— Выходит, у нас свидание?
— А вы против? — Он с наглой улыбкой смотрел на меня.
— У меня выхода нет, — нашлась я. — Иначе ведь вы все это унесете, а я еще не наелась.
— Да-а, аппетит, я заметил, у вас неплохой. Но мне это даже нравится. Кстати, — хлопнул он себя полбу, — заговорили вы меня совсем. Про вино забыл! Вот.
И он открыл бутылку бордо.
— Это тоже вам будет для здоровья очень полезно. Улучшает обмен веществ.
— Если в меру, — подхватила я. — А если переборщить, то можно и вторую ногу сломать.
— За этим я прослежу.
Люська тоже уминала холодец, и кулебяку, и даже желе от заливной рыбы. Саму рыбу я ей давать побоялась — вдруг косточка попадется.
— Слушайте, Алиса, вам не кажется, что это создание уже слопало больше своего веса? — вдруг заволновался Бахвалов. — Лопнет еще. Что я завтра отдавать хозяевам буду!
Я пощупала Люськин живот. Тугой, как кожа на барабане. Пожалуй, ее действительно не стоит больше кормить. Сама она, правда, придерживалась иного мнения и продолжала клянчить вкусности со стола, и, между прочим, Бахвалов поддавался на ее провокации гораздо чаще меня.
А я все ела и ела, и в результате живот мой стал таким же тугим, как у Люськи. К тому же я совершенно опьянела, хотя выпила лишь два бокала вина. Видимо, это от сытости.
Бахвалов, который все это время развлекал меня рассказами о том, как осенью ходил на охоту «брать кабана», заметил, что я клюю носом.
— Видите, теперь вы объелись. По-моему, вам пора баиньки.
— Но вы же хотели, чтобы я объелась, — сонно отозвалась я; глаза действительно уже слипались.
— Хотел и добился, — с гордостью ответил он. — Давайте-ка отнесу вас в комнату.
— Вот еще. Сама дойду.
— Ну конечно. Потом вторую ногу сломаете, а виноват окажется снова Бахвалов.
Он легко подхватил меня. Все-таки приятно, когда мужчина носит тебя на руках, пусть и почти незнакомый. Конечно, я предпочла бы, чтобы на его месте сейчас оказался Максим, но и Бахвалов… Какие у него сильные руки!
Он бережно опустил меня на постель, не забыв прикрыть одеялом.
— Спите. А я на кухне приберу, возьму Люську и тихо-тихо уйду.
У меня даже не нашлось сил возразить. Едва коснувшись головой подушки, я начала проваливаться в сон. Последней моей мыслью было: «Он, наверное, мне снотворное в вино подсыпал».
Как обстояло на самом деле, не знаю, но спала я долго и крепко. Разбудил меня звонок мамы. Беря трубку, я глянула на часы: двенадцать тридцать. Кошмар! В жизни столько не дрыхла!
Мама радостно сообщила, что абсолютно обо всем договорилась. И о повторном рентгене, и об осмотре замечательным специалистом, и даже о том, что Гондобин нас отвезет туда и обратно.
— В Институт травматологии поедем!
М не было безразлично куда. Хоть на Луну, только бы побыстрее снова передвигаться на двух ногах. Лишь положив трубку, я вспомнила о Максиме. Он так мне и не позвонил!
VIII
Первым делом я позвонила на старую работу — предупредить, что если к ним теперь и зайду, то не скоро.
— А мы уже волноваться начали, почему тебя с утра нет, — сказало мне мое бывшее начальство. — Но ты не волнуйся. Главное, выздоравливай. Дела-то уже почти все передала. Если возникнут вопросы, позвоним. В крайнем случае новая юристка к тебе подъедет.
Поговорил он со мной очень ласково, однако я поняла, что для него уже как бы не существую, так как больше там не работаю. Ничего не поделаешь: жизнь идет вперед. Да и не выгоняли меня. Сама хотела уйти на новое место. Вопрос, дойду л и до пункта назначения? Именно это мне сейчас и предстояло выяснить.
Я спешно соединилась с приятелем, который устроил меня на фирму, где сам работал. Выслушав мою печальную повесть, он расстроился даже сильнее, чем я.
— Плохо, плохо. А мне так хотелось своего надежного человека на это место посадить. Ну недельку я, впрочем, еще попробую потянуть и то на все сто не обещаю. Успеешь прийти F себя?
— С ума сошел? У меня же не насморк! Если только на костылях немного освоюсь и прямо так начну?
Он взвыл:
— Издеваешься? Если бы ты у нас уже работала и себя зарекомендовала, может, твои костыли и потерпели бы. Но с самого начала… А потом, понимаешь, мужик на костылях еще смотрится даже как-то героически, мужественно. А женщина, кроме жалости, ничего не вызывает.
