Это лучшее из всего, что могло произойти. И Оливер, по-моему, поступил очень умно, затеяв все это после отъезда Алины.
- Она... уехала? - переспросила Джинни, пытаясь не выдать изумления.
- Да. Ты не знала? Я думала, Оливер сказал тебе. Она опять лечится... боюсь, это очередной срыв. - Пожилая женщина печально вздохнула. - Похоже, Оливер решил устроить свадьбу, пока Алина в больнице под присмотром врачей. Иногда она бывает немного... не в себе.
- Правда...? - рассеянно произнесла Джинни, переваривая эту неожиданную новость. Впрочем, если подумать, в известии об Алинином умственном расстройстве нет ничего удивительного. Джинни давно это подозревала, хотя и обвиняла себя в пристрастности. Странно, что она впервые услышала об этом, но такие семейные тайны обычно скрываются от посторонних. Ее отец наверняка знал и держал язык за зубами. И Оливер...
Оливер шел сейчас к ней в сопровождении своего отца, и ее сердце бешено заколотилось. Говард поцеловал ее, поздравил, и она промямлила что-то в ответ.
- Может, сделаем наконец объявление, сынок? - предложил он. - Тянуть вроде незачем.
- Почему бы нет? - охотно согласился Оливер. Он засунул руку в карман и вынул маленький темно-синий футляр для драгоценностей, который Джинни вспоминала с острой душевной болью. Когда она видела этот футлярчик в последний раз, ей было девятнадцать, она была наивна и влюблена. Теперь Джинни стала старше на шесть лет... но влюблена по-прежнему. Вот только от наивности и невинности ничего не осталось - на этот раз она не обольщается надеждами на взаимность.
- Дамы и господа... - Говард вышел на середину комнаты, привлекая к себе всеобщее внимание. - В качестве завершения прекрасного вечера я хотел бы сделать объявление... которое доставит лично мне огромное удовольствие. Могу я попросить, чтобы вы наполнили бокалы и выслушали мой тост? За моего сына и его невесту... - Взмахом руки он указал на Оливера и Джинни. - За счастливую пару.
- Джинни?
Оливер улыбнулся ей, и эта улыбка могла бы обмануть любого -одна только Джинни различала иронию в глубине его темных глаз. Она покорно протянула левую руку и позволила ему надеть кольцо... которое все еще было ей впору. Зеленый камень вспыхнул пламенем, когда Оливер поднес ее ладонь к губам, поцеловав пальцы.
- За Джинни и Оливера! - Возглас пронесся по комнате, сопровождаемый громом аплодисментов. Джинни взглянула Оливеру в глаза, чувствуя, что тонет в их темной, пугающей глубине. Что бы подумали все эти люди, отстраненно размышляла она, если бы узнали об отпечатке ладони на ее груди под изящным костюмом цвета старого золота?
Как она могла допустить такое, ведь так твердо намеревалась ответить ему отказом? Она не способна разлюбить его, как не способна снять луну с неба. Но выйти за него замуж...
Он купил ее всего на один день. Теперь кольцо снова на ее пальце, а на коже отпечаталось воспоминание о его жгучем, страстном прикосновении... и Джинни знала с уверенностью, сжигающей ее изнутри, как лихорадка, что он сделал ее своей рабыней на всю жизнь.
Восьмая глава
- Такое впечатление, что ты собираешься проткнуть этим ножом меня, а не пирог, - заметил Оливер с обычной иронией.
- Какая замечательная мысль, - буркнула Джинни, улыбнувшись фотографу, нацелившему на нее камеру. - Это бы одним махом решило все мои проблемы.
Оливер рассмеялся.
- О, нет... было бы жалко залить кровью такое чудесное платье. По-моему, оно великолепно - наверняка, обошлось мне в целую кучу денег?
- Конечно.
- Если смотреть отсюда, оно того стоит, - хрипловато произнес Оливер. Так как стоял он прямо за плечом своей невесты, ему открывался весьма соблазнительный вид на ее грудь. Треугольный вырез платья был достаточно скромным, но Оливер всегда умудрялся вогнать Джинни в краску.
Только два дня назад ей удалось смыть пятно со своей кожи. Весь прошлый месяц, глядя в зеркало, Джинни видела эту метку владельца, слишком остро напоминающую о том, как рука Оливера сдавливала и ласкала ее голую грудь... и об исключительных правах, которые он получит.
