Мэри Брендан: «Аметистовое ожерелье»

Мэри Брендан
Аметистовое ожерелье



Оригинал: Mary Brendan,
“A Roguish Gentleman”
Аннотация После пережитых в юности предательства и унижения леди Элизабет Роу не ожидала от мужчин ничего хорошего. Те, кто стрательно увивались за дочерью маркиза и льстиво восхищались юной красавицей, забыли об уважении и вежливости, когда сочли репутацию Элизабет погубленной. Десять лет девушка старательно скрывала обиду и боль за маской высокомерия и гордости, отошла от светской жизни и посвятила себя помощи бедным. Но энергичная бабушка Элизабет не теряет надежды найти любимой внучке подходящего мужа, достаточно смелого, чтобы пренебречь мнением света, и достаточно упорного, чтобы преодолеть преграды, которые возвела вокруг себя Элизабет. Кто лучше подойдет на эту роль, чем отважный морской волк, красавец Росс Трилоуни, новоиспеченный виконт Стрэттон? Мэри БренданАметистовое ожерелье Глава первая – Элизабет!Леди Элизабет Роу влетела в просторный холл роскошного дома бабушки и увидела, как та изменилась в лице и зажала пальцами нос.Элизабет покорно опустила глаза и посмотрела на свой подол – он был совершенно грязный. Да, не надо было прыгать через сточную канаву! Но как иначе доберешься сюда из воскресной школы на Бэрроу-роуд? Она проводила там немало времени, помогая его преподобию Клеменсу.– Посмотри на себя! – укоризненно воскликнула бабушка, брезгливо указывая рукой, унизанной золотыми кольцами, на грязные юбки внучки. – Знаешь, как я узнаю, что ты вернулась? По запаху! Мой нос еще ни разу не подвел меня!– Не пили, бабушка, – сказала Элизабет, – бывают вещи похуже, чем грязные юбки. Я только что вернулась от несчастных сорванцов, которые каждый день дышат вонью и ходят по щиколотку в грязи.Эдвина Сэмпсон, полная женщина небольшого роста, вдруг взорвалась.– Почему у людей нет ни ответственности, ни желания работать? Закрой дверь! – набросилась она на величественного мужчину, который, подняв седые брови, флегматично рассматривал грязные следы на еще недавно безупречно чистом мраморном полу. – Быстро! Я не могу позволить, чтобы мой дом выстудили! Вы хоть знаете, сколько стоит мешок угля? А телега дров?– Разумеется, знаю, мадам, – спокойно ответил Гарри Петтифер. – Я только что рассчитался за топливо.– Какая наглость, Петтифер!– Наглость не в моем характере, мадам, – спокойно отозвался дворецкий и, придав лицу таинственное выражение, невозмутимо пошел по холлу. Когда он проходил мимо Элизабет, то хитро подмигнул ей, и та едва успела подавить невольную улыбку.Гарри Петтифер служил Сэмпсонам без малого тридцать лет. За те несколько лет, что Элизабет жила у бабушки, она была свидетельницей еще более забавных перепалок между хозяйкой и ее дворецким.Глядя дворецкому в спину, Эдвина Сэмпсон вздохнула:– На те деньги, что я плачу ему, я могла бы взять еще двоих слуг.– Что ты, бабушка! Жалованье бедняги Петтифера не покрыло бы даже твой счет у кондитера! – воскликнула Элизабет, намекая на страсть бабушки к марципанам, из-за которых та сильно располнела.Губы дворецкого тронула едва заметная улыбка, и бабушка прикрикнула на внучку:– Прошу без намеков, мисс! Твоя бабушка – известная сластена! И что в этом плохого? Разве нельзя на склоне лет побаловать себя чем-нибудь вкусным?– Ты очень хорошо знаешь, что мы гораздо больше нуждаемся в Петтифере, чем он в нас, – сказала Элизабет, направляясь к лестнице. – Я слышала, что миссис Пенни снова с ним встречалась. Смотри, переманит она его в свой дом в Брайтоне!– Миссис Пенни?! Кто тебе сказал? – Бабушка воинственно поджала губы и прищурила светло-голубые глаза.Элизабет откинула капор на спину, тряхнув пепельно-русой головой.– Сейчас переоденусь и все расскажу. – Она подхватила юбки и взлетела по лестнице.В своей комнате она брезгливо взглянула на грязный подол и позвала служанку. Поджав губы и наморщив свой маленький носик, Джози помогла хозяйке снять мокрые юбки, собрала их и отнесла в стирку.Бабушка права, подумала Элизабет, ополаскивая лицо душистой водой с лепестками роз. Казалось, от этой вони невозможно избавиться. Даже когда приходишь домой и переодеваешься во все чистое, запах трущоб все равно остается.