Тишина переломного момента, который может изменить судьбу. Что в нем такого, что заставляет ее переживать такие сильные эмоции, не испытанные ранее? Он обернулся и понял, что она наблюдала за ним.
– Я закончил, – сказал он и добавил:
– Ну мне пора.
– А как же кофе? – Она чувствовала, что выдала свое желание удержать его. Что с ней происходит?
– Мне надо поработать вечером, – быстро ответил он. С ним творилось что-то непонятное. – Вместо того чтобы сидеть в офисе, я весь день провел на Бонд-стрит.
Смущенная и разочарованная, она вдруг разозлилась.
– Извини, что причинила столько неудобств.
– Я должен написать отчет для акционеров, они считают меня своей собственностью.
Фергюс поправил рукава и взял одну из запонок. Его отчет вместе с акционерами мог бы и до утра подождать, но ему надо было скорее уйти, пока он не наделал глупостей. Атмосфера была наэлектризована, наполнена желанием. Они, два взрослых человека, находились в ситуации, располагающей к близости. А ее предложение остаться на чашечку кофе подразумевало нечто большее, возможно, она в этот момент не осознавала, к чему это приведет.
Надо было только подойти, дотронуться до золотистых волос, и Вероника оказалась бы в его власти, а он еще долго-долго никуда бы не уходил.
Искушение было испепеляющим. Вначале была только идея заехать к ней и удивить кольцом и ужином. А теперь он сгорал от страсти, и огонь рвался на свободу.
Фергюс сдерживал себя лишь по одной причине. Заниматься любовью с Вероникой, какое бы наслаждение это ни сулило, было недостаточно. Выходя из дома утром в пятницу, он был одержим идеей остаться холостяком. Вечером того же дня он только и думал, что о женитьбе. Он мечтал просыпаться рядом с этой женщиной каждое утро всю свою оставшуюся жизнь. И ради этого он готов был ждать, когда она захочет того же.
Его взгляд был прикован к запонке. Сколько он себя помнил, Фергюс всегда застегивал их автоматически. Но сейчас пальцы не слушались его. А то, что Вероника наблюдала за его жалкими попытками, только мешало.
– Ну что, Фергюс, сдаешься? – спросила она. Одна запонка выскользнула и упала на пол. Вероника подняла ее и протянула ему. Но его руки так дрожали, что он не смог взять зловредную вещицу.
– «Сдаюсь»? – повторил он ее вопрос, чтобы потянуть время.
– Сдаешься и признаешь, что твои сестры были правы. – Она сложила его манжету и наклонилась, чтобы продеть запонку сквозь петли. Аромат ее тела, кожи, волос захлестнул его как волной, взывая к чем-то затаенному, дремлющему внутри него.
Вероника посмотрела на него своими серыми, лучистыми глазами и потянулась к другой манжете. Он заметил с удивлением, что она уже вполне овладела собой, а рука ее была тверда. Ему хотелось, чтобы, как и он в этот момент. Вероника стала беспомощной, затрепетала от желания. Хотелось со всей силой чувства согреть эту руку в своих, поцеловать ладонь и нежное запястье. Привлечь Веронику к своему разгоряченному телу, чтобы она поняла, как он нуждается в ней. Прижаться к ней и никогда от себя не отпускать.
Фергюс взял себя в руки, подал вторую запонку и спросил:
– Что ты имеешь в виду? Вероника пожала плечами.
– Я думала, мы договорились, Фергюс, что, когда мужчина не в состоянии справляться с запонками, это сигнал, что ему пора жениться.
Он промолчал. А его сестры вообще были здесь ни при чем.
Через секунду все было закончено. В тот момент, когда она выпрямлялась, ее волосы коснулись его щеки. Ощущение было такое, словно это шелковая ткань. Искушение запустить в эту золотистую копну руки было велико, провести кончиками пальцев по точеной шее. Все происходящее начинало напоминать изощренную пытку. Тело его напряглось, так неистово требуя ее близости, что Фергюсу захотелось закричать. Ему казалось, что если он не обнимет ее сейчас же, то просто сойдет с ума.
– Вероника… – выдохнул он полушепотом. Она не двигалась, неуверенная, не послышалось ли ей. Потом присмотрелась к нему, изнывающему от желания любить ее, рассказать, что с ним происходит на самом деле, что его настигло то чувство, которое бывает одно и на всю жизнь.
Но внутренний голос предостерегал, что еще слишком рано. Что, если даже допустить, что и она полюбила его, все равно не поверит. Хуже того, не захочет поверить. Она согласится провести с ним ночь, а он хотел завладеть ее сердцем, душой, всем естеством… и завладеть навсегда.