— Вот спасибо тебе! Порадовал, поддержал морально в трудную минуту.
— Алиска, я тебе друг, поэтому говорю правду, какой бы горькой она ни была.
— Иными словами, мне рассчитывать не на что?
— Если честно, только на чудо. Приложу все силы, чтобы тебе его обеспечить, однако результат не гарантирую.
— Боря, но ты ведь сам меня со старого места сорвал.
— Ой, только не надо! В каждом деле есть свои риски. Я предложил, ты согласилась. Надо было ноги беречь.
— Надежный ты парень, как я погляжу.
Алиса, я ведь не генеральный. У него, Между прочим, на эту должность своя кандидатура имелась. Но я пробил тебя. Он внял моим доводам. Так что это ты меня в данном случае подвела. Ладно, попробую снова за тебя побороться.
Но я поняла: новое место от меня уплывает. Замечательное начало дня, новой недели и новой жизни!
Итак, с работой более или менее ясно. Не повезло. Но, как говорится, если где-то убыло, то в другом месте обязательно прибыло. Может, это означает, что моя личная жизнь наконец наладится? Наверное, надо все-таки не ждать, а самой еще раз позвонить Максиму.
Решилась я на это не сразу. Несколько раз, набрав первые цифры, останавливалась на полпути. Вдруг он снова оставил телефон дома, и на мой звонок ответит его мама. С ней я определенно больше разговаривать не хочу. Во всяком случае, до той поры, пока мы с Максимом не наладим отношения.
К счастью, трубку взял он сам, но это была единственная удача. Едва услыхав мой голос, Максим отрывисто произнес:
— Извини. Страшно занят. Перезвоню попозже.
Ну молодец! Отрезала себе путь. Теперь придется ждать, пока он и впрямь сам позвонит. Не навязываться же ему! А занят он еще может быть до конца дня.
Нет, сегодня поразительно все одно к одному! Вот лягу на диван с книжкой и больше не стану никому звонить. Хватит с меня неприятностей!
Я умылась, позавтракала и, ощутив себя немного лучше, вытянулась с книжкой на диване. Уж раз так случилось, воспользуюсь случаем и как следует отдохну. Давно мне этого не удавалось.
К концу дня Максим так и не позвонил, а у меня возникло ощущение, что отлежала себе все бока. Голова гудела. Я начиталась, до тошноты насмотрелась телевизор и с омерзением и ужасом думала, что мне еще минимум на две недели гарантировано подобное времяпрепровождение.
Ну просто узник в клетке, причем даже не в золотой и в не очень свежей. Мой диван превратился в гнездо из подушек, простыни и одеяла, перемешанных с книгами и журналами. На столике рядом с лежбищем высилась горка мандариновой кожуры, яблочных огрызков и фантиков от конфет. Рядом соседствовали грязная тарелка и чашка. Есть в одиночестве на кухне было скучно и неохота, и я при помощи стула приволокла все в комнату.
Волочь накопившийся мусор обратно не было ни сил, ни желания. Еще один такой день, и я окончательно опущусь, зарасту грязью. Перед моим мысленным взором встали кадры из уголовной хроники с загаженными квартирами спившихся до потери человеческого облика алкоголиков. Скоро мой собственный дом превратится в такой же ужас. Хоть голову бы помыть, да одной в моем положении страшно. Надо вызывать на помощь маму.
Я задумалась. Когда? Завтра? Но ведь в среду ей так и эдак за мной заезжать. Может, еще денек потерплю, а послезавтра пусть приедет часика на два пораньше. И вымыться мне поможет, и приберемся слегка.
Хлопнула дверь. Бахвалов! Совсем про него забыла. Я же сейчас на черта похожа! Но… поздно. Он уже, радостно улыбаясь, заглядывал в дверь комнаты.
— Позвонить не могли предварительно? — рявкнула я.
Улыбка слетела с его лица.
— Неужели так плохо себя чувствуете?
— Да, — проскрипела я склочным голосом. — Не просто плохо, а отвратительно, и во всем виноваты вы!
— Давайте врача вам вызову.
— При чем тут врач. Вы мне испортили отношения с любимым человеком и лишили работы!
Любимого человека я видел. Согласен, может, в чем-то и виноват, — смущенно сказал Бахвалов. — Если хотите, могу ему позвонить и поговорить с ним. Но вот с работой не понимаю. Вас что, уволили из-за сломанной ноги?
— Хуже. Я с одной работы сама уволилась, а на новое место теперь из-за ноги могут не взять.
— То есть вердикт еще не окончательный?
— Можете радоваться: почти окончательный!
