— Поэтому я и могу судить беспристрастно. Иногда для того, чтобы увидеть, что происходит, нужен посторонний. Я не сомневаюсь, что вы любите вашего брата и его детей, но вы не можете быть им и отцом, и матерью. Вы всего лишь тетя, пусть и любимая. Но если вы попытаетесь стать для них всем, то просто сгорите.
— Вы говорите о Фрэнке и детях, а сами же прекрасно знаете, чего хотите на самом деле! — отчаянно выкрикнула Эйлин. — Вам нет до них никакого дела, вы только используете их сиротство как аргумент, чтобы добиться своего! Вы такой же, как и все остальные!
Поль рассердился. Рассердился по-настоящему. На скулах заходили желваки, во взгляде блеснула сталь, но голос остался ровным, контролируемым.
— Я не стану отвечать, потому что ваши заявления недостойны ответа. Вы молодая женщина, а ведете себя, как шестидесятилетняя матрона. Вы вообще как-нибудь развлекаетесь, Эйлин? Куда-нибудь ходите? Отводите душу?
— Вы имеете в виду с мужчинами? — с неприкрытой враждебностью спросила она. — Необязательно спать с кем-то, чтобы считать, что хорошо проводишь время. Мне, например, нравится моя жизнь.
— У меня есть все основания полагать, что в последние шесть месяцев вы выходили из дому только для того, чтобы проводить детей в школу и сходить на работу, — жестко возразил Поль. — Это не жизнь, это существование. Даже Лоренс совсем не тот, кем вы хотели его представить.
О Лоренсе он мог узнать только от Фрэнка, но Эйлин казалось невозможным, чтобы брат предал ее. Нет, все было не так, поняла она в следующую долю секунды. Поль прекрасно умел задавать вопросы так, чтобы получить максимум информации, и Фрэнк, ни о чем не подозревая, рассказал все, что от него требовалось.
— Я никого не хотела никем представлять! — возмутилась Эйлин.
— У меня другая точка зрения.
Некоторое время они оба стояли друг перед другом с перекошенными от злости лицами. Потом Поль глубоко вздохнул, пригладил волосы и раздраженно прорычал:
— Черт возьми, я не хотел, чтобы все получилось именно так!
Вот в это Эйлин могла поверить! Да, вполне. Она прекрасно знала, что у него на уме. Он ведь сам сказал: никаких обязательств, никакой ответственности. Он не верил ни в любовь, ни в продолжительность чувств. Впрочем, уж если быть абсолютно честной, Эйлин и сама не знала, во что верить, но одно знала точно: занимаясь любовью с мужчиной, ей нужно, по крайней мере, верить в то, что у них есть хорошие шансы на совместное будущее. Так уж она устроена, и извиняться за это или за что-то другое она не собиралась.
Эйлин еще раз взглянула на Поля и направилась к выходу, но сделала лишь несколько шагов, когда он схватил ее за руку и развернул лицом к себе.
— А не поможет, если я скажу, что, будь я ребенком, то назвал бы вас идеалом тети, заменяющей мать? — с преувеличенным смирением спросил Поль.
— Нет! — еще не остыв, бросила она.
— И что Фрэнк счастливейший из братьев? Что вы просто мастерски провели корабль семьи Стейвор через бурные житейские воды?
— Еще раз нет.
Эйлин едва сдерживала слезы и, наверное, расплакалась бы, если бы не твердая решимость скорее умереть, чем проявить слабость перед Полем. Может быть, она и впрямь перестаралась, стремясь дать племянникам все, в чем они нуждались, но она до сих пор помнила, как чувствовала себя, когда потеряла родителей и ее мир раскололся. Но… но в случае с Вилли и Сузан дело обстоит немного иначе. Надо быть честной и признать это. У них все же есть отец, они не лишились дома, дающего ощущение безопасности, рядом с ними друзья. Трагедия с родителями выбросила Эйлин из привычного окружения, и, хотя Фрэнк и Нэнси приняли ее очень хорошо, то время было ужасно трудным. И вот теперь она стремится компенсировать племянникам их утрату, подталкивая Фрэнка — бессознательно, конечно, — к одиночеству, к мучительным переживаниям вместо того, чтобы разделить с ним ответственность за детей. О черт!
— Эйлин?
Она подняла голову — Поль внимательно смотрел на нее.
— Нет ничего страшного в том, чтобы иметь доброе сердце, — мягко сказал он. — Лучше избыток заботы и внимания, чем ощущение ненужности.
