Скажите, почему Джон сам не приехал встречать меня? И куда мы сейчас направляемся?
Сантос снова улыбнулся.
—Я уже начал думать, что вы забыли, зачем приехали сюда, — нарочито медленно проговорил он. Потом добавил: — Бела-Виста, где вы будете жить, находится в этих горах, но вот пользоваться ведущими туда дорогами я не советую. Они почти непроходимы. Только не подумайте, что Бела-Виста обойдена цивилизацией. Там есть музей, картинная галерея и даже свой университет. Правда, чтобы туда добраться… Впрочем, это отдельный рассказ.
Доминик наморщила носик.
— Продолжайте, прошу вас.
Сантос выразительно пожал плечами.
— На дорогу сошел оползень.
Доминик испуганно ойкнула.
— Надеюсь… никто не пострадал?
— Нет. Но ваш жених, как бы точнее выразиться — застрял там. Вот он и позвонил мне.
— А вы… вы были в Рио? — задумчиво спросила Доминик.
— Нет, в Бела-Висте.
Доминик недовольно вздохнула.
— Прошу вас, мистер Сантос, не дразните меня. Почему вам удалось добраться сюда, а Джон не смог?
Винсент Сантос резко вывернул руль на крутом повороте, и Доминик вцепилась в края сиденья, чтобы не съехать с него. Он пояснил:
— У меня есть другие средства передвижения. Вертолет, в частности.
— О, понимаю, — кивнула Доминик. — Я просто подумала… — Она пожала плечами. — А вы тоже живете в Бела-Висте, мистер Сантос?
— Я живу во многих местах, — уклончиво ответил он. — Но в Бела-Висте у меня тоже есть дом, да.
Доминик переварила полученные сведения и невольно подумала, не может ли Винсент Сантос быть работодателем Джона. Правда, Сантос — довольно распространенная в Бразилии фамилия. Но, если этот человек как-то связан с владельцами компании, каковы его взаимоотношения с ее женихом? Насколько хорошо он знал Джона, и наоборот — насколько Джон был знаком с ним? В мозгу Доминик роились сотни вопросов, которые она хотела задать, но не могла. Вместо этого она произнесла:
— Так мы сейчас направляемся в Бела-Висту?
— Дорога засыпана, — терпеливо напомнил Сантос.
— Я понимаю. Я имела в виду вертолет.
Сантос удостоил ее язвительным взглядом и Доминик почувствовала, что ее щеки вспыхнули. Ее спутник явно начинал действовать ей на нервы. И ведь она ровным счетом ничего о нем не знала. Чувственная линия его губ немного волновала девушку. Он безусловно привык к женскому обществу и Доминик раздражало, что на не имеет ни малейшего понятия, как себя с ним держать. И дело было вовсе в непривычной для нее внешности или одежде с машиной, выдававшими богатство, с которым она никогда даже близко не соприкасалась — нет, чувствовалось в Сантосе нечто непонятное, отличавшее его от любого другого мужчины, которого когда-либо видела Доминик. И было совершенно оскорбительно сознавать, что он это сам прекрасно понимает, как понимает, должно быть, какое воздействие оказывает на нее. Доминик отрывисто спросила:
— Что вы собираетесь со мной делать?
Винсент Сантос коротко хохотнул.
— Делать с вами? Какое странное выражение, мисс Мэллори. А что вы сами думаете на этот счет?
Машина круто свернула и неожиданно внизу открылась изумительная панорама гавани Рио-де-Жанейро и залива Гуанабара с многочисленными островками, которые поблескивали, как брильянты в лучах заходящего солнца.
Доминик, словно завороженная, разглядывала это чудо, потом, стряхнув оцепенение, собралась с мыслями и сказала:
— Вы сами знаете, что я имею в виду!
Винсент Сантос наклонил голову. В его сильных загорелых руках рулевое колесо казалось игрушечным.
— Да, я знаю, — коротко сказал он. — И я понимаю, что вам не терпится как можно быстрее встретиться со своим женихом. Как-никак, много воды утекло с тех пор, как он покинул Англию, а ведь порой достаточно и пары месяцев, чтобы жизнь резко переменилась. Но уже сгущаются сумерки, а я не могу подвергать вас опасности и сажать вертолет в наших горах в кромешной тьме.
Доминик нетерпеливо повертела ручку своей дорожной сумки.
— Ну и что?
— Я очень сожалею, но эту ночь вам придется провести в Рио. Для вас забронирован удобный номер в отеле, а завтра — завтра вы непременно попадете в объятия своего возлюбленного!
Доминик метнула на него подозрительный взгляд.
— Спасибо, — холодно произнесла она. — Но я не нуждаюсь в ваших указаниях!
