Для демонстрации мод, а заодно и себя, девушка выбрала ярко-красную короткую комбинашку. Неглиже дополнял, страстный взгляд.
У Стива перехватило дыхание, но не из-за Лоры. Он отвернулся от гостьи и плотнее прижал телефонную трубку к уху.
– Понятно. Спасибо, Сара. Позвони, пожалуйста, моей сестре и скажи, что я выезжаю. Братьев тоже надо поставить в известность. У тебя должен быть телефон Йена. Тим сейчас в Лондоне. Попроси Йена… Прекрасно. Буду держать с тобой связь.
Стив положил трубку, прочистил горло и повернулся к Лоре, влажное дыхание которой чувствовал на своей шее.
– Прости, но произошло одно событие…
Девушка хихикнула и положила руки ему на плечи. Стив почувствовал приторный, тяжелый запах духов.
– Еще не произошло, – промурлыкала Лора. – Но скоро мы…
Рука Стива сильно сжала ее запястье.
– Я должен успеть на самолет, – сказал он. Лицо его было сосредоточенно и сумрачно. – А ты одевайся и спускайся вниз. Швейцар поможет тебе сесть в такси.
– Самолет? – В вопросе Лоры слышалось неподдельное изумление. – Я думала, что мы… – Голос длинноногой красавицы начал звенеть от обиды, когда Стив стремительно прошел мимо нее. – Что такое важное случилось, что ты…
Интересно, что бы сказала эта куколка, если бы услышала, что именно «такое важное» произошло. Он мог бы сказать: «Милая, коль скоро тебе необходимо это знать, то слушай – мой отец, которого я любил не больше, чем прохожего на улице, мой отец, Ричард Тревор, умер».
Но Стив, молча, поднялся по винтовой лестнице в свою спальню. К тому времени, как он спустился вниз с кожаной дорожной сумкой в руке, у него и мысли не было о существовании гостьи.
Уже в такси по пути в аэропорт Стив неожиданно вспомнил об ощущении дискомфорта, которое преследовало его в течение всего дня. Вряд ли это стоит отнести к разряду предчувствий, но все же…
Стив устало вздохнул, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
* * *
Джоан и Тони сидели за обеденным столом в своей квартирке в Даунерс Гроув. Вдруг девушка замерла с вилкой в руке, на которой были нанизаны спагетти.
– Что случилось?
– Не знаю… – растерянно ответила она, – какое-то странное ощущение.
– Гусь прошелся по твоей клумбе, – усмехнулся Тони, увидев выражение лица приятельницы. – Послушай, если вспомнить, что среди твоих предков были здешние аборигены, то немудрено, что тебе в голову приходят всякие странные вещи.
– Гусь? – Джоан рассмеялась и приступила к обеду.
2
Над горами быстро поднималось солнце, но самые высокие вершины все еще скрывала сероватая дымка. Со стороны озера дул пронизывающий ветер. Стив только что закончил пятимильную пробежку, футболка неприятно липла между лопатками.
Под подошвами спортивных туфель скрипел гравий, этот звук резко контрастировал с прерывистым дыханием стайера. Стив пробегал такую дистанцию каждое утро в течение многих лет, но из-за высоты нагрузки увеличились. Мышцы болели, сердце стучало, как отбойный молоток, легкие с трудом качали воздух. Тем не менее, он получил огромное удовольствие.
Стив уже стал забывать, как здесь тихо и спокойно. Озеро и склоны гор принадлежали сейчас ему одному, если не считать двух насторожившихся оленей, которые паслись неподалеку. Ни машин, ни грузовиков, ни людской суеты – только он и природа.
Черт возьми! Это же одно из самых красивейших мест, которые ему довелось видеть. И тут же рот Стива искривился в презрительной усмешке. Изумительную картину – творение Создателя – портил уродливый особняк, возвышавшийся вдали.
Дом был чудовищным, как по размерам, так и по претенциозности. Его следовало бы построить из камня и стекла, линии сделать чистыми, летящими. Но вместо этого нелепое здание соорудили из бетона и красного кирпича. Особняк не вписывался в ландшафт и в соревновании с природой явно проигрывал.
В гостях хорошо, а дома лучше, бормотал себе под нос Стив, взбегая по ступенькам террасы. Он горько усмехнулся, схватив полотенце со стула. Уж чем-чем, а домом, в принятом смысле, это место для него никогда не было. Стив ненавидел родовое гнездо еще будучи мальчиком и продолжал ненавидеть до сих пор.
