Каждый раз, когда они занимались любовью, Трейси осмеливалась на большее. Вот и теперь, расстегнув «молнию», она пробралась рукой под ткань и ухватилась за толстый напряженный ствол и поглаживала атласную поверхность, пока Корт не застонал, прижимаясь к ее груди.
Задняя дверь ржаво заскрипела. Желание Трейси угасло мгновенно — как спичка, попавшая под водопад. Корт застыл, потом выпрямился. Поспешно раскрыв глаза, Трейси отдернула руку. Одного взгляда через нагое плечо хватило, чтобы сердце остановилось: с порога кухни на них смотрели Либби и Чак.
Трейси дернула полы блузки, закрываясь. Двинуться с места она не могла — с нее свалилась бы развязанная юбка. Корт рванул вверх бегунок «молнии» и повернулся — но все желающие могли видеть и голую грудь, и то, как натянута ткань пониже расстегнутого пояса. Все яснее ясного.
В кухне нависла давящая тишина. Непослушными пальцами Трейси старалась застегнуть блузку. Боже, ну почему именно Либби с Чаком надо было застигнуть их на месте преступления?
Столько родственников, как у этой пары, нет ни у кого в графстве. И никто больше них не болтает.
— Трейси, с тобой все в порядке? — Голос Либби разорвал тишину не хуже пожарной сирены.
Чак распахнул дверь и вошел в кухню с решимостью идущего на бой гладиатора.
— Мне поговорить с ним?
«Говорить» он явно собирался на языке кулаков, несмотря на руку, закованную от подмышки до пальцев в гипс.
— Нет. — Вцепившись в завязки своей юбки, Трейси соскользнула со стола и вышла из-за Корта.
Взгляд Чака был полон яростного негодования.
На багровом лице ярко белели полосы наложенного на швы пластыря.
— Он использует тебя?
— Нет, — повторила Трейси.
Вот и конец мечте о должности директора.
Женщину, «склонную к незаконным связям», сочтут неподходящей руководительницей для несовершеннолетних.
Взяв за локоть, Корт повернул ее к себе, пригвоздив к месту жестким взглядом.
— Трейси, перестань…
Но она не хотела, чтобы Корт расплачивался за ее ошибки.
— Корт и я… Наши отношения…
— Он соблазнил тебя. — Пусть Чак уже давно не выступает в составе команды, но физическую подготовку он проходил наравне со всеми, и теперь его мощные, тренированные мышцы пришли в движение.
Боже, почему земля не разверзнется и не поглотит ее? Трейси завязывала юбку, и пальцы ее дрожали.
— Нет. Я предло…
— Трейси, я сам разберусь. — Корт явно хотел что-то сказать ей взглядом, но, расстроенная, она не в силах была ничего понять.
В его лице отразилась покорность судьбе. Взяв ее за руку, он коснулся ее лба губами. Трейси застыла в удивлении.
— Мы хотели некоторое время держать это в секрете, но, как видно, не получится. — Обняв за плечи, Корт привлек ее к себе. — Я просил Трейси выйти за меня, и она согласилась. Когда вы вошли, мы как раз отмечали это событие. Вы ведь не будете рассказывать, как именно отмечали?
Сердце Трейси бешено заколотилось. Он что, серьезно? Да нет, конечно. Через несколько недель он вернется в свою Северную Каролину, а она останется здесь. Это выдумка, чтобы спасти ее репутацию.
— Корт…
Колючий взгляд предупредил ее: не вмешивайся.
— Прости меня, дорогая, но я уверен, что на Либби и Чака можно положиться. — Он растягивал слова, как истинный техасец; этого акцента Трейси не слышала у него с того времени, как он уехал учиться. — Они не разгласят о нашей помолвке.
Они знают, каково быть на нашем месте.
Не разгласят? Либби с Чаком? Он что, совсем спятил? Хотя нет. Здесь другое. Мать Либби — член школьного совета, а отец Чака — старейшина общины, и, если они все-таки распустят языки, дня не пройдет, как все будут обсуждать эту мнимую помолвку. Или безнравственную связь — если она вздумает отрицать сказанное Кортом. Расцеловать бы его сейчас за эту попытку защитить ее.
Корт повернулся к пришедшим:
— Мы еще не говорили родным. Дайте нам несколько дней, чтобы наметить планы.
Родным? Что она скажет своим родным? Как объяснит эту историю?
— Это правда? — обрадовалась Либби.
Что же теперь, продолжать спектакль? А что еще остается, если она не хочет потерять надежду на должность? Трейси кивнула, но выговорить ложь так и не смогла.
