Умник, ничего не скажешь...
– Ты же знаешь, я всю жизнь страдал по классным машинам, – мечтательно сказал дед. – И свадьбы теперь станут еще нарядней. Представляешь, пары будут и в церковь, и из церкви катить в роскошных авто! Разве ты не видишь, как это будет здорово для всего города!
– Да, – безразлично согласилась Тина. – Вижу.
– Порадуюсь я на старости лет, – продолжал дедушка. – Джо – отличный парень. Тебе повезло, что вы оба побороли прошлое, не дали ему помешать вашему счастью.
– Сдаюсь! – вздохнула она. Джо завоевал деда. Невероятно, но факт. – А как насчет его матери? Разве ты не знаешь, чем это для нее чревато? Одно его имя – и беги вызывать врача!
– После того звонка, – Дэн сурово глянул на внучку, – я сказал ей, что ты влюбилась. Она в восторге. Она тебя любит, Тина, и хочет, чтобы ты была счастлива. Подготовишь ее и сама все ей скажешь, потому что это правильно и по-христиански. Ты умеешь с ней обращаться. Постараешься – сможешь. Думаю, это твой долг.
– А если не сработает? – зная, что дед прав, беспомощно спросила Тина.
– Придумаем что-нибудь еще. В худшем случае мы с ней будем жить в другой части города, подальше от вас, когда вы с Джованни поженитесь.
– Поженимся! – выдохнула она.
– Я помню, как вы были влюблены когда-то, – улыбнулся Дэн. – Одна радость была смотреть на вас. То, что случилось, кошмарный сон... Я никому не говорил об этом, но сдается мне, Джованни говорил правду: за рулем была Бет. Он работал со мной, мы, можно сказать, пуд соли вместе съели. Редко встречались мне такие честные, такие достойные ребята.
Тина подняла на деда укоризненный взгляд:
– Но свидетели обвинения...
– Да-да, – вздохнул он. – И, знаешь, в эту поездку я говорил с Адрианой о семье и детях, надеясь расшевелить ее память. Мне кажется, она начинает кое-что вспоминать про Джо. Обещай мне, что сделаешь все возможное! Я, со своей стороны, тоже. Она жаждет видеть твоего избранника. Если сама не вспомнит, что ты обручена, мы подстегнем ее память, заговорив о свадьбах. А потом ты скажешь, что приехал Джо, и посмотрим, что будет.
– Я попробую, – неохотно сказала Тина. – Но только учти, рисковать ее здоровьем я не стану!
– И не надо рисковать, зачем же! Ты у меня хорошая девочка. Я устрою для тебя такую свадьбу, какой ты еще не видела! Произнесете с Джованни в церкви слова обета и будете жить вместе всю жизнь! Я знаю, что так, потому что вы смотрите друг на друга с такой любовью, просто сердце радуется, благослови вас Бог!
– Мне... мне пора идти, – несчастным голосом сказала Тина, вскочила и убежала к себе.
Ну почему все покупаются на его чертов шарм? Почему самые здравомыслящие люди не видят правды за легкой улыбкой, за подсахаренными речами? Он льстит людям. Он говорит им то, что они хотят слышать, и в ответ все считают Джованни отличным парнем! Негодяй! Манипулятор!
В гневе она слетела по лестнице, прокричав «Пока!» деду, выскочила во двор и застыла на месте. Там во всей красе ждал ее Джованни, раскованный и элегантный в бежевом полотняном костюме. Она бросила на него уничижительный взгляд и кинулась к своему мотоциклу.
– Нет, дорогая, – твердо заявил он, перехватывая ее и поворачивая к себе. – Я отвезу тебя на работу. Так, знаешь ли, полагается. Влюбленные не могут вынести столь долгой разлуки.
– Я не на работу. Я к Джиму Фальконеру. Он один из тех двоих, которых ты выкинул из школы, такой же шалопай, как ты. Наверно, это инфекция, потому что он живет в твоем бывшем доме.
Темная бровь взлетела.
– Я помню, где это. Я тебя отвезу. Не забывай – я твой любящий жених!
– С Джимом не договориться, если ты будешь поблизости. Я пытаюсь помочь ему... – Тина запнулась. Может, Джованни предложит ему работу? Увидит свой старый дом, услышит, как тяжко Джиму ладить со старой бабушкой, посочувствует и, для разнообразия, проявит щедрость... И махнула рукой: – Ну, ладно! Сдаюсь.
Ехать было недалеко. Джованни остановился под старым дубом, откинулся на спинку сиденья и включил музыку, пожелав удачи, а когда она вернулась через полчаса, осведомился:
– Ну, как прошло?