Здорово, что он сегодня уезжает. Недельное пребывание в «родных пенатах» – самое большее, что он мог выдержать и не свихнуться. Стив вытер лицо полотенцем. Он не брился со вчерашнего дня, и вылезшая щетина напоминала о себе при соприкосновении с мягким хлопком. Отбросив полотенце в сторону, мужчина сменил футболку на свежую. Вздохнув, он причесался и медленно прошелся по огромной террасе, любуясь великолепным видом озера, которое в лучах восходящего солнца сверкало подобно драгоценному камню.
Да, выдалась еще та неделя! Стиву пришлось проявить чудеса изобретательности, чтобы поддерживать связь со своим офисом в Чикаго. Все восемь телефонных каналов особняка были перегружены звонками. Казалось, каждый денежный мешок, политик и промышленная шишка считал своим долгом прислать соболезнования.
– Цирк, да и только, – сказал Йен однажды утром, когда все три брата крутились как белки в колесе, отвечая на звонки.
– Да-а, – поддержал Тим, ухмыляясь. – Старику все это очень понравилось бы.
Тим, конечно, прав. Для старика, оживи он сейчас, это, несомненно, было бы, как бальзам на раны – суматоха, внимание прессы, скорбные лица в день похорон, когда лимузины провожающих главу клана Треворов в последний путь, устроили пробки на дорогах, ведущих к кладбищу. Да, это отцу понравилось бы больше всего.
Стиву весь этот спектакль претил. Он чуть не вступил в драку с репортером светской хроники, который пытался проникнуть в фамильный склеп, чтобы сделать снимок гроба Ричарда из красного дерева. Йену и Тиму пришлось буквально отрывать брата от журналиста.
Стив сделал глубокий выдох. Это, пожалуй, был единственный момент за всю неделю, когда внутри него что-то шевельнулось. Вначале ярость, вызванная наглостью пройдохи-фотографа, а затем сильнейший приступ душевной боли при виде надгробия матери.
Слишком бурная реакция, скорее всего, результат перенапряжения, наверное, отразилась на лице, потому, что Марджори, уткнувшись в широкое плечо брата, прошептала:
– Эй, ты в порядке?
Стив, чувствуя себя неловко, кивнул и погладил сестру по голове.
– Все нормально. А как ты, дорогая? Выдерживаешь все это?
Девушка взглянула на старшего брата. Ее лицо побледнело, но к удивлению Стива, глаза оставались ясными и спокойными.
– Не беспокойся обо мне. Я хорошо себя чувствую.
После печальной церемонии похорон публика собралась в гостиной особняка, чтобы выразить соболезнование детям покойного.
– Для вас должно быть большим утешением, что много уважаемых граждан нашего города пришли отдать последний долг вашему дорогому отцу, – торжественно заявил старый судья Хопкинс, тряся тяжелым дряблым подбородком.
– Он хочет сказать, – тихонько произнес Йен, чтобы судья не мог услышать, – что почтенные граждане пришли посмотреть на новый треворовский порядок.
Тим ухмыльнулся.
– Что судья действительно имел в виду, так это то, что отцы города решили, не теряя времени, повилять хвостом перед новыми хозяевами.
Младший брат смотрит в корень, подумал Стив, повернувшись спиной к озеру. Пройдя по веранде, он подхватил полотенце и футболку и направился в библиотеку.
В комнате было прохладно, даже чересчур. Тяжелые стулья, обтянутые красной кожей, массивные дубовые столы, холодные стены между стеллажами с книгами выглядели особенно мрачно в нежном утреннем свете. Кругом стояла тишина. Единственный признак, указывающий на то, что дом обитаем, – это густой аромат свежесваренного кофе, который так ощутимо витал в воздухе.
Стив улыбнулся и прошелся по иранскому ковру. Если бы отец мог видеть сейчас сына, он бы нахмурился и заметил, чтобы впредь тот пользовался боковым входом, когда приходит взмыленный после такого глупейшего занятия как бег. Затем Тревор-старший презрительно скривил бы губы при виде хлопчатобумажной футболки и пустился в разглагольствования по поводу современной одежды. Но на самом деле вся тирада Ричарда Тревора означала бы только одно – он возмущен тем, что сын отказывается повиноваться отцу.
Неожиданно перед Стивом возникла расплывшаяся фигура. Марта, служившая домоправительницей у Треворов с незапамятных времен, ахнула и прижала руки к пышной груди.
– Боже мой, мистер Стив, как вы напугали меня!
