Они оказывались либо американцами, либо итальянцами, и хозяйка объяснила, что завод «Шеридан» принадлежит обеим странам. Когда Эдриан и мистер Хезерингтон углубились в техническую дискуссию с несколькими пожилыми мужчинами, Маделин обнаружила, что стоит рядом с молодой американской парой – Фрэн и Дэйвом Мэдисон.
– Вы живете в Оттербери? – с интересом поинтересовалась Фрэн, когда Маделин приняла от Дэйва предложенную сигарету.
– Да. У меня квартирка неподалеку отсюда, – ответила Маделин. – А вы?
– Да. У нас тоже здесь квартира, – откликнулся Дэйв. – Но мы хотим вскоре обзавестись собственным домом в новом районе поблизости от завода, наверное, в этом году.
– О, понимаю. Вы сами из Америки?
– Точно, – усмехнулся Дэйв. – Полагаю, что по нашему акценту определить это можно безошибочно.
Маделин засмеялась:
– Я подумала, что, возможно, вы просто приехали в гости к Мастерсонам. Ну и как, нравится вам Англия?
– В общем-то да, – безо всякого энтузиазма ответила Фрэн. – Но тут особенно нечем заняться, правда? Чуть позже мы надеемся поехать в Италию. Вы были когда-нибудь за границей?
– Только во Франции, – с сожалением в голосе ответила Маделин. – С тех пор как умер мой муж, мы с дочерью мало путешествуем.
– У вас есть дочь? – удивленно воскликнул Дэйв. – Малышка?
– Нет, ей уже шестнадцать, – улыбнулась Маделин. – Но спасибо вам на добром слове.
– Это вовсе не добрые слова, – усмехнулся Дэйв. – Я не дал бы вам больше двадцати пяти – двадцати шести лет.
Фрэн как-то выпала из беседы, так что Маделин была рада, когда к их группке присоединился еще один мужчина. Он был чем-то похож Дэйва: высокий, привлекательный, с милыми веснушками.
– Приветствую вас, – легко влился он в разговор. – Мы заполучили нового члена организации?
– Нет, – ответил Дэйв, поворачиваясь к нему. – Маделин, это Харви Каммингс – член клана «Шеридан».
– Как поживаете? – вежливо осведомилась Маделин.
– Прекрасно, – усмехнувшись, ответствовал он. – Особенно когда мной интересуется красивая женщина.
Маделин рассмеялась, от души наслаждаясь этой непринужденной дружеской болтовней, ведь она так давно не была в молодой жизнерадостной компании. С Эдрианом, конечно, было по-своему легко, но он был не способен шутить над "самим собой. У Джо тоже не было времени на шутки, так что, рано выйдя замуж, Маделин долго начисто была лишена возможности поучаствовать в легкой веселой приятельской перепалке.
– О, да здесь Кон, – вдруг заметил Дэйв. – И наш прославленный шеф. Должно быть, закончили свои деловые переговоры.
Маделин и все остальные оглянулись. В комнату вошли двое мужчин, оба высокие, но один был худощавее и шире в плечах. На обоих были темные костюмы, у широкоплечего была более смуглая кожа, чем у его спутника, и Маделин немедленно узнала в нем мужчину из злополучного красного автомобиля. Кто же он? Конрад Мастерсон или Николас Витали? Вряд ли он последний!
– Который из них мистер Мастерсон? – тихо поинтересовалась она у Фрэн.
– Тот, который слева, дорогая. Вы не знаете его?
– Боюсь, что нет. Так тот брюнет, значит, Николас Витали?
– Да – красавец, правда? Конечно, он ведь итальянец. Поэтому у него такая смуглая кожа. Он очень много времени провел в Штатах. Естественно, что все мы от него без ума, но, как видите, я довольствуюсь Дэйвом. – Она рассмеялась, заметив гнев на лице мужа. – Дорогой, Николас самый неуловимый мужчина со времен Адама!
У Маделин сжалось сердце. Она умудрилась врезаться в автомобиль владельца «Шеридан»! Неудивительно, что он был так раздосадован! Николас Витали циничным, скучающим взглядом окинул людей, заполонивших гостиную Мастерсонов. Такие сборища всегда претили ему. На них всегда слишком много спиртного и слишком много хищниц в обличье милых дам. Не будь у него важных дел с Конрадом Мастерсоном, он бы не появился здесь этим вечером.
Его острый глаз быстро отыскал в комнате Харви Каммингса, своего личного помощника, который отвечал за взаимоотношения с другими компаниями этой же отрасли. Харви нравилось заниматься этим делом, и они часто проводили свободное время вместе.
