- И познакомил вас... с моим отцом?
- О, да. - Гай кивнул, вспоминая. - Это случилось года через два после моего возвращения из Штатов... Ой, простите. - В третий раз за двадцать минут его рассказ был прерван звонком мобильного телефона, лежащего на столе. Джинни предположила, что Гай нарочно подстроил эти звонки, чтобы произвести впечатление очень занятого бизнесмена на посетителей ресторана.
Как ее осторожный, консервативный отец мог подпустить этого проходимца к своим деньгам? Только из-за Оливера, деловую хватку которого папа всегда уважал, - вот единственное разумное объяснение.
- Так на чем мы остановились? - Он отложил телефон. - Ах, да... Олли. Как я уже сказал, по счастливой случайности мы встретились снова. Я уже два года как уехал из Штатов, и работал в инвестиционной компании в Сити. Однажды у нас была встреча со спонсорами, и это оказался не кто иной, как добрый старый Олли!
Мобильник зазвонил снова, Джинни еле удержалась от искушения окунуть его в свой стакан с минералкой.
- Значит, это Оливер познакомил вас с моим отцом? - упрямо спросила она, когда Гай закончил разговаривать по телефону.
Он кивнул, пережевывая лангуста.
- Я сказал, что должен найти как можно больше вкладчиков, и он пообещал устроить для меня несколько встреч - за комиссионные, естественно. Что касается вашего отца... Мы пообедали, кажется, втроем. В Дэвенпорте, если я правильно помню. Слушайте, я объяснял всем своим инвесторам, какому риску они подвергаются. Но в этом мире невозможно заработать, если не рисковать.
- Конечно. - У Джинни челюсти сводило от напряжения, но она уже выяснила все, что хотела узнать. - Что ж, спасибо, мистер Прентисс. Простите, но кофе я пить не буду. - Подозвав официанта, она расплатилась за обед кредитной карточкой Оливера. В этом есть какая-то извращенная ирония, размышляла Джинни, выводя свою размашистую роспись.
Гай встал из-за стола одновременно с ней, прямо-таки лучась обаянием.
- Как жаль, что вы спешите, - произнес он с мальчишеской улыбкой. - Я очень благодарен вам за угощение, но если вы позволите мне пригласить вас на ужин, мы с легкостью загладим все наши разногласия. Что скажете?
Джинни вкрадчиво улыбнулась.
- Лучше я поужинаю с компанией гигантских слизняков, - огрызнулась она и, забросив сумку на плечо, вышла на залитую солнцем улицу.
***
Оливер отсутствовал чуть больше недели - за это время Джинни едва не довела себя до нервного срыва. Она почти ничего не ела и мучилась бессонницей, вновь и вновь размышляя над результатами своего расследования. Ей до сих пор было трудно поверить, но доказательства налицо - если свидетельства Алины и Гая Прентисса не слишком надежны, то к неохотному признанию Питера о том, что Оливер действительно познакомил нескольких людей с этим отвратительным типом, нельзя не прислушаться.
Оливер звонил каждый вечер, и Джинни было все труднее разговаривать с ним так, словно ничего не случилось. Ей не хотелось обсуждать столь важный вопрос по трансатлантической телефонной линии - она должна видеть его лицо и глаза в тот миг, когда бросит ему обвинение.
Джинни не удивилась бы при виде протоптанной дырки в ковре - так часто она подбегала к окну в столовой, высматривая машину Оливера. На часах было почти девять. В голове у нее крутилась одна и та же мысль - на этот раз она все сделает правильно.
Сквозь пелену дождя она увидела внизу приближающийся свет фар. Ее сердце забилось громче - сколько нужно времени, чтобы выключить двигатель и войти в дом? Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как фары погасли, и она разглядела на крыльце высокую, стройную фигуру Оливера.
Джинни вышла в прихожую, чтобы встретить его у двери. Оливер улыбнулся, но его улыбка увяла, как только он увидел жгучую ненависть в глазах своей жены.
- Что стряслось? - резко спросил он.
- Гай Прентисс, - прошипела Джинни сквозь стиснутые зубы. - Ты не говорил, что знаешь его.
Оливер вздохнул, положил "дипломат" на столик в прихожей и бросил сверху ключи от машины.
- Если мы собираемся обсуждать Гая Прентисса, то может, я сначала присяду и выпью чашечку кофе? - раздраженно поинтересовался он. - Я за сегодня пролетел три тысячи с лишним миль и немного устал.
- Так ты его знаешь? - После переживаний последней недели ее нервы были натянуты, как струны. - И ты знакомил с ним людей... ради денег? Людей, которые тебе доверяли, ты подсовывал этому... мошеннику?