– Доброе утро, Марта. – Стив тепло улыбнулся. – Я как раз направляюсь на кухню. Запах кофе просто восхитителен.
– Почему вы не сказали мне, что уже встали? Я бы давно спустилась на кухню и приготовила вам завтрак. Идите в столовую и садитесь за стол, а я тем временем сделаю что-нибудь для вас, пока не соберутся остальные.
В памяти Стива из детства возникли картины обильных завтраков, которые до сих пор выставлялись на столе каждое утро, несмотря на то, что ни он, ни его братья и сестра не притрагивались к ним.
– Не беспокойся, – быстро сказал Стив. – Спасибо большое, Марта, но боюсь, у меня нет времени на завтрак. Тороплюсь на деловую встречу. – Нахмурившись, он посмотрел на часы. – Мне надо быть на месте менее чем через час. Я возьму чашку кофе в свою комнату. – Стив снова улыбнулся и слегка обнял старую женщину за плечи. – Я когда-нибудь говорил тебе, что ты готовишь самый лучший в мире кофе?
Щеки Марты порозовели от комплимента.
– Подождите здесь, мистер Стив, я принесу вам кофе.
– Еще чего. – Стив медленно направился к двери. – Можно подумать, я не знаю, где находится кухня.
– Конечно, знаете, но так не положено. Ваш отец говорил…
– Мой отец больше не является хозяином этого дома, – Стив понимал, что говорит гораздо резче, чем хотелось бы, поэтому смягчил жесткость слов, теплой улыбкой. – Послушай, что я предлагаю. Мы сейчас пойдем на кухню и вместе все приготовим.
Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем обитатели этого дома привыкнут к тому, что теперь здесь все изменилось? – подумал Стив несколько минут спустя, когда ставил чашку на ночной столик в своей спальне.
Ричард Тревор больше не является хозяином этого дома. Он вообще перестал быть хозяином, чего бы то ни было, размышлял Стив, снимая шорты и футболку. Доказательством этого явилось вчерашнее официальное вскрытие завещания.
Ничего неожиданного в нем не оказалось. Покойный отец семейства оставил личную собственность, особняк и огромные участки земли Марджори, а многомиллионный промышленный конгломерат «Тревор индастриз» завещал сыновьям.
Лучи солнца, струившиеся через окно, приятно грели обнаженное тело Стива. Он вытянул руки и согнул их в локтях, мускулы заиграли, перекатываясь под загорелой кожей. Затем «пошел в ванную, примыкавшую к спальне, встал под душ и пустил струю на всю мощь.
Старика хватил бы удар, услышь он разговор наследников, состоявшийся после чтения завещания. Едва адвокаты покинули дом, Йен произнес с сарказмом:
– Вот это подарок! Как раз то, о чем я мечтал всю свою жизнь – кусок «Тревор индастриз».
Вслед за братом слово взял Тим.
– Я мимо. Можете взять мою долю.
Стив растянул губы в подобие улыбки, обнажив ряд ровных белых зубов.
– Однако, приятель, ты слишком щедр! Он подошел к бару вишневого дерева, открыл бутылку бурбона, налил приличные порции всем присутствующим и произнес то, чего всегда придерживался:
– Я скорее буду воровать колпаки от колес, чтобы добыть себе пропитание, чем возьму хотя бы крошку с чужого стола.
Йен и Тим дружно рассмеялись. Йен поднял бокал с бурбоном высоко над головой.
– Прекрасно, – сказал он. – Полное единодушие. Новые директора империи Треворов посовещались и приняли судьбоносное решение.
– Да-а, – произнес Стив, и три бокала звякнули, коснувшись друг друга. – Единогласно проголосовав, директора решили пока заняться делами компании вместе, а потом…
Прошло еще несколько минут, и наследники пришли к выводу, что «Тревор индастриз» надо выставить на торги, а вырученные деньги отдать на благотворительные цели. Затем братья снова подняли бокалы – на этот раз, чтобы выпить за приправленное горечью признание, к которому были готовы всю свою сознательную жизнь.
Сыновья Ричарда Тревора на протяжении многих лет игнорировали своего отца, ссорились с ним, боялись и презирали его, и никогда не любили человека, давшего им жизнь.
* * *
Стив вышел из-под душа, насухо вытерся полотенцем и, не одеваясь, направился в спальню. Вот и все. Через несколько часов он будет в Чикаго. Йен в Детройте, а Тим вернется в Лондон. Мардж, разумеется, останется здесь – она принадлежала этому месту и была счастлива, унаследовав поместье.