Фергюс покачал головой.
– Ничего, – выговорил он. – Просто хотел поблагодарить.
Надев пиджак, он не стал застегивать его. Было не до того. Снял с вешалки плащ.
– Увидимся в среду, – напомнил он.
– В семь, – как ни в чем не бывало уточнила она.
Ночная прохлада приятно взбодрила его. И когда он сел за руль, то поклялся, что до среды ни разу не позвонит ей, не поддастся соблазну заехать и до назначенного дня она о нем не услышит.
Вероника облокотилась на дверь и глубоко вздохнула. Все было позади. Приглашать его остаться на чашечку кофе было ошибкой. Помогать застегивать запонки – тоже.
А ведь был момент, когда она выбирала между голосом рассудка и страстным желанием сжать в ладони отворот его рубашки, толкнуть, чтобы он прислонился к холодильнику, и целовать.
Если бы он дотронулся до нее, они бы даже не дошли до спальни. Вот, оказывается, к чему приводит игра с застежками запонок. Она посмотрела на кольцо, мерцающее у нее на пальце.
– Все упирается в то, что это игра, – произнесла она вслух. Это было ей необходимо, чтобы отрезвить себя. – Игра и притворство.
Тогда почему же у нее уходит почва из-под ног? Почему каждая клеточка ее тела ноет от неутоленного желания? И почему ее голос звучал так неубедительно?
– Доброе утро, Джулия.
Она нажала кнопку на переговорном устройстве:
– Салли, сделай, пожалуйста, кофе и переключай на меня все телефонные звонки, которые поступят в течение получаса. – Она последовала в кабинет вслед за шефом. – Есть срочное дело, Фергюс. Вчера весь день звонили из Франкфурта. Где, интересно, тебя носило?
– По магазинам.
– По магазинам?
– Сама понимаешь… Бриллианты, трюфеля и тому подобные предметы первой необходимости. Она закатила глаза.
– Надо перезвонить им сейчас, до того как ты уйдешь на встречу.
– Конечно, Джулия. Сделаю все так, как ты скажешь.
Он нажал кнопку на своем пульте:
– Салли, пока вы не занялись кофе, будьте любезны, не откладывая, закажите доставить несколько гардений в офис мисс Вероники Грант. – Он посмотрел на Джулию с улыбкой. – Что там насчет Франкфурта? – Сигнал с переговорного устройства снова отвлек его.
– Что будет на карточке, Фергюс? – спросила Салли.
– Карточки не нужно.
– Без карточки?
Он дал себе слово и не собирался отступать.
– Если она сама не догадается, от кого они, Салли, ни одно послание в мире мне уже не поможет. – Он взглянул на Джулию.
– Вы уже назначили дату свадьбы? – поинтересовалась она.
– Пока мы сошлись на том, что это произойдет в ноябре. Мать Вероники считает, что понадобится как минимум шесть месяцев, чтобы все организовать.
– Вы готовы ждать так долго? – улыбнулась Джулия.
– Раз это необходимо, буду ждать. – Он посмотрел на нее. – Если потребуется, могу и шесть лет подождать.
– А если серьезно?
– Все не так просто, Джулия.
– А что такое? – Когда он не ответил, она передала ему увесистую папку. – Может быть, это поможет?
– Что это?
– Вы просили собрать информацию о мисс Грант. Я сделала все, что было в моих силах.
Фергюс пристально посмотрел на папку. Он почувствовал, что хочет узнать о ней все возможное: что она делала, где бывала. Не колеблясь, он взял и передал папку Джулии.
– Спасибо, но я буду еще больше благодарен тебе, если все это будет уничтожено.
– Уничтожено? Прямо сейчас? – спросила Джулия.
Он нетерпеливо взглянул на нее.
– Не сию секунду, Джулия. Надо с Франкфуртом все уладить.
Во вторник, нарушив выработанные годами привычки отдавать предпочтение классическому стилю. Вероника по случаю званого ужина делового сообщества Мелчестера купила себе новое платье. Это было яркое шелковое платье, облегающее ее точеную фигуру.
Поднимаясь к себе в кабинет, она посмотрела на свое отражение в зеркальной стене лифта и решила, что распустит волосы. Ее единственным украшением будет обручальное кольцо на левой руке.
Вероника вошла в кабинет и сразу увидела восхитительные белые гардении, уложенные каскадом на темно-зеленой блестящей упаковочной фольге, красиво перевязанные белой шелковой лентой.
Ник помедлил перед ее кабинетом, привлеченный дивным ароматом.