Вот уже два с половиной года она ходит в воскресную школу на Бэрроу-роуд помогать его преподобию Клеменсу. За все это время воздух там оставался таким же отвратительным, как и сейчас. Ежедневно работая в залитых смолой и пропитанных солью доках, люди не успевали отмыться, и оставалось только удивляться стойкости, с какой они переносили выпавшие на их долю невзгоды. Вместе с недавней летней жарой появились тучи мух, которые с наступлением холодов исчезли. Как и некоторые ученики.– Работает, мэм. Болен, мэм, – объясняли отсутствие ученика или ученицы их соседи по лавке.– Умер, мэм, – был однажды и такой ответ.Какой-то сердобольный прихожанин отдал пустой угол своего склада под классную комнату для обучения двадцати-тридцати местных беспризорников, чтобы отвлечь их хотя бы на какое-то время от воровства на пристани и приобщить к Священному писанию.Элизабет уселась в бархатное кресло перед трельяжем, и Джози начала с помощью шпилек укладывать ее непокорные волосы.Каждое воскресенье Элизабет с Хью Клеменсом пробирались по запутанным узким переулкам на Бэрроу-роуд. В зимнюю стужу и летнюю жару они шли дворами, под веревками с серым, плохо отстиранным бельем, мимо мрачных приземистых бараков. В проемах разбитых дверей сидели изможденные женщины с рахитичными детьми на руках, а по булыжной мостовой бродили дети постарше и рылись в отбросах, в надежде найти что-нибудь полезное.Элизабет устало закрыла голубовато-сиреневые глаза, вспомнив о своих несчастных учениках. Что они думают, когда смотрят на нее, ковыряя пальцем в носу или то и дело почесываясь? Про свои пустые желудки? Про работу, которую они только что оставили и к которой снова вернутся после школы? Верят ли они в рассказы о Всемогущем Господе и о его благодеяниях, если в их жизни существуют только голод и жестокость?– Если, благодаря нашей работе, хотя бы один ребенок, когда вырастет, не станет завсегдатаем распивочной или публичного дома, я буду считать свой долг выполненным, – отвечал Хью Клеменс на все ее вопросы.– Мы должны вместе помогать бедным, – ответила она священнику, и он, взяв ее за руку, на несколько минут задержал в своей, пока Элизабет ее не высвободила.– Так-то лучше. – Эдвина Сэмпсон окинула взглядом миниатюрную фигурку внучки. Элизабет вошла в уютную гостиную, освещенную колеблющимися языками пламени из камина. На ней было розовое платье, густые русые волосы собраны на затылке в тугой пучок, что делало ее несколько выше при ее маленьком росте. – Вот теперь ты снова стала моей ненаглядной Лиззи. Хорошо выглядишь и пахнешь.– Кстати, о запахах, бабушка… ты курила в гостиной? – спросила Элизабет, втянув воздух. – Пахнет, как в комнате для карточной игры, прокуренной джентльменами.– Откуда ты знаешь, как пахнет в комнате для карточной игры? – Бабушка попыталась незаметно задвинуть окурок под свое кресло.– Папа и его друзья курили без конца, когда играли в карты в голубой гостиной в Торникрофте. С тех пор я чувствую табачный дым за версту.– Вон оно что! А то уж я подумала, что ты была в компании настоящего курящего мужчины, а не этого святоши с вечно кислым лицом, который волочится за тобой.– Хью очень совестливый и добрый джентльмен. – Леди Элизабет укоризненно взглянула на бабушку. – Мы с ним просто хорошие друзья.– Он тебе еще не сделал предложения? Элизабет наклонилась и протянула руки над каминной решеткой.– Нет, не сделал. У него и в мыслях нет ничего подобного. Он прекрасно знает, что наши отношения чисто дружеские.– Слава богу! – Бабушка погрозила ей пальцем. – Нельзя сказать, что я махнула рукой на твое замужество, но тебе скоро двадцать девять лет! Подумай, Элизабет. Я уже в годах, и я не вечна. Мне хотелось бы умереть спокойно, зная, что твоя жизнь устроена.– Что ты, бабушка! Ты такая крепкая! Ты проживешь еще лет двадцать! И ты прекрасно знаешь, что я никогда не выйду замуж. – Элизабет решила сменить тему. – Послушай, я узнала, что миссис Пенни снова строила глазки Петтиферу и соблазняла его своими деньгами.– Не заговаривай мне зубы, внученька! Мне шестьдесят пять лет, и у меня часто болит вот здесь. – Бабушка ткнула пальцем в подреберье. – Возможно, это говорит о серьезном заболевании, которое сведет меня в могилу.