты герцога Пелана, то он снарядит погоню за нами.
Пакс нахмурилась. Пустой желудок уже давал о себе знать. Сабен осторожно поинтересовался:
— Слушай, Канна, а мы не можем на время снять форму?
— Ни в коем случае, если ты, конечно, не хочешь, чтобы нас приняли за бандитов или шпионов. Мы с нашими шрамами, явно чужие в этих краях, не сможем сойти за крестьян. Но в предложении Пакс есть зерно истины. Мы действительно можем дойти до первого перекрестка вдоль дороги, не опасаясь патрулей Синьявы. Останется только не попадаться на глаза местным жителям. На перекрестке подождем день-другой, и, если Синьява не появится, один из нас отправится к герцогу, а двое останутся дожидаться.
— Тогда пошли, — сказала Пакс и направилась вдоль дороги, держась от нее на достаточном расстоянии.
Они спустились по склону холма, пересекли узкую тропинку и стали подниматься на следующий пригорок. На дороге никто не появлялся.
Пакс как раз прикинула, что вот-вот они должны были упереться в ферму, как ей в нос ударил запах дыма. Впереди показался просвет. Пакс вспомнила фермерский дом, амбар, хлев, стойло, из которого они забирали быка… То и дело ее мысли возвращались к еде — видимо, характерный запах дыма над кухонной плитой провоцировал кулинарные ассоциации. Судя по всему. Канна и Сабен были не менее голодны, чем она, и тоже то и дело глотали слюнки.
— Может быть, стащим что-нибудь? — сама не веря, что произносит это, предложила Пакс.
Сабен кивнул, но Канна возразила:
— Нет. Что, уже забыли про тех всадников? — Пакс была вынуждена признать, что голод действительно притупил ее память и осторожность. Канна продолжала: — Хотя было бы неплохо узнать, сидят ли они на ферме или Синьява приказал прочесать окрестные леса, чем они сейчас могут и заниматься.
— Я об этом не подумала, — покачала головой Пакс.
— А нужно было бы. Запомните, мы еще не оторвались от противника. Нам нельзя расслабляться, потому что они-то все предусмотрят. Сабен, теперь твоя очередь спускаться к дороге. Подползешь и посмотришь, что там творится. Только ни в коем случае не вставай.
— Ясно. Слушайте, у меня лицо достаточно грязное?
— Подожди, — сказала Пакс. — Вот так.
С этими словами она провела измазанной в земле ладонью по его щекам.
— В следующий раз я тебя так измажу — не отмоешься, — улыбнулся Сабен и пополз к дороге.
Со стороны казалось, что он двигается очень медленно, но, вспомнив, как ей было тяжело, Пакс согласилась, что Сабен пробирается довольно ловко. Вспомнив слова Канны о возможной конной облаве, она поежилась — туман рассеялся, густого подлеска здесь не было… Неожиданно в ее животе что-то громко заурчало. Канна сердито посмотрела на Пакс, но та лишь виновато развела руками, будучи бессильной помешать своему организму выражать чувство голода.
Дожидаясь Сабена, Пакс бросила взгляд на свой кинжал и задумалась: не согласись она дать слово Хальверику, не было бы у нее сейчас этого клинка, не выпустили бы ее за ягодами, не… Но с другой стороны, сейчас она была бы в форте, скорее всего — с мечом в руках, сражаясь бок о бок со своими друзьями и с солдатами Хальверика. Сражалась бы без всякой надежды на победу… Только сейчас Пакс почувствовала то, что Канна, наверное, понимала с самого начала: самое важное для них теперь — это добраться до своих, сообщить герцогу о случившемся. Только так можно спасти тех, кто остался в форте или был схвачен в его окрестностях. Пакс уже была готова идти день и ночь, без еды, но, поглядев на Канну, вспомнила, что та ранена и нуждается в пище больше, чем она или Сабен.
Послышался шорох. Пакс напряглась, но с облегчением увидела Сабена, возвращавшегося с дороги. Он жестом показал Пакс и Канне уходить дальше в лес. Даже сквозь грязь на лице было видно, как он бледен.
— Что случилось? — шепотом спросила Канна, когда они отошли от дороги на безопасное расстояние.
— Они там, — каким-то странным голосом ответил Сабен. — Я насчитал двенадцать лошадей, привязанных к изгороди… Но дело не в этом… Они убили всех… фермера и всю его семью. Трупы лежат прямо во дворе.
Пакс вдруг с ужасом представила таких же бандитов, врывающихся в Три Пихты, в дом ее родителей, братьев, сестер… Раньше она об этом даже не задумывалась.
Канна дернула Сабена за рукав:
— Возьми себя в руки. Ты же и раньше видел смерть. Что случилось?