Извинившись перед хозяином, он через гомонящую толпу направился в сторону Харви. По пути он здоровался со знакомыми ему гостями, но, к величайшему сожалению женской части присутствующих, не остановился, чтобы с кем-то побеседовать отдельно. Его знали все, но свою частную жизнь Николас умело прятал в тени и этим заработал себе репутацию безжалостного сердцееда. Женщины, которые входили в его жизнь, ожидали от него не большего, чем он давал им. Если им удавалось играть по правилам Николаса, то прекрасно – он был не тем человеком, который отказывается от того, что дают. Единственным, кто знал истинное лицо Николаса, скрывавшееся под светской маской, был Харви.
Харви и его подружка увлеченно беседовали, когда он подошел к ним. Девушка была высокой, стройной, со светлыми волосами очень необычного оттенка, они тяжелыми кольцами лежали на ее плечах, и он подумал о том, что Харви везет на привлекательных женщин.
Положив руку на плечо друга, он сказал:
– Не против, если я нарушу ваш тет-а-тет?
Харви обернулся и простонал:
– Господи, обязательно, что ли, так подкрадываться?
Николас усмехнулся и прищурил глаза. Девушка, стоящая рядом с Харви, была ему знакома. Это она ехала на мотороллере и врезалась в задний бампер его машины в прошлую пятницу. Судя по тому, как ее лицо внезапно залилось краской смущения, девушка его узнала.
– Так, так, – протянул он. – Мир тесен.
Харви выглядел до крайности удивленным:
– Это что такое? Вы что, знакомы?
– Миссис… э-э… Скотт и я столкнулись в прошлую пятницу, – сухо пояснил он. – Я был на машине, а она ехала на мотороллере.
– Правда? – Харви изумленно поднял брови. – Скажи, пожалуйста! Маделин, ты не говорила, что знаешь Ника.
– Я не… это… – Маделин чувствовала себя до крайности смущенной школьницей. – Мистер Витали любезно помог мне подняться, вот и все.
Николас был приятно удивлен. На прошлой неделе он подумал, что у нее очень интересное лицо, но сегодня она была просто обворожительна. Ему захотелось узнать о ней побольше. Он тогда успел запомнить номер ее мотороллера, и потом ему удалось кое-что разузнать. А что это она делает здесь с Харви? Особенно если она замужем?
Он не мучился угрызениями совести по поводу замужних женщин, с которыми общался, они, как правило, были связаны с одним, а то и еще с несколькими мужчинами, но эта, очевидно, была не такого поля ягода. Она явно не гналась за его расположением. У нее было открытое, честное лицо, искренние и чистые глаза.
– Будь другом, Харви, принеси мне выпить, – попросил он, игнорируя досаду на лице приятеля.
Харви скривился:
– Ну зачем, зачем ты приволокся сюда, мой старый друг? – с притворной агрессивностью осведомился он.
– Мне хочется выпить, – любезно повторил Николас. – Давай бегом… старый мой друг.
Харви вздохнул и с сожалением посмотрел на Маделин.
– Вот так всегда. Все должны подчиняться этому грубияну, – печально прокомментировал он, заставив Маделин рассмеяться.
После того как он ушел, Маделин принялась нервно катать стакан между пальцев, не зная, о чем говорить. Она прекрасно видела, что он беззастенчиво долго разглядывает ее. Наконец он сказал:
– Вы не очень огорчились, что я прервал вашу беседу с Харви?
Маделин отрицательно покачала головой:
– Я познакомилась с ним полчаса назад.
– Понимаю. А я уж подумал, что вы, возможно, его очередная победа.
Маделин улыбнулась:
– Ничего подобного.
Николас с серьезным видом вытащил пачку сигарет:
– Вы курите? – После того как она взяла сигарету, продолжил: – А ваш муж? Он здесь сегодня вечером?
– Нет. Он умер девять лет назад.
– Девять? – Он был всерьез удивлен. – Простите, но я думал, что вы только недавно вышли замуж.
– Мне тридцать три, – вздохнула Маделин.
– Моя жена тоже умерла, – пояснил он. – Умерла при родах, Марии теперь пятнадцать.
– Понимаю. – Маделин склонила голову. – У меня тоже есть дочь. Она чуть постарше вашей, ей шестнадцать.
– В самом деле? – Он был изумлен. – Мария все еще в Риме. Она очень хочет приехать ко мне. Конечно, из-за нее мне приходится частенько ездить в Италию, так как она живет с моей матерью. Та ее чересчур избаловала, и девочка обычно получает все, что хочет.
