Не один ли это из «друзей», о которых она говорила? Или, может, он хочет стать больше чем другом, а она не поддается?
— В данном случае, в день рождения Сэмми, мы можем сделать исключение, — ласково ответила Джулия. Она посмотрела на Куинна без тени недавнего юмора. — Почему бы вам двоим не пойти за стол? Я сейчас принесу бургеры.
Искушение спросить Джейка, кто такой дядя Бернард, было велико, но Куинн решил воздержаться. Что из того, что на мгновение перед ним мелькнул образ женщины, в которую он, зеленым юнцом, был страстно влюблен? У него нет желания воскрешать в ней прежнюю Джулию, что могло бы случиться, узнай она, как Куинн расспрашивал ее сына.
Ленч прошел довольно мило. Кроме бургеров и салата Джулия поставила на стол французские булочки и бутылку вина. На десерт была собранная Джейком клубника с охлажденными сбитыми сливками.
Куинн решил, что застолье было менее напряженным благодаря присутствию Джейка. Пока он рядом, чреватое взрывом молчание им не угрожает. Джейк без перерыва болтал о своей жизни и задавал вопросы обо всем на свете. Из этой болтовни Куинн без всяких расспросов узнал многое о Джулии. Например, то, что она писательница. Более того, детская писательница. Удивительное совпадение!
— Ты знаешь, я слышал твое имя, — не в силах поверить, покачал головой Куинн. — Помню, на одном из каналов был специальный обзор твоих детских книжек. Гектор — мой шеф, Гектор Пикард — носится с идеей выпустить серию передач о детских писателях. О современных писателях, конечно, которые могут поговорить с аудиторией о своей работе.
— Что значит «специальный»? — тут же спросил Джейк, сдвинув от любопытства брови, и Куинн на мгновение был потрясен неожиданным сходством. Но с кем или с чем, он ответить не мог. А мальчик с нетерпением ждал ответа.
— Это телевизионная передача, посвященная определенной теме, — сказал он, но не успел развить свою мысль, как Джейк затрещал снова.
— Вы работаете на телевидении? — воскликнул он, от возбуждения широко раскрыв глаза. — Потрясающе! Мне ужасно хочется посмотреть на вашу работу.
— Ничего не получится, — прервала его мать, впервые вступая в разговор. — Мистер Мариотт работает в Лондоне, а это далеко-далеко отсюда. А сейчас почему бы тебе не переодеть рубашку и шорты? Я отвезу тебя к Западной бухте, а потом займусь уборкой.
— Я не хочу ехать к Западной бухте, — огрызнулся Джейк. — Я хочу остаться дома и узнать все о работе мистера Мариотта. — Он умоляюще посмотрел на мать, потом на Куинна, ища его поддержки. — Спорим, мама хорошо бы выглядела по телевизору! Давным-давно она работала в кино.
— Я знаю.
Куинн выжидательно посмотрел на Джулию, но если он надеялся, что мольбы сына смягчат ее, то ошибался.
— Люди, работающие на телевидении и в кино, не живут в реальном мире, — объявила она, отодвигая свой стул и давая понять, что разговор окончен. — Я рада, что сбежала оттуда, я тебе уже говорила это, Джейк. И не собираюсь повторять свою ошибку.
— Но мама…
— Джейк, мистер Мариотт — деловой человек. У него нет времени сидеть здесь весь день и разговаривать с тобой. — Она начала собирать грязные тарелки, чтобы отнести на кухню. — А сейчас иди переоденься. Я уверена, наш гость торопится уходить.
Тороплюсь уходить?
Куинн не произнес эти слова, но быстрые взгляды, которыми они обменялись, были достаточно красноречивы. Джулия недвусмысленно намекала, что ей совершенно неинтересно, зачем он приехал. Да и какое ей должно быть дело, если новая ее карьера развивается блестяще, а что он предложит взамен?
Так отчего же он не уходит? — спрашивал себя Куинн. У Гектора был к ней вопрос, ответ получен, и если бы он хотел задать еще один, нашел бы какого-нибудь другого простака. Даже не работая сейчас над книгами, подумал Куинн, она бы все равно отказалась. Но он мог бы догадаться об этом и не являясь сюда. Если Джулия так старается спрятаться, вряд ли она с радостью покажется на публике.
И все же ему не хотелось уходить. Даже если попытаться убедить себя, что он старается ради Гектора, на деле все намного сложнее. Слава Богу, он уже был близок с ней.. Неужели его так шокировало открытие, что ему хочется хотя бы в мечтах снова пережить эту близость?