Она справилась бы, если бы он говорил с ней холодным бесстрастным тоном с легким намеком на иронию. Пусть бы открывал глаза на мир, задевая ее гордость и самоуважение, вызывая в ней раздражение, злобу, даже ненависть. Но его сочувствие и понимание сломили Эйлин.
— Я… я хочу домой.
Ее голос предательски дрогнул, но Эйлин еще сдерживала слезы, пока Поль не обнял ее, не прижал к своей крепкой теплой груди. И тут она разревелась — со всхлипами и подвыванием, совсем по-женски. В этом плаче смешалась и давняя боль девочки, потерявшей родителей, и сострадание к Фрэнку, Сузан и Вилли, и обида на Роберта, и горе по Нэнси. Бедная, бедная Нэнси. Все переплелось, все смешалось, и Эйлин плакала так, как не плакала уже много лет со дня гибели матери и отца.
Поль дал ей выплакаться. Долгие минуты он ждал, не задавая никаких вопросов, прижимая Эйлин к груди и легонько поглаживая по голове. А когда поток слез иссяк, Эйлин почувствовала жуткий стыд. Как же так? Как могла она раскиснуть? И не перед кем-нибудь, а перед Полем Дасте! Что он теперь о ней думает?
— Вы слишком долго сдерживались. — Он говорил негромко, ласково, а от его рук, поглаживающих плечи, на Эйлин снисходило успокоительное тепло. — Я прав?
Эйлин насторожилась. Этот человек очень умен, а она дала ему шанс, которым воспользуется даже тупица.
— У меня и в мыслях не было довести вас до слез, — продолжал Поль. — Вы ведь это знаете?
— Дело не в вас.
Эйлин чувствовала, что у нее горит лицо, но нельзя же стоять, вечно прижавшись к его груди, и она отстранилась, обнаружив при этом, что Поль не готов отпустить ее. Эйлин шмыгнула носом, зная, что выглядит, должно быть, как обиженная школьница.
— У вас можно попросить носовой платок, Поль?
— Секунду. — Он по-прежнему смотрел в ее заплаканное лицо, в бирюзовые глаза, ставшие невероятно красивыми. — Если не мои неуместные реплики, то что тогда?
— Н-не знаю. Всякое. — Эйлин услышала свой дрожащий голос и почувствовала злость и раздражение. Ей нужно быть сильной и собранной, готовой противостоять Полю, и женская слабость здесь неуместна. — Время для всех было тяжелое.
— И вы показали себя с наилучшей стороны. О черт, если он будет продолжать в том же духе, я снова разревусь! — подумала Эйлин. Столько лет не плакала, а теперь не могу остановиться!
— Не совсем. — Она снова сделала слабую попытку высвободиться из объятий Поля, но у нее опять ничего не вышло. — Наверное, ситуация, в которой оказались мои племянники, так схожа с той, в которую в детстве попала я, что мне трудно их разделить. Те чувства иногда мешают мне принимать нужные решения.
— Расскажите.
Поль отпустил ее, чтобы достать из кармана белоснежный платок, но, когда Эйлин стала вытирать лицо, его сильные руки снова обняли ее за плечи.
Несмотря на переживания, у Эйлин все так же кружилась голова от восхитительного и пьянящего аромата, исходящего от Поля. У нее подкашивались ноги — даже в самых смелых мечтах она не могла представить, что сексуальное притяжение может быть столь сильным.
Эйлин глубоко вздохнула и, комкая в руке носовой платок, рассказала Полю об обстоятельствах, приведших ее в дом Фрэнка.
— Такая хрупкая, такая воздушная, — проронил Поль, когда Эйлин умолкла. В его голосе послышалось что-то похожее на замешательство. — А ведь с первого взгляда вы кажетесь…
— Обычной недалекой девицей? — неприязненно подсказала Эйлин. Ей вспомнилась вдруг их первая встреча. Значит, он отнес ее к тому типу женщин, которые весь день только и делают, что болтают по телефону с подругами!
— Нежной и хрупкой, — спокойно поправил Поль. — А на самом деле вы…
— Крепка, как старые сапоги?
Эйлин стремилась грубостью вызвать его раздражение — и чтобы разрушить умело создаваемую Полем атмосферу интимности, и чтобы еще раз укрепить себя в решимости не поддаться открывшимся вдруг ей его новым качествам.
— Очень сильная и храбрая женщина. — Поль чуть наклонил голову набок. — Вы так и не сказали мне его имени, Эйлин.
Его стратегия нанесения внезапных ударов снова сработала: Эйлин вздрогнула, но, когда попыталась придать лицу недоуменное выражение, уже поняла, что от его проницательных глаз не укрылось ничего.