– Да неважно, – вздохнула Тина. – Просто не знаю, что и делать. Надо бы отвадить Джима от Этана. У того есть способности, он втайне хочет стать доктором, но Джим... – Она пожала плечами. – Посидим здесь немного, а? Мне надо отдышаться перед работой.
Она мрачно смотрела на улицу. Старый дом Ковальски, где жил сейчас Джим, один на всей улице не нуждался в ремонте. Родители Джованни хорошо следили за ним, до сих пор держится. Она покосилась на Джо. Тот смотрел на свое бывшее жилище так, словно в нем водились привидения.
– Что, нелегко?
– Много воды утекло. Все так изменилось, что даже не верится, что я когда-то здесь жил. – Он помолчал. – Это что, его бабушка?
Тина повернула голову.
– Да. И Джим... Да он с метлой! – К изумлению Тины, Джим, обхватив бабушку, поднял ее в воздух, потом, словно подчиняясь приказу, шутливо откозырял и принялся подметать крылечко.
Скрытые в тени дуба, они наблюдали, как Джим одну за другой выполнял различные домашние работы. Он поправлял забор палисадника, а старушка сидела на крыльце в кресле-качалке и развлекала его беседой. Порой хохотал Джим, порой тихо смеялась бабушка. В общем, подумала Тина, картинка семейного благополучия. У Джима Фальконера обнаружилась оборотная сторона. В плюс шло и то, что это видел Джованни.
– Хорошо бы найти ему работу, – сказала она. – По правде говоря, мне бы хотелось устроить и Глена с Этаном. Джо... Может, взять их дедушке в помощь?
– Ни в коем случае.
– Но почему? Возможно, от этого зависит их жизнь! Этану нужен практический опыт – он специализируется в технике и в школе не успевает. А дед научит и полного неумеху...
– Нет.
– Ты ведь предоставишь школьникам рабочие места в гараже, да? Дедушка всегда...
– Нет. Я с этим покончу.
– Но почему? Так всегда делалось! Это как бы практика, часть учебного курса! Им отметки ставят по результатам работы! Или это тоже часть твоей мести?
– Нет! – Джованни окатил ее ледяным взглядом. – Просто я не хочу иметь с тобой ничего общего. В будущем – никаких контактов. Если принимать в гараж школьников, значит, придется общаться с тобой, и тогда, честно тебе скажу, лучше уж сразу прикрыть всю лавочку.
– Не может быть! – ахнула Тина. – У деда работали парни, которым не найти другой работы! Все они помешаны на машинах, и гаражу прямая выгода иметь в автомеханиках школьников! Дедушка – прирожденный педагог...
– Нет! – отрезал Джованни. – Ты что, не слышишь, что я сказал. Я не хочу иметь с тобой никаких дел!
У нее опустились руки. Вся сложившаяся годами практика летела к черту.
– Но если... если я попрошу тебя об одолжении? О личном одолжении?
– Я тебе ничем не обязан!
– Но водители на свадьбах... Уж это-то, наверно, можно...
– Только если они обратятся напрямую ко мне, – холодно сказал он. – Сюда переедут мои племянники. Мне не нужны ни ваши школьники, ни выпускники.
Тина вспыхнула.
– Вряд ли это кому-нибудь в городе понравится!
– Ничего, справлюсь. Интересы семьи дороже.
– А твоя реабилитация? Не пострадает? – ядовито осведомилась Тина.
– Проблема возникнет только после того, как я выстрою комплекс, а к тому времени, – лениво протянул он, – моя репутация уже укрепится.
– Но если ты примешь Джима и Глена сейчас, это сразу же, немедленно вызовет общее одобрение! И ребятам совсем не помешали бы деньги! Разве тебе не хочется, чтобы и другие выбрались из бедности?
– Знаешь, как зацепить человека за живое, а? – недобро усмехнулся Джованни. – К сожалению, ты права. Это в моих интересах. Ладно, если твой дед согласен, не возражаю. Можешь сказать им, что они приняты на испытательный срок.
– И Этан?
– Знай меру! И запомни: тебе в гараже делать нечего! Наши отношения вызваны только суровой необходимостью. Это понятно?
– Понятно, – отозвалась Тина и гордо вскинула подбородок. Да, теперь, когда он всего от нее добился, она ему больше не интересна. А она... она снова, как и в прошлом, отдалась с недостойной поспешностью. Ею овладело горькое, невыносимое презрение к себе самой. – Но и я не хочу ничего общего с бессердечным Казановой!
– Очень точная характеристика, – грозно прорычал он, – и ты смотри, сама ее помни!
Тина испуганно откинулась на сиденье. Джованни, тяжко дыша, некоторое время сидел, любуясь идиллическими отношениями представителей двух поколений Фальконеров. Но настроения ему эта сцена не улучшила. Наверно, он думал о матери.