Стив чертыхался, с нетерпением ожидая, когда сможет вернуться в свой мир, к привычной жизни. Надо еще уточнить кое-что в последнем контракте, да есть и другие дела, требующие доработки. Стив улыбнулся, натягивая свежую сорочку на широкие плечи. Он, конечно, был немного резковат с Лорой, да еще это красное неглиже… Но Стив и раньше, случалось, бывал, грубоват с женщинами – это происходило, когда интересы дела вставали на пути личной жизни. Две дюжины красных роз на длинных стеблях, коробка швейцарского шоколада…
На его губах мелькнула насмешливая улыбка. Лора успокоится и простит.
Правда, была еще Диана Уильямс с дразнящим мельканием черного кружева, когда она резким взмахом закидывала одну длинную ногу на другую.
Стив ухмыльнулся, надевая брюки. Вот задача – выбрать одну из двух. А может, не стоит мучаться – в Чикаго полно женщин. Красивых и разных. Мужчине не хватит жизни, чтобы выпить нектар из всех этих цветков. Правда, это не означает, что он не признает верности.
Стив сделал петлю на галстуке и плотно затянул узел. Я всегда хранил верность, подумал сердцеед, насмешливо улыбнувшись… пока продолжалась связь с женщиной.
Он посмотрел в зеркало и надел пиджак. Спортсмен в шортах и футболке исчез. Вместо него появился ухоженный мужчина, обличенный в элегантный костюм. Именно таким и был настоящий мистер Тревор. Человек с небритым лицом, в помятых шортах и футболке был лишь напоминанием об оставшейся в прошлом жизни. Стив и сам не понимал, почему хранил старую спортивную форму. Она была настолько потрепанной, что давно уже должна бы сгнить на какой-нибудь свалке.
Поморщившись, он запихнул шорты и футболку в боковое отделение дорожной сумки. Сейчас не время для философских размышлений. Его ждет деловой завтрак с Терри Тайчером. – Тебе надо встретиться с этим парнем, – решили братья. – С юристом должен говорить юрист.
Негодяи, добродушно подумал Стив, закрывая за собой дверь спальни. Не то, чтобы он возражал против этой встречи. Понятно, что Тайчер добивался разговора, чтобы не остаться в стороне, когда будет формироваться новое руководство «Тревор индастриз».
Стиву не терпелось увидеть лицо Терри, когда тот узнает о решении наследников.
* * *
Два часа спустя Стив распахнул массивную входную дверь особняка. Он сразу направился в столовую, где, как и предполагал, все уже были в сборе. Тим и Йен дурачились, как ни в чем не бывало, а Марджори, как любящая мамаша, с улыбкой на устах взирала на шалости своих старших братцев.
Дьявол! – подумал Стив со злостью. Почему именно ему выпала «честь» быть гонцом плохих вестей?
– Чем вы тут занимаетесь? – рявкнул он. – Мы уже давно не дети, – я говорю на случай, что кто-то забыл об этом.
Братья повернулись к вошедшему. На их лицах читалось неподдельное удивление.
– Стив! – вмешалась Мардж. – Что с тобой?
Вместо ответа он вытащил из кейса папку с деловыми бумагами и бросил на стол. Затем подошел к буфету и налил себе чашку горячего кофе.
– Со мной все в порядке, – сердито ответил Стив. Но по выражениям лиц присутствующих понял, что ему не верят.
– Ну ладно, выкладывай, – спустя минуту сказал Тим. – О чем хотел поговорить с нами Тайчер?
Скулы Стива заметно напряглись.
– О проблемах, – мрачно проговорил он. – Именно о них Терри и хотел поговорить.
Йен нахмурился.
– Каких еще проблемах?
Стив взял в руки папку. Нечего тянуть резину – эти проблемы надо решать, как можно быстрее.
– Убедитесь сами.
Он вытащил бумаги – одну пачку вручил Тиму, другую – Йену. Мардж вопросительно смотрела на старшего брата, который ответил ей ободряющей улыбкой. Слава Богу, все это не имеет отношения к их любимой сестре. Немного успокоившись, девушка повернулась к окну и стала смотреть на далекие горные вершины.
Первым нарушил молчание Тим.
– Судя по отчету, нефтяная компания, принадлежащая Треворам, в любой момент может разориться.
– Я только что прочел о состоянии дел в издательстве, которое также является собственностью «Тревор индастриз», – отозвался Йен. – Судя по документам, оно тоже камнем идет ко дну.
Стив мрачно кивнул.
