Часы летели со скоростью минут, не надоедая им. Она рассказывала ему о своей семье, о любви к ней и обиде за нее. А он поведал о том, как всегда жаждал семьи — и никогда ее не имел. Родителям он был не нужен. После своего развода они редко изъявляли желание повидаться с ним.— Им не следовало заводить ребенка, — сказала она.— На свете немало людей, которым не стоит иметь детей.Она побледнела.— Ты говорила, что была замужем, — сказал он. — У тебя были дети?Даллас колебалась. Она снова вспомнила себя в белом больничном коридоре. Одинокий луч погладил золотые кудряшки ребенка, когда тот заплакал.— У меня родилась дочка. Я.., потеряла ее. У нее были голубые глаза и светлые волосы.— Как и у тебя.— Я лишь однажды держала ее на руках. — Голос Даллас задрожал.— Это чудовищно — потерять свое дитя, — сказал он напряженным голосом. — Когда-нибудь ты снова выйдешь замуж.— Нет.Он поцеловал ее в лоб:— И у тебя появятся другие дети.— Нет, пожалуйста… — Она приложила пальцы к его губам. — Что-то было не так в моей беременности. Я больше не могу иметь детей. Вот одна из причин, почему дети моей сестры так много для меня значат.— Прости.Она не оттолкнула его, когда он притянул ее ближе к себе. Его руки снова поглаживали ее волосы, а шепот звучал ободряюще. Она прижалась к нему: она хотела такой близости с ним, она бредила этим. Но это было не правильно. Даллас плотно смежила веки.— Это было давно, — прошептал он.— Некоторые вещи проносишь с собой через всю жизнь, — последовал ответ.— Да, и ты, и сегодняшняя ночь станут одним из таких событий, — мягко произнес он.Кристофер буравил ее жарким взглядом. При его первом, осторожном прикосновении она оставалась спокойной.— Что особенного в сегодняшней ночи? — прошептала она.— До этой ночи ты только убегала от меня. А сегодня ты пришла ко мне. — Его губы коснулись ее волос и двинулись к ее шее. Даллас затрепетала от их горячего напора. Если бы только…Она встряхнула головой и взмолилась:— Я не могу… Он сжал ее руку:— Почему?— Не могу вам объяснить.— Черт побери, — выругался он в угаре страсти. — Знаешь, что ты делаешь со мной? Или тебе все равно?Страсть, ревность и злоба отразились на его лице. Он горько скривил рот. Его руки сжались в кулаки.— Если найду подонка, надругавшегося над тобой, то задушу его своими руками. У нее перехватило дыхание.— Это лишь моя ошибка, моя — и ничья больше.Он сорвал с себя очки:— Скажи мне! Черт побери, верь мне! Она обвела его лицо и фигуру медленным и безмолвным взглядом. Каштановые волосы упали ему на лоб, и она убрала их. Чане схватил руку Даллас, сдавив ее пальцы в кулаке. Она ощутила его напряжение и силу. Рубашка белела в темноте, облегая его твердые мускулы. Он был воплощением самоуверенной и животной храбрости. Он был ее антиподом и совершенно не подходил ей. Но, заглянув в его глаза, Даллас узнала ужасную правду: она полюбила его.— У вас своя жизнь. Вы скоро уедете, — проговорила она.Его глаза сузились.— Я возьму тебя с собой. Она молчала, глядя мимо него.— Моя жизнь — здесь, — произнесла она наконец.— Жизнь там, где твое сердце. — Его пальцы легко коснулись ее лица, обводя изгибы бровей и ресниц, словно она была очень дорога для него. — Люби меня.Она встряхнула головой с убитым видом:— Не стоит рисковать.Его карие глаза понимающе следили за ней. Он обхватил руками ее плечи.— Дай мне любить тебя, Даллас. Дай показать тебе, что ты рискуешь потерять больше, избегая любви. — Он начал ласкать ее.Но она стремительно вскочила:— Извините меня. Я.., немного устала.— Ладно. — В его глазах блеснуло мрачное понимание. Он заставил себя опустить руки. — Тогда увидимся завтра?Она в тревоге посмотрела на него:— Нет! — и покачала головой.— Итак, — негромко подытожил он, — мы вернулись туда, откуда начали. То есть никуда.Когда она вспрыгнула на причал и легко побежала прочь, он и не пытался остановить ее. Глава 9 Стратегия.Чтобы выиграть войну, нужна стратегия. Сегодня был день рождения Стефи. Со своей яхты Кристофер зорко следил за детьми, и особенно за Патриком, когда тот укладывал в джип все необходимое для пикника. Даллас придет в бешенство, но, убежав прошлой ночью, она лишила Кристофера выбора.