— Я не тороплюсь, — объявил он, ощутив на себе еще один предупреждающий взгляд, но отказавшись понимать намек. — Надеюсь, я могу пригласить тебя и твою маму поужинать со мной вечером? — Он поколебался. — Конечно, после твоего праздника.
— Боюсь, это совершенно невозможно, — коротко ответила Джулия, подхватывая стопку тарелок и отправляясь на кухню. — Джейк, я не собираюсь повторять, — бросила она через плечо, и мальчик жалобно посмотрел на Куинна и поплелся из комнаты.
Оставшись за столом в одиночестве, Куинн удивился, почему он не уходит. Джулия явно ненавидит его, и он рискует разозлить ее окончательно, если постарается остаться. Но, черт возьми, она обязана ему кое-что объяснить. Пока что она всеми силами показывала, что ему здесь не рады, а это по крайней мере невежливо для человека, не один раз пользовавшегося гостеприимством его семьи.
В бутылке еще оставалось немного вина, и, сознавая, что и так выпил почти все сам, Куинн вылил остатки в свой стакан. Стоило бы подумать, как он доберется до отеля. Она не сможет выбросить его силой, и он, черт возьми, получит от нее до отъезда кое-какие ответы.
Опорожнив стакан, он поднялся из-за стола и отнес его на кухню. Джулия мыла в раковине посуду, и Куинн, ухватив полотенце, взялся помогать ей.
— Я справлюсь, — холодно сказала она, но Куинн продолжал стараться.
— Конечно, — ответил он. — Скажи, когда у тебя зародилась эта идея — писать книги? До или после решения оставить кино? Джулия испуганно посмотрела на него.
— Ну конечно, после.
— При чем здесь «конечно»? — возразил Куинн, со стуком ставя на стол вытертую тарелку. — Актрисы, как известно, занимаются и другими вещами, и я, если помнишь, не был частью твоих прямых обязанностей.
При этих словах густая краска разлилась по ее шее, и Куинн внезапно понял, что на этот раз она совершенно беззащитна. Она фактически выдала себя, не произнеся ни слова, и лишь появление мальчика удержало Куинна, к его сожалению, от дальнейших вопросов.
— Мне обязательно ехать, мама?
Джейк, очевидно, все еще надеялся, что она переменит решение, но Куинн заподозрил, что ее твердый отказ в отсрочке приговора вызван раздражением не столько на своего сына, сколько на него.
— Ты едешь, и без разговоров, — объявила она, кладя на сушилку последний нож и вытирая руки бумажным полотенцем. — Ты приготовил подарок для Сэмми?
— Вот он. — Джейк приподнял со стола квадратный сверток. Затем сделал последнюю попытку уговорить мать:
— Может, мистер Мариотт останется у нас на ужин? По-моему, он не откажется, если ты не хочешь ехать к нему в город.
Джулия дыхнула огнем, и Куинн понял, что не может использовать мальчика против нее.
— Как-нибудь в другой раз, Джейк, — мягко сказал он. — Отправляйся на свою вечеринку. Думаю, мы еще увидимся.
— Когда?
Как все дети, Джейк мыслил конкретно, и неосторожный ответ Куинна вызвал у Джулии гримасу.
— Когда мистер Мариотт в следующий раз приедет на Сан-Хасинто, Джейк, — сказала она, показывая своим тоном, что не расстроится, если этого никогда не случится. Она многозначительно посмотрела на Куинна. — Пошли?
— Если не возражаешь, я бы посидел немного на твоей веранде, — ответил он и добавил, как бы извиняясь:
— Вино… Запри дом, если хочешь. Я просто расслаблюсь и полюбуюсь панорамой.
Итак, Джейка удалось легко переубедить, но выставить Куинна из своих владений, несмотря на все желание, Джулия не смогла. Она взяла ключи от машины и повела Джейка к машине, не пытаясь ни спорить с Куинном, ни запирать свой дом.
Джейк помахал рукой перед тем, как они скрылись за углом, и Куинн помахал в ответ. Но он сомневался, что мальчик видел это, потому что мать старательно заслоняла его.
Оставшись в одиночестве на кухне, Куинн сопротивлялся искушению немного обследовать дом. У него чисто профессиональный интерес, убеждал он себя, но роль сыщика ему претила. Доверяет Джулия ему или нет, однако она оставила его одного в своем доме. Он не может злоупотребить этим.