- Я познакомил с ним нескольких человек, - подтвердил Оливер. Он говорил очень спокойным тоном, в отличие от Джинни, срывающейся на крик. После того, как очень тщательно проверил его фирму. В то время я был полностью уверен, что это очень выгодное предложение. Оно позволяло людям, сделавшим вложения в бизнес и собственность, получать скромные доходы. Гораздо позже я узнал, что он соблазнился легкими деньгами и взял на себя слишком рискованные обязательства по вторичному страхованию.
- И ты посоветовал вкладчикам выйти из дела? - спросила Джинни, ее голос был низким и напряженным, руки дрожали.
- Да. - Оливер нахмурился. - К чему все это? Кто рассказал тебе о Гае Прентиссе?
- Я с ним встречалась, - холодно сообщила Джинни. - Он сказал, что ты свел его с моим отцом. Но ты не посоветовал папе уйти, как остальным. Ты нарочно довел его до разорения. Ты... ублюдок! - Джинни намеревалась сохранять спокойствие, но все же ее гнев вырвался наружу. - Он прожил последние годы в постоянном волнении, и это его убило...!
Оливер шагнул к ней и протянул руку.
- Джинни, я...
Она оттолкнула его, шарахнувшись в сторону.
- Не прикасайся ко мне! Никогда больше меня не трогай! Я ненавижу тебя! Я всегда буду тебя ненавидеть!
И, ослепленная слезами, она выскочила из дома, промчалась по лестнице и бросилась бежать, не обращая внимания на его окрик.
- Джинни...! Вернись...!
Она понятия не имела, куда направляется - просто бежала, тяжело дыша, стуча каблуками по гравию. Оливер догнал ее, попытался схватить за руку, но она увернулась. Она почти достигла ворот, когда он обогнул ее и преградил дорогу. В отчаянии она метнулась вдоль забора, отыскала дыру и вылезла сквозь нее на улицу...
Свет фар был ярким, мерцающим, закрывшим собой весь мир. Она услышала визг тормозов и полный ужаса крик Оливера.
- Джинни...!
- Джинни...?
Она вздохнула, желая, чтобы ее оставили в покое - голова раскалывалась от страшной боли. И еще удивляли огни - чередующиеся красно-синие вспышки, и странная суета вокруг. Затем все стихло - огни сменились ровным, рассеянным светом, и шум стал мягче - ритмичное гудение откуда-то слева, звон металла время от времени и редкие голоса. И запахи... вонь лекарств, аромат хвои и роз. Да, это точно розы. Она повернула голову, пытаясь их увидеть.
- Джинни? - вновь голос Оливера, испуганный, напряженный. - Джинни, прошу тебя, очнись. Пожалуйста, Джинни. Я люблю тебя.
Ха, можно подумать, она такая дура, что купится на это. Когда-то она верила - много лет назад. Но не теперь, пижон. Только не теперь. После того, как все узнала.
- Джинни, милая, пожалуйста... Открой глаза.
- Не трогай меня! - Она хотела закричать, но ее голос прозвучал как хриплое карканье.
Джинни растерянно моргнула, ослепленная светом. Оливер сидел рядом, улыбаясь до ушей. В его бездонных темных глазах светилось сострадание казалось, он вообще не услышал, что она сказала. Джинни почему-то чувствовала ужасную слабость, боль во всем теле, тошноту - больше всего на свете она нуждалась в его поддержке. Она попыталась прикоснуться к нему, но ее рука оказалась слишком тяжелой... Оливер сжал ее ладонь своими сильными пальцами, и она с трудом улыбнулась.
- Оливер...? - Как оказалось, она могла только шептать.
- Да, милая. Ты пришла в себя. - Он сдавил ее руку, и Джинни с удивлением заметила блестящую слезинку в уголке его глаза. - А теперь попробуй поспать.
Джинни хотела сказать, что проспала по меньшей мере два часа, но говорить было слишком трудно, поэтому она просто закрыла глаза, со счастливой улыбкой вцепившись в руку Оливера. Оливер с ней, а значит все будет хорошо.
Когда она проснулась в следующий раз, в воздухе все еще пахло розами. Джинни вздохнула, с тревогой прислушиваясь к своим ощущениям, но раскаленный гвоздь, засевший в мозгу, исчез, сменившись тупой болью. В остальном она чувствовала себя неплохо, и, попытавшись устроиться поудобнее, рискнула открыть глаза.
- Доброе утро. - Оливер сидел возле кровати, держа ее за руку и улыбаясь.