Прошедшие несколько недель были наполнены лихорадочной деятельностью. И это к лучшему, - мрачно решила Джинни, - поскольку времени на размышления не оставалось. Даже сегодняшним утром она бегала, как белка в колесе, давала указания официантам, проверяла цветы, пока парикмахерша суетилась вокруг нее, а Сара с невозмутимым видом прикрепляла длинную кружевную вуаль к венку посреди бурлящего хаоса.
Она и опомниться не успела, как все свершилось. Клятвы произнесены, брак зарегистрирован, фотографы запечатлели радостное событие на пленку. У Джинни улыбка не сходила с лица - неужели она действительно казалась счастливой? Естественно, никто ничего не заподозрил. Быть может, все невесты лихорадочно отхлебывают шампанское пересохшими от волнения губами, и отводят глаза, чтобы не встретиться взглядом со своим женихом.
- Должен тебя поздравить, - тихо продолжил Оливер. - Ты отлично все устроила.
- Спасибо.
- Ты превзошла мои ожидания. - В его голосе вновь зазвучала насмешка. Интересно, так и дальше пойдет? Горю желанием выяснить... чуточку позже.
Джинни глубоко вздохнула, заметив, как вздымается ее грудь под нежными кружевами цвета слоновой кости. Позже... Первые несколько дней медового месяца они проведут в Париже, а затем полетят куда-то еще. Оливер пообещал ей полное уединение на целых две недели. И предупредил, чтобы она не брала слишком много вещей...
- Еще улыбочку, пожалуйста... - Наконец фотограф закончил, и шустрый молоденький официант занялся пирогом.
- Верхний ярус разрезать не надо! - торопливо напомнила ему тетя Марго. - Его нужно сохранить до первых крестин!
- Естественно. - Оливер все еще обнимал Джинни за талию. - Я с удовольствием сделаю тебя беременной, - пробормотал он, придвинувшись чуть ближе, чтобы не услышали окружающие.
Джинни с ужасом взглянула на него, безуспешно пытаясь вырваться.
- Это не было... частью сделки, - возмутилась она.
- Конечно, было. Наверное, я даже позабочусь, чтобы ты была беременной постоянно... тогда у тебя не возникнет желание наставить мне рога с каким-нибудь тупицей вроде Джереми.
- Я... никогда так не поступлю, - возразила Джинни, спокойно взглянув ему в глаза.
- Конечно не поступишь, когда я буду рядом, - угрожающе промолвил Оливер. - К несчастью, я не смогу оставаться с тобой постоянно. А доверять тебе, как я понял, нельзя.
- Что ж, это взаимно, - прошипела Джинни в ответ. - По крайней мере, мы оба знаем, что получили.
- Еще нет.
Ее не обманула улыбка Оливера. Браки, в соответствии с романтической легендой, заключаются на небесах... но этот определенно родом из ада!
***
Оркестр играл легкую, ритмичную мелодию, которые нравятся абсолютно всем, начиная от маленьких кузин Оливера, наряженных подружками невесты, и заканчивая его престарелой двоюродной бабушкой. Джинни степенно прогуливалась со своим свекром вокруг шатра, установленного на лужайке. Ее длинная кружевная вуаль ниспадала на обнаженные плечи, шлейф с помощью ленточки крепился к запястью.
Оливер в нескольких метрах от нее танцевал с одной из своих теток, и Джинни украдкой посматривала на него из-под ресниц. Она и сейчас понимала причину своей детской любви. В то время ей не нужно было многого - хватило бы и густых черных волос, высоких скул, решительного подбородка. Но на самом деле ее внимание привлек чувственный изгиб его твердых губ и угрожающий блеск глаз. И его смех, низкий и хрипловатый, когда он ел мороженое в Бэттери-парк...
И еще его поцелуи, крепкие объятия, горячие и уверенные губы, нежные и искусные прикосновения... Джинни хотела его до боли. А теперь она стала его женой. Его женой... Она мысленно повторяла это слово, смакуя его, представляя, что эта свадьба была ее самой заветной мечтой...
Но как только Оливер повернулся и перехватил ее взгляд, грезы рассеялись. Завтра в Париже она начнет расплачиваться за то, что шесть лет назад ранила его мужскую гордость.
Дядя Говард, не подозревающий о ходе ее мыслей, добродушно улыбался.
- Знаешь, я очень счастлив, что ты наконец вошла в нашу семью, признался он. - А твоему папе было бы приятно узнать, что ты наконец в безопасности. Ты унаследовала большие деньги, а это могло бы привлечь... нехороших людей. Но с Оливером тебе нечего бояться.
Джинни уставилась на него в изумлении.
- Разве... вы не знаете? - пробормотала она. - О том, что случилось?
- А что случилось? - безучастно переспросил он. - Понятия не имею, о чем речь.
