Миссис Уотсон подмигнула ей поверх кружки.
– Может, так оно и было раньше. Но давно ли ты смотрела в зеркало? Замечала, как ты вся светишься? А этот блеск в глазах? Я даже могу сказать, когда все это началось.
К ним подошла Мэйзи и избавила Карли от необходимости отвечать.
– Ну, Эстер. Теперь-то ты вернешься в хор? После сегодняшнего вечера все знают, что ты сидела дома взаперти вовсе не из-за голоса. Ты так прекрасно пела, что я чуть не расплакалась. Благодаря тебе все вспомнили, как должны звучать рождественские гимны.
– Ой, прекрати эти славословия, Мэйзи. Ты знаешь, что я не в состоянии дойти до церкви.
Вернулся Джонас и принес какао для Карли. С ним рядом шла Энни, держа в руках поднос со сладкими булочками.
– Моя мама сможет отвозить вас в церковь, миссис Уотсон, – сказала Энни, передав Мэйзи поднос. – Ей не трудно.
– И как ты себе это представляешь, деточка? Ты видела, как Джонас нес меня по лестнице? Ведь ты не сможешь тащить меня на себе.
Энни потупилась.
– Я что-нибудь придумаю, – пробормотала она.
Миссис Уотсон потрепала девочку по щеке.
– Не мямли, я тебя не слышу. Почему тебя так волнует, буду ли я петь?
– Я люблю петь, миссис Уотсон, но учеба нам не по карману. Я подумала, что если мы вместе будем петь в хоре, я смогу учиться у вас.
– Разве в школе нет учителя музыки? Куда катится наше образование?
– О, учительница есть, – ответила Энни. – Но она в основном занимается духовыми инструментами, а не голосом. А бабушка говорила, что если я действительно хочу научиться петь, мне нужно брать уроки у вас.
– Бабушка? А кто твоя бабушка?
– Аннабель Шмидт. Меня назвали в ее честь.
У миссис Уотсон задрожали руки. Карли быстро выхватила у нее чашку, чтобы старушка не облилась горячим какао.
– Аннабель была моей лучшей подругой, – сказала миссис Уотсон.
– Я знаю, – кивнула Энни. – Вообще-то мое полное имя Аннабель Эстер МакЛарен. Меня и в вашу честь назвали. Только я раньше никому этого не говорила – это такое неуклюжее имя. – Внезапно она поняла, что только что сморозила, и густо покраснела. – Простите. Я не хотела…
– Не волнуйся, деточка, – улыбнулась миссис Уотсон. – Это действительно неуклюжее имя. – Карли заметила слезы в глазах старушки, когда она пожимала руку Энни. – Внучка Аннабель. Когда я видела тебя в прошлый раз, ты только училась ходить. – Ее губы дрогнули. – Ты была ужасным ребенком. И сейчас тоже?
Энни вспыхнула и снова опустила глаза.
– Ну, наверное… немножко.
– Какая прелесть!
– Но я буду послушной, когда буду петь с вами. А если вы не захотите ездить в церковь, я смогу приходить к вам домой. Но… – Энни умоляюще взглянула на Мэйзи и Карли, – я уверена, что мы сможем отвозить вас в церковь, чтобы все могли вас услышать.
– Конечно, сможем, – воскликнули Карли и Мэйзи в один голос.
Джонас положил руку на плечо миссис Уотсон.
– Нет проблем. Заметано.
Миссис Уотсон закрыла лицо ладонями, ее плечи задрожали. Джонас склонился к ней и зашептал что-то на ухо так тихо, что Карли не смогла расслышать. Старушка покачала головой. Джонас взял со стола чистую салфетку и нежно вложил в ее руку.
Миссис Уотсон вытерла глаза и проговорила дрожащим голосом:
– Я думала, что все мои друзья уже умерли.
– О нет, Эстер, – откликнулась Мэйзи. – У тебя есть друзья в этом городе. Посмотри, сколько их вокруг тебя.
– Не заставляй меня плакать снова, Мэйзи, – нахмурилась миссис Уотсон.
Энни поцеловала старушку в сморщенную щеку. Карли тоже хотела сказать что-то ободряющее, но не смогла произнести ни слова – ее душили слезы.
Джонас заметил это. Схватив еще одну салфетку и взяв другой рукой Карли под локоток, он отвел ее в заднюю комнату. Здесь, в относительном уединении, он обнял девушку и провел ладонью по ее по волосам.
– У тебя такое мягкое сердечко.
– Обычно я не такая плакса, – начала оправдываться Карли, смахивая слезы. – Не знаю, что со мной случилось.
Джонас фыркнул.