Но это не значит, что нельзя пройти в гостиную, где он был уже раньше, решил Куинн. Эта комната выходит не на солнечную сторону, и в ней значительно прохладнее, чем на веранде. Можно просто посидеть на диване и обдумать свои планы.
Когда Гектор сказал ему, что Джулия живет на острове в Карибском море, он не знал, чего ожидать. Ее квартира в Лондоне много лет назад была огромной и роскошной, именно такой, какой ее воображали поклонники. Куинн вспомнил, как был потрясен, впервые побывав там, хотя его мать оказалась более консервативной, сказав, что это не совсем ее стиль.
Фактически вряд ли это был истинный стиль и самой Джулии. Она относилась без должного почтения к своим дюймовой толщины коврам и массивным золотым кранам. Но ее мать выбрала и обставила квартиру именно так, и Джулия не сказала ни слова поперек.
К тому времени, когда Куинн познакомился с Джулией, миссис Харви уже умерла, но ее влияние сохранилось. Кроме того, как однажды призналась Джулия, квартира была безопасна и свидетельствовала об основательности, а женщине в ее положении нужны все возможные средства защиты.
Не то чтобы Джулия преувеличивала значение собственной популярности, вспоминал он. Она всегда была одной из самых скромных женщин, которых он знал. Но она, конечно, давала себе отчет в том, какова ее репутация и каким вниманием, иногда нездоровым, она окружена.
Он стоял в дверях гостиной и снова любовался комфортом, который она создала в своем доме. Китайские ковры, мягкие диваны и сочная национальная живопись на стенах — все это чрезвычайно отличается от ее лондонской квартиры. Неужели она действительно так ненавидела ту жизнь? Готовилась ли она к побегу от нее?
Он раздумывал, кто же этот человек, внушивший ей такое свободолюбие. Отец Джейка, который настолько мало думает о своем сыне, что не пожелал принимать никакого участия в его жизни? Какой же человек может так поступить? Чем он связан, чтобы принести такую жертву?
Он, должно быть, женат, мрачно решил Куинн. Вероятно, старые обязательства не позволили ему воспрепятствовать решению Джулии. Кем бы он ни был, несомненно, у него не было желания, чтобы она бросала кинобизнес. Не сам ли это Арнольд Ньюман? Не потому ли она сразу вспомнила его имя?
Куинн хмурился. Уму непостижимо. В голове не вмещается. Арнольд Ньюман — старик. Даже десять лет назад ему было далеко за пятьдесят. Он терпеть не мог интрижек с актрисами. Джулия не могла преуспеть в этом.
Или могла?..
Пытаясь отделаться от неприятного ощущения, что никогда в действительности толком не знал ее, он прошелся по светло-кремовому узорчатому ковру. Дверь в другую комнату была открыта, и, несмотря на всю свою щепетильность, он не мог не заглянуть в нее.
Ее кабинет, догадался он, обратив внимание на книжные стеллажи у стен и явно рабочий письменный стол. Среди бумажного мусора возвышается компьютер, сбоку сложены рукописи, вероятно ожидающие карандаша редактора.
После минутного колебания Куинн направился к столу. Им двигала неудержимая потребность узнать, над чем она сейчас работает. Он припоминал, что Джулия Стюарт сделала себе имя на книжках о юном детективе Пенни Паррише. Еще одно его приключение? Сколько их она написала?
Но то, что он бегло прочел, было совсем другим: у Пенни Парриша не было собаки по кличке Гарольд или. оригинального снежного дракона по имени Ксанаду. Это история для более юных читателей, пропитанная мягким юмором, помогающим развитию сюжета.
Да, захватывающее чтение. У автора превосходное воображение, а Гарольд так притягателен, что дети будут в восторге. Не исключено, что и взрослые будут с удовольствием читать такую историю своим детям. При таком количестве мусора на прилавках приятно найти что-то столь замечательное.
Куинн потерял счет времени с того момента, как скользнул в кресло и погрузился в чтение. Забота Гарольда о своей хозяйке Элизабет и страстное желание снежного дракона быть любимым вытеснили из его головы все остальное. Ему следовало бы помнить, что Западная бухта не так уж далеко, но он забыл. Он был совершенно поражен полетом авторской фантазии и даже не думал о том, что вторгся в частную жизнь Джулии.
Не думал, пока над его ухом не прогремело:
— Какого черта ты здесь делаешь?
Куинн вздрогнул. Он не слышал ее возвращения. Проклятие, он даже не слышал мотора. И вот она стоит над ним, обжигая его гневным взглядом, а он чувствует себя как схваченный за руку вор.