– И как долго вы намерены пробыть здесь? – осведомилась Маделин, поднимая на него глаза.
Он нерешительно развел руками:
– Пару месяцев, может быть, три. Я здесь пока только десять дней. Не могу сказать точно. Если мне понравится, то останусь подольше.
В этот момент вернулся Харви, неся в руках поднос с бокалами. Несмотря на то, что он был довольно высокий мужчина, все же он уступал в росте Николасу, а вот по сравнению со всеми знакомыми Маделин мужчинами эти оба казались просто гигантами.
Так они стояли и болтали, чуть позже к ним присоединился Кон Мастерсон и еще одна молодая пара, которые представились как Пол и Мэри-Ли Лукас. Мэри-Ли сразу же нашла общий язык с Маделин, поинтересовавшись, есть ли у нее дети, объявив, что у нее самой их четверо. Маделин позавидовала полному отсутствию у собеседницы смущения и неловкости.
Чуть позже к ним присоединился Эдриан. Маделин удивилась, что практически позабыла и о нем, и о мистере Хезерингтоне.
Эдриан получил возможность пообщаться с владельцем завода. По выражению его лица Маделин поняла, что он чрезвычайно польщен и мысленно уже подсчитывает выгоду, которую может принести ему знакомство с этим баснословно богатым человеком.
– Скажите, – говорил Николас Витали. – С какого возраста вы принимаете в вашу школу? Это, вообще, большая школа?
– У нас учатся дети от одиннадцати до восемнадцати лет, – ответил Эдриан, было совершенно ясно, о своем любимом детище он готов говорить бесконечно. – Всего восемьсот учеников.
– Понимаю. Моей дочери Марии пятнадцати. К сожалению, она не слишком интересуется учебой, и мне пришло в голову, что английская школа не такая плохая вещь. Школа с пансионом, я имею в виду.
– Конечно, – уныло ответил Эдриан. А он-то было подумал, что Витали собирается привезти Марию, чтобы она училась в Оттербери.
– У вас есть еще какие-нибудь школы, которые вы могли бы порекомендовать? – зорко наблюдая за Эдрианом, поинтересовался Николас.
Тот широко развел руками:
– Боюсь, что я очень мало знаю о школах с пансионом. Вы хотели бы послать ее в одну из лучших школ для девушек или вы предпочитаете смешанные?
Николас улыбнулся.
– Думаю, об этом лучше сказала бы сама Мария, – заметил он. – Если она согласится приехать учиться сюда, то уж школу, по крайней мере, вправе выбрать сама, так ведь?
– О, в таком случае… естественно. – Эдриан поджал губы. Маделин, наблюдавшая за ним, предположила, что он считает такой путь общения с собственным ребенком совершенно ошибочным. Эдриан всегда говорил, что дети никогда сами не знают, что для них лучше, так что принимать решения – удел взрослых.
– Не станет ли она скучать, если будет учиться здесь, а вы уедете в Италию? – не удержавшись, спросила Маделин.
На мгновение синие глаза Николаса встретились с ее, и она вдруг почувствовала, что ей хочется убежать. Она не могла отвести от него взгляд и справилась с собой только тогда, когда он снова заговорил. Почему же она чувствовала себя ребенком и никак не могла заставить себя посмотреть на него опять?
Это было ужасно трудно, и если честно, то она была очарована всем, что он говорил, и всем, что он делал!
– Ну, я бы нашел время приезжать и видеться с ней, – сказал он, отвечая на вопрос Маделин. – К тому же моя мама хочет в этом году поехать на несколько месяцев в Америку, так что ей будет гораздо проще, если Мария тоже уедет.
Эдриан согласно закивал, а Маделин сплела пальцы. Если Мария приедет учиться в Англию, то, значит, и Николас Витали будет часто бывать здесь. И тогда она снова сможет увидеть его!
Она бранила себя за полное отсутствие опыта в сердечных делах, но внешне выглядела невозмутимой. Смешно даже представить себя объектом его интереса. К тому же он настолько богат и влиятелен, что наверняка только увлекается женщинами, но отнюдь не подпускает к себе слишком близко. С его стороны интерес к ней может быть всего лишь мимолетным, так что он только сильно ранит ее, вот и все.
