– Не возражаю, дорогая. По крайней мере, я был уверен, что ты в безопасности.
– Финансовые проблемы съемочной группы оказались тебе на руку, – продолжала обличать его Кристабел. – Ты получил возможность приставить дуло пистолета к моему виску и отдавать мне приказания: «Делай то, делай так». – Она полоснула его гневным взглядом. – Я этого тебе никогда не прощу.
– «Никогда» – понятие растяжимое.
– До конца моих дней, – охотно уточнила Кристабел.
– Скажи, – медленно произнес Федерико, – что ты планировала после окончания съемок?
– Проведать близких.
– А потом?
Так далеко Кристабел старалась не загадывать.
– Не знаю, – честно призналась она.
– Ну да, не знаешь. – Федерико на секунду воздел к небу обе руки, и быстро опустил их на руль. – Потом ты заявишь, что будешь общаться со мной только через адвоката.
– Не исключаю такого варианта.
– Предварительно не позвонив, не пытаясь заехать домой?
– А где все-таки наш настоящий дом, Федерико? – Кристабел усмехнулась. – Ты имеешь дома и квартиры в нескольких странах. Мне пришлось бы выяснять через твоего секретаря, где ты в данный момент находишься.
– О Господи. Тебе не приходило в голову, что, учитывая все вышесказанное, я в один прекрасный день действительно, как ты выразилась, приставлю дуло пистолета к твоему виску?
На некоторое время в салоне машины воцарилась тишина.
– Поверь, меня ничто не остановит, – нарушил молчание Федерико.
– Шантажируешь? – презрительно бросила Кристабел.
– Ты не отвечала на мои звонки. Мог я предположить после этого, что ты не впустишь меня в дом, если бы я приехал?
– Именно так.
Естественно, моим первым порывом было бы захлопнуть дверь у него перед носом, подумала Кристабел. Что дальше? Вызывать полицию? Нет, на это я не пошла бы. Прав ли Федерико, идя на вынужденное примирение? Поселяясь со мной под одной крышей и тем самым лишая выбора?
Как только они приехали домой, Кристабел сразу же поднялась в спальню. Все эти недели она злилась на Федерико, на себя, на обстоятельства, которые привели их к размолвке. Теперь она впервые стала сомневаться в своей правоте, почувствовала угрызения совести и даже... боль.
В спальне Кристабел скинула туфли и приблизилась к огромному окну. Она долго задумчиво смотрела на залив, на отраженные в воде огни прибрежного ресторана.
Через несколько дней Кристабел планировала отсюда уехать, возможно навсегда. В Санта-Барбаре у нее были близкие и семья. И отец и мать будут рады видеть ее, хотя встречаться с ними придется в разных местах и в разное время. Кристабел собиралась со всеми повидаться, включая сводных братьев и сестер, порадовать подарками, окунуться в проблемы семьи.
Она прикрыла глаза, стараясь побороть охватившее ее чувство полного одиночества. Из-под опущенных век по шекам медленно потекли слезы.
Но шаги в коридоре вернули Кристабел к действительности, напомнив, что она не одна. Кристабел мысленно молила мужа, чтобы он, войдя, не вздумал включить свет.
Она услышала, как Федерико тихо пересек комнату, и вскоре он уже стоял рядом, обняв ее за плечи.
– Помнишь, мы дали друг другу слово?
– Что ты имеешь в виду?
– Не разлучаться на ночь, за исключением каких-то непредвиденных ситуаций.
Действительно, они поклялись в этом друг другу. Но ситуация со съемками на другом континенте никак не вписывалась в эту договоренность.
– Куда мы потом поедем? – тихо спросила Кристабел.
Федерико понял, что она имеет в виду.
– Давай не будем далеко загадывать и постараемся жить одним днем, ладно?
Какое-то время они стояли, не двигаясь, потом руки Федерико спустились с плеч Кристабел и легли на талию. Она почувствовала, как он коснулся губами ее уха, затем прильнул к ямочке на шее.
Прислонившись к уютному и такому родному плечу мужа и чувствуя ласкающее тепло его рук и губ, Кристабел подумала, что вот оно, простое человеческое счастье. Зачем куда-то стремиться, чего-то хотеть? Пусть бы этот момент длился и длился.
Федерико бережно развернул Кристабел к себе лицом, и она обвила руками его шею. Кончик его языка коснулся ямочки на подбородке Кристабел, потом настойчиво раскрыл губы и проник внутрь, вызывая у Кристабел волнующие ощущения и заставляя желать большего.
