– А ты уверена, что говоришь мне всю правду? – спросил он, не глядя на нее.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ну, может быть, в Хоксмир ездил один детектив? И именно он узнал, что я в больнице, и сделал выводы?
Элен смутилась.
– Я не понимаю…
Он перевел взгляд на нее.
– Мне кажется, ты все прекрасно понимаешь. Ты ведь узнала, что я лег в клинику на операцию?
– Ну, да…
– Я так и думал. И ты решила, что я согласился на операцию ради тебя?
– Нет, я… Как я могла подумать такое?
Однако это было действительно так. Когда Болт сказал ей об операции, где-то в глубине души у нее появилась такая мысль, которая, видимо, и отразилась у Элен на лице.
– С кем ты беседовала здесь в клинике? – неожиданно спросил Доминик.
– Ни с кем.
– Хорошо. Я не хочу, чтобы ты с кем бы то ни было обсуждала мое состояние, понятно? Мои дела тебя не касаются. Мне жаль разочаровывать тебя, но когда я выйду отсюда, вовсе не собираюсь использовать вновь обретенную свободу, чтобы разыскивать тебя.
– Вновь обретенную свободу?
– Ну да. Ты разве не знала. Операция прошла успешно. Через пару месяцев я буду совсем здоров. Жаль, тебя не будет рядом, чтобы отпраздновать мое выздоровление, но я пришлю тебе открытку с Флориды или с Ямайки или откуда-нибудь еще, куда мне придет фантазия отправиться!
Элен застыла на месте. Что он говорит? Что операция прошла успешно, и он не будет хромать, когда выйдет отсюда? Но ведь Болт сказал, ничего не вышло, что хромоту устранить не удалось!
Ей вдруг стало не по себе. Один из них явно лгал – но кто? В конце концов, какое это имеет значение? Доминику она не нужна, он это ясно дал ей понять. Тогда зачем затягивать прощание? Она должна уйти и как можно скорее.
Элен повернулась к двери. Какое большое расстояние, но она преодолеет его. Она должна держаться. Ей нельзя расплакаться, нельзя проявить слабость.
Элен направилась к выходу – у нее дрожали ноги. Уже взявшись за ручку двери, она услышала слова Доминика.
– Можешь не беспокоиться о том, что твой отец узнал о моем существовании. Я уверен, когда ты расскажешь ему правду обо всем, он сам будет заинтересован молчать.
Элен бросила на Доминика прощальный взгляд. У него около рта пролегли глубокие складки, заметила она, и он сильно похудел. О, Боже, в отчаянии подумала она, почему это все еще так волнует се? Пусть он живет своей жизнью! Она не должна о нем даже думать!
Глава десятая
Выходя из клиники, Элен, к счастью, не встретила Болта. Как во сне она вышла на улицу, остановила такси и сказала шоферу свой адрес, но на полпути передумала и решила поехать на набережную. Элен видела, что шофер как-то странно посмотрел на нее, когда она расплачивалась с ним у Вестминстерского моста. У таксиста, видимо, возникли подозрения, что девушка решила расстаться с жизнью.
И такое искушение у нее действительно появилось, когда она смотрела в темную воду реки. Еще никогда Элен не было так плохо, а мысль о том, что отец сейчас дома ждет ее объяснений, приводила Элен в отчаяние. Она никому не хотела бы говорить о том, что произошло между нею и Домиником в больнице, но не видела способа избежать разговора.
Шумный поток машин проносился мимо. Элен медленно бродила по набережной, потом зашла в кафе и выпила чашку чая. День уже клонился к вечеру, когда она, наконец, подъехала к дому. Едва только такси остановилось, отец в волнении сбежал по ступенькам крыльца, чтобы помочь дочери выйти из машины.
– Слава Богу! – бормотал он, увлекая Элен к парадной двери. – Ты хотела, чтобы у меня случился сердечный приступ?
Элен грустно улыбнулась. Отец всегда казался ей таким непробиваемым.
– Извини, что заставила тебя беспокоиться… – начала она, но Филипп Джеймс остановил ее.
– Беспокоиться? – возмутился он. – Элен, ты понимаешь, что говоришь? Ты же покинула больницу полтора часа назад!
– Ты уже звонил туда? – устало спросила она.
– Конечно. Где ты была?
– Я гуляла… бродила по набережной.