— Имя того, из-за кого вы спрятались в раковину, — вкрадчиво пояснил Поль.
Ну нет, на этот раз у него ничего не выйдет! Эйлин в упор посмотрела на Поля, невольно спрашивая себя, зачем природа наградила его помимо всего прочего соблазнительными губами.
— Я могла бы задать вам тот же вопрос, Поль. Вы сказали, что не верите в любовь и в продолжительность чувств. Для этого должна быть какая-то причина.
Он отстранился и с явным удивлением посмотрел на нее. Его глаза сузились, руки опустились, и Эйлин поняла, что задела за живое.
Беспокоило то, что ожидаемого удовлетворения она не почувствовала.
— Туше, мисс Стейвор. — Голос Поля прозвучал холодно и отстраненно, и Эйлин вдруг ощутила, что ей не хватает его тепла, доставлявшего прежде почти физическую боль. — Значит… мы с вами оба… реалисты. Это вы хотите сказать?
Эйлин хотела сказать совсем другое, и Поль это знал. Она вернула ему платок. Рассказывать о Роберте ей пока не хотелось, а пускаться в откровения вряд ли разумно. Она и так уже поведала ему слишком многое, когда говорила о своем детстве и обо всем прочем. Лучше было бы помолчать.
— Пойдемте. — Поль протянул руку, не сводя взгляда с лица Эйлин. — Я знаю то, что поможет вам расслабиться и почувствовать себя лучше.
Эйлин недоверчиво посмотрела на него и спросила:
— И что же?
— Бассейн, что же еще? — Он улыбнулся. — Как я уже сказал, у меня большой выбор купальников, и вы без труда найдете что-нибудь подходящее. Мы немного поплаваем, выпьем по паре коктейлей, а потом переоденемся к ужину.
— Я уже сказала, что не останусь.
— А я сказал, что останетесь, — возразил он. — Кетлин очень расстроится, решив, что вы не пожелали отведать блюда, которые она готовит чуть ли не с утра.
Эйлин зарделась. Поль ставит ее в неловкое положение, а это нечестно.
— Настоящий шантаж, — сдержанно заявила она.
Поль выразительно пожал плечами.
— Так и есть. Я хочу хотя бы на один вечер освободить вас от дел. Эйлин, неужели это преступление? Фрэнк согласился с моим предложением. «Очень любезно», по-моему, он так выразился.
Эйлин смутилась еще сильнее, а в глазах Поля уже прыгали искорки смеха.
— Обещаю вам быть хорошим мальчиком. Буду обращаться с вами так, как обращался бы со своей тетей.
Он стоял перед ней — высокий и гибкий, сложив руки на груди, открытый ворот рубашки позволял увидеть сильную шею. Решительный, внушительный, настоящий мужчина. Эйлин сглотнула. Невозможный человек. Невозможная ситуация!
— Хорошо. — И почти с отчаянием добавила: — Но только ужин, никакого бассейна. — Одетая, она еще как-нибудь справится с влечением к Полю, но полуобнаженная…
— Не умеете плавать? — поинтересовался он, насмешливо дернув бровью.
— Очень плохо, — неохотно призналась Эйлин.
— Тогда мы вот что сделаем. Кетлин уже отнесла коктейли к бассейну, а вода подогрета сильнее обычного. Я каждый вечер плаваю перед ужином, это полезно для циркуляции крови.
Может быть, сама мысль о том, что ей предстоит увидеть Поля чуть ли не нагишом, привела Эйлин в замешательство. Воспользовавшись ее состоянием, Поль взял Эйлин за локоть как будто имел полное право прикасаться к ней, когда захочет, и повел к дому. Аргументы были исчерпаны.
7
Час спустя, лежа на шезлонге у бассейна и попивая легкий коктейль, Эйлин призналась сама себе, что давно так здорово не отдыхала.
Да, конечно, было несколько щекотливых моментов. Во-первых, когда она вошла в раздевалку, отведенную для гостей, представляющих прекрасную половину человечества, и увидела длинный ряд бикини, то по-настоящему запаниковала. На ее взгляд, все эти крохотные полоски ткани были абсолютно неприличными, но, в конце концов, Эйлин удалось отыскать более-менее целомудренный купальник своего размера. Правда, и он имел пугающе глубокие вырезы по бокам и сильно открывал грудь, но все же отличался от остальных скромностью.
Она прошла мимо десятка прозрачных пелерин из тончайшего газа и всевозможных расцветок и не без сожаления взяла один из халатов, который накинула поверх купальника и плотно перевязала поясом.