— Разумеется, нет, — насмешливо ответил он и кинул на девушку такой взгляд, что жар бросился ей в лицо.
Затем он вдруг нахмурился.
— Вы все еще не доверяете мне, мисс Мэллори. Почему?
Доминик вздохнула.
— Я этого не говорила!
— Верно, — согласился он. — Но я это чувствую по вашему поведению. Может быть, вы опасаетесь, не похитил ли я вас? Когда мы приедем в отель, вы сможете поговорить с Хардингом по телефону.
Ах, да, телефон, с облегчением вспомнила Доминик. Почему она раньше об этом не подумала?
Винсент Сантос по-прежнему смотрел на нее немного насмешливо.
— Вы очаровательная женщина, мисс Мэллори, но я вынужден вас огорчить — я был знаком со многими женщинами и мне не приходилось похищать их для того, чтобы заставить подчиниться себе.
Доминик смутилась сверх всякой меры и несказанно обрадовалась, когда очередные красоты отвлекли ее внимание. Правда, уже в следующий миг она ужаснулась. Как ни наслышана она была о знаменитых бразильских фавелах, тем не менее пришла в ужас, увидев воочию, насколько чудовищно бедны обитатели этих лачуг. Худющие детишки в перепачканных и рваных одеждах с любопытством провожали взглядами их машину. Должно быть, Винсент Сантос заметил отразившиеся на лице Доминик чувства, и сказал:
— Там, где есть богатые, неизбежно бывают и бедные. А вы, как и все остальные, мисс Мэллори — хотите видеть только то, что радует взор.
Доминик посмотрела на него.
— А в каком свете видите это вы, мистер Сантос? Или вы предпочитаете вообще на них не смотреть?
Лицо Винсента Сантоса потемнело.
— О, нет, мисс Мэллори, я это вижу постоянно.
Доминик метнула на него быстрый взгляд. Горечь, прозвучавшая в его голосе, резко контрастировала с насмешливой речью, к которой она уже начинала привыкать. Потом он добавил:
— Вы, должно быть, полагаете, что я видел жизнь только с одной стороны, да?
Доминик прикусила губу.
— Я вовсе ничего такого не думала, мистер Сантос.
— Тогда вам следует побольше думать, прежде чем говорить, — отрезал он. Доминик поняла, что задела какую-то больную жилу.
Рио-де-Жанейро поразил ее сказочной красотой. Даже Венеция, в которой ей посчастливилось побывать вместе с отцом, не отличалась таким разнообразием и богатством архитектуры. Или, может быть, огромные горы Серрас, нависавшие над городом, придавали ему такое необыкновенное величие. Улицы были запружены машинами и людьми, шум стоял одуряющий. Больше всего попадалось молодежи, одетой по-пляжному. Девушки в бикини и юноши с мускулистыми загорелыми торсами напомнили Доминик о древнем культе бога Солнца. Старые вдовы, с ног до головы облаченные в черное, казались воронами, залетевшими в стаю райских птиц. Повсюду сновали дети, мальчуганы и девчушки с замурзанными, но необыкновенно симпатичными мордашками. Соборы и музеи, высоченные небоскребы, улицы, обсаженные деревьями и вымощенные черными и белыми мозаичными плитками — все это притягивало взор.
Отель, к которому подкатил Сантос, располагался в конце тихой улочки, неподалеку от центра Рио. Высокое красивое здание строгой архитектуры, из серого камня, совсем не похожее на монолитные громадины, возведенные вдоль знаменитой Копакабаны. Тем не менее внутри все дышало современностью — от лифтов до огромных ковров, устилавших вестибюль и коридоры. Вскоре Доминик узнала, что для бразильцев такие ковры считаются необычайно желанными, хотя в спальнях из-за них бывает душновато.
Оставив машину на стоянке, они прошли в вестибюль и Сантос обратился к портье. По почтительности, с которой его встретили, Доминик поняла, что его здесь уважают. Наконец, он повернулся и сказал:
— Ваш номер уже готов. Вы, конечно же, устали с дороги, и захотите принять душ и переодеться перед ужином. Ужин в ресторане подают в любое время, начиная с половины восьмого. Хардинг уже звонил и спрашивал про вас; будет, должно быть, звонить позже. Наверное, вам больше ничего не…
Доминик стиснула пальцы. Почему-то теперь, когда его миссия была завершена, ей не хотелось, чтобы он уходил. То ли от новизны ощущений и незнакомой обстановки, то ли от нежелания оставаться одной, но ей больше всего хотелось уехать в Бела-Висту вместе с ним. Прямо сейчас.