– По набережной? – Отец вдруг побледнел. – Боже мой, Элен, уж не думали ли ты…
– Кажется, да, – тихо призналась Элен. – О, папа, я так несчастна!
И она разрыдалась.
Три часа спустя в доме Джеймсов на Барбари-Сквер раздался звонок в дверь. Элен уже была в постели, но не спала, несмотря на снотворное, которое ей дал отец, уходя с Изабеллой на официальный обед в Гилдхолл.
За эти несколько часов, которые прошли с момента ее возвращения, Элен изменила свое отношение к отцу. Он был с ней добрым, внимательным, понимающим и девушка поняла, что, как и всякий отец, он искренне заботится о ее счастье.
Услышав звонок в дверь, Элен села на кровати и посмотрела на часы. Они показывали десять тридцать. Кто мог прийти в столь поздний час? Если только чего-то не случилось с отцом или мачехой…
Она встала и набросила на плечи зеленый шифоновый пеньюар. Он как раз оказался под рукой, а другую одежду было некогда искать. У Бесси был выходной, Элен была в доме одна, но мысль о грабителе даже не пришла ей в голову.
Она легко сбежала вниз по лестнице, пересекла холл и приоткрыла дверь на длину цепочки. И тут у нее вырвался возглас удивления. На пороге, тяжело опираясь на палку, стоял Доминик Лайалл.
– Привет, Элен, – сказал он, и ей показалось, что глубокие складки в уголках рта, которые она заметила раньше, стали еще резче. – Можно мне войти? Я хотел бы поговорить с тобой.
Элен облизнула пересохшие от волнения губы и прикрыла дверь, чтобы снять цепочку. Потом она отступила в сторону, пропуская, Доминика в дом. Только когда он вошел, Элен осознала, в каком неподобающем одеянии стоит перед ним, и воскликнула:
– Я только схожу наверх и переоденусь.
– Нет! – Он протянул руку и перехватил Элен, прежде чем она успела убежать. – Нет, не уходи. Мне нравится, как ты выглядишь.
Щеки Элен запылали.
– Доминик…
– Мы можем где-нибудь поговорить? – Судорога боли пробежала по его лицу. – Нельзя ли мне… присесть?
– Конечно, конечно. Обопрись на меня.
В ее глазах читалось беспокойство и озабоченность, но Доминик отрицательно покачал головой.
– Я думаю, это лишнее, – ответил он, но Элен заметила, как тяжело он опирался на палку, пока шел в гостиную.
Элен включила свет и замешкалась у двери. Доминик, прихрамывая, приблизился к широкому дивану и с явным облегчением опустился на него. Потом он взглянул на Элен, и смущение опять охватило ее.
– Я должна пойти переодеться, – вновь сказала она, но Доминик лишь пожал плечами.
– Хорошо, если от этого страдает твоя скромность. Но я прекрасно представляю себе, как выглядит женское тело.
Забыв о своей одежде, Элен с недоумением посмотрела на него.
– Зачем… зачем ты пришел сюда? – дрогнувшим голосом спросила она.
Доминик откинулся на подушки. Напряжение, вызванное болью при ходьбе, исчезло, и на его худом лице мелькнула легкая усмешка.
Элен с грустью подумала, что ей никогда не надоест смотреть на это смуглое лицо, светлую прядь волос, падающую на лоб, чувственный изгиб губ…
– Иди сюда, я все тебе расскажу, – сказал Доминик. На этот раз он был абсолютно серьезен.
Элен сделала несколько осторожных шагов к дивану и остановилась. Что она делает? Что он делает? Зачем он вообще пришел сюда?
– Доминик… – начала Элен, но Доминик наклонился вперед и, схватив ее за руку, потянул к себе. Потеряв равновесие, она упала ему на колени. Она почувствовала, как его руки обвились вокруг ее тела, его губы в страстном поцелуе нашли ее рот, и она оказалась прижатой к бархатным подушкам дивана тяжестью его тела. Это не вызвало в ней протеста, напротив, Элен испытала чувственное наслаждение – ее губы ответили на поцелуй, а тело подалось навстречу его ласкам.
Доминик не сразу разжал объятия и отпустил ее, но когда, наконец, отстранился, его глаза все еще горели сдерживаемой страстью.
Он заставил себя сесть и, глядя на Элен, глухо произнес:
– Не здесь, Элен. Сейчас еще не время. Или ты хочешь, чтобы, вернувшись, твой отец увидел, как мы занимаемся любовью?