– Вы оба все правильно поняли. Папочка приобрел их в надежде вытащить из дыры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
У Стива перехватило дыхание, но не из-за Лоры. Он отвернулся от гостьи и плотнее прижал телефонную трубку к уху.
– Понятно. Спасибо, Сара. Позвони, пожалуйста, моей сестре и скажи, что я выезжаю. Братьев тоже надо поставить в известность. У тебя должен быть телефон Йена. Тим сейчас в Лондоне. Попроси Йена… Прекрасно. Буду держать с тобой связь.
Стив положил трубку, прочистил горло и повернулся к Лоре, влажное дыхание которой чувствовал на своей шее.
– Прости, но произошло одно событие…
Девушка хихикнула и положила руки ему на плечи. Стив почувствовал приторный, тяжелый запах духов.
– Еще не произошло, – промурлыкала Лора. – Но скоро мы…
Рука Стива сильно сжала ее запястье.
– Я должен успеть на самолет, – сказал он. Лицо его было сосредоточенно и сумрачно. – А ты одевайся и спускайся вниз. Швейцар поможет тебе сесть в такси.
– Самолет? – В вопросе Лоры слышалось неподдельное изумление. – Я думала, что мы… – Голос длинноногой красавицы начал звенеть от обиды, когда Стив стремительно прошел мимо нее. – Что такое важное случилось, что ты…
Интересно, что бы сказала эта куколка, если бы услышала, что именно «такое важное» произошло. Он мог бы сказать: «Милая, коль скоро тебе необходимо это знать, то слушай – мой отец, которого я любил не больше, чем прохожего на улице, мой отец, Ричард Тревор, умер».
Но Стив, молча, поднялся по винтовой лестнице в свою спальню. К тому времени, как он спустился вниз с кожаной дорожной сумкой в руке, у него и мысли не было о существовании гостьи.
Уже в такси по пути в аэропорт Стив неожиданно вспомнил об ощущении дискомфорта, которое преследовало его в течение всего дня. Вряд ли это стоит отнести к разряду предчувствий, но все же…
Стив устало вздохнул, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
* * *
Джоан и Тони сидели за обеденным столом в своей квартирке в Даунерс Гроув. Вдруг девушка замерла с вилкой в руке, на которой были нанизаны спагетти.
– Что случилось?
– Не знаю… – растерянно ответила она, – какое-то странное ощущение.
– Гусь прошелся по твоей клумбе, – усмехнулся Тони, увидев выражение лица приятельницы. – Послушай, если вспомнить, что среди твоих предков были здешние аборигены, то немудрено, что тебе в голову приходят всякие странные вещи.
– Гусь? – Джоан рассмеялась и приступила к обеду.
2
Над горами быстро поднималось солнце, но самые высокие вершины все еще скрывала сероватая дымка. Со стороны озера дул пронизывающий ветер. Стив только что закончил пятимильную пробежку, футболка неприятно липла между лопатками.
Под подошвами спортивных туфель скрипел гравий, этот звук резко контрастировал с прерывистым дыханием стайера. Стив пробегал такую дистанцию каждое утро в течение многих лет, но из-за высоты нагрузки увеличились. Мышцы болели, сердце стучало, как отбойный молоток, легкие с трудом качали воздух. Тем не менее, он получил огромное удовольствие.
Стив уже стал забывать, как здесь тихо и спокойно. Озеро и склоны гор принадлежали сейчас ему одному, если не считать двух насторожившихся оленей, которые паслись неподалеку. Ни машин, ни грузовиков, ни людской суеты – только он и природа.
Черт возьми! Это же одно из самых красивейших мест, которые ему довелось видеть. И тут же рот Стива искривился в презрительной усмешке. Изумительную картину – творение Создателя – портил уродливый особняк, возвышавшийся вдали.
Дом был чудовищным, как по размерам, так и по претенциозности. Его следовало бы построить из камня и стекла, линии сделать чистыми, летящими. Но вместо этого нелепое здание соорудили из бетона и красного кирпича. Особняк не вписывался в ландшафт и в соревновании с природой явно проигрывал.
В гостях хорошо, а дома лучше, бормотал себе под нос Стив, взбегая по ступенькам террасы. Он горько усмехнулся, схватив полотенце со стула. Уж чем-чем, а домом, в принятом смысле, это место для него никогда не было. Стив ненавидел родовое гнездо еще будучи мальчиком и продолжал ненавидеть до сих пор.