В глазах Сабена застыли слезы:
— Понимаешь, это совсем другое дело. Мы солдаты и воюем с солдатами. А у них даже не было оружия… Никаких шансов выжить…
— Сабен, ты служишь уже второй год и знаешь, что мы так не поступаем, но многие армии считают это обычным делом, не говоря уже о бандитах.
— Если бы мы подоспели чуть раньше, то не позволили бы…
— Втроем-то, с одними кинжалами? Давай, Сабен, приходи в себя.
— Но если они так поступают с безобидными крестьянами, то что же ждет наших товарищей, захваченных в плен с оружием в руках, — поразилась своей догадке Пакс.
— Старайся не думать об этом, — жестко сказала Канна. — Все, что в наших силах, — это известить герцога. А он уж сделает все, что в его силах. Слушай, Сабен, как тебе показалось — они там надолго застряли?
— Думаю, что да, — ответил он. — Да, они развели костер и притащили к нему целую тушу быка или коровы. Как раз разделывают ее и собираются жарить.
— Значит, придется обходить ферму. Причем по полю нужно будет ползти…
Неожиданно послышавшийся стук копыт заставил Канну замолчать.
Прислушавшись, Пакс жестом показала направление движения всадника и прошептала:
— Один конь… Гонец?
— Может быть.
— Я сползаю посмотрю, — шепнул Сабен. — Дорогу я уже знаю.
— Смотри, без глупостей.
— Не волнуйся. Канна. Просто постараюсь выяснить, что они собираются делать.
— Хорошо. Мы ждем тебя здесь. Будь осторожен.
— Постараюсь, — шепнул Сабен и вновь пополз к дороге, вдоль которой тянулась изгородь фермы.
Пакс обнаружила, что держит кинжал в руке. Увидев это. Канна взглядом приказала ей опустить клинок в ножны. Пакс повиновалась. Ожидание тянулось невыносимо долго. Вдруг в стороне фермы раздался крик, затем еще один.
— Сабен?! — выдохнула Пакс.
— Надеюсь, что нет, — сквозь зубы произнесла Канна. — Да хранит его святой Гед. Если это был гонец, может быть, они просто обменялись паролем и отзывом.
Несмотря на внешнее спокойствие, было видно, как Канна напряглась изнутри.
Крики не повторились. Пакс представила тело Сабена, пронзенное стрелами, и вздрогнула.
— Не думай об этом, — угадала ее мысли Канна. — Пока ничего не известно. Не изводи себя напрасно.
Пакс кивнула и попыталась сосредоточиться на чем-нибудь другом, но тут по дороге в обратном направлении вновь проскакало несколько всадников — примерно столько же, сколько и в первый раз.
Через некоторое время со стороны фермы показался Сабен. Он не полз, а шел почти открыто и даже почти улыбался. Бросаясь ему навстречу, Пакс сказала:
— А я думала, что ты…
— Я понял, — ответил он. — Я тоже перепугался, когда услышал окрик. Канна, слушай. Их всех срочно вызвали к форту, и они уехали, оставив целую коровью ногу над костром. Гонец приказал им не задерживаться, потому что уже сегодня до полудня они выступают на юг. Так что, если поторопимся, то успеем набрать мяса, сколько унесем.
— А часовые? — спросила Канна. — Они никого не оставили на страже?
— Нет, я посмотрел: все лошади ускакали, и на каждой был всадник. Это я сразу проверил. Слушай, Канна, это же наш единственный шанс.
— Рискованно, но ты прав. Это наш шанс.
— Лучше сначала обойти ферму, — предложила Пакс, — а потом Сабен или я вернемся, если все будет спокойно.
— Хорошая мысль, — согласилась Канна. — Надеюсь, мясо они успели надрезать. Не хотелось бы оставлять явных следов.
— Я как-то об этом не подумал, — признался Сабен. — Честно говоря, я не помню, резали они его или нет. Разделать-то тушу они разделали, но это не одно и то же.
— Ладно, там видно будет. Даже если куски не тронуты, можно будет поискать другую еду. А они, даже если заметят, решат, что это кто-то из них взял.
Короткими перебежками, прячась за деревьями, они обогнули ферму и снова скрылись в зарослях. Пакс сказала:
— Я думаю, что туда стоит идти только одному из нас. Мало ли что…
— Согласна. Любая предосторожность будет не лишней. Сабен, ты уже видел, что там случилось, — это тебя меньше шокирует во второй раз. Сходишь?
— Да, Канна. — Сабен действительно пришел в себя и выглядел вполне бодро.
— Хорошо. Кстати, если мясо не тронуто, надрежь край, а потом оторви кусок, не оставляя ровного среза. Может быть, они подумают, что это сделали собаки. А лучше поищи чего-нибудь другого. Только не оставляй явных следов.
