Она встала на цыпочки и пальцами закрыла ему губы. Он отвел ее пальцы в сторону:— Даллас, приходи ко мне, когда мальчишки уедут, а дети улягутся в кровати. Нам не обязательно заниматься любовью: я просто хочу быть с тобой. Не могу больше ждать.Посеребренное лунным светом небо украсила россыпь звезд.— Обещай мне, — потребовал он.Он долго держал ее. Его тело впрессовалось в ее тело, не давая ей идти. Жар, исходивший от него, просочился глубоко в нее. Почему она молчала, если знала, что должна сказать “нет”?Его губы снова оказались у нее в волосах:— Может, будь у меня сильнее характер, я бы уплыл и оставил тебя в покое.Она убрала каштановые пряди с его лба:— Я начинаю думать, что ты не такой уж плохой парень.— С чего вдруг ты сменила кнут на пряник? Она дотронулась до его щеки, молчаливо умоляя не просить того, что она не была готова отдать. В темноте его черты выглядели резче и холоднее, чем обычно. Она почувствовала его одиночество и потребность в ней, выходящую за пределы физической.— Пошли ко мне, — сказал он. Она вспомнила другого мужчину и другую ночь и трагедию, за тем последовавшую.— Нет.— Прямо сейчас. — Горячие неистовые губы Чанса снова сердито коснулись ее рта и воспламенили ее. Опытными руками и губами он долго обнимал и ласкал ее.Когда он отпустил ее, она безвольно прислонилась к темной стене дома. Ее кожа была так горяча, что Даллас почувствовала: она умрет, если не отдастся ему.Она стала бесконечно печальной.— Ты можешь по крайней мере улыбнуться? — нарушил молчание Чане.— Нет. Я не могу дать тебе даже этого. Глава 8 Одинокая чайка парила в огненном небе. Когда кильватер проплывающего парохода задел корпус яхты Кристофера, он вскочил.Он был один. Каждый его мускул был напряжен после бессонной ночи на своей койке. Он высунул голову из люка — ни ветерка. Запустил пальцы в волосы и уставился на нетронутую подушку рядом с ним: она не пришла.Кристофер ткнул кулаком в стекловолокно. Боль пронзила его от суставов пальцев до локтя. Черт побери, у него мог бы быть такой выбор женщин! Она даже не знала, кто он такой, однако уже приблизилась к самой границе, словно интуитивно ощущая опасность, исходящую от него.Если бы он очутился сейчас в Лос-Анджелесе, он рванул бы на своем “ягуаре” вверх и вниз вдоль тихоокеанских мысов. Там бы он наблюдал за бурунами, с шумом разбивающимися о скалы. Здесь же он чувствовал себя в клетке, в западне. Он хотел выйти из роли, которую играл, и снова стать самим собой. Больше ему не понадобятся ни коричневые контактные линзы, ни каштановые волосы, ни очки. Ему не нужно будет лгать. Он хотел быть Кристофером Стоуном, отцом Стефи и любовником Даллас.Он взял радиотелефон и набрал номер Кэла.— Что это значит — никаких достижении? — зарычал Кэл, тотчас отвечая, несмотря на ранний час. — Мне придется самому встретиться с этой женщиной, которой удалось удержать Тигра у залива. И почему только ты не рассказал ей, кто ты на самом деле? Хватит лгать.— Для начала мне нужно завоевать ее.— Скажи ей, кто ты.— Трижды проигравшим не следует давать советов несчастному в любви.— Тогда зачем ты звонишь?— Мне было нужно поговорить с кем-нибудь и перестать притворяться — хотя бы на пять минут. Здесь все спят.— Четыре часа утра. Что я, по-твоему, делаю — молюсь? Черт тебя побери!— Ты мой агент.— Не в такое время. — Кэл повесил трубку. Впервые.Кристофер по-прежнему не мог заснуть, а потому стал перечитывать сценарий.Потом, когда он пошел к дому, ему сказали, что Даллас уехала в город и не вернется допоздна.Она бежала от него.Он был взбешен. Но если он все время будет думать о ней, он сойдет с ума. Кристофер решил работать. Но Оскар на своей лодке, приспособленной для жилья, так громко включил телевизор, что Кристофер не мог сосредоточиться. Тогда он запихнул сценарий в сумку и спустился с ним вниз на пляж.Уже темнело, когда он вернулся, но телевизор Оскара по-прежнему гудел. Джип Даллас был припаркован перед домом. Другие машины вытянулись в ряд перед рестораном. Похоже, в эту среду народу много. Какого черта телевизор Оскара до сих пор включен, если сам он на работе и занят приготовлением еды?