Мало того, она ведь респектабельная вдова и у нее дочь, которая вошла в очень восприимчивый и ранимый возраст. Можно представить себе, какова была бы реакция Дианы, если бы она объявила ей о том, что завела близкое знакомство с итальянским миллионером! В самом деле, это все просто смешно, ведь он даже не попросил ее о свидании! Но в его взгляде, несомненно, было что-то говорящее о том, что он собирается это сделать!
К ним присоединился Хезерингтон и вступил в беседу. Он лучше Эдриана мог дать Николасу Витали полезный совет по выбору школы для Марии, так что он, не упуская момента, вставил в разговор свое веское слово.
Мужчины продолжали беседовать, оставив Маделин наедине с ее собственными мыслями. Она не подозревала, что Николас Витали частенько посматривал в ее сторону и желал, чтобы остальные отошли от них, оставив поговорить наедине. Уже несколько лет он не встречал на своем пути женщину, которая так сразу увлекла бы его, и это был отнюдь не мимолетный интерес. Обычно женщины исполняли свою роль и уходили. Беседовать с ними было особенно не о чем: мода, стиль, последние прически, новейшие коктейли… Маделин Скотт была совсем не такая, в этом он был уверен.
Маделин, слушая его голос, нашла, что он определенно волнует. Глубокий, сильный, он обладал такой интимностью, что ей казалось, будто все его речи предназначены лишь для ее ушей.
По правде говоря, Николасу уже до смерти наскучили собеседники со всеми их делами. Ему хотелось получше узнать Маделин, а круг беседующих неуклонно расширялся, голоса начинали раздражать, так что ему захотелось, чтобы все они немедленно провалились в тартарары.
Затушив в пепельнице окурок, он прервал беседу словами:
– Благодарю вас за ваш ценный совет. Я поговорю с Марией о школе, как только увижу ее.
При этих словах Маделин очнулась от охватившей ее летаргии.
– Вы… вы возвращаетесь в Италию? – не сумев сдержаться, воскликнула она.
Он смотрел на нее, и глаза его лучились светом.
– Нет. Мария приедет сюда. Моя мама останется в Риме, пока не завершит все неотложные дела, а потом присоединится к нам.
– О! – Маделин снова замкнулась.
– У вас, наверное, здесь дом? – удивленно поинтересовался Хезерингтон.
– Нет. У меня многокомнатный номер в «Стаге», – сухо ответил Николас. Расспросы уже начали походить на допрос с пристрастием.
«Стаг» – самый большой отель в Оттербери. Роскошный, комфортабельный, он предназначался для людей, подобных Витали, и был выстроен в то же время, что и завод.
К ним подошла Люси Мастерсон и, к большому облегчению Николаса, окончательно закрыла тему о его личной жизни. Она застенчиво взглянула на него и сказала:
– Ник, дорогой, тебе надо больше общаться с людьми. Так приятно видеть тебя в нашем доме. Мы за эти дни совсем не виделись… – Последнюю фразу она произнесла с укоризной.
Маделин, наблюдавшей за реакцией Николаса, очень хотелось бы знать, насколько жена Кона Мастерсона близка с начальником мужа и есть ли между ними какая-нибудь связь. В обращении Люси было что-то наводящее ее на эти мысли, и Маделин почувствовала неожиданный прилив отвращения.
Николас пожал широкими плечами и быстро взглянул на часы.
– Мне очень жаль, Люси, – холодно сказал он. – Но я чрезвычайно занятой человек.
– Ты слишком много работаешь, – несколько раздраженно возразила она. – Отдохни и расслабься.
Он взглянул на женщину сверху вниз, и Маделин заметила, как его глаза сузились.
– Откуда тебе знать, что я этого не делаю? – независимым тоном сказал он, и Люси вздрогнула. Маделин отвела глаза; она увидела достаточно.
Николас заметил, что Маделин отвернулась, в ее волосах вспыхнули золотистые огоньки под мягким освещением. Он был твердо намерен переговорить с ней, прежде чем уйти.
– Ты невозможен! – сердито воскликнула Люси, понизив голос.
– Да, совершено верно, я такой, – равнодушно откликнулся он и добавил: – Прости. Я хочу кое с кем перекинуться словечком.
Николас подошел к Маделин. Та стояла в глубокой задумчивости.
– Вы позволите мне подвезти вас домой? – мягко осведомился он, но глаза его были полны решимости. Маделин развернулась к нему лицом. Она вновь почувствовала, что заливается краской. Это было очень неприятно и крайне досадно знать, что ты не можешь держать под контролем цвет своего лица. Его глаза с густыми длинными ресницами, казалось, гипнотизировали ее, и отвращение, которое она почувствовала к нему в связи с Люси, моментально улетучилось. Женщина была уверена, что он прекрасно осведомлен о том впечатлении, которое производит на нее, и невольно передернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Вы живете в Оттербери? – с интересом поинтересовалась Фрэн, когда Маделин приняла от Дэйва предложенную сигарету.