Либби завизжала и кинулась к ним. Обняла Трейси, Корта, потом опять Трейси.
Чувство вины не покидало Трейси. Невероятно стыдно обманывать Либби, а притворяться и изображать радость, когда так тяжело на сердце, вообще свыше ее сил. Вот если бы вправду… Нет, это невозможно. Вся ее жизнь — здесь, а жизнь Корта — за полстраны отсюда. Его мечта — практиковать в большом городе, а ее самолюбие требует, чтобы она доказала, чего стоит, именно здесь, в родных местах.
— Я так и подумала, когда увидела вас вдвоем на танцах! — Либби посерьезнела. — Погоди, выходит, что ты убедила его не уезжать? Или он собирается увезти тебя отсюда? А как же должность, которая так много для тебя значит?
Корт напрягся, и Трейси, близкая к панике, глянула на него. Понимает ли он, во что может вылиться эта выдумка? Если он не откажется от плана вернуться в Северную Каролину, школьный совет вычеркнет ее из списка кандидатов.
— Я… — Ну, и что теперь ответить?
Корт твердо смотрел на нее.
— Если Трейси получит должность, мы останемся здесь.
О господи! Верна поговорка: кто яму копает…
Вот сейчас они оба безнадежно в нее попадут.
— Так когда свадьба? — не унималась Либби.
— Мы еще ничего не обдумали.
— Скажете мне, как только обдумаете?
И опять отвечать пришлось Корту. Трейси не смогла бы выдавить ни слова, даже если бы от этого зависела ее жизнь.
— Скажем. Ну, а что привело вас сюда в этот прекрасный день?
Чак, теперь уже несколько менее воинственный, откашлялся:
— Я хотел сказать спасибо за то, что ты помог мне и нашей команде, когда случилась авария. Настоящий герой. Спокойно делал свое дело. Я страшно рад, что ты был там.
Видимо, смущенный этой похвалой, Корт переступил с ноги на ногу и пожал Чаку руку — руку, которая чуть было его не побила.
— Если я что-нибудь могу для тебя сделать, только крикни, хорошо? — продолжал Чак.
— Спасибо.
Чак опять кашлянул, схватил Либби за локоть и поволок к двери:
— Оставляем вас праздновать дальше. Только уж дверь заприте, у нас тут стучать не принято.
Дверь закрылась, и в кухне воцарилось тяжелое молчание.
— Не надо было этого говорить, Корт.
— Иди сюда.
— По-моему, сейчас не время…
— Ты застегнулась не на те пуговицы.
Испуганно ахнув, она поглядела на свою блузку. И правда. Горя от смущения, торопливо исправила дело.
— Зачем ты выдумал все это?
— А что было делать? Если жених и невеста позволят себе что-нибудь лишнее — это возмущения не вызовет, но случайная связь, да еще под одной крышей с ребенком… Ты бы потеряла все шансы на директорскую должность.
— Но…
Он предупреждающе поднял руку:
— Ты можешь разругаться со мной, когда нам с Джошем нужно будет уезжать в Дарем. А до этого придется держаться соответственно.
— Но тогда док Финни решит, что замена ему готова и начнет собираться на покой.
Выругавшись, Корт запустил пальцы в волосы.
— Предложи лучший вариант.
— Нет у меня другого варианта. Но родным-то мы скажем правду, ведь так?
Некоторое время он молчал.
— Не стоит. Если они не будут говорить о предстоящей свадьбе и строить соответствующие планы, все догадаются. На кону твоя работа и репутация, Трейси.
— Понимаю. — Она снова взялась кусать губу.
Какой из нее руководитель, если она ведет себя нечестно? — Врем всем и каждому?
— Всем, но не самим себе.
Корт поймал Трейси за руку, когда она уже почти ускользнула из его постели. Нагота, растрепанные волосы и припухшие губы вновь возбудили его, хотя с того момента, как он удовлетворил свой любовный голод, прошли минуты.
— Шутишь? — Свободной рукой Трейси подняла халат. — Я хожу в церковь каждую неделю. А после вчерашнего, если пропустить службу, все сразу догадаются, чем мы заняты.
Он сел на постели. Холодный душ общественных условностей. Корт почувствовал себя зажатым в тисках пуританской морали.
— В последний раз я был в церкви, когда Брэнд женился.
— Тебе не обязательно идти. — Она высвободила руку и принялась завязывать халат.
— А ты хочешь, чтобы я пошел?
Он уже думал, что Трейси не ответит, но, вздохнув, она наконец произнесла:
— Это было бы проще, чем объяснять, почему тебя нет.
Откинув одеяло, он встал, с удовлетворением отметив, как она задержала на нем взгляд.