Эйлин взглянула на себя в громадное зеркало, занимавшее целую стену. Из-под халата виднелись только кисти рук и ноги от лодыжек. Обезопасив себя таким образом от нескромных взглядов, она вышла из комнаты с гордо поднятой головой и расправив плечи. Оставалось только набраться смелости и снять халат в подходящий момент.
Подойдя к бассейну, она увидела поднимающегося по ступенькам из воды Поля. Дожидаясь ее, он, вероятно, уже успел поплавать.
На нем были только плавки, так что пространства для игры воображения не оставалось. Мускулистое тело блестело, словно смазанное маслом, а вьющиеся волоски на груди потемнели от воды и казались пушистым ковром. Эйлин догадывалась, что Поль великолепно будет выглядеть без одежды, но сейчас могучее мужское тело, доведенное с помощью занятий спортом до завидного совершенства, внушало ей кроме восхищения и другие чувства. В Поле было нечто опасное, угрожающее, ошеломляющее.
Когда Поль приветственно помахал рукой, у Эйлин пересохло во рту, а ладони вдруг стали влажными. Ей еще повезло, что он отвернулся к подносу с коктейлями, и Эйлин, воспользовавшись этим, взяла себя в руки.
— За самую прекрасную в мире тетю, какую только можно пожелать! — насмешливо провозгласил Поль, подавая ей бокал и поднимая свой. — И за прекрасный вечер, который позволит нам узнать друг друга лучше.
Сосредоточиться на чем-то ином, кроме этой играющей мускулами смуглой плоти было почти невозможно, но Эйлин все же хватило сил ответить почти естественным тоном:
— За прекрасный вечер!
Она поднесла бокал к губам и сделала глоток.
— Ммм, восхитительно. — Вкус был действительно отменным. — Что здесь?
Поль улыбнулся.
— Секрет. Я изобрел этот коктейль несколько лет назад, и найдется немало желающих узнать его ингредиенты.
— Как он называется? — Эйлин сделала еще глоток, чтобы хоть как-то отвлечься от притягивающего взгляд обнаженного мужского тела с рельефно выступающими мускулами на животе и груди.
— «Источник страсти», — без малейшего смущения ответил Поль.
Эйлин строго посмотрела на него и покачала головой.
— Вы это только что придумали.
— Неужели? — протянул Поль, и звук его голоса заставил Эйлин задрожать.
— Вам холодно? — удивленно спросил он.
— Нет-нет, не холодно.
Эйлин не хватало воздуха, колени предательски слабели, но, конечно, главной проблемой была отнюдь не температура воздуха.
— Вот и хорошо. — Поль весело улыбнулся. Он явно не испытывал ни малейшего дискомфорта, хотя и был практически в костюме Адама. — Тогда допивайте и пойдемте немного освежимся.
Если не считать секундного смущения, охватившего Эйлин, когда она, чувствуя на себе взгляд Поля, сбросила халат, то все остальное прошло просто здорово. Поль вел себя как мальчишка: он брызгал на нее водой, хватал за ноги, и Эйлин поневоле пришлось ответить тем же. Они смеялись, веселились и дурачились, но при этом успели еще и поплавать.
Эйлин не считала себя хорошей пловчихой, однако быстро поняла, что, и будь она таковой, ей было бы трудно тягаться с Полем. Он рассекал воду с неимоверной скоростью, как автомат, созданный из плоти, крови и мышц.
Проведя в воде около получаса, Эйлин выбралась из бассейна, допила коктейль и улеглась на шезлонг, наблюдая за продолжающим плавать Полем. Запас его сил казался неисчерпаемым.
Минут через десять он вышел из бассейна и направился к соседнему шезлонгу. Эйлин почувствовала, как напряглось ее тело. Одно дело смотреть на Поля в бассейне и совсем другое, когда он так близко, что стоит лишь протянуть руку.
Эйлин подумала, не укутаться ли снова с головы до ног в спасительный халат, но ее маневр выглядел бы нелепым. В конце концов, ты взрослая женщина, сказала она себе, а не зеленая девчушка. Если в бассейне плавают мужчина и женщина, то за этим вовсе не обязательно последует оргия, пусть даже мужчина Поль Дасте.
Придя к такому решению, Эйлин перекинулась с Полем парой ничего не значащих фраз, улеглась поудобнее и закрыла глаза, убеждая себя в том, что уже давно так чудесно не отдыхала. Эйлин не могла бы точно сказать, чего ожидала в минуты, последовавшие за ее уверенным провозглашением собственной взрослости, но через некоторое время несмело приоткрыла один глаз и исподтишка взглянула на Поля.