Федерико успел снять пиджак и галстук, и Кристабел предстояло преодолеть последний барьер, снимая с него рубашку. Расстегивая непослушными руками пуговицы, она касалась груди мужа и чувствовала, как бешено бьется его сердце.
Потом наступила очередь Федерико помогать Кристабел раздеться. Она возбуждалась не только от ласкающего прикосновения его пальцев, но и от скольжения нежной фактуры белья по коже, и даже от того, как причудливо Федерико разбрасывал по полуснятую с нее одежду.
Кристабел жаждала, чтобы Федерико прямо сейчас овладел ею, она больше не могла ждать, ее чувства обострились до предела.
Федерико опустил ее на кровать и осыпал ласками. Не сводя с нее восторженного взгляда, он провел пальцем по нижней губе и по подбородку Кристабел, спустился к шее. Потом его губы легонько, будто перышком, касаясь нежной кожи Кристабел стали прокладывать дорожку из поцелуев все ниже и ниже, пока горячая волна наслаждения полностью не поглотила Кристабел, исторгнув стон из ее груди. И тогда Федерико наконец резким движением вошел в нее.
На следующий день утром Кристабел и Федерико выехали в Санта-Барбару. Дорога сделала резкий поворот, и перед путешественниками открылся восхитительный вид на город и залив. Высокие небоскребы и уютные виллы, казалось, соперничали друг с другом в красоте и изысканности. Кристабел охватила трепетная радость от возвращения в родной город.
Здесь она родилась, росла и училась, здесь жили ее близкие и друзья. Здесь она сможет наконец расслабиться и отдохнуть, навестить родственников и встретиться с приятелями, вдоволь нагуляться по знакомым улицам.
День был ясным и солнечным, без единого облачка, и Кристабел охватывали довольно противоречивые ощущения: то ей казалось, что она отсутствовала целую вечность, а то что и вовсе никуда не уезжала.
Апартаменты Федерико находились на последнем этаже трехэтажного дома, построенного в прошлом веке. Внутри дом был полностью реконструирован, фасад заново оштукатурен и выкрашен в лимонные тона с белой отделкой. Каждая квартира, занимала целый этаж и имела отдельный лифт. Федерико не поскупился и нанял самого лучшего дизайнера, какого только смог найти, и тот потрудился над интерьером на славу; шелковые обои, лепнина на потолке, наборный паркет из ценных пород дерева имитировали старину и прекрасно сочетались с роскошной антикварной мебелью.
Кристабел всегда очень нравилась эта квартира. Вот и сейчас, войдя в нее, она первым делом прошла через просторную гостиную на террасу, откуда открывался прекрасный вид на залив.
– Соскучилась по родным местам? – с нарочитым безразличием спросил Федерико, подойдя к жене и обняв ее за талию.
– Я рада снова вернуться домой.
– Наверное, ты захочешь обзвонить своих родных и договориться с ними о встрече.
Кристабел согласно кивнула. Это были только ее, сугубо личные, дела. Она с первых же дней замужества научилась четко разграничивать «мое» и «наше», никогда не смешивая одно с другим.
– Выбирай, будем ли мы вместе обедать или ужинать, – предложил Федерико. – Пожалуйста, учти, что я постараюсь каждый день проводить по несколько часов за письменным столом.
– Ты хочешь сегодня днем поработать?
– У тебя есть какие-то другие идеи?
– Знаешь, я целую вечность не делала маникюр, да и волосами не мешает немного заняться. И я хотела купить себе кое-что из косметики.
– Отлично, я поработаю, а ты отправляйся по своим делам.
– Ты действительно не возражаешь?
Федерико накрыл ладонями ее грудь и коснулся поцелуем шеи, так что у Кристабел перехватило дыхание от приятного предвосхищения.
– Иди, дорогая, и постарайся вернуться к шести – мы отправимся куда-нибудь поужинать.
Вещи можно распаковать потом, решила Кристабел, и с веселым смехом выскользнула из объятий Федерико. Она перекинула через плечо ремешок сумочки и, чмокнув мужа в щеку, ушла.
Кристабел прекрасно провела время. С маникюром у нее не возникло никаких проблем, а парикмахер обслужил ее в перерыве между записанными клиентками. Соблазнившись возможностью посидеть в хорошем кафе, Кристабел заказала себе капуччино, салат и сандвич, после чего решила прогуляться по магазинам.