– Я опоздаю, – пробормотала она.
– Я вожу машину только в уравновешенном состоянии.
Тина в изнеможении вздохнула и принялась ждать, думая свои невеселые думы. Что теперь будет? Как рассказать Адриане, что Джо вернулся? И, Господи, как потом жить без Джо?
Работа в этот день не ладилась, но от нее никто и не ждал работы: все ей улыбались, все шепотом сообщали, что слух разлетелся, и даже ее секретарь, кажется, был искренне за нее рад. Я ненавижу Джо, как я его ненавижу! – думала она. Специально, чтобы выпустить пар, Тина занялась чисткой стола и с чувством рвала ненужные бумаги, воображая себе, что это сердце Джованни.
В мучениях прошла вся неделя. И на работу, и с работы ее возил Джованни. Ужины в компании с ним и с дедом были сущей пыткой. Мужчины превосходно поладили между собой, а Тина металась – то ненавидела Джованни, то желала его. Не удивительно, что она буквально на глазах худела.
– Мне нужно кое-что тебе показать, – холодно произнес как-то Джованни, когда она в обеденный перерыв проскользнула в уже привычный и комфортный салон его машины.
– Надеюсь, это не свадебный торт? – осведомилась Тина, помня, что он пригрозил как-то, что заставит ее выбирать этот непременный свадебный атрибут. – И я положительно отказываюсь опять примерять белые платья. Меня уже просто тошнит...
– Это – разбитая машина.
– Что? Джо, если ты стараешься поддеть меня...
– Тебя?! – неприязненно поджал губы Джованни. – Ты хоть представляешь себе, что это для меня такое – увидеть аварию? К тому же на сей раз это особенно неприятно.
– Я не поеду! – заявила она, борясь с дверным замком.
– И сильно этим Джиму поможешь!
– Джиму?..
– Да! Он, видишь ли, отправился покататься. В одном из моих новеньких «бентли». И вот что от машины осталось, – показал он.
Тина только открыла рот. Прекрасный серебристый автомобиль проломил низкую стенку ограждения шоссе и наполовину висел над пятиметровым обрывом к пляжу, вся передняя часть была разбита всмятку.
– А Джим? – побелела она.
– Смылся, – тяжко проговорил Джованни. – Его видели. Никаких повреждений, выскочил, слава Богу, еще до удара и дал деру. Но я бы его убил! Я дал ему шанс, и вот как он им воспользовался! Все впустую!
– Мне так жаль машину...
– Машину?! – в гневе повернулся к ней Джованни. – Плевать я хотел на машину! Это... Я поверил ему! Я разговаривал с ним, с его бабушкой, я рассказал ему про свою жизнь. Я его убеждал, что свой шанс есть у каждого! Я дал ему возможность! И что же? Он подвел меня.
– И меня, – уныло добавила Тина, удивляясь тому, что Джованни столько сил отдал Джиму. Вспомнил, наверно, себя...
– Все! Больше никаких экспериментов. Никаких школьников!
– Пожалуйста, Джованни, еще один шанс...
– Больше никаких шансов!
– Но для себя ты от всех нас потребовал именно этого! – воскликнула она. – И мы тебе шанс дали, верно? Кроме того, прогнав школьников, ты вызовешь в городе неприязнь!
– Тогда я закрою к черту гараж, и плевать мне на ваш свадебный бизнес!
– Но этим занят весь город! Только на этой неделе запланировано шесть свадеб. Этернита не справится без машин. За такой срок в нужном числе их нигде не нанять!
– Значит, ты расскажешь всем, что меня подвели. Ты расстроена из-за этого, и ты поддерживаешь меня в решении отныне иметь дело только с моей семьей.
– Этого... этого я не смогу!
– Сможешь. Или я отменю все заказы. Что, хочешь в день свадьбы расстроить счастливых невест?
– Ты чудовище!
– Я все сделаю по-своему, Тина. – Он притянул ее к себе за затылок и накрыл ей рот кратким, безжалостным поцелуем. – Я добьюсь своего. Неважно, какими средствами, но добьюсь. Поддержи меня. Я пользуюсь услугами членов своей семьи, потому что им могу доверять. Ты это понимаешь. Ты разочарована, но знаешь, что выбора у меня нет. Ясно?
– Ясно, – прошептала она, чувствуя себя совершенно подавленной. И усталой, невыносимо усталой. Как это ему удается всегда ее подавить... Если Джованни не уедет из Этернита, уехать придется ей. – Я пойду домой. Пешком.
– Делай что хочешь. И давай скорей покончим со всем этим фарсом. Уговори мою мать, а остальное уже почти на мази, – сказал он с холодным безразличием, перегнулся через колени Тины и распахнул дверцу, даже не потрудившись выйти из машины, как полагается и как он обычно и поступал.