Почему, чем ближе подходил Кристофер к заветной границе, тем яростней Даллас противостояла ему? Когда она поверяла Кристоферу тайну о своем ребенке, которого потеряла, он видел: между ними установилась новая связь. Но затем она снова бежала от него и весь день скрывалась, не желая встречаться.Дверь дома распахнулась, и появилась Даллас. Патрик высунулся из забитого вещами джипа, вложил в рот два пальца и свистнул. Наконец-то Кристофер слышит их условный сигнал! Он выпрыгнул из яхты с рыбацкой сумкой под мышкой и так стремительно кинулся к машине, что опередил Даллас, открыв перед ней дверцу джипа.Она упрямо швырнула свою сумку на землю:— Вы думаете, что делаете?— Извините. — И он закинул в джип свою сумку.— Чане хотел посмотреть остров Падре. Поэтому мы пригласили его на пикник, ведь сегодня мой день рождения, тетя Даллас! — воскликнула Стефи.— Пожалуйста, тетя Даллас! — заверещали трое старших.Даллас перевела взгляд с детей на Кристофера.— Вас превзошли по численности, милая, — промолвил Кристофер. Даллас кусала губы:— Предательство.Взгляд Кристофера обежал ее всю.— Жаль, что у вас такое чувство.На ней был черный купальник, облегающий ее изящное тело, черные сандалии и прозрачная накидка. Он мог различить ее соски, пупок и даже намного больше — слишком много. Один лишь взгляд мельком — и он был в горячке, так что даже не смог бросить еще один взгляд.— Прекратите толкать меня, Чане. Он лениво улыбнулся:— Я толкучий парень.— Нам надо ехать.— Хорошо. — Он прыгнул внутрь, за руль.— Вести буду я, — процедила она сквозь зубы.— Так не пойдет. — И он открыл перед ней дверцу для пассажиров. Пока она в сомнениях стояла перед своей сумкой, Кристофер завел джип.Даллас уставилась на него горящими глазами:— Если вы поедете, я останусь здесь. — Она провела руками по своим соблазнительным соскам и бросила ему ядовитый взгляд.— Поедете, ведь пикник запланировали дети.— Вы используете их в своих целях.— Да.Его темный взгляд изучал ее, хотя ее глаза избегали его взгляда. Ему нравилось то, что он видел. Он бы связался с дьяволом, чтобы обладать ею. Все началось со Стефи. Но теперь ему нужны все — вся семья. А Даллас стала ему необходима как воздух. Даллас, чьего тепла он жаждал каждую ночь, когда спал один на своей жесткой кровати.— Ради Бога, — сказал он. — Сегодня день рождения Стефи.Стефи потянулась с заднего сиденья и обвила ручонками загорелую шею Кристофера:— Чане — единственный подарок, какой я хочу, тетя Даллас. Если ты не разрешишь Чансу ехать с нами, я отменю свой день рождения. И тебе тоже придется ехать, или мы — не семья.Величественный серебристый прибой Мексиканского залива разбивался о берег. Патрик и двойняшки играли. Даллас чинно сидела в шезлонге и притворялась, что читает. Но чересчур быстро переворачивала страницы книги в мягкой обложке, украдкой наблюдая за Чансом и Стефи.Он удивительно вел себя с девочкой. Они вместе строили великолепный замок из песка.— Замок принцессы, — объяснила Даллас залитая румянцем Стефи.На полотенце рядом с замком стояла белая лошадь. Стефи возбужденно суетилась, зачерпывая песок, бегая к прибою, наполняя водой ведра и выливая их в построенный ими ров. Когда очередное ведро подмыло стену, Чане вскинул вверх руки в театральном испуге. Стефи собралась заплакать, но, едва Кристофер взял ее на руки, тотчас успокоилась.Даллас засмеялась, глядя на каштановую голову Чанса, внимательно склонившуюся над головкой девчушки. Его чудесные шелковистые волосы свешивались на лоб и на девочку. Он был худой и загорелый, как языческий вождь. Стефи о чем-то убежденно говорила ему. Вот он что-то сказал ей — и лицо Стефи осветила самодовольная улыбка. Вскоре темные глаза Стефи засверкали от радости, и она принялась заново сооружать замок.Чане был так нежен с ней. Вся печаль, снедавшая Стефи, улетучивалась, если Кристофер был с нею. Смешно вспоминать, что Стефи испугалась его, когда увидела впервые. Как и я, подумала Даллас.Всем стало лучше от присутствия Кристофера. Во время поездки, когда она и Чане сидели, отчужденно примолкнув, дети радостно щебетали, потому что он был здесь. Когда Чане обнаружил чудесное место для пикника рядом с дюнами, дети бы бросили ее одну распаковывать вещи, если бы не он. Именно Чане настоял на том, чтобы дети помогли ей. Он придумал для этого игру, и они не стали противиться.