– Да. У меня квартирка неподалеку отсюда, – ответила Маделин. – А вы?
– Да. У нас тоже здесь квартира, – откликнулся Дэйв. – Но мы хотим вскоре обзавестись собственным домом в новом районе поблизости от завода, наверное, в этом году.
– О, понимаю. Вы сами из Америки?
– Точно, – усмехнулся Дэйв. – Полагаю, что по нашему акценту определить это можно безошибочно.
Маделин засмеялась:
– Я подумала, что, возможно, вы просто приехали в гости к Мастерсонам. Ну и как, нравится вам Англия?
– В общем-то да, – безо всякого энтузиазма ответила Фрэн. – Но тут особенно нечем заняться, правда? Чуть позже мы надеемся поехать в Италию. Вы были когда-нибудь за границей?
– Только во Франции, – с сожалением в голосе ответила Маделин. – С тех пор как умер мой муж, мы с дочерью мало путешествуем.
– У вас есть дочь? – удивленно воскликнул Дэйв. – Малышка?
– Нет, ей уже шестнадцать, – улыбнулась Маделин. – Но спасибо вам на добром слове.
– Это вовсе не добрые слова, – усмехнулся Дэйв. – Я не дал бы вам больше двадцати пяти – двадцати шести лет.
Фрэн как-то выпала из беседы, так что Маделин была рада, когда к их группке присоединился еще один мужчина. Он был чем-то похож Дэйва: высокий, привлекательный, с милыми веснушками.
– Приветствую вас, – легко влился он в разговор. – Мы заполучили нового члена организации?
– Нет, – ответил Дэйв, поворачиваясь к нему. – Маделин, это Харви Каммингс – член клана «Шеридан».
– Как поживаете? – вежливо осведомилась Маделин.
– Прекрасно, – усмехнувшись, ответствовал он. – Особенно когда мной интересуется красивая женщина.
Маделин рассмеялась, от души наслаждаясь этой непринужденной дружеской болтовней, ведь она так давно не была в молодой жизнерадостной компании. С Эдрианом, конечно, было по-своему легко, но он был не способен шутить над "самим собой. У Джо тоже не было времени на шутки, так что, рано выйдя замуж, Маделин долго начисто была лишена возможности поучаствовать в легкой веселой приятельской перепалке.
– О, да здесь Кон, – вдруг заметил Дэйв. – И наш прославленный шеф. Должно быть, закончили свои деловые переговоры.
Маделин и все остальные оглянулись. В комнату вошли двое мужчин, оба высокие, но один был худощавее и шире в плечах. На обоих были темные костюмы, у широкоплечего была более смуглая кожа, чем у его спутника, и Маделин немедленно узнала в нем мужчину из злополучного красного автомобиля. Кто же он? Конрад Мастерсон или Николас Витали? Вряд ли он последний!
– Который из них мистер Мастерсон? – тихо поинтересовалась она у Фрэн.
– Тот, который слева, дорогая. Вы не знаете его?
– Боюсь, что нет. Так тот брюнет, значит, Николас Витали?
– Да – красавец, правда? Конечно, он ведь итальянец. Поэтому у него такая смуглая кожа. Он очень много времени провел в Штатах. Естественно, что все мы от него без ума, но, как видите, я довольствуюсь Дэйвом. – Она рассмеялась, заметив гнев на лице мужа. – Дорогой, Николас самый неуловимый мужчина со времен Адама!
У Маделин сжалось сердце. Она умудрилась врезаться в автомобиль владельца «Шеридан»! Неудивительно, что он был так раздосадован! Николас Витали циничным, скучающим взглядом окинул людей, заполонивших гостиную Мастерсонов. Такие сборища всегда претили ему. На них всегда слишком много спиртного и слишком много хищниц в обличье милых дам. Не будь у него важных дел с Конрадом Мастерсоном, он бы не появился здесь этим вечером.
Его острый глаз быстро отыскал в комнате Харви Каммингса, своего личного помощника, который отвечал за взаимоотношения с другими компаниями этой же отрасли. Харви нравилось заниматься этим делом, и они часто проводили свободное время вместе.