– По-моему, ты просто схитрила, чтобы затащить меня в дальний уголок и получить еще один поцелуй.
– Ой, какая самонадеянность, – улыбнулась Карли. Теперь у нее уже пропало всякое желание плакать. – Пожалуйста, не надо больше. Не думаю, что я смогу… э… остановиться.
– И я тоже, – кивнул Джонас. У его глаз появились лучики морщинок. – Но по моему, это еще не повод упускать такую возможность.
– В охотничьем домике? – воскликнула Карли. Она решила переменить тему. – Джонас, тебе понравилась вся эта возня с Рождеством? Ты ведь не только для меня стараешься.
– Еще бы. Я просто обожаю ходить вокруг тебя кругами в постоянно возбужденном состоянии и страдать.
– Но ты…
– Никаких «но», Карли. И нечего снова лить слезы. Миссис Уотсон великолепна, как и остальные твои друзья. Но я прекращаю разыгрывать из себя Санта-Клауса до тех пор, пока ты не найдешь в себе силы признаться в своих чувствах передо мной… и Сильвией.
– Учти, это будет в следующий понедельник, – твердо заявила Карли.
Джонас посмотрел ей в глаза.
– Думаю, я солгал, – сказал он.
– Солгал?
– Я могу остановиться. Что же я животное, по-твоему? И я не стал бы отпускать тебя на эту встречу без веской причины сдержать свое обещание. Кроме того, ты сама этого хочешь.
– Конечно, я хочу тебя, – выдохнула Карли. – Но мы…
Джонас довольно усмехнулся, его руки и губы стали решающим аргументом в их споре.
Седьмая глава
Следующие выходные тянулись как очередь к дантисту. Поход за елками без Джонаса не принес Карли никакой радости.
Она поехала с женщиной, работающей в магазине на полставки, и ее мужем. Он отказался взять ручную пилу, заявив, что это пустая трата времени и сил. Но Карли расстроилась не только из-за визга электропилы и делового подхода, с которым этот человек выбирал елки. Дул сильный ветер, температура воздуха не превышала пяти градусов по Фаренгейту, а выбранные деревья оказались совершенно неподъемными.
Когда Карли оттаскивала к грузовику одну из самых крупных елок, у нее так сильно закололо в боку, что пришлось лечь прямо на снег и переждать боль. Глядя вверх, на неяркое зимнее солнце и сгущающиеся тучи, девушка вспоминала, какой прекрасной казалась ей метель в прошлую субботу. А сейчас эти облака стали для нее темными и пугающими. В тот раз с ней рядом был высокий красивый мужчина. Теперь же…
Карли села и потерла ноющий бок. Неужели и вправду причиной ее праздничного настроения было присутствие Джонаса? Какая чушь! Она может насладиться этим днем и без Джонаса. Она может вообще обойтись без него.
Это всего лишь усталость. Наверное, елка оказалась слишком тяжелой. Карли снова обхватила руками ствол дерева, мечтая о горячей ванне, в которую она залезет, как только выберется из леса.
В воскресенье к Карли вернулось ее обычное рождественское настроение. Естественно, она не ожидала, что ей будет так же весело, как с Джонасом. Но тосковать без него она не собиралась.
В действительности общение с Джонасом было скорее утомительным, чем приятным. В отличие от него, Карли не сказала бы, что она «страдает». Но большую часть времени, проведенного с ним, она любовалась его сильными ногами и мускулистыми бедрами, длинными пальцами его ловких рук, красивым лицом с квадратным подбородком, чувственными губами, густой каштановой шевелюрой и…
Карли покачала головой, желая отбросить такие мысли. Если честно, возразила она себе, в Джонасе ее привлекает не только тело. Ей нравится его едкое и иногда наивное чувство юмора; ей нравится, какой он добрый с детьми и чуткий с женщинами – молодыми и старыми, какой нежный с ней, даже когда злится.
Прекрати, Карли! – приказала она себе, слишком поздно сообразив, куда завел ее ход мыслей. Неужели она действительно влюбилась в Джонаса?
Мурашки пробежали у нее по спине. Влюбилась? Любовь означает доверие… или должна означать. А Карли так и не научилась доверять людям.
– Мэйзи! – окликнула она пожилую женщину, въезжающую на автостоянку в своем старом зеленом пикапе. – Можно поехать с тобой?
Та остановила машину и выглянула в окно.
– А разве ты не с этим милым Джонасом едешь?
– Не думаю, что он придет. – Карли подняла елку и положила ее в кузов грузовичка.
Мэйзи вылезла из пикапа и осмотрела кучу елок, выискивая самую маленькую и легкую.