— Я… — Были два способа выкрутиться, но вряд ли стоило надеяться, что похвалы ее работе спасут его. — Тебя долго не было.
— Слишком долго, — произнесла она, вырывая у него листы рукописи, которую он все еще держал в руках. — Это просто свинство — зайти сюда и рыться в моих личных бумагах! Ты ведь сказал, что посидишь на веранде. Чтобы расслабиться, — с сарказмом добавила она. — Мне следовало бы лучше знать, насколько можно верить репортерам.
— Я не репортер, — устало возразил Куинн. — Я уже говорил тебе. Прости, если тебя обидел мой интерес, но что я могу сказать? Вини свои творческие способности, это они заставили меня увлечься. Обычно я не читаю детские рассказы для удовольствия.
Ее губы растянулись в усмешке.
— Я должна считать это уважительной причиной?
— Нет, кроме шуток. История превосходна. Я влюбился в нее. И малыши влюбятся тоже. У тебя фантастический талант.
Губы Джулии сжались.
— Думаю, тебя это удивляет, не так ли?
— Нет. — Куинн поднялся из кресла. — Почему это должно удивлять?
— Потому что требует чуть больших усилий, чем попугайское повторение чужих слов, — кратко объяснила она. — Киноактрисы обычно не славятся интеллектом, и я сомневаюсь, чтобы ваш продюсер пожелал услышать, что у меня есть мозги.
Куинн вздохнул.
— Джулия…
— А сейчас убирайся отсюда, ясно? — Она с гневом посмотрела на него, затем, очевидно не в силах сдерживать свое негодование, начала повторять:
— Убирайся вон! Убирайся из моей жизни! Ты должен уйти — из уважения к своей матери, которая так много хорошего говорила о своем сыне.
Глава 6
Джулия спала плохо.
Она пыталась убедить себя, что виной тому на редкость жаркая ночь, но не могла. В четыре утра она гуляла вокруг виллы прямо в ночной рубашке, чувствуя прохладу утреннего воздуха на разгоряченной коже и понимая, что жара никак не связана с ее настроением. У ее бессонницы другие причины, причины, которые она не желала признавать. Она опять должна принять какое-то решение, если снова хочет обрести мир и покой.
О Господи, расстроенно думала она, что заставило Куинна приехать сюда? Ей следовало признаться, кто она, тому, другому человеку, Нэвилу Хагеру, и разбираться с ним. Ей полагалось бы знать, что они не оставят ее в покое, если уж обнаружили ее местонахождение. Но она не могла представить, что приедет именно Куинн и полностью разрушит ее мир.
Даже сейчас она понятия не имела о его намерениях. Он уехал после их спора вчера днем, но она не могла поверить, что на этом все закончилось. Пока он на острове, она несвободна, а когда Джейк вечером уедет, останется в полном одиночестве.
Ну, за исключением одного-двух соседей, неохотно признала она, и, конечно, Марии и ее семьи. Но они — слабая защита, если Куинн притащит на остров команду телеоператоров. И как только ее тайна будет раскрыта, найдет ли она покой вновь?
Если бы Джейк был старше! Если бы она могла обсудить ситуацию с ним… Ей нужна поддержка. Но тут ей пришло в голову, что, став старше, Джейк мог бы не понять ее мотивы. Не простить ей.
А ведь она была так близка к тому, чтобы сказать вчера Куинну правду! Искушение бросить ему все в лицо, смести его самодовольный и ограниченный мирок было велико, слова висели на кончике языка.
Но в тот момент Куинн пощадил ее. Возможно, он догадывался, что она готова сломаться, но причин этого не мог даже вообразить. В любом случае он предпочел не добивать ее. Он не делал попыток защитить себя, просто ушел до того, как она успела разрушить свой карточный домик.
По крайней мере за это она должна быть ему благодарна. Если посмотреть правде в глаза, чего бы она достигла? Сейчас ситуация не отличается заметно от той, что была раньше. Он по-прежнему сын лорда Мариотта, а она по-прежнему старше его.
Конечно, следовало бы думать раньше, бранила она себя. Конечно, следовало бы помнить, что любовь и счастье редко ходят рука об руку. Ведь ее собственные родители развелись. Правда, незадолго до смерти отца, так что это почти на ней не сказалось. Так или иначе, но ей нужно было понимать, насколько бесперспективно жить по настроению…
Куинну было семнадцать тем летом, когда Изабель впервые пригласила ее в Кортланд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
— В данном случае, в день рождения Сэмми, мы можем сделать исключение, — ласково ответила Джулия. Она посмотрела на Куинна без тени недавнего юмора. — Почему бы вам двоим не пойти за стол? Я сейчас принесу бургеры.