Да, у него и правда все уже «на мази», думала она по дороге, все, на что он нацеливался. И кусала губы, чтобы не разрыдаться. Не в силах дойти до дома, она свернула в школу и с особой страстью принялась уничтожать ненужные бумаги.
Зазвонил телефон. Тина сняла трубку.
– Да?
– Где тебя, черт возьми, носит? Немедленно давай сюда! – раздраженно приказал Джованни.
– Обойдешься! – И почти что бросила трубку, когда услышала его крик:
– Адриана!
– Что?!
– Она здесь! У меня дома! Приезжай!
И, прежде чем связь оборвалась, Тина услышала истерический женский голос. О, Господи! Дрожа всем телом, она вызвала по телефону такси, сказала в офисе, что вынуждена уйти, и всю дорогу проговаривала про себя, что и как надо сообщить Адриане.
Тина выскочила из машины, сунула деньги таксисту и побежала к Джованни. Тот был белее мела.
– Где она?
– В летнем домике. Дальше они побежали вместе.
– Как это произошло? – прокричала она на бегу.
– Бродила по саду! Увидела меня и... – Джованни споткнулся, устоял на ногах и рванулся вперед, таща ее за собой на звуки рыданий. – Я позвонил врачу. Она зовет тебя. Помоги ей! Ради Бога, я не могу вынести ее плача. Помоги ей, Тина!
– О, Джо, – скорбно сказала Тина. Они были уже у цели. – Иди в дом. Сядь. Постарайся дышать поглубже. Сделай себе крепкий кофе. Я скоро приду. – Оглянулась на него – взволнованное лицо, горящие черные глаза, трясущиеся руки – и, собравшись с силами, вошла в маленький домик.
– Gio? – рыдала Адриана.
Тина крепко обняла ее и стала укачивать в объятиях, как маленькую, гладить по голове, говорить какие-то любовные пустяки. Показалось, в боковом окне мелькнуло лицо Джованни, но когда она посмотрела снова, его уже не было.
– Gio, Gio, – рыдала Адриана. – Sono molto contenta... Andiarno, Tina. Vieni con me?
– Я не понимаю по-итальянски, милая, – тихо сказала Тина. – Не вставай. Побудь здесь. Сейчас доктор придет.
Адриана вновь затряслась в рыданиях. К счастью, скоро явился доктор, дал успокоительного, усадил Адриану в свою машину и повез в больницу. Заливаясь слезами, Тина вошла в дом и из холла позвонила деду.
– Слава Богу, с ней ничего не случилось! Лал здесь – прямо с ума сходит, – закричал тот. – Адриана захотела домой, чтобы скорее увидеть твоего жениха, поэтому Лал привезла ее домой, а тут Адриана сказала, что нужно достать цветов, и исчезла. Мы сейчас поедем в больницу, а ты побудь с Джо, ладно? Он не сможет один.
– Но я... я должна быть с Адрианой, – пробормотала Тина, со стыдом чувствуя, что сейчас больше беспокоится о Джованни.
– Нет, – твердо сказал дед. – Нечего устраивать толкучку в палате. Она уснет, ей ты не нужна. Ты нужна Джо. Он наверняка расстроен. Поговорим позже.
Конечно, Джо больно. Джо нужно утешить. Она знала это наверняка, потому что сердце ее разрывалось от любви к нему и сочувствия. Он пережил такое потрясение! Мать впала в истерику, увидев его. Сердце его, наверное, разбито.
Но что она может предложить? Свою любовь, а также надежду, что со временем Адриана привыкнет к нему. Надо быть терпеливым и ждать. Еле передвигая ноги, Тина дошла до ближайшей двери и увидела, что Джованни с бессильно повисшими руками стоит в центре комнаты и смотрит в пространство перед собой.
Всем своим существом потянулась она к нему. Поникшие плечи, напряженная спина, неподвижность – как ему плохо! И все-таки, подойдя к Джованни, столкнувшись с застывшим взглядом его печальных глаз, Тина поняла, что ее самое искреннее сочувствие не встретит доброжелательного приема. Он словно отгородился стальной стеной, и, как бы ему ни было больно, каждый мускул кричал: «Не тронь меня!!»
– Что тебе принести? – спросила Тина. – Чаю? Кофе? Виски?
– Нет, – хрипло прошептал он, не разжимая зубов. – Я не могу здесь. Я немедленно уезжаю.
Это прозвучало как удар, и она опустилась в ближайшее кресло, всем существом, плотью и кровью желая одного – чтобы он остался, Чтобы был рядом, чтобы она могла хоть изредка его видеть и потом жить воспоминаниями о встрече. Она любила его так, что глубже, сильней, преданней – невозможно. Она будет любить его всю свою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
– Ты же знаешь, я всю жизнь страдал по классным машинам, – мечтательно сказал дед. – И свадьбы теперь станут еще нарядней. Представляешь, пары будут и в церковь, и из церкви катить в роскошных авто! Разве ты не видишь, как это будет здорово для всего города!