Замок был возведен. Чане и Стефи включились в игру с остальными детьми. Теперь Даллас осталась в одиночестве. Она чувствовала себя лишней, наблюдая за тем, как ее семья обходится без нее. Неожиданно Чане поймал диск, которым они играли, и вместо того, чтобы бросить его Ренни, держал до тех пор, пока Даллас не подняла на него глаза. И тогда знаком пригласил ее поучаствовать в игре. Она покачала головой, надеясь, что ее отказ выглядит очень по-взрослому, невозмутимо, с оттенком превосходства. В темных глазах Чанса плясали чертики. Кристофер бросил диск ей.Она увидела все в замедленном темпе — его лукавую улыбку, движение запястьем, жужжанье желтого диска, летящего прямо на нее, — и закричала. Когда она потянулась, чтобы поймать диск, ее книга полетела в лужу.Даллас упала носом в песок, а на нее упало кресло. Все смеялись, глядя, как она поднимает диск и медленно встает, отряхиваясь.— Брось его обратно Чансу! — возбужденно воскликнула Стефи, прыгая на одном месте. — Брось назад!Даллас провела дрожащей рукой по влажному лбу. Кристофер смотрел на нее. Смотрели-то все, но она видела только его.Он выглядел как бог с развевающимися от морского бриза волосами, с солнечным отблеском на загоревшей коже. Его взгляд сфокусировался на ее лице и фигуре. Ей чудилось, что его глаза физически касаются каждого участка ее тела. Он вскинул голову, поддразнивая ее.Она ощущала дико бьющийся пульс на своей шее, сознавая, что возбуждена так же, как и Стефи.Затем он улыбнулся — застенчиво, прелестно, призывая ее признать, что она тоже рада его присутствию. Вопреки желанию, она почувствовала такой внезапный прилив радости, что ее губы предательски задергались.— Лови, если можешь! — вскричала она и вызывающе бросила диск — вне предела его досягаемости. Быстрее молнии Чане подпрыгнул и поймал диск. Его гордая улыбка выражала мужское тщеславие. Потом он бросил фрисби Ренни, но Даллас уже присоединилась к игре.В какой-то момент Даллас и Чане погнались за фрисби вдвоем. И когда она почти поймала диск. Чане схватил ее, поднял и закружил. Он кружил ее до тех пор, пока она не забылась и не вскрикнула пронзительно от головокружения. Ее волосы развевались подобно золотому облаку. Она парила. Она была свободна и юна, как ребенок.Чане неспешно опустил ее — так, что ее мягкое тело скользнуло по его длинному мускулистому телу. Она ощутила жар и дрожь.Она не была ребенком. Как и он.Он посмотрел на ее рот жадным взглядом. Ее шею залил лихорадочный румянец. Она задыхалась. И быстро шагнула назад, глотая воздух, приглаживая волосы, поправляя упавшую с плеча тонкую черную бретельку купальника и не осмеливаясь взглянуть на него, хотя знала, что его горячие темные глаза смотрят на нее.Дети угомонились. Девочки вскинули брови и обменялись понимающими улыбками. Зардевшийся Патрик отвел глаза и вырыл нору в песке своей голой ступней.— Эй, ребята! — вскричал Чане, поднимая диск фрисби. — Кто поймает его — получит доллар! — И бросил диск вдоль пляжа.Все четверо кинулись за фрисби. Напряжение спало. Все заигрались до изнеможения и стали просить Чанса остановиться.— Я голоден, — сказал Патрик, бросая диск фрисби в направлении раскладного стола, установленного рядом с джипом. Дети ринулись к столу. Чане повернулся к Даллас:— Я тоже голоден.Дети скрылись за дюнами. Когда Даллас поняла, что осталась с Чансом наедине на этом продуваемом ветром пляже, ее сердце забилось быстрее.— Тогда почему мы не едим? — прошептала она.Он подошел с важным видом:— И ты это говоришь мне?Смеющийся отблеск остался в его карих глазах. Что-то стихийное, казалось, витало в воздухе. Он взял ее руку, и она позволила его теплым пальцам переплестись с ее пальцами. Он повел ее к столу.Патрик проглотил кусок своего гамбургера, взглянул на них и просиял. И совершенно неожиданно объявил:— Мы так ездили вместе с мамой и папой. Мы снова почти как настоящая семья.Чане поднял голову, и Даллас удивилась теплу его глаз. Чане вместе с детьми заставил ее почувствовать семейную атмосферу. И он был более притягательным для нее, чем кто-либо прежде.