— В таком случае пока подожду радоваться. Когда окончательно прогорит, тогда и поговорим. А сейчас вам самое главное поскорее выздороветь. Вот мы у вас тут наведем порядочек, и настроение сразу поднимется. Ну вы и насвинячили!
Он принялся собирать кожуру от мандаринов и яблочные огрызки на тарелку. Меня ожег стыд, и я заорала:
— Какое вам дело! Моя квартира! Хочу и свинячу!
— Да пожалуйста. Разве я против. Если бы вы еще сами от этого не раздражались…
— Не от этого я раздражаюсь! У меня клаустрофобия от сидения дома!
— Что, погулять хотите? — Он улыбнулся.
Нет уж. Спасибо. Мне в среду предстоит вынужденная прогулка в Институт травматологии. В обществе мамы и занудного зятя, которого я и в здоровом-то состоянии едва перевариваю!
И зачем я ему выкладываю свою подноготную? Однако, выкрикнув это, я почему-то почувствовала себя гораздо лучше.
— Целиком поддерживаю ваши намерения, — кивнул он. — Мама у вас просто молодец. Мне этот травмпункт тоже доверия не внушил.
— Откуда вам известно, что он не внушил доверия моей маме? — удивилась я.
— А вот такой я догадливый. Проверьте, проверьте. Лишний врачебный глаз не помешает. Ради такого даже общество занудного зятя пережить можно. А по поводу работы не мучайте себя понапрасну. Придумаем что-нибудь. Вы ведь юрист.
— Он самый, — вяло подтвердила я.
— Ну тогда, главное, ногу лечите. А сейчас… — Он причмокнул губами. — Я такой вам тортик принес. Давайте чайку попьем.
— Слушайте, Бахвалов, вы на моей кормежке не разоритесь?
— Ну во-первых, я не то чтобы очень бедный, — глаза его лукаво блеснули. — А во-вторых, сегодняшний тортик — полная халява. Наш с вами гонорар за Люську. Кстати, оцените мою порядочность в делах. Другой бы на моем месте сей торт единолично слопал.
Но я уж такой, честный. Часть времени Люську опекали вы, поэтому я притащил тортик сюда.
— А вы высчитали размер моей доли? — Каким бы этот Бахвалов ни был, сейчас он меня отвлек и даже развеселил. И тортика так захотелось!
— Если желаете, могу высчитать, но, полагаю, проще будет пополам. Вот что. Я пошел ставить чайник и накрывать на стол, а вы подтягивайтесь.
Ну просто невероятная деликатность для Бахвалова! Надо же, дал мне возможность привести себя в порядок!
Я надела чистый халат, стянула волосы в хвостик — все поприличнее, чуть подрумянила щеки. Лицо сразу посвежело, я даже себе понравилась. Для Бахвалова, пожалуй, сойдет.
— Ну вот. Видите, совсем другое дело, — с довольным видом оглядел он меня с ног до головы. — А то совсем тут закисли. Теперь смотрите!
Он жестом заправского фокусника снял крышку с коробки. Причудливое сооружение из взбитых сливок и фруктов потрясало глаз и даже в какой-то степени завораживало.
Бахвалов нерешительно занес над тортом нож.
— Вот только резать не знаю как лучше.
— А мы собираемся на это любоваться или есть?
— Разумеется, последнее.
— Тогда режьте пополам, — приняла решение я.
— Люблю отчаянных женщин!
Он крякнул, и нож гильотиной рассек ажурные волны взбитых сливок.
— Налетаем! — проурчал Бахвалов. — Лопаточка-то у вас в доме хоть есть? Я что-то не нашел.
— Рядом с ножами, — подсказала я.
Минуту спустя мы уже вгрызались каждый в свою половину.
Утром во вторник меня опять разбудил телефонный звонок. Как и накануне, я первым делом взглянула на часы. Половина первого. Что-то я день ото дня просыпаюсь все позже — нехорошая тенденция, однако. Мама что ли, опять звонит?
Но это оказался мой приятель насчет работы.
— Алиса, увы. Отстоять тебя не удалось. Решил, пускай ты узнаешь сразу. Наш генеральный не захотел ждать. Своей кандидатурой брешь заткнул.
— Спасибо, что хоть предупредил, — только и оставалось ответить мне.
— Ну да. Я подумал: пока ты все равно дома, может, другое чего подыщешь. Я тоже буду иметь тебя в виду. Знакомых поспрашиваю. В общем, как только, так сразу.
Пустые слова. Убеждена: теперь он не скоро появится на моем горизонте. Разве что если приспичит и я ему позарез по какому-то делу понадоблюсь.