Он мирно лежал в шезлонге с закрытыми глазами. Его тело еще не высохло и поблескивало капельками воды. Эйлин нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— Вы говорите о Фрэнке и детях, а сами же прекрасно знаете, чего хотите на самом деле! — отчаянно выкрикнула Эйлин. — Вам нет до них никакого дела, вы только используете их сиротство как аргумент, чтобы добиться своего! Вы такой же, как и все остальные!
Поль рассердился. Рассердился по-настоящему. На скулах заходили желваки, во взгляде блеснула сталь, но голос остался ровным, контролируемым.
— Я не стану отвечать, потому что ваши заявления недостойны ответа. Вы молодая женщина, а ведете себя, как шестидесятилетняя матрона. Вы вообще как-нибудь развлекаетесь, Эйлин? Куда-нибудь ходите? Отводите душу?
— Вы имеете в виду с мужчинами? — с неприкрытой враждебностью спросила она. — Необязательно спать с кем-то, чтобы считать, что хорошо проводишь время. Мне, например, нравится моя жизнь.
— У меня есть все основания полагать, что в последние шесть месяцев вы выходили из дому только для того, чтобы проводить детей в школу и сходить на работу, — жестко возразил Поль. — Это не жизнь, это существование. Даже Лоренс совсем не тот, кем вы хотели его представить.
О Лоренсе он мог узнать только от Фрэнка, но Эйлин казалось невозможным, чтобы брат предал ее. Нет, все было не так, поняла она в следующую долю секунды. Поль прекрасно умел задавать вопросы так, чтобы получить максимум информации, и Фрэнк, ни о чем не подозревая, рассказал все, что от него требовалось.
— Я никого не хотела никем представлять! — возмутилась Эйлин.
— У меня другая точка зрения.
Некоторое время они оба стояли друг перед другом с перекошенными от злости лицами. Потом Поль глубоко вздохнул, пригладил волосы и раздраженно прорычал:
— Черт возьми, я не хотел, чтобы все получилось именно так!
Вот в это Эйлин могла поверить! Да, вполне. Она прекрасно знала, что у него на уме. Он ведь сам сказал: никаких обязательств, никакой ответственности. Он не верил ни в любовь, ни в продолжительность чувств. Впрочем, уж если быть абсолютно честной, Эйлин и сама не знала, во что верить, но одно знала точно: занимаясь любовью с мужчиной, ей нужно, по крайней мере, верить в то, что у них есть хорошие шансы на совместное будущее. Так уж она устроена, и извиняться за это или за что-то другое она не собиралась.
Эйлин еще раз взглянула на Поля и направилась к выходу, но сделала лишь несколько шагов, когда он схватил ее за руку и развернул лицом к себе.
— А не поможет, если я скажу, что, будь я ребенком, то назвал бы вас идеалом тети, заменяющей мать? — с преувеличенным смирением спросил Поль.
— Нет! — еще не остыв, бросила она.
— И что Фрэнк счастливейший из братьев? Что вы просто мастерски провели корабль семьи Стейвор через бурные житейские воды?
— Еще раз нет.
Эйлин едва сдерживала слезы и, наверное, расплакалась бы, если бы не твердая решимость скорее умереть, чем проявить слабость перед Полем. Может быть, она и впрямь перестаралась, стремясь дать племянникам все, в чем они нуждались, но она до сих пор помнила, как чувствовала себя, когда потеряла родителей и ее мир раскололся. Но… но в случае с Вилли и Сузан дело обстоит немного иначе. Надо быть честной и признать это. У них все же есть отец, они не лишились дома, дающего ощущение безопасности, рядом с ними друзья. Трагедия с родителями выбросила Эйлин из привычного окружения, и, хотя Фрэнк и Нэнси приняли ее очень хорошо, то время было ужасно трудным. И вот теперь она стремится компенсировать племянникам их утрату, подталкивая Фрэнка — бессознательно, конечно, — к одиночеству, к мучительным переживаниям вместо того, чтобы разделить с ним ответственность за детей. О черт!
— Эйлин?
Она подняла голову — Поль внимательно смотрел на нее.
— Нет ничего страшного в том, чтобы иметь доброе сердце, — мягко сказал он. — Лучше избыток заботы и внимания, чем ощущение ненужности.
Она справилась бы, если бы он говорил с ней холодным бесстрастным тоном с легким намеком на иронию. Пусть бы открывал глаза на мир, задевая ее гордость и самоуважение, вызывая в ней раздражение, злобу, даже ненависть. Но его сочувствие и понимание сломили Эйлин.