Здорово, что он сегодня уезжает. Недельное пребывание в «родных пенатах» – самое большее, что он мог выдержать и не свихнуться. Стив вытер лицо полотенцем. Он не брился со вчерашнего дня, и вылезшая щетина напоминала о себе при соприкосновении с мягким хлопком. Отбросив полотенце в сторону, мужчина сменил футболку на свежую. Вздохнув, он причесался и медленно прошелся по огромной террасе, любуясь великолепным видом озера, которое в лучах восходящего солнца сверкало подобно драгоценному камню.
Да, выдалась еще та неделя! Стиву пришлось проявить чудеса изобретательности, чтобы поддерживать связь со своим офисом в Чикаго. Все восемь телефонных каналов особняка были перегружены звонками. Казалось, каждый денежный мешок, политик и промышленная шишка считал своим долгом прислать соболезнования.
– Цирк, да и только, – сказал Йен однажды утром, когда все три брата крутились как белки в колесе, отвечая на звонки.
– Да-а, – поддержал Тим, ухмыляясь. – Старику все это очень понравилось бы.
Тим, конечно, прав. Для старика, оживи он сейчас, это, несомненно, было бы, как бальзам на раны – суматоха, внимание прессы, скорбные лица в день похорон, когда лимузины провожающих главу клана Треворов в последний путь, устроили пробки на дорогах, ведущих к кладбищу. Да, это отцу понравилось бы больше всего.
Стиву весь этот спектакль претил. Он чуть не вступил в драку с репортером светской хроники, который пытался проникнуть в фамильный склеп, чтобы сделать снимок гроба Ричарда из красного дерева. Йену и Тиму пришлось буквально отрывать брата от журналиста.
Стив сделал глубокий выдох. Это, пожалуй, был единственный момент за всю неделю, когда внутри него что-то шевельнулось. Вначале ярость, вызванная наглостью пройдохи-фотографа, а затем сильнейший приступ душевной боли при виде надгробия матери.
Слишком бурная реакция, скорее всего, результат перенапряжения, наверное, отразилась на лице, потому, что Марджори, уткнувшись в широкое плечо брата, прошептала:
– Эй, ты в порядке?
Стив, чувствуя себя неловко, кивнул и погладил сестру по голове.
– Все нормально. А как ты, дорогая? Выдерживаешь все это?
Девушка взглянула на старшего брата. Ее лицо побледнело, но к удивлению Стива, глаза оставались ясными и спокойными.
– Не беспокойся обо мне. Я хорошо себя чувствую.
После печальной церемонии похорон публика собралась в гостиной особняка, чтобы выразить соболезнование детям покойного.
– Для вас должно быть большим утешением, что много уважаемых граждан нашего города пришли отдать последний долг вашему дорогому отцу, – торжественно заявил старый судья Хопкинс, тряся тяжелым дряблым подбородком.
– Он хочет сказать, – тихонько произнес Йен, чтобы судья не мог услышать, – что почтенные граждане пришли посмотреть на новый треворовский порядок.
Тим ухмыльнулся.
– Что судья действительно имел в виду, так это то, что отцы города решили, не теряя времени, повилять хвостом перед новыми хозяевами.
Младший брат смотрит в корень, подумал Стив, повернувшись спиной к озеру. Пройдя по веранде, он подхватил полотенце и футболку и направился в библиотеку.
В комнате было прохладно, даже чересчур. Тяжелые стулья, обтянутые красной кожей, массивные дубовые столы, холодные стены между стеллажами с книгами выглядели особенно мрачно в нежном утреннем свете. Кругом стояла тишина. Единственный признак, указывающий на то, что дом обитаем, – это густой аромат свежесваренного кофе, который так ощутимо витал в воздухе.
Стив улыбнулся и прошелся по иранскому ковру. Если бы отец мог видеть сейчас сына, он бы нахмурился и заметил, чтобы впредь тот пользовался боковым входом, когда приходит взмыленный после такого глупейшего занятия как бег. Затем Тревор-старший презрительно скривил бы губы при виде хлопчатобумажной футболки и пустился в разглагольствования по поводу современной одежды. Но на самом деле вся тирада Ричарда Тревора означала бы только одно – он возмущен тем, что сын отказывается повиноваться отцу.
Неожиданно перед Стивом возникла расплывшаяся фигура. Марта, служившая домоправительницей у Треворов с незапамятных времен, ахнула и прижала руки к пышной груди.
– Боже мой, мистер Стив, как вы напугали меня!
– Доброе утро, Марта. – Стив тепло улыбнулся. – Я как раз направляюсь на кухню. Запах кофе просто восхитителен.