Джинни неуверенно улыбнулась в ответ. Ее мучило смутное воспоминание о какой-то страшной неприятности, но думать сейчас об этом было слишком тяжело.
- Ты ужасно выглядишь, - пробормотала она. Казалось, Оливер не спал и не мылся целый месяц. - Ты что, просидел здесь всю ночь?
Он рассмеялся, тем низким, хриплым смехом, который она всегда любила.
- Я тут дневал и ночевал всю последнюю неделю. Ты была в коме.
Джинни нахмурилась.
- Правда? - Она снова закрыла глаза и с ослепительной ясностью увидела стремительно приближающийся свет фар, а за ним - темные очертания автомобиля. - Там была машина...
- Шофер ничего не мог сделать. - Оливер сжал ее ладонь двумя руками. Не хотел бы я снова пережить что-то подобное.
Она улыбнулась, и протянула дрожащую руку, чтобы отбросить прядь волос, упавшую ему на лоб.
- Голова болит.
- Не удивительно. У тебя был тромб в мозгу, пришлось делать операцию. Он нежно погладил ее по голове, и Джинни нахмурилась, почувствовав что-то странное. - Им пришлось тебя остричь, - тихо пояснил Оливер.
Джинни в ужасе протянула руку и нащупала что-то мягкое там, где раньше были ее длинные волосы.
- Мои волосы...! - Она глубоко вздохнула, напомнив себе, что еще легко отделалась. - Я, должно быть, страшная, как смертный грех, - пробормотала она.
Оливер покачал головой, поднеся ее руку к губам и поцеловав внутреннюю сторону запястья.
- Для меня ты всегда прекрасна, - заверил он, и Джинни поняла по голосу, что он говорит правду.
С довольным вздохом она закрыла глаза и снова провалилась в сон.
Когда Джинни проснулась в третий раз, Оливер все еще был здесь. Он спал, сидя на стуле, опустив голову на высокую спинку и тихо посапывая. Он казался изнуренным, и ее сердце сжалось. Неужели он все эти ночи дежурил у ее кровати, волнуясь из-за нее?
Она осмотрелась по сторонам, исследуя комнату. Это была маленькая отдельная палата, оформленная в успокаивающих сиреневых и розовых тонах. Рядом стоял монитор на тележке, теперь уже отключенный - наверное, это из него доносилось то ритмичное гудение. И еще было множество цветов - на подоконнике, на низеньком столике у дальней стены, и на тумбочке у кровати. Бордовые розы с бархатными лепестками и сладким ароматом.
Джинни снова посмотрела на Оливера и задержала взгляд, очарованная мягкими тенями на щеках от густых ресниц и вьющейся прядью возле уха. Она впервые видела его таким - во сне в его чертах появилась мягкость, обычно маскируемая надменностью и железным самообладанием. Теперь он выглядел... почти уязвимым.
Оливер признался ей в любви - об этом Джинни не могла и мечтать. Внутреннее чувство подсказывало ей, что это правда. Он даже сказал, что она красива и без волос - господи, бедный парень совсем потерял голову! Джинни снова протянула руку и потрогала повязку над правым ухом.
Наверное, сильный был удар. К счастью, она совершенно не запомнила момент столкновения - если не считать ослепляющих фар и накрепко отпечатавшегося в памяти силуэта машины.
Когда Оливер проснулся, в его глазах мелькнула тревога, тут же сменившаяся улыбкой при виде бодрствующей Джинни.
Джинни широко улыбнулась в ответ. Он любил ее все эти годы - теперь ей было не трудно в это поверить.
- Привет, - сказала она заметно окрепшим голосом.
- Привет. - Оливер наклонился к ней и взял ее за руку. - Как ты себя чувствуешь?
- О... - Она кратко исследовала пострадавшие места и подвела итог. Так себе. Лучше, я думаю.
- Хорошо. Хочешь апельсинового сока?
- Спасибо.
Оливер наполнил стакан и поднес к ее губам - хотя Джинни и попыталась, но ей не хватало сил удержать его самостоятельно.
- Не слишком много, - предупредил Оливер. - Ты ничего не ела целую неделю.
И почти ничего за неделю до этого, - подумала Джинни, внезапно все вспомнив. В последний раз она наелась до отвала... в тот день, когда обедала с Гаем Прентиссом...
- Гай Прентисс... - Воспоминания потоком обрушились на нее. Так много противоречий - слишком много, чтобы в этом можно было разобраться.
- Джинни, я не знакомил твоего отца с Гаем Прентиссом, - мягким, но настойчивым голосом произнес Оливер. - Он солгал. Я понятия не имел, что твой отец был одним из совладельцев, до того момента, как все рухнуло. И втянул его в эту компанию даже не Гай Прентисс, а его деловой партнер, Чарльз Флеминг, за много лет до появления Гая. Подтверждение можно найти в протоколах судебных заседаний.