— Я… я хочу домой.
Ее голос предательски дрогнул, но Эйлин еще сдерживала слезы, пока Поль не обнял ее, не прижал к своей крепкой теплой груди. И тут она разревелась — со всхлипами и подвыванием, совсем по-женски. В этом плаче смешалась и давняя боль девочки, потерявшей родителей, и сострадание к Фрэнку, Сузан и Вилли, и обида на Роберта, и горе по Нэнси. Бедная, бедная Нэнси. Все переплелось, все смешалось, и Эйлин плакала так, как не плакала уже много лет со дня гибели матери и отца.
Поль дал ей выплакаться. Долгие минуты он ждал, не задавая никаких вопросов, прижимая Эйлин к груди и легонько поглаживая по голове. А когда поток слез иссяк, Эйлин почувствовала жуткий стыд. Как же так? Как могла она раскиснуть? И не перед кем-нибудь, а перед Полем Дасте! Что он теперь о ней думает?
— Вы слишком долго сдерживались. — Он говорил негромко, ласково, а от его рук, поглаживающих плечи, на Эйлин снисходило успокоительное тепло. — Я прав?
Эйлин насторожилась. Этот человек очень умен, а она дала ему шанс, которым воспользуется даже тупица.
— У меня и в мыслях не было довести вас до слез, — продолжал Поль. — Вы ведь это знаете?
— Дело не в вас.
Эйлин чувствовала, что у нее горит лицо, но нельзя же стоять, вечно прижавшись к его груди, и она отстранилась, обнаружив при этом, что Поль не готов отпустить ее. Эйлин шмыгнула носом, зная, что выглядит, должно быть, как обиженная школьница.
— У вас можно попросить носовой платок, Поль?
— Секунду. — Он по-прежнему смотрел в ее заплаканное лицо, в бирюзовые глаза, ставшие невероятно красивыми. — Если не мои неуместные реплики, то что тогда?
— Н-не знаю. Всякое. — Эйлин услышала свой дрожащий голос и почувствовала злость и раздражение. Ей нужно быть сильной и собранной, готовой противостоять Полю, и женская слабость здесь неуместна. — Время для всех было тяжелое.
— И вы показали себя с наилучшей стороны. О черт, если он будет продолжать в том же духе, я снова разревусь! — подумала Эйлин. Столько лет не плакала, а теперь не могу остановиться!
— Не совсем. — Она снова сделала слабую попытку высвободиться из объятий Поля, но у нее опять ничего не вышло. — Наверное, ситуация, в которой оказались мои племянники, так схожа с той, в которую в детстве попала я, что мне трудно их разделить. Те чувства иногда мешают мне принимать нужные решения.
— Расскажите.
Поль отпустил ее, чтобы достать из кармана белоснежный платок, но, когда Эйлин стала вытирать лицо, его сильные руки снова обняли ее за плечи.
Несмотря на переживания, у Эйлин все так же кружилась голова от восхитительного и пьянящего аромата, исходящего от Поля. У нее подкашивались ноги — даже в самых смелых мечтах она не могла представить, что сексуальное притяжение может быть столь сильным.
Эйлин глубоко вздохнула и, комкая в руке носовой платок, рассказала Полю об обстоятельствах, приведших ее в дом Фрэнка.
— Такая хрупкая, такая воздушная, — проронил Поль, когда Эйлин умолкла. В его голосе послышалось что-то похожее на замешательство. — А ведь с первого взгляда вы кажетесь…
— Обычной недалекой девицей? — неприязненно подсказала Эйлин. Ей вспомнилась вдруг их первая встреча. Значит, он отнес ее к тому типу женщин, которые весь день только и делают, что болтают по телефону с подругами!
— Нежной и хрупкой, — спокойно поправил Поль. — А на самом деле вы…
— Крепка, как старые сапоги?
Эйлин стремилась грубостью вызвать его раздражение — и чтобы разрушить умело создаваемую Полем атмосферу интимности, и чтобы еще раз укрепить себя в решимости не поддаться открывшимся вдруг ей его новым качествам.
— Очень сильная и храбрая женщина. — Поль чуть наклонил голову набок. — Вы так и не сказали мне его имени, Эйлин.
Его стратегия нанесения внезапных ударов снова сработала: Эйлин вздрогнула, но, когда попыталась придать лицу недоуменное выражение, уже поняла, что от его проницательных глаз не укрылось ничего.
— Имя того, из-за кого вы спрятались в раковину, — вкрадчиво пояснил Поль.