– Почему вы не сказали мне, что уже встали? Я бы давно спустилась на кухню и приготовила вам завтрак. Идите в столовую и садитесь за стол, а я тем временем сделаю что-нибудь для вас, пока не соберутся остальные.
В памяти Стива из детства возникли картины обильных завтраков, которые до сих пор выставлялись на столе каждое утро, несмотря на то, что ни он, ни его братья и сестра не притрагивались к ним.
– Не беспокойся, – быстро сказал Стив. – Спасибо большое, Марта, но боюсь, у меня нет времени на завтрак. Тороплюсь на деловую встречу. – Нахмурившись, он посмотрел на часы. – Мне надо быть на месте менее чем через час. Я возьму чашку кофе в свою комнату. – Стив снова улыбнулся и слегка обнял старую женщину за плечи. – Я когда-нибудь говорил тебе, что ты готовишь самый лучший в мире кофе?
Щеки Марты порозовели от комплимента.
– Подождите здесь, мистер Стив, я принесу вам кофе.
– Еще чего. – Стив медленно направился к двери. – Можно подумать, я не знаю, где находится кухня.
– Конечно, знаете, но так не положено. Ваш отец говорил…
– Мой отец больше не является хозяином этого дома, – Стив понимал, что говорит гораздо резче, чем хотелось бы, поэтому смягчил жесткость слов, теплой улыбкой. – Послушай, что я предлагаю. Мы сейчас пойдем на кухню и вместе все приготовим.
Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем обитатели этого дома привыкнут к тому, что теперь здесь все изменилось? – подумал Стив несколько минут спустя, когда ставил чашку на ночной столик в своей спальне.
Ричард Тревор больше не является хозяином этого дома. Он вообще перестал быть хозяином, чего бы то ни было, размышлял Стив, снимая шорты и футболку. Доказательством этого явилось вчерашнее официальное вскрытие завещания.
Ничего неожиданного в нем не оказалось. Покойный отец семейства оставил личную собственность, особняк и огромные участки земли Марджори, а многомиллионный промышленный конгломерат «Тревор индастриз» завещал сыновьям.
Лучи солнца, струившиеся через окно, приятно грели обнаженное тело Стива. Он вытянул руки и согнул их в локтях, мускулы заиграли, перекатываясь под загорелой кожей. Затем «пошел в ванную, примыкавшую к спальне, встал под душ и пустил струю на всю мощь.
Старика хватил бы удар, услышь он разговор наследников, состоявшийся после чтения завещания. Едва адвокаты покинули дом, Йен произнес с сарказмом:
– Вот это подарок! Как раз то, о чем я мечтал всю свою жизнь – кусок «Тревор индастриз».
Вслед за братом слово взял Тим.
– Я мимо. Можете взять мою долю.
Стив растянул губы в подобие улыбки, обнажив ряд ровных белых зубов.
– Однако, приятель, ты слишком щедр! Он подошел к бару вишневого дерева, открыл бутылку бурбона, налил приличные порции всем присутствующим и произнес то, чего всегда придерживался:
– Я скорее буду воровать колпаки от колес, чтобы добыть себе пропитание, чем возьму хотя бы крошку с чужого стола.
Йен и Тим дружно рассмеялись. Йен поднял бокал с бурбоном высоко над головой.
– Прекрасно, – сказал он. – Полное единодушие. Новые директора империи Треворов посовещались и приняли судьбоносное решение.
– Да-а, – произнес Стив, и три бокала звякнули, коснувшись друг друга. – Единогласно проголосовав, директора решили пока заняться делами компании вместе, а потом…
Прошло еще несколько минут, и наследники пришли к выводу, что «Тревор индастриз» надо выставить на торги, а вырученные деньги отдать на благотворительные цели. Затем братья снова подняли бокалы – на этот раз, чтобы выпить за приправленное горечью признание, к которому были готовы всю свою сознательную жизнь.
Сыновья Ричарда Тревора на протяжении многих лет игнорировали своего отца, ссорились с ним, боялись и презирали его, и никогда не любили человека, давшего им жизнь.
* * *
Стив вышел из-под душа, насухо вытерся полотенцем и, не одеваясь, направился в спальню. Вот и все. Через несколько часов он будет в Чикаго. Йен в Детройте, а Тим вернется в Лондон. Мардж, разумеется, останется здесь – она принадлежала этому месту и была счастлива, унаследовав поместье.