Когда они закончили свою трапезу, Чане спросил:— Дети, вы не возражаете против уборки и против того, чтобы перенести все в джип?— Ох! — Патрик выглядел обиженным. — Мы только-только обосновались здесь. И уже приходится уезжать?— Нет, пока ваша тетя и я не вернемся с прогулки.Дети тотчас притихли. Их широко раскрытые глаза перебегали с Чанса на Даллас. Они обменялись многозначительными взглядами. Стефи смущенно схватила Белую Лошадку. Дженни запротестовала было, что сейчас не ее очередь убирать со стола, но Ренни утихомирила ее сестринским пинком.— Ой!За столом воцарилась тишина. Ренни невинно вращала глазами:— Конечно, Чане: мы все с удовольствием наведем порядок.— Гуляйте столько, сколько вздумается, — поощрил Патрик.— Пока не стемнеет, — поправила брата Ренни, подмигнув хмурящейся сестре.Стефи бросилась к Даллас и прошептала ей на ухо:— Пожалуйста, не говори больше Чансу ничего плохого.Когда Даллас взглянула на Чанса, его непроницаемые карие глаза встретили ее колеблющийся взгляд. Его окружала такая аура чувственности, что нервы ее завибрировали.— Вы определенно завоевали детей. Он сжал ее запястье, и сердце у нее забилось. Чане повернул Даллас лицом к себе.— Хорошо. Значит, осталась только ты сама. Каждая клеточка ее тела, казалось, плавилась. Морской пейзаж превратился в страну чудес, наполненную магией; рука в руке они шагнули в наступающие сумерки. Когда они потеряли из виду джип, Даллас разрешила Чансу обнять ее.— Ты завоевал и меня, — призналась она, чуть дыша, когда он властно перегнул ее назад и поцеловал.Их губы медленно и неохотно разъединились. Затем он поднял ее и закружил — так же, как и тогда, когда они гоняли фрисби. Только сейчас в ее волосах отражался лунный свет и рядом не стояли дети-соглядатаи.Вместе они упали, смеясь, на влажный песок. Черный бархатный балдахин, крапленный мерцающими звездами, накрыл их. Темная мерцающая волна захлестнула их. Их смех замер. В шепоте волн и ветра слышались любовные обещания.Он склонил голову, прижимаясь к ее мокрым волосам, и его дыхание навеяло на нее дрожь возбуждения.— Я просыпался каждую ночь, желая этого.Его рука ласкала ее грудь. Он обхватывал ее грудь своими мозолистыми пальцами и мял соски, пока они не набухли, а кровь в ее жилах не превратилась в горячую лаву. Его пальцы слегка касались ее губ, обводя их чувственную полноту, пока она не разомкнула губы и, желая его всего, возбужденно не всосала его пальцы, подобно распутнице.Дыхание Чанса стало прерывистым. Лунный свет заливал его лицо. Глаза его пылали. Полные губы раскрылись от желания. Он казался другим сегодня, свирепее.., голоднее…Она страстно застонала. Он сжал ее руки так крепко, что ей стало больно. Его тело впрессовалось в ее тело. Лишь тьма, когда теплые волны снова и снова накрывали их. Лишь тьма, когда его губы обжигали ее кожу сквозь тонкую ткань купальника, касаясь каждого уголка ее тела. Он что-то бормотал. Его руки и рот возбудили эмоции, которых она не ощущала никогда, и Даллас потеряла себя в этом море чувственности и выпала из времени. Плотно сомкнув веки, дрожа, уступала она бешеным желаниям своего тела. Затем соленая пена накрыла их, и он прижал ее к себе, чтобы их обоих не смыло в океан. Вторая волна последовала за первой, и они засмеялись. Он вновь начал целовать ее.Она трогала его губы пальцами.— Мы не можем, — шептала она. — Нас ждут дети.Он перестал целовать ее и улыбнулся:— Позже.., потом.Она приникла к нему. Ее тело все еще горело — там, где его руки и губы касались его.— После того, как мы уложим их спать. Он поднял ее с мягкого песка и понес в прибой. Потом они погрузились в волны.Он снова обнимал ее так же страстно, как прежде. Их мокрые тела соприкасались. Внутри их обоих пылал огонь. Ее руки обвили его шею, и ее губы затрепетали под его губами. Она крепко прижала его к себе.— Позже, — прошептал он, дразня ее. Смеясь, она догоняла его всю дорогу назад к джипу.Песчаные крабы ползали перед фарами джипа, и время от времени раздавался роковой треск под его шинами. Кристофер не замечал ни возни крабов, ни ослепляющего света луны на песке и волнах. Не замечал он и холодного влажного морского бриза, продувающего джип.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17