Кристофер решил проверить все сам. “Жилая лодка” Оскара представляла собой заржавевший прицеп на палубе деревянной баржи со старыми автомобильными шинами, прибитыми по бокам. Кристофер осторожно пробирался через захламленную палубу — ящики со льдом, сети для ловли крабов, старые кондиционеры и рыболовную снасть.Он с треском распахнул дверь. И первое, что он увидел, — начальные титры “Тигра-3” на экране телевизора. Желудок Кристофера сжался. Если Даллас узнает его, он погиб.Оскар растянулся на своей ветхой кушетке. Его грязная футболка задралась на волосатом животе. Четыре дюжины пустых бутылок из-под пива валялись рядом с маленьким кофейным столиком. Жилая лодка насквозь пропахла табачным дымом и дешевым спиртным.Кристофер захлопнул дверь. Оскар не реагировал. Кристофер сделал шаг внутрь и выключил телевизор. Оскар со стоном повернулся. Кристофер поднял бутылку из-под пива и бросил ее в мусорное ведро. Он швырнул туда и другие бутылки — так, что они со звоном разбились. С кушетки опять донеслись стоны и храп.— Оскар, — мягко зазвучал голос Даллас. При его звуках рука Кристофера дернулась, и следующая бутылка угодила в стену. Внутри показалась светловолосая голова Даллас:— Промахнулся.Он повернулся к ней:— Верно.Его взгляд скользил вниз по изящной линии ее подбородка и стройной шее. Почему лишь один взгляд на нее заставил его ощутить внутри такой жар, будто он горел?— Забавно: до тех пор, пока не встретил тебя, я обычно получал то, к чему стремился.Она затаила дыхание, и наступила наэлектризованная пауза. Горячий взгляд Кристофера обводил очертания ее тела, как бы высвечивая их. Ее волосы свисали по одну сторону лица подобно мерцающему покрывалу из золота. На ней было абрикосовое платье-джерси, облегающее каждый изгиб тела.— Так, значит, ты уже вернулась… Казалось, она опять едва дышит. Ее хрупкое равновесие было ломким, как яичная скорлупа. Но то же самое происходило и с Кристофером.— Мне нравится твое платье, — сказал он сухим как пыль голосом. — Новое?Кровь на мгновение прилила к ее щекам.— Я.., я купила его сегодня.— Так ты ездила по магазинам? Она снова покраснела.— Забавно, а я подумал, что ты избегаешь меня.Дрожащей рукой она убрала за ухо волосы.— Потому, что ты уверен: мир вращается вокруг тебя, — уколола его Даллас.— Ты меня полностью разгадала.— Не признаешься мне, кто ты?— Пока нет. Она побледнела:— Где Оскар?— Посмотри сама.Пока Кристофер нагло важничал перед ней, она бессознательно сжимала дверной косяк, ища поддержки. Открывая дверь шире, он отошел в сторону, дабы она могла увидеть, что было за его спиной.Оскар громко храпел. Его засаленная футболка задралась выше, еще больше обнажая покрытый черными волосами живот.Даллас оцепенела.— Что мне делать? — спросила она тихим, удрученным голосом. Вступила в полосу света, и Кристофер увидел темные круги усталости у нее под глазами. Она пыталась управляться с рестораном и одновременно воспитывать четверых детей. Ее плечи поникли.Он забыл о собственных треволнениях. И, не подумав, предложил:— Я буду готовить.— Нет! — чопорно возразила она, взяв себя в руки. — Мне и в голову не придет беспокоить вас…— Леди, меня беспокоит все, что вы делаете.— Раньше мне удавалось справляться одной. Он воззрился на нее:— Держу пари, это было ужасно тяжело.— Нет…Его взгляд потемнел.— Некоторые вещи трудно делать в одиночку. Она отступала от него до тех пор, пока не уперлась в стену.— Почему вам так трудно отказывать? Когда он улыбнулся с надеждой, она вновь приняла чопорный вид.— Расслабься, дорогая: ты же не продаешь свою душу дьяволу.— Полагаю, что смогу нанять вас — только на одну ночь.— О, я не хочу денег. — Его угасшая было улыбка разгорелась снова. — И меня никогда не удовлетворит только одна ночь.— Тогда зачем вам это? Он мягко улыбнулся:— Белый рыцарь — освободитель. Она тотчас успокоилась:— Вы — не Белый рыцарь. Если вы отказываетесь от денег, я не буду вам должна.., ничего другого.Он почувствовал бурный напор желания.— Я никогда не работаю просто так. Белые рыцари выигрывают своих принцесс.— Вы несносны.— Отнесите это к рыцарскому шарму. Она смотрела на него еще секунду — и поспешно ретировалась за дверь. Кристофер неторопливо последовал за ней. Найдя двойняшек дерущимися в гостиной, он разнял их и заставил расставить столики и стулья в комнате. А затем обнаружил Патрика, притаившегося у телевизора за просмотром “Тигра-3”.