— Боюсь, не проповедь станет главной темой разговоров.
— Наверное. — Она отвела глаза. — Либби славная, но ни за что не удержит язык за зубами. Да и Чак тоже. А новость пикантная.
— Теперь мы в центре внимания?
Трейси бледнеет — похоже, это ей мало нравится. Не удивительно. Сам он предпочел бы вычистить конюшню, чем попасть на зубок сплетничающим соседям. Но Трейси всегда была готова прийти ему на помощь, он перед ней в долгу.
И о чем он только думал, сочиняя эту сказку?
Скорее, не думал вообще. Просто видел побелевшее личико Трейси, хотел помочь. Сама она ничего не жалела для других и никогда не просила для себя. Он знал, что деньги, заработанные на уроках ему, шли на покрытие семейных расходов. Он сболтнул первое, что пришло в голову, забыв, после десяти лет отсутствия, что такое здешние пересуды. Его добрые намерения обернулись бедой.
Но ничего, они друзья и вместе что-нибудь придумают. Время есть, лето еще не кончилось.
— Душ принимаем вместе?
Учительский взгляд исподлобья. Оба прекрасно понимали, что после такого душа никто из них в церковь не попадет.
— Нет, не получится.
— Все-таки ты зануда, — широко улыбнулся Корт.
Не поддаваясь на поддразнивание, она выглядела серьезной.
— На службе будут мои родители, наверно, и из твоих кто-нибудь придет. Надо было позвонить им вчера вечером.
Только этого не хватало! Как бы выкрутиться из этого безобразия, чтобы и семье не лгать и Финни голову не морочить? В прежние времена у него всегда находились запасные варианты, а нынче ему не везет.
— Сначала я хотел бы сочинить историю поубедительней.
— Лжи без слабых мест не придумаешь.
— Верно.
Придется взять вину на себя, когда пора будет возвращаться в Северную Каролину, чтобы злые языки не позорили Трейси, но осторожно, иначе достанется и его родным.
В соседней комнате Джош известил мир, что проснулся.
— Побудем с ним по очереди. Тогда сможем оба принять душ и успеем в церковь.
— Тебе не обязательно…
Он ласково прижал палец к ее губам.
— Мы вместе в этом деле, и я не отступлюсь от тебя, что бы ни случилось.
К тому времени, как Трейси и Корт устроили Джоша в церковных яслях и проскользнули на заднюю скамью, служба уже началась. Трейси поняла, что их заметили: присутствующие стали поворачивать головы. Взгляды украдкой, перешептывания, картина та же, что в те жуткие времена, когда по общине распространялись скандальные новости о ее сестре и брате.
Корт сжал ее холодную руку и положил к себе на колено. В поддержку ли или как деталь розыгрыша — неважно, приятно чувствовать его тепло.
Уткнувшись в программку, она потихоньку оглядывала церковь.
Ее родители, как всегда, сидели в третьем ряду.
На противоположной стороне — отец Корта и его мачеха. Следовало позвонить им еще вчера и все объяснить, но она так надеялась придумать к утру что-нибудь, чтобы не позорить отца и мать и не потерять шансы на директорскую должность. Не получилось.
Она подумала, что, став любовницей Корта, совершила ошибку. Даже не из-за репутации, а потому, что эгоизм безнаказанно не проходит. Она хотела избавиться от давней влюбленности, а вместо этого Корт и его сынишка с каждым днем занимали все больше места в ее сердце. Практичная женщина давно сказала бы ему, что хочет вернуться к прежним отношениям — отношениям хозяйки с жильцом, няни с родителем ребенка, — и при этом не рисковала бы окончательно впасть в зависимость от него.
Но для нее это невозможно, потому что это была бы еще большая ложь.
Прихожане встали, запели, и рука Корта обвила ее талию. Вздрогнув, она подняла на него взгляд.
Он смотрел на нее сверху вниз, и понимание в его глазах постепенно вытеснялось другим чувством пылким и неуместным в церкви. Объятие стало крепче, Трейси задержала дыхание и почувствовала, как к ее коже приливает кровь.
Боже милосердный, не допусти, чтобы это превратилось в самую большую ошибку моей жизни.
Служба длилась целую вечность. Все это время Трейси прислушивалась к приятному баритону Корта, распевающего гимны. Очень испугалась, когда пастор пригласил паству встать и помолиться за тех, кто болен, в пути, ожидает ребенка или находится в беде. Она была уверена, что пастор смотрит прямо на нее, спрашивая, кто еще нуждается в благословении, и еле усидела на месте.
Наконец служба кончилась. На улице вовсю палило летнее солнце, воздух был напоен тяжелым ароматом церковного розария.