Ну нет, на этот раз у него ничего не выйдет! Эйлин в упор посмотрела на Поля, невольно спрашивая себя, зачем природа наградила его помимо всего прочего соблазнительными губами.
— Я могла бы задать вам тот же вопрос, Поль. Вы сказали, что не верите в любовь и в продолжительность чувств. Для этого должна быть какая-то причина.
Он отстранился и с явным удивлением посмотрел на нее. Его глаза сузились, руки опустились, и Эйлин поняла, что задела за живое.
Беспокоило то, что ожидаемого удовлетворения она не почувствовала.
— Туше, мисс Стейвор. — Голос Поля прозвучал холодно и отстраненно, и Эйлин вдруг ощутила, что ей не хватает его тепла, доставлявшего прежде почти физическую боль. — Значит… мы с вами оба… реалисты. Это вы хотите сказать?
Эйлин хотела сказать совсем другое, и Поль это знал. Она вернула ему платок. Рассказывать о Роберте ей пока не хотелось, а пускаться в откровения вряд ли разумно. Она и так уже поведала ему слишком многое, когда говорила о своем детстве и обо всем прочем. Лучше было бы помолчать.
— Пойдемте. — Поль протянул руку, не сводя взгляда с лица Эйлин. — Я знаю то, что поможет вам расслабиться и почувствовать себя лучше.
Эйлин недоверчиво посмотрела на него и спросила:
— И что же?
— Бассейн, что же еще? — Он улыбнулся. — Как я уже сказал, у меня большой выбор купальников, и вы без труда найдете что-нибудь подходящее. Мы немного поплаваем, выпьем по паре коктейлей, а потом переоденемся к ужину.
— Я уже сказала, что не останусь.
— А я сказал, что останетесь, — возразил он. — Кетлин очень расстроится, решив, что вы не пожелали отведать блюда, которые она готовит чуть ли не с утра.
Эйлин зарделась. Поль ставит ее в неловкое положение, а это нечестно.
— Настоящий шантаж, — сдержанно заявила она.
Поль выразительно пожал плечами.
— Так и есть. Я хочу хотя бы на один вечер освободить вас от дел. Эйлин, неужели это преступление? Фрэнк согласился с моим предложением. «Очень любезно», по-моему, он так выразился.
Эйлин смутилась еще сильнее, а в глазах Поля уже прыгали искорки смеха.
— Обещаю вам быть хорошим мальчиком. Буду обращаться с вами так, как обращался бы со своей тетей.
Он стоял перед ней — высокий и гибкий, сложив руки на груди, открытый ворот рубашки позволял увидеть сильную шею. Решительный, внушительный, настоящий мужчина. Эйлин сглотнула. Невозможный человек. Невозможная ситуация!
— Хорошо. — И почти с отчаянием добавила: — Но только ужин, никакого бассейна. — Одетая, она еще как-нибудь справится с влечением к Полю, но полуобнаженная…
— Не умеете плавать? — поинтересовался он, насмешливо дернув бровью.
— Очень плохо, — неохотно призналась Эйлин.
— Тогда мы вот что сделаем. Кетлин уже отнесла коктейли к бассейну, а вода подогрета сильнее обычного. Я каждый вечер плаваю перед ужином, это полезно для циркуляции крови.
Может быть, сама мысль о том, что ей предстоит увидеть Поля чуть ли не нагишом, привела Эйлин в замешательство. Воспользовавшись ее состоянием, Поль взял Эйлин за локоть как будто имел полное право прикасаться к ней, когда захочет, и повел к дому. Аргументы были исчерпаны.
7
Час спустя, лежа на шезлонге у бассейна и попивая легкий коктейль, Эйлин призналась сама себе, что давно так здорово не отдыхала.
Да, конечно, было несколько щекотливых моментов. Во-первых, когда она вошла в раздевалку, отведенную для гостей, представляющих прекрасную половину человечества, и увидела длинный ряд бикини, то по-настоящему запаниковала. На ее взгляд, все эти крохотные полоски ткани были абсолютно неприличными, но, в конце концов, Эйлин удалось отыскать более-менее целомудренный купальник своего размера. Правда, и он имел пугающе глубокие вырезы по бокам и сильно открывал грудь, но все же отличался от остальных скромностью.
Она прошла мимо десятка прозрачных пелерин из тончайшего газа и всевозможных расцветок и не без сожаления взяла один из халатов, который накинула поверх купальника и плотно перевязала поясом.
Эйлин взглянула на себя в громадное зеркало, занимавшее целую стену. Из-под халата виднелись только кисти рук и ноги от лодыжек. Обезопасив себя таким образом от нескромных взглядов, она вышла из комнаты с гордо поднятой головой и расправив плечи. Оставалось только набраться смелости и снять халат в подходящий момент.