Искушение спросить Джейка, кто такой дядя Бернард, было велико, но Куинн решил воздержаться. Что из того, что на мгновение перед ним мелькнул образ женщины, в которую он, зеленым юнцом, был страстно влюблен? У него нет желания воскрешать в ней прежнюю Джулию, что могло бы случиться, узнай она, как Куинн расспрашивал ее сына.
Ленч прошел довольно мило. Кроме бургеров и салата Джулия поставила на стол французские булочки и бутылку вина. На десерт была собранная Джейком клубника с охлажденными сбитыми сливками.
Куинн решил, что застолье было менее напряженным благодаря присутствию Джейка. Пока он рядом, чреватое взрывом молчание им не угрожает. Джейк без перерыва болтал о своей жизни и задавал вопросы обо всем на свете. Из этой болтовни Куинн без всяких расспросов узнал многое о Джулии. Например, то, что она писательница. Более того, детская писательница. Удивительное совпадение!
— Ты знаешь, я слышал твое имя, — не в силах поверить, покачал головой Куинн. — Помню, на одном из каналов был специальный обзор твоих детских книжек. Гектор — мой шеф, Гектор Пикард — носится с идеей выпустить серию передач о детских писателях. О современных писателях, конечно, которые могут поговорить с аудиторией о своей работе.
— Что значит «специальный»? — тут же спросил Джейк, сдвинув от любопытства брови, и Куинн на мгновение был потрясен неожиданным сходством. Но с кем или с чем, он ответить не мог. А мальчик с нетерпением ждал ответа.
— Это телевизионная передача, посвященная определенной теме, — сказал он, но не успел развить свою мысль, как Джейк затрещал снова.
— Вы работаете на телевидении? — воскликнул он, от возбуждения широко раскрыв глаза. — Потрясающе! Мне ужасно хочется посмотреть на вашу работу.
— Ничего не получится, — прервала его мать, впервые вступая в разговор. — Мистер Мариотт работает в Лондоне, а это далеко-далеко отсюда. А сейчас почему бы тебе не переодеть рубашку и шорты? Я отвезу тебя к Западной бухте, а потом займусь уборкой.
— Я не хочу ехать к Западной бухте, — огрызнулся Джейк. — Я хочу остаться дома и узнать все о работе мистера Мариотта. — Он умоляюще посмотрел на мать, потом на Куинна, ища его поддержки. — Спорим, мама хорошо бы выглядела по телевизору! Давным-давно она работала в кино.
— Я знаю.
Куинн выжидательно посмотрел на Джулию, но если он надеялся, что мольбы сына смягчат ее, то ошибался.
— Люди, работающие на телевидении и в кино, не живут в реальном мире, — объявила она, отодвигая свой стул и давая понять, что разговор окончен. — Я рада, что сбежала оттуда, я тебе уже говорила это, Джейк. И не собираюсь повторять свою ошибку.
— Но мама…
— Джейк, мистер Мариотт — деловой человек. У него нет времени сидеть здесь весь день и разговаривать с тобой. — Она начала собирать грязные тарелки, чтобы отнести на кухню. — А сейчас иди переоденься. Я уверена, наш гость торопится уходить.
Тороплюсь уходить?
Куинн не произнес эти слова, но быстрые взгляды, которыми они обменялись, были достаточно красноречивы. Джулия недвусмысленно намекала, что ей совершенно неинтересно, зачем он приехал. Да и какое ей должно быть дело, если новая ее карьера развивается блестяще, а что он предложит взамен?
Так отчего же он не уходит? — спрашивал себя Куинн. У Гектора был к ней вопрос, ответ получен, и если бы он хотел задать еще один, нашел бы какого-нибудь другого простака. Даже не работая сейчас над книгами, подумал Куинн, она бы все равно отказалась. Но он мог бы догадаться об этом и не являясь сюда. Если Джулия так старается спрятаться, вряд ли она с радостью покажется на публике.
И все же ему не хотелось уходить. Даже если попытаться убедить себя, что он старается ради Гектора, на деле все намного сложнее. Слава Богу, он уже был близок с ней.. Неужели его так шокировало открытие, что ему хочется хотя бы в мечтах снова пережить эту близость?