Было почти шесть вечера, когда Кристабел подъехала на такси к дому, и, открыв кодовый замок, поднялась на лифте на свой последний этаж.
Федерико устроился на диване в гостиной. Он сосредоточенно изучал какие-то бумаги и время от времени делал на полях пометки карандашом. Пока Кристабел не было, он успел переодеться, и теперь на нем были темные домашние брюки и кремовая рубашка из хлопка.
Федерико оторвался от работы, окинул взглядом яркие пакеты с покупками, красивую прическу жены и, широко улыбнувшись, отложил папку с бумагами в сторону.
Кристабел бросила пакеты на диван и весело объявила:
– Я купила себе туфли. Надо сказать, довольно дорогие.
Федерико весело рассмеялся и, подойдя к ней, повел носом.
– Новые духи?
– Надо же, заметил.
– Я замечаю все, что касается тебя.
То же самое Кристабел могла бы сказать и о себе. Она всегда чувствовала специфический запах чистого мужского тела и одеколона вперемешку с запахом свежей сорочки, исходивший от Федерико.
– На который час ты заказал столик к ресторане?
– На семь.
– Тогда я разложу покупки, приму душ и начну одеваться.
Перед тем как отпустить Кристабел, Федерико обнял ее за шею и нежно поцеловал в губы.
Кристабел выбрала в качестве вечернего туалета черные шелковые брюки, топ, украшенный стразами, и черный шифоновый блузон. Босоножки без задников на высоких шпильках и маленькая вечерняя сумочка, также украшенная стразами, довершали наряд. На этот раз ее макияж был очень скромным, Кристабел лишь чуть подкрасила глаза.
Федерико повел ее в ресторан, который специализировался на дарах моря, и оба не сговариваясь выбрали на горячее копченую лососину, а в качестве напитка Федерико предложил шампанское «Дом Периньон».
– Ты звонила родителям?
– Позвоню завтра утром, – виновато ответила Кристабел.
Они чокнулись бокалами, выпили приятно прохладное шампанское и приступили к лососине, воздав должное мастерству местного шеф-повара.
– Федерико, пока ты и Джанфранко находитесь в Америке, кто...
– Ведет дела?
– Ну да.
– Наш кузен Антонио. Весьма толковый парень и вице-президент нашей семейной фирмы.
– А когда Джанфранко возвращается в Рим?
Федерико ухмыльнулся.
– Слишком много вопросов, дорогая.
Кристабел пожала плечами.
– Простое любопытство.
– В отличие от меня он редко меняет свои планы.
– А ты, Федерико? Сколько ты еще пробудешь в Америке? – прямо спросила Кристабел.
Федерико посмотрел на нее немигающим взглядом.
– Столько, сколько потребуется.
Кристабел не стала притворяться, будто не поняла намека. У нее внутри все сжалось.
– Меня могут снова вызвать на киностудию для пересъемки некоторых эпизодов. И потом предстоит еше акция по рекламе фильма...
– Находясь в Америке, я ни на день не прекращаю работу и держу все под контролем.
– Федерико... – начала было Кристабел, но внезапно остановилась, внимательно глядя мужу в глаза и не находя в них ответа.
– Помнишь, мы дали обещание ничего не загадывать?
Да, он прав. Но с каждым днем Кристабел все больше убеждалась, как трудно ей будет жить без Федерико. И теперь ей вдруг стало совершенно ясно, что она вовсе не хочет расставаться. Кажется, так все просто – стоит сказать какие-то слова, и все в порядке. Но надо еще подобрать те самые слова и сказать их в подходящее время и в подходящей обстановке.
Занимаясь любовью с Федерико, Кристабел отдавалась ему душой и телом и молилась, чтобы он понял, как много значит для нее. Но при этом она не произносила никаких слов, и «я люблю тебя» ни разу не слетело с ее губ с тех самых пор, как она сбежала из Лондона.
Кристабел не хотелось говорить избитые слова мужчине, с которым ее связывало нечто очень глубокое. Ей стоило только взглянуть на Федерико, и она тут же ощущала прикосновения его рук, его губ, предвкушая все, что последует за этим. И Кристабел ни минуты не сомневалась, что Федерико чувствует по отношению к ней то же самое.
Это походило на молчаливую игру, но на уровне подсознания. Казалось, между ними постоянно проскакивает чувственная искра и стоит только поднести спичку, как оба вспыхнут будто сухой хворост.