Элен лениво пошевелилась.
– Я ничего не имею против, – прошептала она, протягивая руку, чтобы коснуться его щеки. – О, Доминик, я люблю тебя…
Доминик взял Элен за руку и прижался губами к ее ладони.
– Элен, ты понимаешь, что ты говоришь?
Она кивнула, но что-то в его словах вдруг заставило её встревожиться.
– Доминик, это мой отец попросил тебя прийти сюда?
Он отпустил ее руку.
– Нет. Напротив, думаю, что идея видеть меня в качестве своего зятя его вовсе не привлекает.
От неожиданности Элен вздрогнула.
– Что… что ты сказал?
– Я уверен, ты все прекрасно расслышала, – чуть насмешливо произнес он. – О, Элен, я люблю тебя! Неужели ты до сих пор этого не поняла?
– Ты… любишь… меня? – Губы Элен задрожали, все ее существо затрепетало от сдерживаемых чувств. – О, Доминик, Доминик, почему ты ничего не говорил мне?
Она бросилась ему на шею, спрятала лицо у него на груди, слезы облегчения и радости побежали у нее по щекам.
– Ну что ты! – Он отстранил ее от себя, нежно погладил по щеке и поцелуями стер слезы с ресниц. – Элен, нам надо поговорить, а если ты будешь плакать, я не смогу сказать тебе все, что должен.
Она шмыгнула носом.
– Хорошо, – немного успокоившись, сказала Элен. – Продолжай. Значит, ты виделся с папой?
– Да, мы встретились сегодня. Он был очень озабочен тем, как плохо я на тебя влияю. Знаешь, я могу понять его недовольство. Он надеялся найти для тебя более подходящего мужа…
– Перестань! – Элен закрыла ему рот рукой. – Меня не волнует, на что надеялся мой отец. Я люблю тебя. И еще… – Она наклонила голову. – Болт сказал мне… об операции.
– Я уже знаю об этом… теперь, – сдержанно сказал Доминик.
Элен взглянула на него.
– Как ты узнал?
– А ты как думаешь? Болт сам мне признался.
– И ты не рассердился на него?
– Нет, конечно. – Доминик опять привлек ее к себе. – О Боже, Элен, я так старался сдерживать себя, правда, старался. Я все время повторял себе, что не имею права навязывать тебе жизнь с таким инвалидом, как я, но в тот вечер… – Он уткнулся лицом в ее волосы, и Элен почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. – Когда Болт сегодня сказал мне, что ты знала об операции… перед тем как прийти ко мне… – Он взволнованно заглянул ей в глаза. – Я считал, я искренне считал, ты пришла лишь потому, что надеялась на успешный исход операции, после которой я стану совершенно нормальным человеком…
Элен обвила его шею руками.
– Ты и так совершенно нормальный человек! О, Доминик, моя любовь к тебе не зависит от того, хромаешь ты или нет! Мне все равно. Я люблю тебя. – Ее губы дрогнули. – Хотя непонятно, почему я это говорю после того, как ты обошелся со мной…
Он ласково коснулся ее губ.
– Неужели я вел себя так ужасно… все время?
– Нет, – призналась она, слегка покраснев, – не все время.
– Тогда в сауне я почти потерял контроль над собой, – глухо произнес он. – Мне не следовало позволять тебе то, что ты делала.
– Разве это не доставило тебе удовольствие?
– Доставило и даже слишком большое. – Доминик улыбнулся, заметив ее смущение. – Обещай, что повторишь это, когда мы поженимся.
– Согласна делать это каждый день, – охотно согласилась Элен, но он покачал головой.
– Нет. Я думаю, Болт должен сохранить свою работу. Если ты не против?
– Конечно, нет. – Элен с глубоким удовлетворением вздохнула. Все было так чудесно, что она с трудом могла в это поверить. – А можем мы жить в твоем доме?
– Это очень далеко от Лондона.
– Ну и что?
– Ну… – Он помедлил. – Разве ты не хочешь быть поближе к цивилизации? Я хочу сказать…
– А ты сам хочешь жить в Лондоне?
– Элен, я решил, что если этого хочешь ты…
– Но ведь на самом деле ты не хочешь жить здесь, верно?
Он потрепал ее по щеке.
– Я не хочу лишать тебя твоих друзей, твоей семьи…
– Мне хочется жить в Эшберн-Хаус, – прямо заявила она. – Моя самая большая мечта на свете – жить там… по-настоящему жить там… с тобой.