Подойдя к бассейну, она увидела поднимающегося по ступенькам из воды Поля. Дожидаясь ее, он, вероятно, уже успел поплавать.
На нем были только плавки, так что пространства для игры воображения не оставалось. Мускулистое тело блестело, словно смазанное маслом, а вьющиеся волоски на груди потемнели от воды и казались пушистым ковром. Эйлин догадывалась, что Поль великолепно будет выглядеть без одежды, но сейчас могучее мужское тело, доведенное с помощью занятий спортом до завидного совершенства, внушало ей кроме восхищения и другие чувства. В Поле было нечто опасное, угрожающее, ошеломляющее.
Когда Поль приветственно помахал рукой, у Эйлин пересохло во рту, а ладони вдруг стали влажными. Ей еще повезло, что он отвернулся к подносу с коктейлями, и Эйлин, воспользовавшись этим, взяла себя в руки.
— За самую прекрасную в мире тетю, какую только можно пожелать! — насмешливо провозгласил Поль, подавая ей бокал и поднимая свой. — И за прекрасный вечер, который позволит нам узнать друг друга лучше.
Сосредоточиться на чем-то ином, кроме этой играющей мускулами смуглой плоти было почти невозможно, но Эйлин все же хватило сил ответить почти естественным тоном:
— За прекрасный вечер!
Она поднесла бокал к губам и сделала глоток.
— Ммм, восхитительно. — Вкус был действительно отменным. — Что здесь?
Поль улыбнулся.
— Секрет. Я изобрел этот коктейль несколько лет назад, и найдется немало желающих узнать его ингредиенты.
— Как он называется? — Эйлин сделала еще глоток, чтобы хоть как-то отвлечься от притягивающего взгляд обнаженного мужского тела с рельефно выступающими мускулами на животе и груди.
— «Источник страсти», — без малейшего смущения ответил Поль.
Эйлин строго посмотрела на него и покачала головой.
— Вы это только что придумали.
— Неужели? — протянул Поль, и звук его голоса заставил Эйлин задрожать.
— Вам холодно? — удивленно спросил он.
— Нет-нет, не холодно.
Эйлин не хватало воздуха, колени предательски слабели, но, конечно, главной проблемой была отнюдь не температура воздуха.
— Вот и хорошо. — Поль весело улыбнулся. Он явно не испытывал ни малейшего дискомфорта, хотя и был практически в костюме Адама. — Тогда допивайте и пойдемте немного освежимся.
Если не считать секундного смущения, охватившего Эйлин, когда она, чувствуя на себе взгляд Поля, сбросила халат, то все остальное прошло просто здорово. Поль вел себя как мальчишка: он брызгал на нее водой, хватал за ноги, и Эйлин поневоле пришлось ответить тем же. Они смеялись, веселились и дурачились, но при этом успели еще и поплавать.
Эйлин не считала себя хорошей пловчихой, однако быстро поняла, что, и будь она таковой, ей было бы трудно тягаться с Полем. Он рассекал воду с неимоверной скоростью, как автомат, созданный из плоти, крови и мышц.
Проведя в воде около получаса, Эйлин выбралась из бассейна, допила коктейль и улеглась на шезлонг, наблюдая за продолжающим плавать Полем. Запас его сил казался неисчерпаемым.
Минут через десять он вышел из бассейна и направился к соседнему шезлонгу. Эйлин почувствовала, как напряглось ее тело. Одно дело смотреть на Поля в бассейне и совсем другое, когда он так близко, что стоит лишь протянуть руку.
Эйлин подумала, не укутаться ли снова с головы до ног в спасительный халат, но ее маневр выглядел бы нелепым. В конце концов, ты взрослая женщина, сказала она себе, а не зеленая девчушка. Если в бассейне плавают мужчина и женщина, то за этим вовсе не обязательно последует оргия, пусть даже мужчина Поль Дасте.
Придя к такому решению, Эйлин перекинулась с Полем парой ничего не значащих фраз, улеглась поудобнее и закрыла глаза, убеждая себя в том, что уже давно так чудесно не отдыхала. Эйлин не могла бы точно сказать, чего ожидала в минуты, последовавшие за ее уверенным провозглашением собственной взрослости, но через некоторое время несмело приоткрыла один глаз и исподтишка взглянула на Поля.
Он мирно лежал в шезлонге с закрытыми глазами. Его тело еще не высохло и поблескивало капельками воды. Эйлин нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15