– Скорее всего, это просто несварение желудка, – попыталась отшутиться внучка. – И как ему не болеть, если ты постоянно ешь?– Элизабет. – Бабушка заговорила строгим тоном. – Такая красивая женщина, как ты, должна быть замужем. Нельзя из-за трагедии, произошедшей десять лет назад, оставаться одной всю жизнь. Это было давно, люди уже все забыли.– Но я не забыла! И никто не имеет права навязывать мне мужа. Хью добрый и заботливый человек, но я дочь маркиза, а он из бедняков. Так что, пожалуйста, бабушка, не будем больше об этом.Изобразив театральным жестом полное отчаяние, Эдвина откинулась на спинку кресла, но другой рукой потянулась к серебряному подносу с марципанами.– Скажи, Элизабет, почему эта драная кошка Алиса Пенни оказывает знаки внимания нашему дворецкому?– Думаю, потому, что он очень красивый, – ответила с улыбкой внучка.– Ха! Да он уже старый и к тому же чудаковатый! Он старше меня на целый год! – проворчала бабушка, жуя марципан.– Но он все еще очень крепкий и красивый мужчина. Как рассказывала Софи, многие дамы из окружения миссис Пенни хотели бы, чтобы их гостей встречал такой красавец. Я слышала, что они даже заключили пари, кому удастся первому увести Петтифера у нас из-под носа. Я уверена, что на кон поставлена кругленькая сумма!– Пари? – воскликнула Эдвина с негодованием. – Как они посмели! Он был моим дворецким тридцать лет и им и останется! Я не дам ему рекомендацию, если он решит уйти от меня.– Она ему не нужна – миссис Пенни возьмет его и так.Эдвина отбросила темные с проседью локоны от пылающих щек. Пари? Ничего у этих распущенных кошек, с Алисой Пенни во главе, не выйдет!Гарри Петтифер был довольно приятным мужчиной благородного происхождения. Если бы не его отец – сэр Роджер Петтифер, доведший семью до нищеты своей неуемной любовью к опасным затеям, – его младший сын получил бы свою долю наследства. Однако… ему пришлось стать дворецким у своего друга.Дэниел Сэмпсон сделал блестящую карьеру, пройдя путь от скромного продавца до крупного владельца роскошных магазинов, в то время как Гарри жил на широкую ногу и нет-нет да занимал у своего друга. Затем Роджер Петтифер обанкротился, и его сыновья остались без средств к существованию. Однако Дэниел Сэмпсон простил своему другу долги и осторожно – полушутя, полусерьезно – предложил Гарри должность дворецкого. После смерти друга Гарри остался дворецким у его вдовы. Он получал вполне приемлемое жалованье, и если бы захотел уйти, Эдвина была бы не вправе его удерживать.– Во сколько мы выезжаем к Хизкоутам?– В восемь, – отозвалась Элизабет. Сегодня вечером они собирались на тихий семейный ужин к близкой подруге Элизабет – Софи Хизкоут. Это была весьма привлекательная брюнетка двадцати двух лет, с острым умом, который и не думала скрывать, что в глазах высшего света делало ее непривлекательной невестой – какой муж захочет иметь жену умнее себя. Обе молодые женщины успехом в обществе не пользовались – их яркая индивидуальность не укладывалась в привычные рамки, а с тех пор как после смерти отца, маркиза Торникрофта, Элизабет несколько лет назад переехала из сельской местности в город, эти незаурядные натуры потянулись к друг другу и стали неразлучны.– Лиззи, ты на меня не обидишься, если я не поеду с тобой к Хизкоутам? Знаешь, меня пригласили к Марии Фэрроу, у нее сегодня званый вечер. А тебя могла бы сопровождать к Хизкоутам твоя служанка Джози.– Нет, бабушка, не обижусь. Я побуду у Софи совсем недолго. Завтра мы решили посетить Брайдвелл… – осеклась на полуслове Элизабет, поскольку бабушка презрительно фыркнула. – Бабушка, мы надеемся, что добрые люди пожертвуют… – Элизабет не договорила.– Я должна сказать вам, юная леди, что я не такая богатая, чтобы тратить свое состояние на каких-то воровок и падших женщин! – Эдвина решительно поднялась из кресла и быстро пошла к двери.– Бабушка, я же не прошу у тебя целое состояние, – вздохнула Элизабет. – Я согласна на несколько фунтов стерлингов. Мы бы купили этим женщинам разных тканей, из которых они могли бы что-нибудь сделать на продажу – фартуки или носовые платки…– Если бы они не воровали носовые платки и фартуки, живя на воле, им теперь не пришлось бы шить эти вещи, сидя в тюрьме! – выкрикнула бабушка с порога.