Корт повел ее на лужайку в тень, отбрасываемую огромным деревом.
— Может, удерем? Мы уже должным образом поприсутствовали.
Удрать бы она не отказалась, но это было бы слишком легким выходом. И слишком подозрительным.
— Нет, нам придется поговорить с родными и со всеми, кто захочет что-нибудь нам сказать.
Большинство прихожан прямым ходом направилось в зал, где была приготовлена еда и работали кондиционеры. Родители Трейси вышли вместе с отцом и мачехой Корта. Трейси сжалась, когда мать заметила ее, и заторопилась подойти. Лэндеры двинулись следом. Обе пары остановились перед ними — женщины преисполнены радостного ожидания, мужчины несколько насторожены.
На лице отца Трейси явственно читалось подозрение.
— Не нужно ли тебе чего-нибудь сказать мне, сынок?
Пальцы Корта сильнее сжали ее руку.
— Я попросил Трейси выйти за меня, сэр, и она согласилась.
Мать Трейси кинулась к ней, чтобы заключить в объятья. Когда она отпустила дочь, в глазах у нее стояли слезы.
— Ты знала, чего хочешь, и сумела дождаться…
Вы уже решили, когда свадьба?
Трейси перевела взгляд с матери на Корта, молчаливо умоляя о выручке. Тот обнял ее за плечи.
— День Благодарения или, может быть, Рождество. Торопиться некуда.
К тому времени его давно уже здесь не будет.
Сердце Трейси заныло. Только ли потому, что ее опять начнут жалеть?
— Так ты остаешься? — В тоне Джека Лэндера звучала надежда.
На скулах Корта заходили желваки.
— Если Трейси получит директорскую должность, мы подумаем.
Мама Трейси расплылась в улыбке.
— Получит! С ее-то квалификацией! Но свадьба готовится месяцами, нам надо начинать, Пенни. Она повернулась к мачехе Корта.
— Мам…
Но ее прервала Пенни:
— Тебе придется записать время в церкви и заказать банкетный зал, Элис. А что насчет кольца?
Ты купил, Корт?
— Нет, мэм. Не было времени.
Ну, все. Обе женщины пустились взахлеб обсуждать свадьбу — свадьбу, которая никогда не состоится. Трейси захотелось заткнуть уши, а тут еще отцы принялись хвалить преимущества приема на воздухе, когда можно подать жаркое с костра. Она отвернулась от счастливых родителей, и тут же ей стало плохо по-настоящему.
Потому что к ним пробиралась не кто иная, как миссис Бланшар. Та самая миссис Бланшар, у которой ни для одного человека не находилось еще доброго слова — всю свою любовь она отдавала розам.
— Думаешь, твой парень успеет жениться на ней до того, как ее обрюхатит, Джек?
Корт выпрямился.
— Похоже, вы еще не простили меня за то, что я пятнадцать лет назад проехался по вашему розарию. Я извинился и целое лето косил вашу лужайку.
Вперед выдвинулся Джек Лэндер.
— Вам больше делать нечего, как портить людям настроение, Коллин?
— Было бы ужасно, если бы Трейси опозорила своих маму и папу, как это сделали Дэвид и Шерри. Право же, твои дети — твой тяжкий крест, Элис.
Рука Корта сжала пальцы Трейси сильнее, и когда она осмелилась посмотреть ему в лицо, то прочла на нем немой вопрос. Со стыда Трейси пробил озноб. За десять лет своего отсутствия он, очевидно, не озаботился узнать, сколько сплетен породили фокусы Салливенов. Вот узнает, сразу покончит с этой фальшивой помолвкой.
Тем временем ее мама успела стать в защитную позу.
— Мы все совершаем ошибки. Разве ты не слышала сегодня проповеди? Милосердный человек умеет забывать и прощать.
— А человек, боящийся Бога, умеет держать брюки на застежке. — И миссис Бланшар двинулась от них в сторону.
Неловкое молчание было прервано матерью Трейси.
— Если на этой неделе мы выберем ткань и фасон, я смогу сразу начать шить тебе подвенечное платье.
От необходимости отвечать Трейси избавил приход пастора.
— Я рад, что ты пришел сегодня на службу, Корт. Вы с Трейси выбрали чудесный день, чтобы объявить о вашей помолвке.
— Да, сэр.
— По-моему, правильно, что вы вместе.
— Трейси всегда выводила на поверхность лучшее, что есть во мне, сэр. — Корт невозмутимо смотрел на Трейси.
— С моей точки зрения, вы оба выводили друг друга из затруднительных обстоятельств на дорогу успеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13