Извинившись перед хозяином, он через гомонящую толпу направился в сторону Харви. По пути он здоровался со знакомыми ему гостями, но, к величайшему сожалению женской части присутствующих, не остановился, чтобы с кем-то побеседовать отдельно. Его знали все, но свою частную жизнь Николас умело прятал в тени и этим заработал себе репутацию безжалостного сердцееда. Женщины, которые входили в его жизнь, ожидали от него не большего, чем он давал им. Если им удавалось играть по правилам Николаса, то прекрасно – он был не тем человеком, который отказывается от того, что дают. Единственным, кто знал истинное лицо Николаса, скрывавшееся под светской маской, был Харви.
Харви и его подружка увлеченно беседовали, когда он подошел к ним. Девушка была высокой, стройной, со светлыми волосами очень необычного оттенка, они тяжелыми кольцами лежали на ее плечах, и он подумал о том, что Харви везет на привлекательных женщин.
Положив руку на плечо друга, он сказал:
– Не против, если я нарушу ваш тет-а-тет?
Харви обернулся и простонал:
– Господи, обязательно, что ли, так подкрадываться?
Николас усмехнулся и прищурил глаза. Девушка, стоящая рядом с Харви, была ему знакома. Это она ехала на мотороллере и врезалась в задний бампер его машины в прошлую пятницу. Судя по тому, как ее лицо внезапно залилось краской смущения, девушка его узнала.
– Так, так, – протянул он. – Мир тесен.
Харви выглядел до крайности удивленным:
– Это что такое? Вы что, знакомы?
– Миссис… э-э… Скотт и я столкнулись в прошлую пятницу, – сухо пояснил он. – Я был на машине, а она ехала на мотороллере.
– Правда? – Харви изумленно поднял брови. – Скажи, пожалуйста! Маделин, ты не говорила, что знаешь Ника.
– Я не… это… – Маделин чувствовала себя до крайности смущенной школьницей. – Мистер Витали любезно помог мне подняться, вот и все.
Николас был приятно удивлен. На прошлой неделе он подумал, что у нее очень интересное лицо, но сегодня она была просто обворожительна. Ему захотелось узнать о ней побольше. Он тогда успел запомнить номер ее мотороллера, и потом ему удалось кое-что разузнать. А что это она делает здесь с Харви? Особенно если она замужем?
Он не мучился угрызениями совести по поводу замужних женщин, с которыми общался, они, как правило, были связаны с одним, а то и еще с несколькими мужчинами, но эта, очевидно, была не такого поля ягода. Она явно не гналась за его расположением. У нее было открытое, честное лицо, искренние и чистые глаза.
– Будь другом, Харви, принеси мне выпить, – попросил он, игнорируя досаду на лице приятеля.
Харви скривился:
– Ну зачем, зачем ты приволокся сюда, мой старый друг? – с притворной агрессивностью осведомился он.
– Мне хочется выпить, – любезно повторил Николас. – Давай бегом… старый мой друг.
Харви вздохнул и с сожалением посмотрел на Маделин.
– Вот так всегда. Все должны подчиняться этому грубияну, – печально прокомментировал он, заставив Маделин рассмеяться.
После того как он ушел, Маделин принялась нервно катать стакан между пальцев, не зная, о чем говорить. Она прекрасно видела, что он беззастенчиво долго разглядывает ее. Наконец он сказал:
– Вы не очень огорчились, что я прервал вашу беседу с Харви?
Маделин отрицательно покачала головой:
– Я познакомилась с ним полчаса назад.
– Понимаю. А я уж подумал, что вы, возможно, его очередная победа.
Маделин улыбнулась:
– Ничего подобного.
Николас с серьезным видом вытащил пачку сигарет:
– Вы курите? – После того как она взяла сигарету, продолжил: – А ваш муж? Он здесь сегодня вечером?
– Нет. Он умер девять лет назад.
– Девять? – Он был всерьез удивлен. – Простите, но я думал, что вы только недавно вышли замуж.
– Мне тридцать три, – вздохнула Маделин.
– Моя жена тоже умерла, – пояснил он. – Умерла при родах, Марии теперь пятнадцать.
– Понимаю. – Маделин склонила голову. – У меня тоже есть дочь. Она чуть постарше вашей, ей шестнадцать.
– В самом деле? – Он был изумлен. – Мария все еще в Риме. Она очень хочет приехать ко мне. Конечно, из-за нее мне приходится частенько ездить в Италию, так как она живет с моей матерью. Та ее чересчур избаловала, и девочка обычно получает все, что хочет.