- Но... почему он так сказал? - спросила Джинни. - Ему это ничего не дало, он уже все потерял. И ты тоже лгал мне. Ты говорил, что узнал о папином разорении от Говарда, но Говард уверяет, что никогда не обсуждал с папой денежные дела.
- Знаю. В то время я и не стремился, чтобы ты поверила моему объяснению. Видишь ли, это я вывел Прентисса на чистую воду и развалил его карточный домик. А при этом множество невинных людей лишились своих сбережений. Я не мог предупредить их всех, но чувствовал ответственность за тех, кого сам втянул в это дело. Если бы я знал, что твой отец тоже...
Оливер вздохнул, по его лицу пробежала тень.
- Это было непростое решение. Такие игры очень рискованны. После окончания финансового года все успевшие выйти из дела, оказались в безопасности - их обязательства закончились. Но если недооценить долговременный риск, он ложится на оставшихся вкладчиков.
- И они страдают за всех.
Оливер кивнул.
- Если к концу года страховщики не могут договориться о суммах повторного страхования, год считается не закрытым... и все их обязательства остаются в силе. Это как раз и произошло, и привело к краху. Прентиссу очень повезло, что он умудрился избежать обвинения в мошенничестве, но меня он не простил. Поэтому и солгал тебе - чтобы через тебя отомстить мне.
- Отомстить... Алина сказала, что ты из-за этого женился на мне. Из-за мести.
- Алина? - В его голосе мелькнуло подозрение. - Причем здесь Алина?
Джинни робко взглянула на него, сразу пожалев, что упомянула имя его сводной сестры.
- Да так... не при чем, - уклончиво буркнула она.
- Джинни, какое отношение к этому имеет Алина?
Она покачала головой, не находя в себе сил сопротивляться давлению.
- Она... Это она сказала, что ты познакомил Гая Прентисса с моим отцом, и дала мне его визитку. Я бы не поверила им, если бы... Я спросила у Питера, и он сказал, что ты свел Гая с несколькими людьми.
Оливер застонал, словно от боли.
- Подлая тварь... Я должен был предвидеть, что она попытается вмешаться. Я должен был предупредить тебя. Все беды начались из-за ее ревности.
Джинни взглянула на него с удивлением.
- Ты... знал?
Оливер кивнул.
- Как только она узнала, что ты едешь в Нью-Йорк, то словно с цепи сорвалась. В тот первый вечер, когда я встречал тебя в аэропорту, а она приперлась ко мне в гости, я четко дал ей понять, что не дам тебя в обиду. Я думал, она это усвоила. Но в ту ночь, когда мы с тобой собирались в "Ричмонд", она позвонила мне.
- Помню, - пробормотала Джинни, погладив его по руке.
- Она сказала, что приняла слишком большую дозу, - мрачно продолжил Оливер. - Я всю ночь ее разыскивал, мотался по городу, как сумасшедший, пока не нашел ее в каком-то баре в Квинсе. Пьяную или обдолбанную - я уж не знаю. Я убедил ее обратиться к врачу, а потом поехал домой. К тебе. После этого ада, ты казалась мне подарком небес - такая... сияющая и живая.
Джинни не удержалась от смеха.
- Ты говоришь обо мне как о сувенирной свечке!
Он хмыкнул и покачал головой.
- Я был по уши влюблен в тебя. Я знал, что не должен торопиться с предложением руки и сердца. Ты была так молода... Но я слишком долго ждал и слишком сильно хотел тебя.
- Правда?
Оливер рассмеялся.
- Помнишь, как я вез тебя из школы? Тебе было около семнадцати - этакая зазнайка с ногами от ушей и развевающимися волосами. Ты меня сразу свела с ума. Я никогда не считал себя влюбчивым, но в тот день я еле-еле держал себя в руках. Марго догадалась, конечно - она очень проницательна.
- Марго знала? Но... разве ей не хотелось, чтобы ты женился на Алине?
Он решительно покачал головой.
- Нет... вовсе нет. Она понимала, что это добром не кончится. Алина никогда не была... уравновешенной. Это пошло еще от ее отца. Он страдал маниакально-депрессивным психозом, и его недуг очень сильно на нее повлиял. То папа обращался с ней, как с маленькой принцессой, то вообще переставал замечать. А когда он покончил с собой, ей было всего десять лет.
- Я... не знала. Тетя Марго говорила, что она и раньше лечилась, но я ничего этого не знала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15