— Я не тороплюсь, — объявил он, ощутив на себе еще один предупреждающий взгляд, но отказавшись понимать намек. — Надеюсь, я могу пригласить тебя и твою маму поужинать со мной вечером? — Он поколебался. — Конечно, после твоего праздника.
— Боюсь, это совершенно невозможно, — коротко ответила Джулия, подхватывая стопку тарелок и отправляясь на кухню. — Джейк, я не собираюсь повторять, — бросила она через плечо, и мальчик жалобно посмотрел на Куинна и поплелся из комнаты.
Оставшись за столом в одиночестве, Куинн удивился, почему он не уходит. Джулия явно ненавидит его, и он рискует разозлить ее окончательно, если постарается остаться. Но, черт возьми, она обязана ему кое-что объяснить. Пока что она всеми силами показывала, что ему здесь не рады, а это по крайней мере невежливо для человека, не один раз пользовавшегося гостеприимством его семьи.
В бутылке еще оставалось немного вина, и, сознавая, что и так выпил почти все сам, Куинн вылил остатки в свой стакан. Стоило бы подумать, как он доберется до отеля. Она не сможет выбросить его силой, и он, черт возьми, получит от нее до отъезда кое-какие ответы.
Опорожнив стакан, он поднялся из-за стола и отнес его на кухню. Джулия мыла в раковине посуду, и Куинн, ухватив полотенце, взялся помогать ей.
— Я справлюсь, — холодно сказала она, но Куинн продолжал стараться.
— Конечно, — ответил он. — Скажи, когда у тебя зародилась эта идея — писать книги? До или после решения оставить кино? Джулия испуганно посмотрела на него.
— Ну конечно, после.
— При чем здесь «конечно»? — возразил Куинн, со стуком ставя на стол вытертую тарелку. — Актрисы, как известно, занимаются и другими вещами, и я, если помнишь, не был частью твоих прямых обязанностей.
При этих словах густая краска разлилась по ее шее, и Куинн внезапно понял, что на этот раз она совершенно беззащитна. Она фактически выдала себя, не произнеся ни слова, и лишь появление мальчика удержало Куинна, к его сожалению, от дальнейших вопросов.
— Мне обязательно ехать, мама?
Джейк, очевидно, все еще надеялся, что она переменит решение, но Куинн заподозрил, что ее твердый отказ в отсрочке приговора вызван раздражением не столько на своего сына, сколько на него.
— Ты едешь, и без разговоров, — объявила она, кладя на сушилку последний нож и вытирая руки бумажным полотенцем. — Ты приготовил подарок для Сэмми?
— Вот он. — Джейк приподнял со стола квадратный сверток. Затем сделал последнюю попытку уговорить мать:
— Может, мистер Мариотт останется у нас на ужин? По-моему, он не откажется, если ты не хочешь ехать к нему в город.
Джулия дыхнула огнем, и Куинн понял, что не может использовать мальчика против нее.
— Как-нибудь в другой раз, Джейк, — мягко сказал он. — Отправляйся на свою вечеринку. Думаю, мы еще увидимся.
— Когда?
Как все дети, Джейк мыслил конкретно, и неосторожный ответ Куинна вызвал у Джулии гримасу.
— Когда мистер Мариотт в следующий раз приедет на Сан-Хасинто, Джейк, — сказала она, показывая своим тоном, что не расстроится, если этого никогда не случится. Она многозначительно посмотрела на Куинна. — Пошли?
— Если не возражаешь, я бы посидел немного на твоей веранде, — ответил он и добавил, как бы извиняясь:
— Вино… Запри дом, если хочешь. Я просто расслаблюсь и полюбуюсь панорамой.
Итак, Джейка удалось легко переубедить, но выставить Куинна из своих владений, несмотря на все желание, Джулия не смогла. Она взяла ключи от машины и повела Джейка к машине, не пытаясь ни спорить с Куинном, ни запирать свой дом.
Джейк помахал рукой перед тем, как они скрылись за углом, и Куинн помахал в ответ. Но он сомневался, что мальчик видел это, потому что мать старательно заслоняла его.
Оставшись в одиночестве на кухне, Куинн сопротивлялся искушению немного обследовать дом. У него чисто профессиональный интерес, убеждал он себя, но роль сыщика ему претила. Доверяет Джулия ему или нет, однако она оставила его одного в своем доме. Он не может злоупотребить этим.