– И как долго вы намерены пробыть здесь? – осведомилась Маделин, поднимая на него глаза.
Он нерешительно развел руками:
– Пару месяцев, может быть, три. Я здесь пока только десять дней. Не могу сказать точно. Если мне понравится, то останусь подольше.
В этот момент вернулся Харви, неся в руках поднос с бокалами. Несмотря на то, что он был довольно высокий мужчина, все же он уступал в росте Николасу, а вот по сравнению со всеми знакомыми Маделин мужчинами эти оба казались просто гигантами.
Так они стояли и болтали, чуть позже к ним присоединился Кон Мастерсон и еще одна молодая пара, которые представились как Пол и Мэри-Ли Лукас. Мэри-Ли сразу же нашла общий язык с Маделин, поинтересовавшись, есть ли у нее дети, объявив, что у нее самой их четверо. Маделин позавидовала полному отсутствию у собеседницы смущения и неловкости.
Чуть позже к ним присоединился Эдриан. Маделин удивилась, что практически позабыла и о нем, и о мистере Хезерингтоне.
Эдриан получил возможность пообщаться с владельцем завода. По выражению его лица Маделин поняла, что он чрезвычайно польщен и мысленно уже подсчитывает выгоду, которую может принести ему знакомство с этим баснословно богатым человеком.
– Скажите, – говорил Николас Витали. – С какого возраста вы принимаете в вашу школу? Это, вообще, большая школа?
– У нас учатся дети от одиннадцати до восемнадцати лет, – ответил Эдриан, было совершенно ясно, о своем любимом детище он готов говорить бесконечно. – Всего восемьсот учеников.
– Понимаю. Моей дочери Марии пятнадцати. К сожалению, она не слишком интересуется учебой, и мне пришло в голову, что английская школа не такая плохая вещь. Школа с пансионом, я имею в виду.
– Конечно, – уныло ответил Эдриан. А он-то было подумал, что Витали собирается привезти Марию, чтобы она училась в Оттербери.
– У вас есть еще какие-нибудь школы, которые вы могли бы порекомендовать? – зорко наблюдая за Эдрианом, поинтересовался Николас.
Тот широко развел руками:
– Боюсь, что я очень мало знаю о школах с пансионом. Вы хотели бы послать ее в одну из лучших школ для девушек или вы предпочитаете смешанные?
Николас улыбнулся.
– Думаю, об этом лучше сказала бы сама Мария, – заметил он. – Если она согласится приехать учиться сюда, то уж школу, по крайней мере, вправе выбрать сама, так ведь?
– О, в таком случае… естественно. – Эдриан поджал губы. Маделин, наблюдавшая за ним, предположила, что он считает такой путь общения с собственным ребенком совершенно ошибочным. Эдриан всегда говорил, что дети никогда сами не знают, что для них лучше, так что принимать решения – удел взрослых.
– Не станет ли она скучать, если будет учиться здесь, а вы уедете в Италию? – не удержавшись, спросила Маделин.
На мгновение синие глаза Николаса встретились с ее, и она вдруг почувствовала, что ей хочется убежать. Она не могла отвести от него взгляд и справилась с собой только тогда, когда он снова заговорил. Почему же она чувствовала себя ребенком и никак не могла заставить себя посмотреть на него опять?
Это было ужасно трудно, и если честно, то она была очарована всем, что он говорил, и всем, что он делал!
– Ну, я бы нашел время приезжать и видеться с ней, – сказал он, отвечая на вопрос Маделин. – К тому же моя мама хочет в этом году поехать на несколько месяцев в Америку, так что ей будет гораздо проще, если Мария тоже уедет.
Эдриан согласно закивал, а Маделин сплела пальцы. Если Мария приедет учиться в Англию, то, значит, и Николас Витали будет часто бывать здесь. И тогда она снова сможет увидеть его!
Она бранила себя за полное отсутствие опыта в сердечных делах, но внешне выглядела невозмутимой. Смешно даже представить себя объектом его интереса. К тому же он настолько богат и влиятелен, что наверняка только увлекается женщинами, но отнюдь не подпускает к себе слишком близко. С его стороны интерес к ней может быть всего лишь мимолетным, так что он только сильно ранит ее, вот и все.
Мало того, она ведь респектабельная вдова и у нее дочь, которая вошла в очень восприимчивый и ранимый возраст. Можно представить себе, какова была бы реакция Дианы, если бы она объявила ей о том, что завела близкое знакомство с итальянским миллионером! В самом деле, это все просто смешно, ведь он даже не попросил ее о свидании! Но в его взгляде, несомненно, было что-то говорящее о том, что он собирается это сделать!