Кристофер мгновенно выключил телевизор.— Ты нужен нам в ресторане.— Сейчас как раз началась лучшая часть фильма.— Знаю.Патрик обвел черты лица Кристофера острым взглядом, и его глаза оценивающе сузились. Испытывая неудобство, Кристофер надвинул очки выше к переносице. Патрик начал было что-то говорить — и замолчал. Мужчина красноречиво посмотрел на мальчика, и без лишних слов они направились к ресторану.Хотя Даллас нервничала всякий раз, как Кристофер приближался, он чрезвычайно наслаждался работой с ней. Он готовил, пока она брала заказы, и ночь прошла без эксцессов. Словно Кристофер стал составной частью команды, частью семьи. Дети с энтузиазмом помогали ему. Если бы Даллас не была так нервозна, все было бы великолепно. Но когда в комнату входил Кристофер, Даллас выходила.Когда ушел последний посетитель, дети занялись уборкой в кухне. Даллас стояла за кассой, подсчитывая чеки. Ночь была жаркой. Лицо Даллас блестело от пота.Кристофер подошел к ней и тяжело перегнулся через прилавок:— Ты слишком хороша для того, чтобы изучать метафизическую поэзию. Слишком хороша и для этого бедлама. Я смог бы увезти тебя отсюда.Она испуганно отшатнулась.— Давай помогу.Она опустила чеки и положила на них руку:— Ты и так уже сделал слишком много. — Он не двинулся с места, и она сказала:— Посмотри на часы — уже поздно. Я устала, устал и ты.— Верно. Нам обоим нужно в постель.— Не начинай опять про это… Пожалуйста…— Ты не права в отношении меня, — сказал он более серьезно.— Я так не думаю.— Мы могли бы попить пивка на моей яхте. Ты могла бы сказать мне “спасибо”. Она слегка ударила по чекам.— Пить пиво не пойду. — И мягко добавила:— Спасибо.— Я бы хотел интимного “спасибо”, — уточнил он, нагибаясь ближе к ней.— Знаю, чего бы ты хотел.— Мы можем просто поговорить.— Ты хочешь большего.Его рука скользнула ей под подбородок:— Верно. И ты тоже.Она дернула головой, выворачиваясь.— Черт побери, Даллас! Почему ты так ополчилась против меня?Ее голубые глаза были серьезны.— Я объяснила тебе, что уже обожглась однажды. Я не так наивна, как прежде. — Она помолчала. — Ладно. Если вы действительно хотите знать… У вас концы с концами не сходятся, мистер Маккол: вы — фермер, но никогда не говорите о ферме. Вам неудобны даже ковбойские сапоги.— Я говорил тебе, что они новые.— У тебя смешной акцент.— Что, черт побери, в нем не так?— Просто он отличается от техасского.— Я родился не в Техасе.— Есть и другие вещи. Ты приплыл сюда, но Гордон утверждает, что ты не умеешь управлять парусником.— Откуда, дьявол, он это знает? Он же никогда не видел меня раньше!— Вот именно. Ты никогда не выходишь в море.— Может, мне нравится здешний причал.— У тебя большая яхта, но Гордон считает, что ты не знаешь о ней ничего.— Только потому, что я не обсуждаю ее техническое оснащение, как этот хвастливый придира?..— Послушай, забудь про Гордона.— С удовольствием!— Ты красивый парень. Мог бы иметь любую женщину. Однако почему-то заинтересовался мной и моими детьми.Кристофер пожал плечами:— Мне нравишься ты и твои дети.— Странно. Ты не тот тип, что бездумно плывет куда глаза глядят, оставляя все за спиной. Я постоянно спрашиваю себя: “Почему именно сюда? И почему мои дети?” Гордон говорит, что ни один мужчина…Внезапно Кристофер разозлился. Разозлился оттого, что они используют его ложь, стремясь загнать его в угол. А главное, что бы он ни делал, Даллас ему не уступает.— Я думал, мы забудем давешнюю стычку! — Он помедлил. — У тебя много проблем из-за того, что ты с головой ушла в книги — и так надолго, что не узнала в жизни главного.— Знаю, что ты пугаешь меня. Однако не понимаю, почему. Он вспылил:— Вероятно, если бы ты спустилась в мою лодку и узнала меня получше, ты смогла бы понять все. Разве такое уж преступление с нашей стороны — воспользоваться появившимся шансом?И, не дожидаясь ответа, он гордо удалился. Кристофер знал, что дети наблюдают за ним. Кто-то из них уронил стакан, и он услышал звон разбитого стекла. Близнецы побежали к Даллас.