— Набери каких-нибудь тряпок для повязок, — попросила Пакс, бросив взгляд на Канну.
— Да, если найдешь, — еще одно огниво.
— Ладно, посмотрю, что попадется на глаза.
Оглянувшись, Сабен бегом пересек огород и, перепрыгнув через изгородь, соединяющую дом и амбар, пропал из виду. Через несколько минут его силуэт мелькнул во дворе; затем Сабен снова пропал. Наконец он снова перебрался через изгородь, таща на плече мешок, а в руках какой-то сверток.
Канна махнула Сабену рукой и стала уходить в лес, не дожидаясь, пока он дойдет до того места, где они расстались. Лишь когда ферма и дорога скрылись из виду. Канна остановилась и повернулась навстречу подбежавшему Сабену.
— Глядите, чего я набрал, — радостно сообщил он.
Пакс развернула плащ Сабена, в котором оказались завернуты три буханки хлеба, полголовки сыра, шесть яблок, маленький мешочек, в котором угадывались очертания десятка или дюжины яиц, пара луковиц, корешки, из которых обычно готовился сладкий отвар, несколько льняных полотенец, какой-то флакончик с резко пахнущей мазью и короткий кухонный нож.
Из найденного на ферме кожаного мешка Сабен извлек остальную добычу: куски полупрожаренной говядины, еще несколько ломтей сыра, моток веревки.
— Корову они разделывали мечами, поэтому взять можно было и больше, но в основном куски были с костями, а отрезать я не стал — рискованно, да и времени много ушло бы. Взял куски мякоти, и все. С хлебом нам повезло. Видимо, сегодня фермер пек на неделю вперед. Буханки были рассыпаны по полу кухни. Я взял только те, что закатились под лавки и столы. Там есть целая бочка с яблоками. Можно набрать сколько угодно. Где хранится сыр, я не нашел. Может быть, в погребе. Взял только то, что будет незаметно. Яйца лежали в дальнем углу под лавкой. Я нашел их только, когда полез за хлебом.
Канна улыбнулась:
— Сабен, да это же целый клад. Не знаю, стоит ли идти туда еще раз, но поесть мы должны — это точно. Так, посмотрим… На троих нам полбуханки хлеба, вот этот большой кусок мяса и каждому по яблоку. Если съесть больше — будет в сон клонить, да и двигаться станет тяжелее.
Пакс и Сабен с сожалением вздохнули. Съев положенную ей долю, Пакс почувствовала себя лучше, хотя и не наелась досыта.
— Давай-ка посмотрим, что с твоей раной, — сказала она Канне, вытерев руки. — Льняное полотенце лучше подойдет для перевязки, чем старый холщовый мешок. Надеюсь, что вонючая мазь, которую притащил Сабен, предназначена для лечения ссадин и ран, а не для чего-нибудь другого. Что еще можно найти в кухне фермера? У нас всегда стояло какое-то снадобье, только пахло по-другому.
— Это по запаху напоминает то, чем нас мажут в ротном лазарете, — сказала Канна.
Она попыталась снять повязку, но выяснилось, что мешковина намертво присохла к ране. Пакс пришлось полить рану водой — при этом Канна застучала зубами от холода — и аккуратно отделить ткань от рубца. Было видно, что кожа вокруг раны покраснела и распухла и даже была горячей на ощупь.
— Больно, — скрипнула зубами Канна, когда Пакс прикоснулась к ране. — Ну что там — плохо дело?
— Не знаю. Покраснело вокруг, горит. Я в этом не разбираюсь, но, по-моему, хорошего мало. Попробуем намазать этой вонючкой… Ну как?
— Щиплет немножко, но терпимо.
— Была бы горячая вода, промыли бы. А так, я думаю, не стоит.
— Бр-р. Я совсем замерзну. Нет, оставляй так, как есть. Тем более что уже намазали. Давай перевязывай. Будем надеяться, что мазь поможет.
Пакс помогла Канне снять тунику и наложила повязку на голое тело.
— Так тебе будет удобнее двигаться, — сказала она, помогая подруге одеться.
Когда перевязка была закончена, Сабен спросил:
— Как насчет того, чтобы сходить на ферму еще раз? Я мигом обернусь, а. Канна? Другой такой возможности у нас не будет.
— Мы должны двигаться налегке…
— Да, но нам целую неделю идти, а этого мало. — Сабен обвел рукой их запасы.
Канна прикинула:
— Так, хлеба хватит дня на два. Мясо нужно съесть, пока оно не испортилось. Сыр подсохнет, но его можно отложить… Вообще-то, конечно, не помешало бы еще чего-нибудь…
— Ну так давай я сбегаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56