– Да, – безразлично согласилась Тина. – Вижу.
– Порадуюсь я на старости лет, – продолжал дедушка. – Джо – отличный парень. Тебе повезло, что вы оба побороли прошлое, не дали ему помешать вашему счастью.
– Сдаюсь! – вздохнула она. Джо завоевал деда. Невероятно, но факт. – А как насчет его матери? Разве ты не знаешь, чем это для нее чревато? Одно его имя – и беги вызывать врача!
– После того звонка, – Дэн сурово глянул на внучку, – я сказал ей, что ты влюбилась. Она в восторге. Она тебя любит, Тина, и хочет, чтобы ты была счастлива. Подготовишь ее и сама все ей скажешь, потому что это правильно и по-христиански. Ты умеешь с ней обращаться. Постараешься – сможешь. Думаю, это твой долг.
– А если не сработает? – зная, что дед прав, беспомощно спросила Тина.
– Придумаем что-нибудь еще. В худшем случае мы с ней будем жить в другой части города, подальше от вас, когда вы с Джованни поженитесь.
– Поженимся! – выдохнула она.
– Я помню, как вы были влюблены когда-то, – улыбнулся Дэн. – Одна радость была смотреть на вас. То, что случилось, кошмарный сон... Я никому не говорил об этом, но сдается мне, Джованни говорил правду: за рулем была Бет. Он работал со мной, мы, можно сказать, пуд соли вместе съели. Редко встречались мне такие честные, такие достойные ребята.
Тина подняла на деда укоризненный взгляд:
– Но свидетели обвинения...
– Да-да, – вздохнул он. – И, знаешь, в эту поездку я говорил с Адрианой о семье и детях, надеясь расшевелить ее память. Мне кажется, она начинает кое-что вспоминать про Джо. Обещай мне, что сделаешь все возможное! Я, со своей стороны, тоже. Она жаждет видеть твоего избранника. Если сама не вспомнит, что ты обручена, мы подстегнем ее память, заговорив о свадьбах. А потом ты скажешь, что приехал Джо, и посмотрим, что будет.
– Я попробую, – неохотно сказала Тина. – Но только учти, рисковать ее здоровьем я не стану!
– И не надо рисковать, зачем же! Ты у меня хорошая девочка. Я устрою для тебя такую свадьбу, какой ты еще не видела! Произнесете с Джованни в церкви слова обета и будете жить вместе всю жизнь! Я знаю, что так, потому что вы смотрите друг на друга с такой любовью, просто сердце радуется, благослови вас Бог!
– Мне... мне пора идти, – несчастным голосом сказала Тина, вскочила и убежала к себе.
Ну почему все покупаются на его чертов шарм? Почему самые здравомыслящие люди не видят правды за легкой улыбкой, за подсахаренными речами? Он льстит людям. Он говорит им то, что они хотят слышать, и в ответ все считают Джованни отличным парнем! Негодяй! Манипулятор!
В гневе она слетела по лестнице, прокричав «Пока!» деду, выскочила во двор и застыла на месте. Там во всей красе ждал ее Джованни, раскованный и элегантный в бежевом полотняном костюме. Она бросила на него уничижительный взгляд и кинулась к своему мотоциклу.
– Нет, дорогая, – твердо заявил он, перехватывая ее и поворачивая к себе. – Я отвезу тебя на работу. Так, знаешь ли, полагается. Влюбленные не могут вынести столь долгой разлуки.
– Я не на работу. Я к Джиму Фальконеру. Он один из тех двоих, которых ты выкинул из школы, такой же шалопай, как ты. Наверно, это инфекция, потому что он живет в твоем бывшем доме.
Темная бровь взлетела.
– Я помню, где это. Я тебя отвезу. Не забывай – я твой любящий жених!
– С Джимом не договориться, если ты будешь поблизости. Я пытаюсь помочь ему... – Тина запнулась. Может, Джованни предложит ему работу? Увидит свой старый дом, услышит, как тяжко Джиму ладить со старой бабушкой, посочувствует и, для разнообразия, проявит щедрость... И махнула рукой: – Ну, ладно! Сдаюсь.
Ехать было недалеко. Джованни остановился под старым дубом, откинулся на спинку сиденья и включил музыку, пожелав удачи, а когда она вернулась через полчаса, осведомился:
– Ну, как прошло?