– Разве с женщинами не должен ехать мужчина? Особенно с пожилыми женщинами?
Карли рассмеялась.
– О, мы справимся. Просто сначала погрузим самые маленькие елки, а потом кто-нибудь еще появится.
– Детям нравятся большие деревья, – проворчала Мэйзи.
– Мы и большие прекрасно сможем поднять! – раздраженно буркнула Карли. Внезапно ей стало стыдно за свой тон. – Прости, Мэйзи. Не знаю, что на меня нашло.
– Может, приболела? Ты ужасно бледная.
– Наверное, – согласилась Карли, обрадовавшись, что у ее грубости нашлось оправдание. – Вчера я так устала, что еле смогла дотащить до грузовика последнюю елку.
– Так зачем было приходить сегодня? – спросила Мэйзи, облокотившись о капот. – Уверена, мы и без тебя управимся. Ты и так трудилась, как пчелка, Карли. Никто ни слова не скажет, если ты отдохнешь денек.
– Со мной все будет нормально. – Карли подняла еще одно дерево.
Рядом остановилась машина, набитая жующими детьми. Мужчина, сидящий за рулем, распахнул дверцу, и из салона донесся запах еды: жирных гамбургеров и жареного лука. Карли почувствовала, что ее желудок выворачивается наизнанку.
Она прислонилась к борту пикапа и стиснула зубы, молясь, чтобы ее не вырвало прямо здесь. Как только она смогла наконец глотнуть свежего воздуха, на стоянку вырулил еще один автомобиль с новыми участниками… и новыми «ароматами».
Карли закрыла рот и нос перчаткой.
– Вот-вот, милочка, – сказала Мэйзи, – ты явно больна. Отдавай мне список и отправляйся домой. Ты же не хочешь заразить всю эту ораву? Вот это был бы подарочек к Рождеству.
– Может, ты и права.
Карли и в самом деле чувствовала себя слишком паршиво, чтобы развозить елки, и это не имело никакого отношения к Джонасу Сент-Джону. Вынимая бумаги из машины, она вспомнила, как много детей включила в свой список на этот раз. Но это было не важно. Мэйзи не догадается, что Карли вопреки всякому здравому смыслу все же надеялась провести еще один день вместе с Джонасом, наслаждаясь той радостью, которую он дарит ребятишкам.
Диди дома не было, она вместе с Томми уехала за покупками к Рождеству. Карли развела огонь в камине и налила себе чашку какао. Чай или кофе сейчас вряд ли пошли бы на пользу ее желудку. После какао ей так полегчало, что она нажарила себе стопку блинов и съела несколько штук с сиропом.
Девушка захватила с собой в гостиную воскресную газету и еще одну порцию какао, и уютно устроилась на старой тахте перед камином. Но ее удовольствие длилось недолго.
Теперь она чувствовала себя в тысячу раз лучше, чем час назад. Но за всю свою жизнь она ни разу не слышала, чтобы отравление можно было вылечить обильной едой. Насколько она помнила, единственной разновидностью недомогания, которая могла пройти после приема пищи, была… утренняя тошнота.
Карли вскочила с тахты и принялась блуждать по комнате. Огонь в камине еще не успел как следует разгореться, но на лбу у девушки выступила испарина. Перед ее мысленным взором вставали картины последних недель.
Беспричинные слезы, стычки с Джонасом, вспыхивающие на пустом месте, тошнота… особенно по утрам… возникающая из-за запахов, которые всегда нравились Карли, и ситуаций, которые никогда раньше ее не беспокоили. И началось все это после первой встречи с Джонасом.
Вбежав в кухню, девушка сорвала со стены календарь и пролистала его до ноября, чтобы увидеть, сколько дней прошло после той роковой ночи. Почти месяц. А месячные у нее были шесть недель назад.
Шесть недель!
Карли знала, что не сможет отложить эту проблему до завтра. Утром – ее сердце замерло – ей придется встретиться с Сильвией. И первым делом нужно все выяснить.
У нее закружилась голова. Карли плюхнулась на кухонный табурет и сжала пальцами виски. Встретиться с Сильвией? Завтрашним утром она собиралась проявить твердость, признаться Сильвии в своих чувствах к Джонасу и решительно отказаться от продолжения этого дела.
Допустим, отказаться будет не трудно. Теперь-то уж Карли точно не сможет продолжать. Но в каких выражениях ей объяснить причину отказа?
Нет, Сильвия, я пока не уверена в своих чувствах к Джонасу. Ведь мы с ним знакомы совсем недавно. Но я ношу его ребенка.
Нет, Сильвия, я не могу точно описать свои отношения с Джонасом, но сейчас мне ясно, что в ту ночь я от него забеременела.