— Чане! — отчаянно позвала его Даллас. Он остановился, заколебавшись, увидев ее убитое лицо. Но больше она не сказала ничего. Если бы она сделала полшага ему навстречу…Но Даллас не сделала его, и лицо Кристофера стало жестким:— Вам известно, где меня найти, милая. И за ним захлопнулась дверь.Кристофер стоял на пирсе. Его тело было напряжено — он ловил рыбу. Даллас исподтишка смотрела на белую рубашку, накинутую на его плечи, на джинсы, обтягивающие бедра. Единственное, что было небрежным в его облике, — это темные волнистые волосы, ниспадавшие на лоб. Он закидывал удочку, словно хлыст, и она рассекала зеркальную поверхность воды.К удивлению Даллас, у нее сдавило в горле, и она не знала, где взять силы, чтобы заговорить с ним. Она облизывала губы.— Вы распугаете всю рыбу, закидывая удочку подобным образом.Он обернулся:— Так же, как я испугал вас? — Но теперь в его низком голосе не слышалось злобы.Она подошла к нему и взяла у него удочку. На мгновение их руки соприкоснулись — так же, как и их глаза. С тем же острым желанием, которое они всегда испытывали друг к другу.— Вы на самом деле считаете, что меня интересует рыбная ловля?Она сглотнула и взглянула на него. Он непроизвольно встряхнул головой, откидывая упавшие на глаза волосы.— Ловить рыбу нужно осторожно. — Она несильно взмахнула удочкой.Кристофер засунул руки в карманы джинсов:— Мне трудно быть осторожным, я нетерпелив как черт.— Если вы действительно хотите чего-нибудь добиться, следует быть терпеливым.— Поверьте, я стараюсь…Когда он смотрел, как она ловит рыбу, его глаза прожигали ее насквозь. Несколько секунд спустя Даллас выудила серебристую рыбину, которая прыгала и сверкала на причале. Самодовольно, с торжеством Даллас начала снимать ее с крючка, но Кристофер опустился на колени и сделал это за нее.— Надо же, какая сноровистая, — весело заметил он.— Я живу у моря. И должна знать, как ловить рыбу. Я знаю многое помимо книг.Когда его прямой взгляд задержался на ее волосах и губах, прежде чем встретиться с ее глазами, внезапный комок встал в ее горле. Чане молчал. Она неловко повернулась.— Благодарю вас за помощь сегодня ночью, — мягко добавила она.— Это было забавно.— Да, забавно… — робко согласилась она. — Я.., я так мало знаю о вас.Он насадил наживку на ее крючок. Она наблюдала за ним, отмечая, какие у него ловкие руки.— Вы тоже не много рассказывали мне о себе, — напомнил он.— Потому что не могу никому раскрывать душу.— Может, если ты попытаешься, тебе полегчает.— Может, я не хочу этого.— Зря. Ты предпочитаешь бесконечно терзаться в чистилище — как креветка на крючке. Ты хочешь жалеть себя всегда.— Нет, не то! — Защищаясь, она взглянула на него.— Эй, я тоже побывал в чистилище, — тихо признался он.Она позволила ему взять у нее из рук удочку и отложить ее. А затем сама оказалась в его руках, спрятав лицо на его груди.— Я не могу касаться тебя так, как хотел бы, — сказал он. — У меня все руки в наживке.Он был крепок и силен, но обращался с ней бесконечно бережно.— У тебя такие ласковые руки, что наживка меня не тревожит.— Дорогая, я знаю, каково это: так сильно ощущать вину, чтобы хотеть покарать себя навсегда.Она прильнула к нему так надолго, что смутилась и отпрянула. Но, когда он пригласил ее на борт своей яхты и предложил ей пива, приняла его приглашение. Они вместе вымыли руки у него в умывальнике.Даллас не часто приходилось пить пиво, и потому скоро она почувствовала себя как во сне. Даллас слышала голос Кристофера будто издалека:— Расскажи о поэзии, которую ты читаешь.— Ты ведь не хочешь говорить о Донне и Марвелле.— Правильно. — Пауза. — Но я ведь попросил, не так ли?Порция пива наполнила Даллас хмельным теплом, и она забыла об опасности присутствия Кристофера, начав декламировать стихи. Ему понравились стихи. И, хоть он и не читал много поэзии, продекламировал кое-что для нее — с характерной для многих мужчин неточностью.— Вы не смогли бы специализироваться на английской литературе, — покритиковала его она.— Но не все же плохо в моей декламации. И оба рассмеялись в безмолвной серебристой темноте. Вскоре они заговорили о своем одиночестве и о своих личных проблемах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17