– Да неважно, – вздохнула Тина. – Просто не знаю, что и делать. Надо бы отвадить Джима от Этана. У того есть способности, он втайне хочет стать доктором, но Джим... – Она пожала плечами. – Посидим здесь немного, а? Мне надо отдышаться перед работой.
Она мрачно смотрела на улицу. Старый дом Ковальски, где жил сейчас Джим, один на всей улице не нуждался в ремонте. Родители Джованни хорошо следили за ним, до сих пор держится. Она покосилась на Джо. Тот смотрел на свое бывшее жилище так, словно в нем водились привидения.
– Что, нелегко?
– Много воды утекло. Все так изменилось, что даже не верится, что я когда-то здесь жил. – Он помолчал. – Это что, его бабушка?
Тина повернула голову.
– Да. И Джим... Да он с метлой! – К изумлению Тины, Джим, обхватив бабушку, поднял ее в воздух, потом, словно подчиняясь приказу, шутливо откозырял и принялся подметать крылечко.
Скрытые в тени дуба, они наблюдали, как Джим одну за другой выполнял различные домашние работы. Он поправлял забор палисадника, а старушка сидела на крыльце в кресле-качалке и развлекала его беседой. Порой хохотал Джим, порой тихо смеялась бабушка. В общем, подумала Тина, картинка семейного благополучия. У Джима Фальконера обнаружилась оборотная сторона. В плюс шло и то, что это видел Джованни.
– Хорошо бы найти ему работу, – сказала она. – По правде говоря, мне бы хотелось устроить и Глена с Этаном. Джо... Может, взять их дедушке в помощь?
– Ни в коем случае.
– Но почему? Возможно, от этого зависит их жизнь! Этану нужен практический опыт – он специализируется в технике и в школе не успевает. А дед научит и полного неумеху...
– Нет.
– Ты ведь предоставишь школьникам рабочие места в гараже, да? Дедушка всегда...
– Нет. Я с этим покончу.
– Но почему? Так всегда делалось! Это как бы практика, часть учебного курса! Им отметки ставят по результатам работы! Или это тоже часть твоей мести?
– Нет! – Джованни окатил ее ледяным взглядом. – Просто я не хочу иметь с тобой ничего общего. В будущем – никаких контактов. Если принимать в гараж школьников, значит, придется общаться с тобой, и тогда, честно тебе скажу, лучше уж сразу прикрыть всю лавочку.
– Не может быть! – ахнула Тина. – У деда работали парни, которым не найти другой работы! Все они помешаны на машинах, и гаражу прямая выгода иметь в автомеханиках школьников! Дедушка – прирожденный педагог...
– Нет! – отрезал Джованни. – Ты что, не слышишь, что я сказал. Я не хочу иметь с тобой никаких дел!
У нее опустились руки. Вся сложившаяся годами практика летела к черту.
– Но если... если я попрошу тебя об одолжении? О личном одолжении?
– Я тебе ничем не обязан!
– Но водители на свадьбах... Уж это-то, наверно, можно...
– Только если они обратятся напрямую ко мне, – холодно сказал он. – Сюда переедут мои племянники. Мне не нужны ни ваши школьники, ни выпускники.
Тина вспыхнула.
– Вряд ли это кому-нибудь в городе понравится!
– Ничего, справлюсь. Интересы семьи дороже.
– А твоя реабилитация? Не пострадает? – ядовито осведомилась Тина.
– Проблема возникнет только после того, как я выстрою комплекс, а к тому времени, – лениво протянул он, – моя репутация уже укрепится.
– Но если ты примешь Джима и Глена сейчас, это сразу же, немедленно вызовет общее одобрение! И ребятам совсем не помешали бы деньги! Разве тебе не хочется, чтобы и другие выбрались из бедности?
– Знаешь, как зацепить человека за живое, а? – недобро усмехнулся Джованни. – К сожалению, ты права. Это в моих интересах. Ладно, если твой дед согласен, не возражаю. Можешь сказать им, что они приняты на испытательный срок.
– И Этан?
– Знай меру! И запомни: тебе в гараже делать нечего! Наши отношения вызваны только суровой необходимостью. Это понятно?
– Понятно, – отозвалась Тина и гордо вскинула подбородок. Да, теперь, когда он всего от нее добился, она ему больше не интересна. А она... она снова, как и в прошлом, отдалась с недостойной поспешностью. Ею овладело горькое, невыносимое презрение к себе самой. – Но и я не хочу ничего общего с бессердечным Казановой!
– Очень точная характеристика, – грозно прорычал он, – и ты смотри, сама ее помни!
Тина испуганно откинулась на сиденье. Джованни, тяжко дыша, некоторое время сидел, любуясь идиллическими отношениями представителей двух поколений Фальконеров. Но настроения ему эта сцена не улучшила. Наверно, он думал о матери.
– Я опоздаю, – пробормотала она.