К ним присоединился Хезерингтон и вступил в беседу. Он лучше Эдриана мог дать Николасу Витали полезный совет по выбору школы для Марии, так что он, не упуская момента, вставил в разговор свое веское слово.
Мужчины продолжали беседовать, оставив Маделин наедине с ее собственными мыслями. Она не подозревала, что Николас Витали частенько посматривал в ее сторону и желал, чтобы остальные отошли от них, оставив поговорить наедине. Уже несколько лет он не встречал на своем пути женщину, которая так сразу увлекла бы его, и это был отнюдь не мимолетный интерес. Обычно женщины исполняли свою роль и уходили. Беседовать с ними было особенно не о чем: мода, стиль, последние прически, новейшие коктейли… Маделин Скотт была совсем не такая, в этом он был уверен.
Маделин, слушая его голос, нашла, что он определенно волнует. Глубокий, сильный, он обладал такой интимностью, что ей казалось, будто все его речи предназначены лишь для ее ушей.
По правде говоря, Николасу уже до смерти наскучили собеседники со всеми их делами. Ему хотелось получше узнать Маделин, а круг беседующих неуклонно расширялся, голоса начинали раздражать, так что ему захотелось, чтобы все они немедленно провалились в тартарары.
Затушив в пепельнице окурок, он прервал беседу словами:
– Благодарю вас за ваш ценный совет. Я поговорю с Марией о школе, как только увижу ее.
При этих словах Маделин очнулась от охватившей ее летаргии.
– Вы… вы возвращаетесь в Италию? – не сумев сдержаться, воскликнула она.
Он смотрел на нее, и глаза его лучились светом.
– Нет. Мария приедет сюда. Моя мама останется в Риме, пока не завершит все неотложные дела, а потом присоединится к нам.
– О! – Маделин снова замкнулась.
– У вас, наверное, здесь дом? – удивленно поинтересовался Хезерингтон.
– Нет. У меня многокомнатный номер в «Стаге», – сухо ответил Николас. Расспросы уже начали походить на допрос с пристрастием.
«Стаг» – самый большой отель в Оттербери. Роскошный, комфортабельный, он предназначался для людей, подобных Витали, и был выстроен в то же время, что и завод.
К ним подошла Люси Мастерсон и, к большому облегчению Николаса, окончательно закрыла тему о его личной жизни. Она застенчиво взглянула на него и сказала:
– Ник, дорогой, тебе надо больше общаться с людьми. Так приятно видеть тебя в нашем доме. Мы за эти дни совсем не виделись… – Последнюю фразу она произнесла с укоризной.
Маделин, наблюдавшей за реакцией Николаса, очень хотелось бы знать, насколько жена Кона Мастерсона близка с начальником мужа и есть ли между ними какая-нибудь связь. В обращении Люси было что-то наводящее ее на эти мысли, и Маделин почувствовала неожиданный прилив отвращения.
Николас пожал широкими плечами и быстро взглянул на часы.
– Мне очень жаль, Люси, – холодно сказал он. – Но я чрезвычайно занятой человек.
– Ты слишком много работаешь, – несколько раздраженно возразила она. – Отдохни и расслабься.
Он взглянул на женщину сверху вниз, и Маделин заметила, как его глаза сузились.
– Откуда тебе знать, что я этого не делаю? – независимым тоном сказал он, и Люси вздрогнула. Маделин отвела глаза; она увидела достаточно.
Николас заметил, что Маделин отвернулась, в ее волосах вспыхнули золотистые огоньки под мягким освещением. Он был твердо намерен переговорить с ней, прежде чем уйти.
– Ты невозможен! – сердито воскликнула Люси, понизив голос.
– Да, совершено верно, я такой, – равнодушно откликнулся он и добавил: – Прости. Я хочу кое с кем перекинуться словечком.
Николас подошел к Маделин. Та стояла в глубокой задумчивости.
– Вы позволите мне подвезти вас домой? – мягко осведомился он, но глаза его были полны решимости. Маделин развернулась к нему лицом. Она вновь почувствовала, что заливается краской. Это было очень неприятно и крайне досадно знать, что ты не можешь держать под контролем цвет своего лица. Его глаза с густыми длинными ресницами, казалось, гипнотизировали ее, и отвращение, которое она почувствовала к нему в связи с Люси, моментально улетучилось. Женщина была уверена, что он прекрасно осведомлен о том впечатлении, которое производит на нее, и невольно передернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16