Глаза Доминика потемнели от страсти, и на несколько минут в гостиной смолк разговор. Потом он решительно отстранился от нее и тихо произнес:
– Я думаю, тебе все-таки лучше пойти переодеться. Я намерен дождаться твоего отца и поговорить с ним. Мне бы не хотелось, чтобы он был шокирован. Кто знает, может быть, он не будет слишком разочарован, в конце концов…
Шесть месяцев спустя сентябрьским солнечным днем Элен Лайалл спускалась по лестнице своего дома, что неподалеку от Хоксмира. Она выглядела просто очаровательно и знала об этом, в своем длинном широком платье, которое успешно скрывало ее беременность от всех, кроме самых внимательных. Она выглянула в окно, но машина отца и Изабеллы еще не подъехала, и, улыбнувшись своему отражению в зеркале, Элен вошла в гостиную.
Доминик стоял возле бара и смешивал коктейли. Он был необыкновенно привлекательным в своем темном смокинге. К этому времени Доминик уже полностью поправился после операции и совсем не нуждался в палке. Его нежный, волнующий взгляд остановился на лице жены. Он оставил свое занятие и подошел к ней, ласково обняв ее за плечи.
– Сегодня ты особенно красива, – прошептал он ей на ухо. – Ты собираешься им сказать…
Элен отстранилась и улыбнулась ему.
– … что через пять месяцев они станут бабушкой и дедушкой? Ты думаешь, мне следует это сделать?
Доминик насмешливо посмотрел на нее.
– Можешь ничего и не говорить, но я уверен, что Изабелла уже догадалась. Ты не заметила, как она смотрела на тебя в прошлый раз, когда они приезжали? Рубашка и брюки выглядели на тебе как обычно, но у тебя уже появился этот особый взгляд – взгляд, обращенный в себя.
Элен погладила мужа по щеке.
– Тебе это не нравится?
Доминик крепко обнял ее.
– Ну, я мог бы сказать, что предпочел бы немного дольше не делить тебя ни с кем! – сказал он, уткнувшись лицом в ее роскошные волосы. – Но поскольку тут и моя ответственность… – Жестом собственника он положил руки ей на бедра. – С тобой я совсем потерял голову! О каких мерах предосторожности тут можно было думать!
Элен обвила его шею руками, уже больше не смущаясь того, что он говорил.
– Я думаю, из Болта получится отличная няня.
– Возможно. – Доминик неохотно отпустил ее. – О, черт, кажется, кто-то идет. Зачем мы вернулись домой? Нам никак не удается побыть одним.
Элен вздохнула.
– Дорогой, мы отсутствовали почти четыре месяца. Естественно, папа теперь хочет убедиться, что я счастлива.
– Ага. – Доминик опять вернулся к приготовлению коктейля. – И что ты ему скажешь? Что я тебя бью? Что сделал тебя несчастной?
– Ты думаешь, он поверит мне, если я так скажу? – воскликнула она, с удовольствием потягиваясь.
Взгляд Доминика остановился на ее животе.
– Пожалуй, нет, – согласился он, насмешливо улыбаясь. – Жаль, что Шебы здесь нет. Она могла бы вызвать некоторые подозрения.
Элен рассмеялась. В этот момент раздался стук в дверь, и она крикнула:
– Входите, Болт.
Слуга вошел в комнату с некоторой неуверенностью, но теплая улыбка, с которой он посмотрел на Элен, красноречиво говорила о том, что он доволен их отношениями.
– Когда подавать обед, сэр? – вежливо осведомился он.
Доминик взглянул на часы.
– Примерно через полчаса, я думаю. Между прочим, Болт, ты умеешь стирать пеленки?
Густые брови Болта от удивления поползли вверх.
– Я… я… Вы хотите сказать…
– Вы правильно поняли. – Элен, улыбаясь, подошла к нему. – И мы хотели, чтобы вы первый об этом узнали.
На лице Болта отразилась искренняя радость.
– Я очень рад, – воскликнул он, подходя к Доминику. – Поздравляю!
Доминик подал ему бокал.
– Держи, – сказал он. – Давай выпьем. Не каждый день я становлюсь будущим отцом.
Болт поднял бокал.
– За новое поколение Лайаллов, – сказал он.
– За это стоит выпить, – согласился Доминик.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15