– Я вожу машину только в уравновешенном состоянии.
Тина в изнеможении вздохнула и принялась ждать, думая свои невеселые думы. Что теперь будет? Как рассказать Адриане, что Джо вернулся? И, Господи, как потом жить без Джо?
Работа в этот день не ладилась, но от нее никто и не ждал работы: все ей улыбались, все шепотом сообщали, что слух разлетелся, и даже ее секретарь, кажется, был искренне за нее рад. Я ненавижу Джо, как я его ненавижу! – думала она. Специально, чтобы выпустить пар, Тина занялась чисткой стола и с чувством рвала ненужные бумаги, воображая себе, что это сердце Джованни.
В мучениях прошла вся неделя. И на работу, и с работы ее возил Джованни. Ужины в компании с ним и с дедом были сущей пыткой. Мужчины превосходно поладили между собой, а Тина металась – то ненавидела Джованни, то желала его. Не удивительно, что она буквально на глазах худела.
– Мне нужно кое-что тебе показать, – холодно произнес как-то Джованни, когда она в обеденный перерыв проскользнула в уже привычный и комфортный салон его машины.
– Надеюсь, это не свадебный торт? – осведомилась Тина, помня, что он пригрозил как-то, что заставит ее выбирать этот непременный свадебный атрибут. – И я положительно отказываюсь опять примерять белые платья. Меня уже просто тошнит...
– Это – разбитая машина.
– Что? Джо, если ты стараешься поддеть меня...
– Тебя?! – неприязненно поджал губы Джованни. – Ты хоть представляешь себе, что это для меня такое – увидеть аварию? К тому же на сей раз это особенно неприятно.
– Я не поеду! – заявила она, борясь с дверным замком.
– И сильно этим Джиму поможешь!
– Джиму?..
– Да! Он, видишь ли, отправился покататься. В одном из моих новеньких «бентли». И вот что от машины осталось, – показал он.
Тина только открыла рот. Прекрасный серебристый автомобиль проломил низкую стенку ограждения шоссе и наполовину висел над пятиметровым обрывом к пляжу, вся передняя часть была разбита всмятку.
– А Джим? – побелела она.
– Смылся, – тяжко проговорил Джованни. – Его видели. Никаких повреждений, выскочил, слава Богу, еще до удара и дал деру. Но я бы его убил! Я дал ему шанс, и вот как он им воспользовался! Все впустую!
– Мне так жаль машину...
– Машину?! – в гневе повернулся к ней Джованни. – Плевать я хотел на машину! Это... Я поверил ему! Я разговаривал с ним, с его бабушкой, я рассказал ему про свою жизнь. Я его убеждал, что свой шанс есть у каждого! Я дал ему возможность! И что же? Он подвел меня.
– И меня, – уныло добавила Тина, удивляясь тому, что Джованни столько сил отдал Джиму. Вспомнил, наверно, себя...
– Все! Больше никаких экспериментов. Никаких школьников!
– Пожалуйста, Джованни, еще один шанс...
– Больше никаких шансов!
– Но для себя ты от всех нас потребовал именно этого! – воскликнула она. – И мы тебе шанс дали, верно? Кроме того, прогнав школьников, ты вызовешь в городе неприязнь!
– Тогда я закрою к черту гараж, и плевать мне на ваш свадебный бизнес!
– Но этим занят весь город! Только на этой неделе запланировано шесть свадеб. Этернита не справится без машин. За такой срок в нужном числе их нигде не нанять!
– Значит, ты расскажешь всем, что меня подвели. Ты расстроена из-за этого, и ты поддерживаешь меня в решении отныне иметь дело только с моей семьей.
– Этого... этого я не смогу!
– Сможешь. Или я отменю все заказы. Что, хочешь в день свадьбы расстроить счастливых невест?
– Ты чудовище!
– Я все сделаю по-своему, Тина. – Он притянул ее к себе за затылок и накрыл ей рот кратким, безжалостным поцелуем. – Я добьюсь своего. Неважно, какими средствами, но добьюсь. Поддержи меня. Я пользуюсь услугами членов своей семьи, потому что им могу доверять. Ты это понимаешь. Ты разочарована, но знаешь, что выбора у меня нет. Ясно?
– Ясно, – прошептала она, чувствуя себя совершенно подавленной. И усталой, невыносимо усталой. Как это ему удается всегда ее подавить... Если Джованни не уедет из Этернита, уехать придется ей. – Я пойду домой. Пешком.
– Делай что хочешь. И давай скорей покончим со всем этим фарсом. Уговори мою мать, а остальное уже почти на мази, – сказал он с холодным безразличием, перегнулся через колени Тины и распахнул дверцу, даже не потрудившись выйти из машины, как полагается и как он обычно и поступал.