Винсент Сантос зашагал к выходу. В движениях его проскальзывала кошачья, скорее даже тигриная грация. Под тонкой тканью пиджака переливались мышцы. И он может быть таким же опасным, как тигр, подумала Доминик. Она даже не поняла, почему ей вдруг так показалось. В его обращении с ней ничто не выдавало свирепого хищника. Правда, тогда в баре аэропорта он несколько минут разглядывал ее чересчур пристально и нескромно, хотя и прекрасно знал, кто она такая; Доминик невольно содрогнулась при этом воспоминании. Уже подойдя к дверям, Сантос обернулся.
— Вы довольны? — спокойно спросил он.
— Конечно, — быстро ответила Доминик. Что бы она не чувствовала, она не хотела, чтобы Сантос догадался о ее мыслях.
— Прекрасно. Я заеду за вами в десять утра. Спокойной ночи, мисс Мэллори.
— Спо… спокойной ночи, мистер Сантос.
Мальчишка-коридорный уже взял в руку ее сумку, которую оставил на полу Сантос, а сам Сантос, коротко кивнув, исчез за вращающейся дверью.
— Сюда, сеньорита, — позвал коридорный. Он произнес эти слова с таким жутким акцентом, что Доминик только сейчас осознала — ведь Винсент Сантос разговаривал практически без акцента. Легонько улыбнувшись мальчишке, она последовала за ним в лифт.
Огромный роскошный номер из нескольких комнат окнами выходил на Рио. Фавел отсюда видно не было, а отдаленный шум городского транспорта почти не слышался. Лениво жужжал вентилятор, вода в душе приятно охлаждала тело.
Потом обнаженная Доминик лежала на кровати, отдыхая, глядя на телефон и молясь, чтобы он зазвонил. Может быть, услышав голос Джона, она избавится от охватившего ее тревожного волнения.
Глава вторая
Должно быть, она уснула, потому что, когда открыла глаза, звонил телефон, а в комнате было темно, если не считать света, пробивавшегося с освещенной улицы. Поеживаясь от сна, Доминик потянулась к торшеру и зажгла свет. Увидев стоявший рядом на столике кремовый телефонный аппарат, она сняла трубку и одновременно бросила взгляд на часы. Восемь пятнадцать! Не может быть!
Потом она произнесла:
— Здравствуйте. Доминик Мэллори слушает.
— Доминик! Это ты? О, слава Богу! — Голос Джона звучал взволнованно и радостно. — Как ты, любовь моя? Мне так жаль, что пришлось бросить тебя одну-одиношеньку в этом чертовом аэропорту. Сантос тебе все объяснил?
— Да, Джон, конечно. — Доминик поерзала, усаживаясь поудобнее. — Как я рада, наконец, слышать твой голос. Все замечательно. В отеле мне очень удобно.
— Прекрасно, прекрасно. Ты уже ужинала?
— Откровенно говоря, нет. Я, должно быть, уснула, — пояснила Доминик со смехом. — А сейчас я голодна, как волк. Очень по тебе соскучилась. А что с вашим оползнем? Дорогу уже расчистили?
— Расчистили? Ты что, шутишь? Здесь дела так быстро не делаются. На расчистку оползня уходит от недели до целого месяца.
— Да, я понимаю.
— А что? Ты боишься лететь на вертолете? — голос Джона звучал встревоженно. — Сантос — хороший пилот.
— Нет… конечно, нет. — Доминик потянулась за сигаретами. — Скажи, Джон, что за человек этот Сантос? Он никак не связан с твоей компанией?
— Связан. Корпорацию основал его папаша.
— Понятно. Значит, он твой босс?
— Нет, черт побери! Винсент Сантос не слишком озабочен делами компании. Он слишком занят, чтобы потратить денежки, которая она приносит!
Доминик показалось, что в голосе Джона прозвучала горечь. Она невольно нахмурилась.
— Похоже, ты с ним не в ладах.
— С кем, с Сантосом? — фыркнул Джон. — У нас с ним ничего общего. А «не в ладах» это еще мягко сказано. Впрочем, он меня тоже терпеть не может. Но меня это нисколько не волнует!
Доминик встревожилась. Ей еше никогда не приходилось слышать, чтобы Джон разговаривал в таком тоне.
— Тогда… Тогда почему ты попросил, чтобы меня встретил именно он? — воскликнула она.
— Вертолеты есть не у каждого, — сухо ответил Джон. — К тому же, когда я звонил и узнавал насчет оползня, его как раз попросили прилететь. В данных обстоятельствах было вполне логично обратиться к нему с такой просьбой.
— Понимаю. — Доминик переваривала услышанное. — А что… Чем ты сейчас занимаешься? — Она закурила. — И откуда ты звонишь?