- Я думала, папа вам рассказал. - На самом деле ничего она не думала. Так ей говорил Оливер. - То есть, я знаю, что вы не были его банкиром...
- О, нет. - Дядя Говард с улыбкой покачал головой. - Когда-то очень давно мы пришли к соглашению. Как говорится, дружба дружбой, а денежки врозь. Вот мы и решили никогда не обсуждать друг с другом финансовые дела. Твой папа хранил свои сбережения в других банках, никогда не спрашивал моих советов, да и я с советами не лез. Так-то оно лучше. Никогда ведь не знаешь, как дело обернется. Вообще-то, если позволишь, я бы предложил вам с Оливером придерживаться такой же стратегии. Чтобы ты сама распоряжалась своим состоянием и имела своего собственного финансового консультанта. Уверен, что Оливер будет со мной полностью согласен.
- Да... - Несмотря на полнейший сумбур в голове, Джинни решила держать язык за зубами. - Да, отличный совет, - пробормотала она. - Спасибо.
Выходит, Оливер солгал - он не мог узнать о папином разорении от своего отца, поскольку дядя Говард и сам ничего не подозревает. Тогда откуда он узнал? И зачем было врать?
Но времени на размышления нет. Сара вместе с несколькими подружками уже стоит у входа в шатер и размахивает руками, пытаясь привлечь внимание Джинни. Пора переодеваться в "костюм для бегства".
Дядя Говард удовлетворенно хмыкнул.
- Ах, вижу, тебя зовут. Иди собирайся, дорогая. - Он чмокнул ее в щеку. - Я еще зайду попрощаться перед вашим отъездом в Париж.
- Конечно.
Еле сдерживая нетерпение, Джинни направилась к подругам. Они с хохотом промчались по саду, где на густую траву под старыми яблонями уже ложились вечерние тени. Затем пересекли веранду, на которой шесть лет назад Джинни подслушала роковой разговор и бросила в лицо Оливеру свое изумрудное кольцо, и, проскользнув в дом через застекленную дверь, взбежали по лестнице в спальню Джинни.
Теперь это уже не ее спальня - отныне Джинни будет делить ее с Оливером. Комната удобно располагалась в задней части дома, три ее окна выходили в сад, высокий потолок был покрыт причудливым узором, а массивный мраморный камин поражал своей элегантностью.
Поскольку с деньгами проблем не было, Джинни приобрела в городе груду белых кружев и атласа, сочетающихся с бледно-желтыми обоями, и светлые китайские ковры на блестящий паркетный пол. За антикварную кровать, купленную на аукционе, пришлось яростно торговаться - стойки были из красного дерева, а ткань балдахина украшал нежнейший узор из цветов и листьев. Кроме того, Джинни откопала в одной из соседних комнат два французских кресла и сменила обивку (жутко дорого обошлось), чтобы поставить по обе стороны от камина.
Гардеробных было две - для Оливера и для Джинни. Ее комнату все еще усеивали следы лихорадочных приготовлений - салфетки, клочки оберточной бумаги, несколько влажных полотенец.
Джинни недовольно огляделась по сторонам.
- Что за бардак! Как будто здесь стадо слонов топталось.
Сара расхохоталась.
- Ой, не обращай внимания. У тебя есть дела поважнее.
Джинни невольно улыбнулась. Хотя Сара была ее лучшей подругой, довериться ей Джинни не могла (а может, слишком привыкла скрывать свои неприятности, чтобы решиться на откровенность). Питер, более проницательный, догадывался, что дело нечисто, но вопросов задавать не стал.
- Ну разве девочки не прелесть? - спросила Сара. - И так хорошо себя вели. Помнишь, как на свадьбе Кэсси Клейтон одна из ее маленьких племянниц решила, что у сестры букетик лучше, и полезла в драку? Я чуть со смеху не померла! Знала ведь, что нельзя смеяться, но не удержалась.
- Помню. - Джинни хихикнула, радуясь возможности отвлечься от мрачных предчувствий. - А ее сестра уселась задницей прямо в варенье. И еще, дедушка Кэсси сказал Мэдди Рэтклифф, что она танцует как бегемот, а когда она собралась уходить, то споткнулась о кадку с цветами и грохнулась в кучу роз и гвоздик.
- Ой, это было жестоко! - воскликнула мягкосердечная Сара, хотя смеяться не прекратила. - Слушай, Джинни, ты сначала платье снимешь, или с вуалью помочь?
- Вытащи меня из этого платья. А потом я спокойно займусь вуалью. Ты не поможешь расстегнуть молнию?