Карли закусила губу, чтобы не расплакаться. Теперь она знала причину своей слезливости, но все равно не собиралась сдаваться. Она точно помнила, что Джонас каждый раз пользовался презервативом. Но ничто не может дать стопроцентной гарантии.
Ей на глаза попалась пустая тарелка, стоящая на кухонном столе. Карли с удивлением поняла, что умяла все оставшиеся блинчики, которые собиралась приберечь до завтрашнего утра. Задумавшись на мгновение, она отказалась от мысли проверить свой вес на напольных весах в ванной. Хватит с нее на сегодня плохих новостей.
Карли решила съездить в Бозман и купить домашний тест на беременность. Если обратиться в местную аптеку, к вечеру об этом узнает каждая собака в городе.
Кроме того, дорога поможет успокоится. Сто пятьдесят миль по живописному ущелью, вдоль берега незамерзающей бурной реки – именно то, что нужно, чтобы собраться с мыслями и решить, что делать дальше с этой проблемой.
Не прошло и пятнадцати минут, а Карли уже обнаружила, что думает о своей возможной беременности как о «проблеме». Разве этим утром она не призналась себе, что любит Джонаса? Да, почти. Но как только она подходила вплотную к этой мысли, ее охватывал ужас.
Она все еще боялась. Так как понимала, что признав свою любовь к Джонасу, она должна будет признаться себе, что нуждается в нем. И ее защита будет разрушена.
Кого ты хочешь обмануть, Карли? – усмехнулась она. От ее защиты ничего не осталось еще месяц назад. И если она не любит Джонаса, то почему не молится в отчаянии, чтобы тест дал отрицательный результат? Потому что в действительности она надеется, что результат будет положительным.
Но ее ненормальный страх оказаться зависимой от кого-то этим утром возрос в сотню раз. Если ей и раньше был нужен Джонас, то как сильно он будет нужен ей теперь, когда она забеременела? И как сильно он будет нужен ее малышу?
На губах девушки заиграла широкая улыбка. У нее не было ни малейших сомнений, как станет относиться Джонас к своему ребенку. Она видела его с детьми. Если со взрослыми он мог быть циничным и насмешливым, то в окружении детей его сердце становилось мягким, как воск.
По крайней мере одна вещь была для Карли очевидной. Она сохранит этого ребенка. Вырастит его, даст бог, вместе с Джонасом, а если нет, то сама. Малыш ни в чем не виноват, и Карли уже успела его полюбить. Никто не сможет любить его сильнее. Она с замиранием сердца думала о том моменте, когда сможет прижать его к своей груди.
Ее ребенок был зачат в любви. Сейчас Карли это понимала. Пускай родители этого маленького создания еще не разобрались в своих чувствах, и не известно, пройдут ли их чувства испытание временем. Но дитя в ее чреве было плодом любви. Карли не смогла бы, не стала бы избавляться от своего ребенка.
Когда она остановила машину у универмага, ее все обуревал страх. Но принятое решение помогло ей справиться с волнением, хотя бы внешне.
– Пожалуйста, Шелк, – сказал Джонас, распахивая перед ней входную дверь. – Все-таки решила заняться предпраздничными покупками?
У Карли отвисла челюсть. Ну это ж надо было наткнуться именно на него! После того, как проехала семьдесят пять миль, чтобы не встретить никого из знакомых.
– Шелк? – Джонас помахал ладонью у нее перед глазами. – Помнишь меня? Я Джонас Сент-Джон? – Он протянул ей руку для рукопожатия. – Мы познакомились на вечеринке несколько недель назад. Помнишь?
– Привет, Джонас, – ответила Карли, совладав с дрожью в голосе. – Я просто… удивилась, встретив тебя в Бозмане.
– Правда? – Он отступил на шаг, чтобы не загораживать дорогу остальным покупателям. – Я здесь живу и каждый день бываю. Это ты не местная.
– Да, конечно. Знаю. – Карли слегка улыбнулась. Чтобы скрыть смущение, она рассеянно взяла одну из магазинных тележек. – Просто я приехала…
Джонас накрыл ладонью ее руку на ручке тележки.
– Карли, с тобой все в порядке? Ты такая странная.
– Все хорошо, просто я немного смутилась, потому что не ожидала тебя тут увидеть. Знаешь, после того, как ты решил не приезжать на рубку елок, и…
– Вот именно. Так почему ты не развозишь деревья вместе с каким-нибудь безобидным, занудным, женатым мужчиной?
– Я, э… – любой вопрос, заданный Джонасом, даже самый простой, таил в себе кучу опасностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17