— Из своей квартиры. Она тебе понравится, Дом. Она очень просторная и расположена в новом квартале. Правда, мебелью я еще не обзавелся. Я предоставлю это тебе. Пока ты остановишься у Ролингсов, как я тебе писал. Наша свадьба состоится через пять недель. Ты успеешь акклиматизироваться, попривыкнуть, да и подобрать мебель по своему вкусу. Магазины у нас здесь хорошие, а миссис Ролингс сказала, что ты можешь пользоваться ее швейной машинкой, чтобы сделать шторы и тому подобное.
Доминик затянулась.
— Мне до сих пор не верится, — сказала она, тряся головой. — Я имею в виду… то, что я здесь — в Бразилии!
Джон расхохотался.
— Это вполне естественно. Ведь ты пролетела несколько тысяч миль. Нужно время, чтобы это осознать.
— Да, должно быть, ты прав, — кивнула Доминик.
— В общем, не копайся завтра. Какой смысл говорить по телефону, когда я так соскучился и весь изнываю, чтобы побыстрее обнять и расцеловать тебя. — В голосе Джона прозвучала легкая хрипотца. — Я люблю тебя, Дом!
— И я люблю тебя, Джон, — выдохнула она.
— Хорошо, тогда я побежал. А ты как следует поужинай и ложись спать пораньше. Ты, должно быть, с ног падаешь!
— Сейчас уже нет. Я проспала почти три часа. Но я, пожалуй, и правда пойду поужинаю. А ты меня встретишь, когда мы прилетим, Джон?
— Разумеется. Пока, малышка.
— До свидания, Джон.
Когда Джон повесил трубку, Доминик в течение нескольких минут сидела возле телефона, погруженная в мысли. Даже странно, насколько отличался голос Джона от голоса того человека, которого она знала в Англии. Или дело в ней — может, это она слышала его по-другому?
Доминик вздохнула и загасила окурок в медной пепельнице. Ее вдруг охватило сильнейшее подозрение, что зря они расстались с Джоном на целых шесть месяцев. А вдруг они оба изменились?
Но она отбросила прочь эти мысли как нелепые. Когда кого-то любишь, то никакая разлука не в состоянии повлиять на чувство. И уж тем более — изменение обстановки или переезд.
Она соскользнула с кровати и раскрыла дорожную сумку. Кроме костюма, в который она оделась еще в Лондоне, и который сняла в дамской комнате, она захватила с собой небесно-голубое несминаемое платье, чтобы было, что на себя надеть в Бела-Висте, пока не прибудет багаж. Доминик разложила платье на кровати, а сама сходила в ванную и ополоснула лицо, прежде чем наложить легкий макияж. Длинные от природы ресницы она лишь чуть-чуть подчернила тушью, а потом нанесла на веки тени. Подкрасив помадой губы, она натянула на себя легкое платье. Волосы у Доминик были длинные, густые и шелковистые, но она не стала утруждаться и укладывать их, а просто перехватила обручем, чтобы длинные пряди не лезли в глаза. Потом вышла из номера и спустилась на лифте в холл.
В ресторане в этот час было немноголюдно и официант, почтительно кланяясь, проводил девушку к столику. Возможно, решил, что она подруга Винсента Сантоса, сухо подумала Доминик. Во всяком случае, никогда прежде ей не оказывали такого внимания. Она остановила выбор на блюде из телятины с черной фасолью и рисом, которое, несмотря на непривычно острый вкус, показалось ей восхитительным. На десерт ей подали апельсины, которые чем-то отличались от апельсинов, которые Доминик ела в Англии, а затем — кофе с сыром.
— Сеньорите понравился ужин?
Доминик подняла голову и увидела почтительно согнувшегося старшего официанта. Стряхнув с сигареты пепел, она улыбнулась и сказала:
— Спасибо. Еда изумительная!
— Я очень рад. Может быть, подать вам к кофе рюмочку ликера? Или бренди?
Доминик с сожалением покачала головой.
— Нет, благодарю вас. С меня вполне хватило вина. Я легко хмелею.
Она сопроводила объяснение самой очаровательной улыбкой.
— Не пытаетесь ли вы сбить с пути истинного невинную душу, мой друг? — спросил певучий и густой баритон. Доминик, испуганно приподняв голову, увидела, что рядом со старшим официантом стоит Винсент Сантос — смуглый, красивый и тревожаще мужественный в темном вечернем костюме.
Официант оглянулся и расплылся в улыбке.
— Ах, сеньор Сантос! Вы меня напугали. Я просто предложил юной даме ликер, но она не склонна согласиться.
Винсент Сантос обогнул столик, выдвинул стул и небрежно сел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16