Но это не значит, что нельзя пройти в гостиную, где он был уже раньше, решил Куинн. Эта комната выходит не на солнечную сторону, и в ней значительно прохладнее, чем на веранде. Можно просто посидеть на диване и обдумать свои планы.
Когда Гектор сказал ему, что Джулия живет на острове в Карибском море, он не знал, чего ожидать. Ее квартира в Лондоне много лет назад была огромной и роскошной, именно такой, какой ее воображали поклонники. Куинн вспомнил, как был потрясен, впервые побывав там, хотя его мать оказалась более консервативной, сказав, что это не совсем ее стиль.
Фактически вряд ли это был истинный стиль и самой Джулии. Она относилась без должного почтения к своим дюймовой толщины коврам и массивным золотым кранам. Но ее мать выбрала и обставила квартиру именно так, и Джулия не сказала ни слова поперек.
К тому времени, когда Куинн познакомился с Джулией, миссис Харви уже умерла, но ее влияние сохранилось. Кроме того, как однажды призналась Джулия, квартира была безопасна и свидетельствовала об основательности, а женщине в ее положении нужны все возможные средства защиты.
Не то чтобы Джулия преувеличивала значение собственной популярности, вспоминал он. Она всегда была одной из самых скромных женщин, которых он знал. Но она, конечно, давала себе отчет в том, какова ее репутация и каким вниманием, иногда нездоровым, она окружена.
Он стоял в дверях гостиной и снова любовался комфортом, который она создала в своем доме. Китайские ковры, мягкие диваны и сочная национальная живопись на стенах — все это чрезвычайно отличается от ее лондонской квартиры. Неужели она действительно так ненавидела ту жизнь? Готовилась ли она к побегу от нее?
Он раздумывал, кто же этот человек, внушивший ей такое свободолюбие. Отец Джейка, который настолько мало думает о своем сыне, что не пожелал принимать никакого участия в его жизни? Какой же человек может так поступить? Чем он связан, чтобы принести такую жертву?
Он, должно быть, женат, мрачно решил Куинн. Вероятно, старые обязательства не позволили ему воспрепятствовать решению Джулии. Кем бы он ни был, несомненно, у него не было желания, чтобы она бросала кинобизнес. Не сам ли это Арнольд Ньюман? Не потому ли она сразу вспомнила его имя?
Куинн хмурился. Уму непостижимо. В голове не вмещается. Арнольд Ньюман — старик. Даже десять лет назад ему было далеко за пятьдесят. Он терпеть не мог интрижек с актрисами. Джулия не могла преуспеть в этом.
Или могла?..
Пытаясь отделаться от неприятного ощущения, что никогда в действительности толком не знал ее, он прошелся по светло-кремовому узорчатому ковру. Дверь в другую комнату была открыта, и, несмотря на всю свою щепетильность, он не мог не заглянуть в нее.
Ее кабинет, догадался он, обратив внимание на книжные стеллажи у стен и явно рабочий письменный стол. Среди бумажного мусора возвышается компьютер, сбоку сложены рукописи, вероятно ожидающие карандаша редактора.
После минутного колебания Куинн направился к столу. Им двигала неудержимая потребность узнать, над чем она сейчас работает. Он припоминал, что Джулия Стюарт сделала себе имя на книжках о юном детективе Пенни Паррише. Еще одно его приключение? Сколько их она написала?
Но то, что он бегло прочел, было совсем другим: у Пенни Парриша не было собаки по кличке Гарольд или. оригинального снежного дракона по имени Ксанаду. Это история для более юных читателей, пропитанная мягким юмором, помогающим развитию сюжета.
Да, захватывающее чтение. У автора превосходное воображение, а Гарольд так притягателен, что дети будут в восторге. Не исключено, что и взрослые будут с удовольствием читать такую историю своим детям. При таком количестве мусора на прилавках приятно найти что-то столь замечательное.
Куинн потерял счет времени с того момента, как скользнул в кресло и погрузился в чтение. Забота Гарольда о своей хозяйке Элизабет и страстное желание снежного дракона быть любимым вытеснили из его головы все остальное. Ему следовало бы помнить, что Западная бухта не так уж далеко, но он забыл. Он был совершенно поражен полетом авторской фантазии и даже не думал о том, что вторгся в частную жизнь Джулии.
Не думал, пока над его ухом не прогремело:
— Какого черта ты здесь делаешь?
Куинн вздрогнул. Он не слышал ее возвращения. Проклятие, он даже не слышал мотора. И вот она стоит над ним, обжигая его гневным взглядом, а он чувствует себя как схваченный за руку вор.