– А ты не задумывалась, почему они воровали? – Элизабет вскочила со стула и пристально на нее посмотрела. – Да чтобы накормить своих голодных детей! И что же, теперь они должны вечно расплачиваться за свою единственную ошибку? Однажды я тоже ошиблась, ты забыла? – Бабушка и внучка молча смотрели друг другу в глаза. Первой заговорила Элизабет. – Извини меня, бабушка, – виновато проговорила она и снова села. – Я давно хотела попросить тебя… – Она замолчала, подбирая слова. – Те деньги, что ты откладываешь на мое приданое, похоже, останутся нетронутыми, так как я не хочу выходить замуж. Но если они действительно предназначены мне, то умоляю, разреши мне взять хотя бы небольшую сумму, чтобы я могла…– Ты права в одном, – нетерпеливо перебила бабушка, – я коплю эти деньги для тебя, дорогая, и если ты думаешь, что я пущу на ветер заработанные с таким трудом гроши, то горько ошибаешься! Лучше я отдам эти деньги твоему мужу, даже если он проиграет их в карты!– Вот-вот, – укоризненно проговорила Элизабет, – мужчины, которых ты прочишь мне в мужья, именно так и поступят! Наверное, мне лучше выйти замуж за священника – уж его-то я смогу уговорить дать мне денег на бедных!– Ха! Ты полагаешь, я об этом не подумала? Никаких священников, это оговорено в завещании. Выйдешь замуж за священника – лишишься приданого!– Бабушка, я тебя очень люблю, но отсутствие у тебя сострадания к бедным меня убивает! – Элизабет в отчаянии заломила руки.– Лиззи, я тебя тоже очень люблю, но твоя неумеренная страсть к благотворительности убивает меня! – пожала плечами Эдвина, выходя из гостиной.Леди Ребекка Рэмсден перестала читать и, подняв голову, устремила взгляд бирюзовых глаз куда-то вдаль. Этого не может быть! Она разгладила газету и перечитала сообщение. Надо же! Это правда! Прямо так и написано, черным по белому! Сложив газету, Ребекка поднялась из кресла и направилась к двери. В коридоре она наткнулась на своего пожилого дворецкого.– Майлз, вы не видели моего мужа?– Э… нет, мисс Бекки, – ответил Майлз, со вздохом глядя на свою взволнованную хозяйку. Только старые слуги, те, что знали ее еще девочкой, обращались к леди Рэмсден так неофициально. – Я предполагаю, он, скорей всего, у конюшни, где учит молодого хозяина ездить верхом на пони, – заботливо сказал дворецкий.Ребекка уже догадалась и, махнув свернутой «Газетой», выбежала из дома.Она открыла дверь амбара и сразу увидела мужа. Его темные бриджи, белоснежная рубашка и черные, как вороново крыло, волосы резко выделялись на фоне золотисто-желтой соломы. Темные глаза были устремлены на жену, чей силуэт высвечивался лучами послеполуденного солнца. Он улыбнулся ей такой восторженной улыбкой, что сердце у нее забилось сильнее. Люк приложил палец к губам, затем показал на их маленького сына, свернувшегося калачиком на мягком душистом сене.Ребекка осторожно подошла к мужу.– Почему ты ничего не сказал мне? – спросила она шепотом. – Это же такая потрясающая новость!– Я еще не читал сегодняшней газеты. – Люк пожевал соломинку и со вздохом посмотрел на жену.– Тогда угадай, что я только что прочитала! – Она спрятала газету за спиной.– Не томи, Ребекка, скажи! – умоляюще прошептал он, стараясь отнять у нее газету.Нет, не скажу! Угадай! Внезапно Люк схватил ее в объятия и уже собрался поцеловать, но она испуганно зашептала:– Нет, не здесь… Вдруг Трои проснется?– Тогда отдай газету, – приказал он громким шепотом.Ребекка осторожно высвободилась из объятий мужа и показала сообщение, которое ее так взволновало. Люк Трилоуни, он же барон Рэмсден, медленно поднялся, на его лице играла довольная улыбка.– Это очень похоже на Росса – никому не сказать, что в газетах будет объявлено, что он стал пэром Англии.– Виконт Стрэттон! Как благородно звучит! – проговорила Ребекка. – Виконт Стрэттон из Стрэттон-Холла, что в графстве Кент. Я думаю, его сейчас просто распирает от гордости.– Дядя Росс скоро приедет? – неожиданно раздался детский голосок.Ребекка наклонилась к мальчику и пригладила его черные, как у отца, волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17