Дверь плавно раскрылась; Джинни сидела лицом к зеркалу и, подняв глаза, увидела Оливера, небрежно облокотившегося о дверной косяк. Ошеломленная, она взглянула на нежданного гостя так, словно это был сам дьявол.
- Оливер! - Сара хихикнула. - Тебе сюда нельзя.
Он вопросительно изогнул бровь.
- Почему?
- Джинни переодевается в дорожное платье.
- Вижу. - В его голосе чувствовалась легкая хрипотца, выдающая скрытые намерения. - Просто я подумал, что могу... помочь.
- А! - Сара радостно рассмеялась, притворяясь удивленной. Она взглянула на остальных девушек. - По-моему, нам пора уходить, - возбужденно прошептала она. - Идем.
У Джинни возникло искушение попросить их остаться, но тогда они точно сочли бы ее сумасшедшей. Она так и стояла спиной к двери, лицом к зеркалу, придерживая платье рукой. Во рту у нее пересохло. Каким-то образом ей удалось улыбнуться подружкам, когда они со смехом выбегали из комнаты. Если они и почуяли что-то неладное, то наверняка спишут это на запоздалый приступ предсвадебного волнения.
Оливер закрыл за ними дверь, не сводя глаз с зеркала. Джинни очень медленно повернулась.
На его твердых губах играла высокомерная улыбка - улыбка победителя, изучающего свою добычу.
- Кажется, ты снимала платье, - протянул он. - Так продолжай, не стесняйся.
Джинни глубоко вздохнула; только величайшее усилие воли позволило ей не опустить голову и храбро взглянуть в его насмешливые глаза. Сейчас уже поздно сопротивляться - клятвы произнесены и отступать некуда. Полуобернувшись, она дрожащими руками стянула с себя ворох роскошного атласа и кружев, старательно повесила платье на стул и сложила шлейф в последней попытке оттянуть ужасный момент.
- Ну и платье, - насмешливо заметил Оливер. - Оно не кажется тебе несколько... неподобающим?
- Неподобающим? - повторила Джинни, отказываясь понимать намек.
- По-моему, оно должно символизировать незапятнанную невинность невесты. А разве твоя невинность не... запятнана?
- Нет, - огрызнулась Джинни.
Оливер удивленно выгнул бровь.
- Правда? Да ну, не думаешь же ты, что я в это поверю.
- Почему нет? - Джинни повернулась к нему лицом, пожалев о своей откровенности. - Это правда.
Оливер не ответил. Но в его темных глазах что-то мелькнуло, и у Джинни мурашки пробежали по коже. Она до сих пор не сняла вуаль, белое кружево водопадом струилось по ее спине. Но теперь Оливер мог впервые увидеть результат ее похода в самый роскошный магазин белья на Бонд-стрит.
Белая кружевная грация плотно облегала ее стройную фигуру, поддерживая пышную грудь. Джинни знала, что сквозь полупрозрачную ткань просвечивают ее нежные розовые соски.
Грация была снабжена подвязками, к которым крепились белые шелковые чулки. Белые свадебные босоножки на высоких каблуках подчеркивали стройность ног Джинни, а ее единственным украшением, не считая обручального кольца, было бабушкино ожерелье - пять ниток жемчуга, обвивающих шею.
Оливер не торопился, разглядывая каждый дюйм ее тела с нескрываемым удовольствием.
- Очень хорошо, - одобрил он. - Намного приятнее разворачивать сверточек, когда он так красиво упакован.
Джинни вспыхнула, но не осмелилась ответить.
Не сводя с нее глаз, Оливер снял галстук и швырнул его на стул позади себя, затем сбросил пиджак одним движением широких плеч, от чего у Джинни внезапно пересохло во рту.
- Лучше убери эту вуаль, - предложил он. - А то ею и удавиться недолго.
Пальцы Джинни онемели; она знала, что как только поднимет руки, чтобы снять с головы венок, ее грудь, обтянутая тонким кружевом, приподнимется тоже. Оливер не упустил этого мгновения, его темные глаза вспыхнули пламенем, а чувственные губы изогнулись в насмешливой улыбке.
За несколько долгих секунд, потраченных на избавление от вуали, Джинни успела возненавидеть Оливера за то, что он вынудил ее разыграть это эротическое шоу. Ее волосы темной блестящей волной рассыпались по плечам; она бросила вуаль на стул и, подбоченившись, окинула Оливера яростным взглядом.
Оливера явно забавляла ее строптивость.
- Так скажи мне, - поинтересовался он, - если ты девственница, что же тогда делал Луи?
- Луи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15