– Цветы доставляют прямо в офис? – сказал он, когда Вероника поставила вазу на стол. – Фергюс начинает мне нравиться.
– Может быть, они от Фергюса, – сказала она, расправляя цветы. – А может быть, и не от него.
– Ах, эти счастливые деньки, – мечтательно сказал Ник, – я хорошо их помню. Хотя, должен признаться, не был оригинален и покупал только розы. Этот мужчина эстет.
– Он к тому же готовить умеет, – Вероника не удержалась, чтобы не похвастаться.
– Честно? – На секунду он опешил, а потом еще шире улыбнулся. – Чему я удивляюсь? Я всегда знал, что так и будет.
– Да, это так же верно, как то, что ты готовить не умеешь.
– Кейси все еще пытается обучить меня, – ответил он.
У всех по-разному.
Для одних – запонки, для других – нарезка лука…
– Счастливые деньки? – прошептала она.
– Тебя не обманешь, ведь так?
– До сих пор такого не случалось, – подтвердила она.
Он наклонился вперед и поцеловал ее в щеку.
– Желаю тебе. Вероника, быть такой же счастливой, как я.
Он не стал ждать ответа, что было в порядке вещей. А у нее вдруг выступили слезы, одна из которых скатилась и упала на лепесток.
– Вероника, что мне принести сначала: кофе или почту?
– Что? – Она сморгнула, возвращаясь из небытия. Это знакомое, темное место, к которому она поклялась никогда не приближаться, но все же снова оказалась рядом, на самом краю…
– Вероника, с тобой все в порядке? Она выглянула из-за цветов.
– Да, да, все хорошо. – С ней все было в порядке. Кроме того, это была всего лишь игра.
– Пожалуй, принеси мне сначала почту, Люси. Пора приниматься за работу.
Фергюс позвонил в ее дверь ровно в семь часов. Она едва-едва успела собраться и перевести дух.
Вероника несколько раз переодевалась. Она старательно сделала вечернюю высокую прическу, через некоторое время распустила волосы, потом снова зачесала наверх. Словом, она вела себя не как искушенная женщина, способная справиться с любой жизненной ситуацией и отразить любые выпады судьбы, а как девочка-подросток, которая собирается на первое свидание.
– Ты выглядишь… – Фергюс, казалось, потерял дар речи, –..просто потрясающе. – Внезапный порыв ветра подхватил розы, которые колыхались в кашпо, прикрепленном с наружной стороны двери. Фергюс переступил порог ее маленькой прихожей, положил на столик букет белых роз, потом взял Веронику за руки и поцеловал в щеку.
Она сразу заметила, что держится он очень отстранение, стараясь соблюдать дистанцию. Вероника решила, что поступила правильно, остановив свой выбор на новом красном шелковом платье. Она распустила волосы и накрасила губы красной помадой.
Впечатление, которое она произвела на Фергюса, сказало ей о многом. Вероника поняла, что его равнодушие притворно.
– Я был уверен, что ты будешь в черном.
– Неужели? – Она взяла со столика цветы и прошла в гостиную. – Ты считаешь меня такой предсказуемой? – спросила Вероника, оглядываясь на него. Она кокетничала, что при других обстоятельствах вряд ли бы себе позволила. – Наверное, ты думаешь, что, вращаясь в деловых кругах мира мужчин, я стараюсь, чтобы они не заметили, что я женщина, потому что, по их мнению, в мире мужчин женщинам нет места.
– Я как раз хотел сказать, что сегодня это будет просто невозможно. Но боялся, что ты сочтешь меня несдержанным на язык.
Она поднесла розы к лицу. У них был особый утонченно-терпкий запах, какой никогда не бывает у душистых алых.
– Правда? – спросила она. – Но ты мог бы попробовать?
Неожиданно для самого себя он рассмеялся.
– Нет уж, меня не обманешь.
– Хм, уже лучше. Цветы прелестные, спасибо. И за гардении тоже. Они произвели впечатление.
– На тебя?
– На всех. И даже на Ника. Ты такую цель преследовал, чтобы всех поразить? Фергюс пожал плечами.
– Я считал своим долгом поднять твои акции в глазах секретариата.
– Можешь считать свою задачу выполненной. После того как их доставили, Люси без конца вздыхала и расторопность ее убавилась.
– Значит, больше никаких гардений в офис? Вероника улыбнулась, но не ответила. Она пошла в кухню набрать воды для цветов.
Фергюс понимал, что она заигрывает с ним, как раньше делал это сам, он почувствовал себя немножко неуютно. Ему показалось это слишком наигранным. Его собственные чувства к Веронике были совсем другие: глубокие, страстные, естественные.