— Я… — Были два способа выкрутиться, но вряд ли стоило надеяться, что похвалы ее работе спасут его. — Тебя долго не было.
— Слишком долго, — произнесла она, вырывая у него листы рукописи, которую он все еще держал в руках. — Это просто свинство — зайти сюда и рыться в моих личных бумагах! Ты ведь сказал, что посидишь на веранде. Чтобы расслабиться, — с сарказмом добавила она. — Мне следовало бы лучше знать, насколько можно верить репортерам.
— Я не репортер, — устало возразил Куинн. — Я уже говорил тебе. Прости, если тебя обидел мой интерес, но что я могу сказать? Вини свои творческие способности, это они заставили меня увлечься. Обычно я не читаю детские рассказы для удовольствия.
Ее губы растянулись в усмешке.
— Я должна считать это уважительной причиной?
— Нет, кроме шуток. История превосходна. Я влюбился в нее. И малыши влюбятся тоже. У тебя фантастический талант.
Губы Джулии сжались.
— Думаю, тебя это удивляет, не так ли?
— Нет. — Куинн поднялся из кресла. — Почему это должно удивлять?
— Потому что требует чуть больших усилий, чем попугайское повторение чужих слов, — кратко объяснила она. — Киноактрисы обычно не славятся интеллектом, и я сомневаюсь, чтобы ваш продюсер пожелал услышать, что у меня есть мозги.
Куинн вздохнул.
— Джулия…
— А сейчас убирайся отсюда, ясно? — Она с гневом посмотрела на него, затем, очевидно не в силах сдерживать свое негодование, начала повторять:
— Убирайся вон! Убирайся из моей жизни! Ты должен уйти — из уважения к своей матери, которая так много хорошего говорила о своем сыне.
Глава 6
Джулия спала плохо.
Она пыталась убедить себя, что виной тому на редкость жаркая ночь, но не могла. В четыре утра она гуляла вокруг виллы прямо в ночной рубашке, чувствуя прохладу утреннего воздуха на разгоряченной коже и понимая, что жара никак не связана с ее настроением. У ее бессонницы другие причины, причины, которые она не желала признавать. Она опять должна принять какое-то решение, если снова хочет обрести мир и покой.
О Господи, расстроенно думала она, что заставило Куинна приехать сюда? Ей следовало признаться, кто она, тому, другому человеку, Нэвилу Хагеру, и разбираться с ним. Ей полагалось бы знать, что они не оставят ее в покое, если уж обнаружили ее местонахождение. Но она не могла представить, что приедет именно Куинн и полностью разрушит ее мир.
Даже сейчас она понятия не имела о его намерениях. Он уехал после их спора вчера днем, но она не могла поверить, что на этом все закончилось. Пока он на острове, она несвободна, а когда Джейк вечером уедет, останется в полном одиночестве.
Ну, за исключением одного-двух соседей, неохотно признала она, и, конечно, Марии и ее семьи. Но они — слабая защита, если Куинн притащит на остров команду телеоператоров. И как только ее тайна будет раскрыта, найдет ли она покой вновь?
Если бы Джейк был старше! Если бы она могла обсудить ситуацию с ним… Ей нужна поддержка. Но тут ей пришло в голову, что, став старше, Джейк мог бы не понять ее мотивы. Не простить ей.
А ведь она была так близка к тому, чтобы сказать вчера Куинну правду! Искушение бросить ему все в лицо, смести его самодовольный и ограниченный мирок было велико, слова висели на кончике языка.
Но в тот момент Куинн пощадил ее. Возможно, он догадывался, что она готова сломаться, но причин этого не мог даже вообразить. В любом случае он предпочел не добивать ее. Он не делал попыток защитить себя, просто ушел до того, как она успела разрушить свой карточный домик.
По крайней мере за это она должна быть ему благодарна. Если посмотреть правде в глаза, чего бы она достигла? Сейчас ситуация не отличается заметно от той, что была раньше. Он по-прежнему сын лорда Мариотта, а она по-прежнему старше его.
Конечно, следовало бы думать раньше, бранила она себя. Конечно, следовало бы помнить, что любовь и счастье редко ходят рука об руку. Ведь ее собственные родители развелись. Правда, незадолго до смерти отца, так что это почти на ней не сказалось. Так или иначе, но ей нужно было понимать, насколько бесперспективно жить по настроению…
Куинну было семнадцать тем летом, когда Изабель впервые пригласила ее в Кортланд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18