Ну да ладно. Озадачу с работой Бахвалова. А то расхвастался тут вчера. Теперь не отвертится. От испытанного при этой мысли злорадства, мне даже стало чуть легче, но на душе все равно скребли кошки. Это ж кому сказать. Из-за какой-то нелепой случайности моя абсолютно налаженная жизнь рухнула.
Я взяла трубку и твердой рукой набрала номер Максима. Сколько еще можно ждать его звонка?
Он ответил усталым голосом:
— Извини. Вчера до того замотался. И сегодня как загнанная лошадь. Ни минуты свободной. Завтра уезжаю.
— Ты больше не дуешься?
— Не за что мне на тебя дуться. Это твоя личная жизнь.
— Если ты всерьез продолжаешь так думать, нам надо очень серьезно поговорить, — не собиралась больше отступать я.
— Не знаю, правда, о чем ты собираешься со мной разговаривать, но в любом случае у меня сейчас совершенно на это нет времени. Вот вернусь через неделю, мы с тобой встретимся и расставим все точки над «i», уж коли ты так настаиваешь. Согласна?
— Согласна. — А что мне оставалось ответить? Как говорится, альтернативы не было.
— Тогда позвоню, как приеду.
Сигналы отбоя. Он даже не спросил, как я себя чувствую! Ну почему, почему я сразу тогда ему не объяснила, что он ошибся? Зачем позволила ему уйти? А виноват Бахвалов! Вертелся под ногами, отвлекал, мешал. Теперь вот Максим уезжает в командировку. Вдруг он там кого-нибудь встретит? Ведь он такой красивый. Женщины к нему постоянно липнут. А он сейчас считает себя свободным. Я же вроде как ему изменила. Что, если…
Нет уж, не стану я дожидаться его приезда. Занят он или не занят, но я заставлю его себя выслушать прямо сейчас!
Услышав снова мой голос, Максим прошипел:
— По-моему, мы с тобой только что договорились: после моего приезда.
— Нет, Максим, ты должен…
— Отныне я тебе ничего не должен.
— Но это не мой любовник!
Он презрительно хмыкнул:
— Нуда. Соседкин случайно зашел.
— Максим, он ничей не любов…
Трубка отрывисто гудела мне в ухо. Я лихорадочно тыкала в кнопки. Нет, он выслушает меня до конца! Бесполезно. Мобильный его оказался выключен. Я позвонила на городской, в офис. Веселый девичий голос ответил мне, что Максима нет на месте и, по-видимому, сегодня уже не будет.
Меня колотило как в лихорадке. В голову лезли безумные мысли. Сейчас вот оденусь, встану на костыли, поймаю машину и заявлюсь к нему в офис! Но я понимала: это не выход. Он все равно сбежит от меня.
Остаток дня я промаялась, стремясь забить боль громкой музыкой, телевизором. Даже зачем-то тщательно заштопала старую кофту, которую давным-давно собиралась выбросить. Что угодно, только бы не думать о Максиме!
Вечером снова явился Бахвалов и вывалил мне на постель кучу газет и журналов.
— Вот. Просвещайтесь. Не то совсем одичаете.
Но я пребывала в столь раздраенных чувствах, что все-таки его выгнала.
— Ладно, — на удивление легко согласился он. — Загляну завтра. Может, вам врач что-нибудь хорошее скажет, и вы подобреете.
Дверь за ним захлопнулась. Меня начали душить слезы, и я рыдала до той поры, пока не уснула.
Утром меня, по уже установившемуся распорядку, разбудил телефон. На сей раз часы показывали только восемь. Кого это в такую рань разобрало? Оказалось, маму.
— Алечка, милая, боюсь, наша поездка сегодня срывается! — в волнении выпалила она.
— С тобой что-то случилось? — мигом передалось ее волнение мне.
— Со мной-то как раз все в порядке, — задыхаясь, продолжала она… А вот у Гондобина птичий грипп!
IX
— Мама, что ты несешь? Гондобин вообще никогда не болеет! — Я была в полном шоке.
— В том-то и дело, что заболел, — скорбно продолжала она. — Именно поэтому Ларочка и подозревает, что это не простой грипп, а птичий. Другой бы его не одолел.
— Сама посуди, откуда у Димы мог взяться птичий грипп. Он животных вообще на дух не переносит. Как он мог им заразиться?
— Он курицу съел, — трагически выдохнула мама.
— Так они небось всей семьей ее ели.
— В том-то и проблема, что нет. Остальные все болели, и у них не было аппетита. Поэтому Дима мало того, что эту курицу сам купил, но еще сам сварил и сам целиком съел. Ты же знаешь: он без мяса не может. Вот Лара и считает, что у нее и детей грипп обычный, а у Гондобина начался птичий. У него такая высокая температура, а он и лекарства принимать отказывается, и врача вызывать не дает. Ларочка в истерике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10