– Хочешь чего-нибудь выпить, Фергюс?
– Нет. Спасибо.
– Я тоже не буду. Мне предстоит выступать, сказала она, возвращаясь с розами в гостиную, ставя их на изогнутый журнальный столик, так что они отразились в овальном зеркале.
– Ты и об этом знаешь?
– Ник сказал мне, когда узнал, что ты присоединишься к нам. Увидишь, что наш столик соединят со столиком мэра, чтобы соблюсти приличия.
– Да что ты? Это была твоя идея? Вероника пожала плечами.
– Иногда они меня посещают. Сама себе удивляюсь. Тяжеленькая выдалась неделя, – сказала она, потом взяла с дивана черную бархатную накидку. – Поухаживаешь за мной?
Фергюс подхватил накидку:
– Повернись. – Она послушалась, на секунду они двое замерли, отраженные в зеркале. Потом он укрыл черным бархатом ее обнаженные белоснежные плечи, расправил, как шелк, ее волосы. Он чуть дотронулся до ее нежного затылка. Вероника вздрогнула и быстро к нему обернулась, ее зрачки были расширены и потемнели.
– Пора, – сказал он отрывисто. И пока еще это было в его силах, взял ее за руку и повел к выходу.
В машине они разговаривали о погоде, о содержании его выступления на приеме. Оба старались отвлечь себя от затаенных мыслей, они почувствовали облегчение, когда прибыли на место.
В это же время подъехали Джеферсоны.
– Кейси! Я не ожидала, что ты приедешь. Вероника бережно обняла ее, и они поспешили скрыться от порывов ветра в здании. – Ну и вечер. Совсем непохоже на весну.
– Хорошо, что дождя нет. Во всяком случае, пока. Я, наверное, уйду пораньше, но не могла упустить возможность познакомиться с героем дня. – Кейси Джеферсон обернулась к Фергюсу.
– Фергюс, это Кейси Джеферсон. Ты наверняка видел ее по телевизору. Кейси Корнуэл, – напомнила она.
Фергюс улыбнулся и пожал ее руку.
– Ну конечно. Я купил для сестры вашу книгу… Она выходит замуж на следующей неделе, думаю, вряд ли она сподобится открыть книгу, чтобы приготовить какую-нибудь еду.
– Когда люди влюбляются, они совсем не думают о еде, – заметила Кейси.
– А это Ник Джеферсон, – поспешила вставить Вероника, не давая Фергюсу ответить. – Ник, это Фергюс Каванаг.
Они смерили друг друга взглядами. Отличий было не так много. Практически одного роста. Только разница в годах придавала Фергюсу большую солидность и стать. Потом, к облегчению Вероники, Фергюс расслабился и улыбнулся.
– Просто Фергюс, – предложил он.
– Ник. – И Джеферсон тоже улыбнулся. – Проходите и познакомьтесь со всеми остальными.
– Что это было? – шепотом спросила Кейси. Они походили на двух жеребцов, которые вот-вот сцепятся из-за кобыл.
– Как-то вечером Фергюс готовил для меня ужин, и я рассказала о том, как Ник пытался поразить меня своими кулинарными способностями. Может, не надо было?
– Не надо? – Кейси обернулась и задумчиво посмотрела на Веронику. – Я так не думаю. Ты всегда знаешь, что можно сказать, Вероника. – Вдруг она замолчала и схватилась за живот.
– Ты в порядке?
– Да, – ответила Кейси и снова посмотрела на нее. – Спина немного болит. Ты что разволновалась? Вундеркинду еще целых две недели придется там полежать.
Вероника оглядела уверенную Кейси, размер ее живота и почувствовала отчетливую тревогу.
– Ты уверена? Кейси засмеялась.
– Это всего лишь спазмы.
– Спазмы? Может, подстраховаться и вызвать «скорую»?
– Не надо. Обещаю, все будет нормально. Я не собираюсь рожать на вечеринке.
Глава 9
Выступление Фергюса длилось уже около пятнадцати минут, когда Кейси внезапно поднялась со своего места.
Вероника вопросительно взглянула на нее, но Кейси приложила палец к губам и ушла по направлению к дамской комнате. Вероника проводила ее участливым взглядом, в это время взрыв хохота прокатился по залу. Она не расслышала, что именно сказал Фергюс, что так развеселило членов Европейского финансового союза, но это наверняка заслуживало ее внимания. Смех продолжался еще около минуты. Вероника снова и снова поглядывала на дверь.
Возможно, у Кейси заболела спина из-за того, что она долго просидела на одном месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12