Так было у нас всегда, вспомнила Кристабел. Может, я путаю страсть с любовью? Что же тогда настоящая любовь? Что же нас связывает, если исключить сексуальное влечение? Тесная дружба? С этим можно было бы согласиться, если бы не ссора из-за моих съемок в фильме. При настоящей дружбе Федерико только порадовался бы за меня.
И все же, несмотря на то что дружба важна в браке, основополагающими, по мнению Кристабел, являлись взаимные обязательства, честность и доверие. Потому что, если любишь, то берешь на себя определенные обязательства, а для сохранения союза абсолютно необходимы честность и доверие.
Что касается честности, то я же сама ею и пренебрегла, когда втайне от Федерико подписала контракт на съемки в фильме, справедливо укорила себя Кристабел. Правда, тогда я была зла на Федерико и совершенно не отдавала себе отчета, что совершаю проступок. И в то же время я свято верила в незыблемость брака, ни разу не усомнилась в своих чувствах к Федерико.
Я всегда считала себя независимой, думала Кристабел. У меня были своя квартира, автомобиль, целых две любимые работы, и за последние семь лет я отвыкла перед кем-либо отчитываться за свои поступки. Почему-то я решила, что брак с Федерико ничего не изменит в моей жизни.
Будь же честной, шепнул ей внутренний голос.
Именно любовь стоит на первом месте в нашем союзе. Я была настолько поглощена любовью, что совсем не думала о будущем, призналась себе Кристабел. До сих пор я жила одним днем и была совсем не против пожертвовать своей независимостью и полностью подчиниться любимому человеку, лишь бы быть с ним рядом. Мне казалось, что любовь все спишет.
В этом мире, где женщины после длительной борьбы наконец получили равные с мужчинами права, я воспринимала как должное, что смогу совмещать карьеру и брак. Федерико ведь не противился моим контрактам в модельном бизнесе. Так почему же он восстал против моего участия в фильме?
И все же факт остается фактом. Федерико жестко предупредил меня, что не потерпит ситуацию, когда партнеры в браке делают независимую карьеру и живут отдельной жизнью.
– Тебе не понравилась рыба? – прервал ее размышления Федерико.
– Нет, что ты. Просто я не голодна.
Кристабел попробовала салат, положила в рот кусочек лососины и сделала глоток шампанского в надежде пробудить аппетит.
– Мне удалось достать билеты на сольный концерт Каллас, – продолжал Федерико, и Кристабел ответила ему благодарной улыбкой, хотя не слишком жаловала оперу и оперных певцов.
– Отлично. И когда?
– Завтра.
– Может быть, послезавтра сходим в кино? И пригласим Кристину? – добавила Кристабел, зная, как обрадуется ее сводная сестра. – Но тогда уж надо пригласить и Оливера, чтобы не было никаких обид.
– Конечно. Только сначала выясни с родителями, когда им удобнее прийти к нам в гости.
Кристабел кивнула, обреченно подумав, что тут придется пустить в ход все свои дипломатические способности, ведь у каждого из ее родителей новые семьи.
Было почти десять вечера, когда они вернулись домой. Кристабел чувствовала сильную усталость. Первым делом она, как обычно, скинула босоножки и вяло предложила:
– Выпьем кофе?
– Я приготовлю, – вызвался Федерико, снимая пиджак. – А потом немного поработаю.
– Хорошо.
Кристабел постаралась подавить разочарование. Ей хотелось очутиться объятиях Федерико и не спеша заняться любовью. Может быть, я еще не усну, когда он придет в спальню, или он разбудит меня, успокаивала она себя.
– Пойду почитаю в постели, – сказала она, когда кофе был выпит.
– Иди-иди, дорогая, – рассеянно напутствовал ее Федерико и, поцеловав, занялся просмотром бумаг.
Но Кристабел удалось прочесть лишь страницу, а потом сон сморил ее. Она не проснулась, когда двумя часами позже Федерико тихо лег рядом с ней.
8
После завтрака Кристабел позвонила матери. Та, сославшись на то, что спешит в парикмахерскую, повела разговор в телеграфном стиле.
– На обед, дорогая? С удовольствием. Сколько ты здесь пробудешь?
– Не меньше недели.
– Четверг тебя устраивает?
– Отлично, – согласилась Кристабел.
– Ресторан «Мелба», семь вечера. Договорились.
Отца Кристабел застала, по его словам, буквально на пороге – он торопился на деловую встречу и поэтому тоже был немногословен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13