Стив чертыхался, с нетерпением ожидая, когда сможет вернуться в свой мир, к привычной жизни. Надо еще уточнить кое-что в последнем контракте, да есть и другие дела, требующие доработки. Стив улыбнулся, натягивая свежую сорочку на широкие плечи. Он, конечно, был немного резковат с Лорой, да еще это красное неглиже… Но Стив и раньше, случалось, бывал, грубоват с женщинами – это происходило, когда интересы дела вставали на пути личной жизни. Две дюжины красных роз на длинных стеблях, коробка швейцарского шоколада…
На его губах мелькнула насмешливая улыбка. Лора успокоится и простит.
Правда, была еще Диана Уильямс с дразнящим мельканием черного кружева, когда она резким взмахом закидывала одну длинную ногу на другую.
Стив ухмыльнулся, надевая брюки. Вот задача – выбрать одну из двух. А может, не стоит мучаться – в Чикаго полно женщин. Красивых и разных. Мужчине не хватит жизни, чтобы выпить нектар из всех этих цветков. Правда, это не означает, что он не признает верности.
Стив сделал петлю на галстуке и плотно затянул узел. Я всегда хранил верность, подумал сердцеед, насмешливо улыбнувшись… пока продолжалась связь с женщиной.
Он посмотрел в зеркало и надел пиджак. Спортсмен в шортах и футболке исчез. Вместо него появился ухоженный мужчина, обличенный в элегантный костюм. Именно таким и был настоящий мистер Тревор. Человек с небритым лицом, в помятых шортах и футболке был лишь напоминанием об оставшейся в прошлом жизни. Стив и сам не понимал, почему хранил старую спортивную форму. Она была настолько потрепанной, что давно уже должна бы сгнить на какой-нибудь свалке.
Поморщившись, он запихнул шорты и футболку в боковое отделение дорожной сумки. Сейчас не время для философских размышлений. Его ждет деловой завтрак с Терри Тайчером. – Тебе надо встретиться с этим парнем, – решили братья. – С юристом должен говорить юрист.
Негодяи, добродушно подумал Стив, закрывая за собой дверь спальни. Не то, чтобы он возражал против этой встречи. Понятно, что Тайчер добивался разговора, чтобы не остаться в стороне, когда будет формироваться новое руководство «Тревор индастриз».
Стиву не терпелось увидеть лицо Терри, когда тот узнает о решении наследников.
* * *
Два часа спустя Стив распахнул массивную входную дверь особняка. Он сразу направился в столовую, где, как и предполагал, все уже были в сборе. Тим и Йен дурачились, как ни в чем не бывало, а Марджори, как любящая мамаша, с улыбкой на устах взирала на шалости своих старших братцев.
Дьявол! – подумал Стив со злостью. Почему именно ему выпала «честь» быть гонцом плохих вестей?
– Чем вы тут занимаетесь? – рявкнул он. – Мы уже давно не дети, – я говорю на случай, что кто-то забыл об этом.
Братья повернулись к вошедшему. На их лицах читалось неподдельное удивление.
– Стив! – вмешалась Мардж. – Что с тобой?
Вместо ответа он вытащил из кейса папку с деловыми бумагами и бросил на стол. Затем подошел к буфету и налил себе чашку горячего кофе.
– Со мной все в порядке, – сердито ответил Стив. Но по выражениям лиц присутствующих понял, что ему не верят.
– Ну ладно, выкладывай, – спустя минуту сказал Тим. – О чем хотел поговорить с нами Тайчер?
Скулы Стива заметно напряглись.
– О проблемах, – мрачно проговорил он. – Именно о них Терри и хотел поговорить.
Йен нахмурился.
– Каких еще проблемах?
Стив взял в руки папку. Нечего тянуть резину – эти проблемы надо решать, как можно быстрее.
– Убедитесь сами.
Он вытащил бумаги – одну пачку вручил Тиму, другую – Йену. Мардж вопросительно смотрела на старшего брата, который ответил ей ободряющей улыбкой. Слава Богу, все это не имеет отношения к их любимой сестре. Немного успокоившись, девушка повернулась к окну и стала смотреть на далекие горные вершины.
Первым нарушил молчание Тим.
– Судя по отчету, нефтяная компания, принадлежащая Треворам, в любой момент может разориться.
– Я только что прочел о состоянии дел в издательстве, которое также является собственностью «Тревор индастриз», – отозвался Йен. – Судя по документам, оно тоже камнем идет ко дну.
Стив мрачно кивнул.
– Вы оба все правильно поняли. Папочка приобрел их в надежде вытащить из дыры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15