Да, у него и правда все уже «на мази», думала она по дороге, все, на что он нацеливался. И кусала губы, чтобы не разрыдаться. Не в силах дойти до дома, она свернула в школу и с особой страстью принялась уничтожать ненужные бумаги.
Зазвонил телефон. Тина сняла трубку.
– Да?
– Где тебя, черт возьми, носит? Немедленно давай сюда! – раздраженно приказал Джованни.
– Обойдешься! – И почти что бросила трубку, когда услышала его крик:
– Адриана!
– Что?!
– Она здесь! У меня дома! Приезжай!
И, прежде чем связь оборвалась, Тина услышала истерический женский голос. О, Господи! Дрожа всем телом, она вызвала по телефону такси, сказала в офисе, что вынуждена уйти, и всю дорогу проговаривала про себя, что и как надо сообщить Адриане.
Тина выскочила из машины, сунула деньги таксисту и побежала к Джованни. Тот был белее мела.
– Где она?
– В летнем домике. Дальше они побежали вместе.
– Как это произошло? – прокричала она на бегу.
– Бродила по саду! Увидела меня и... – Джованни споткнулся, устоял на ногах и рванулся вперед, таща ее за собой на звуки рыданий. – Я позвонил врачу. Она зовет тебя. Помоги ей! Ради Бога, я не могу вынести ее плача. Помоги ей, Тина!
– О, Джо, – скорбно сказала Тина. Они были уже у цели. – Иди в дом. Сядь. Постарайся дышать поглубже. Сделай себе крепкий кофе. Я скоро приду. – Оглянулась на него – взволнованное лицо, горящие черные глаза, трясущиеся руки – и, собравшись с силами, вошла в маленький домик.
– Gio? – рыдала Адриана.
Тина крепко обняла ее и стала укачивать в объятиях, как маленькую, гладить по голове, говорить какие-то любовные пустяки. Показалось, в боковом окне мелькнуло лицо Джованни, но когда она посмотрела снова, его уже не было.
– Gio, Gio, – рыдала Адриана. – Sono molto contenta... Andiarno, Tina. Vieni con me?
– Я не понимаю по-итальянски, милая, – тихо сказала Тина. – Не вставай. Побудь здесь. Сейчас доктор придет.
Адриана вновь затряслась в рыданиях. К счастью, скоро явился доктор, дал успокоительного, усадил Адриану в свою машину и повез в больницу. Заливаясь слезами, Тина вошла в дом и из холла позвонила деду.
– Слава Богу, с ней ничего не случилось! Лал здесь – прямо с ума сходит, – закричал тот. – Адриана захотела домой, чтобы скорее увидеть твоего жениха, поэтому Лал привезла ее домой, а тут Адриана сказала, что нужно достать цветов, и исчезла. Мы сейчас поедем в больницу, а ты побудь с Джо, ладно? Он не сможет один.
– Но я... я должна быть с Адрианой, – пробормотала Тина, со стыдом чувствуя, что сейчас больше беспокоится о Джованни.
– Нет, – твердо сказал дед. – Нечего устраивать толкучку в палате. Она уснет, ей ты не нужна. Ты нужна Джо. Он наверняка расстроен. Поговорим позже.
Конечно, Джо больно. Джо нужно утешить. Она знала это наверняка, потому что сердце ее разрывалось от любви к нему и сочувствия. Он пережил такое потрясение! Мать впала в истерику, увидев его. Сердце его, наверное, разбито.
Но что она может предложить? Свою любовь, а также надежду, что со временем Адриана привыкнет к нему. Надо быть терпеливым и ждать. Еле передвигая ноги, Тина дошла до ближайшей двери и увидела, что Джованни с бессильно повисшими руками стоит в центре комнаты и смотрит в пространство перед собой.
Всем своим существом потянулась она к нему. Поникшие плечи, напряженная спина, неподвижность – как ему плохо! И все-таки, подойдя к Джованни, столкнувшись с застывшим взглядом его печальных глаз, Тина поняла, что ее самое искреннее сочувствие не встретит доброжелательного приема. Он словно отгородился стальной стеной, и, как бы ему ни было больно, каждый мускул кричал: «Не тронь меня!!»
– Что тебе принести? – спросила Тина. – Чаю? Кофе? Виски?
– Нет, – хрипло прошептал он, не разжимая зубов. – Я не могу здесь. Я немедленно уезжаю.
Это прозвучало как удар, и она опустилась в ближайшее кресло, всем существом, плотью и кровью желая одного – чтобы он остался, Чтобы был рядом, чтобы она могла хоть изредка его видеть и потом жить воспоминаниями о встрече. Она любила его так, что глубже, сильней, преданней – невозможно. Она будет любить его всю свою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17